Вечером в спальне было, как обычно, шумно, но Кимри скучала. И с удивлением осознавала, как, оказывается, успела привязаться ко всем за эти пару недель. Когда шумная четвёрка, наконец, ввалилась к ней в комнатку, Кимриэль искренне обрадовалась и с удовольствием слушала непостижимый рассказ о том, как Аранлор, в самом деле, явился помогать с расчисткой завала, как скинул робу из дорогой ткани, оставшись в простых холщовых штанах и рубашке, и принялся наравне со всеми таскать камни и землю своими холёными белыми руками. Альтмер мало разговаривал, не заискивал, ища прощения, но и не заносился больше до небес. Удивительное превращение!
Но не это было интереснее всего. Оказалось, уже перед самым уходом Эно Тарис выпросил у Мастера Аши-Иддана дневник с записями на фалмерском, чтобы скопировать их. Эшлендер изумлённо взирал на него некоторое время, но дневник выдал, под обещание вернуть его завтра же. И сейчас Эно, сидя за столом Кимри, старательно переносил в свиток последнюю запись. Слушая о преображении Аранлора, Кимриэль с любопытством поглядывала на данмера, который морщил лоб и время от времени что-то бормотал.
Закончив писать, Эно откинулся на спинку стула, выгибая затёкшую спину, и заявил:
– А знаете… я сделал очень любопытное открытие.
– Что, что там?! — подпрыгнула Лилисса.
– Идите сюда, посмотрите.
Кимри, оказавшаяся ближе всех, первая склонилась над дневником и свитком-копией. От странных знаков в глазах тут же зарябило.
– Как можно вообще переписывать эти насекомьи лапки? – пробасил над ухом Роггвар. – Чего ты там нашёл?
Эно показал на первую строку в свитке:
– Это я переписал с первой страницы. Мне кажется, это может быть имя хозяина дневника.
– Это, – данмер указал на вторую строчку, – определённо дата. Цифры наши и, смотрите, по всему дневнику записи начинаются похоже. Последняя — определённо «восьмой год Четвёртой эры», далее 17 число какого-то месяца.
– Ну, и шшто? Мы же всё равно не знаем фалмерского. Какой нам толк с цифр? – проворчал хаджит.
– Подожди, – улыбнулся Эно. – Теперь самое интересное. Смотрите внимательно! Не замечаете ничего странного?
Он повёл пальцем по строчкам. Все молча вглядывались в пестрящие крючки, завитки и штрихи, не понимая, что хочет показать им товарищ.
Первая страница закончилась, и Лилисса с облегчением выдохнула, распрямляясь.
– Ох, моя спина… И что? Что странного?
– Сстранные были эти фалмеры. Как им прришло в голову изобррессти такие неудобные письмена?! Глаза свернёшшшь…
Кимри продолжала всматриваться в текст: что-то её, действительно, насторожило, смутно ощутимая неправильность.
– Подождите, – пробормотала она, поворачивая к себе свиток. – Что-то не так… Не могу понять. Что-то как будто не совпадает…
– С чём? – удивился Роггвар. – Что тут вообще с чем может совпадать. Это древний забытый язык.
– Нет-нет… подожди… вот. Здесь другая буква? Смотрите!
Кимри ткнула в середину пятого слова.
– Точно! – подтвердил Эно. – И тут, – он показал на следующую строку. – А тут даже две!
Лилисса втиснулась между ними, сморщив лоб.
– Не вижу, где? Вот это? Просто какой-то очередной крючок.
– Именно! Просто! Смотри, ни дополнительных штрихов, ни завитков, ни плавных изгибов. Очень простой угловатый знак. Вот этот ещё проще. И вот, даже в дате такой есть.
– То есть, это уже не фалмерские руны? – предположила Кимри.
– Ещё лучшше. Значит, два языка? Мы это в жизззни не расшифрруем! – фыркнул хаджит.
– Да нет же, наоборот! Это всё упрощает! – воскликнул Эно.
– Слышь, ну мы убедились, что ты крут, а наших мозгов не хватает. Объясни уже, – нахмурился Роггвар.
– Прости, – данмер искренне смутился. – Я забываю, что не всем интересно разгадывать коды и шифры… Сейчас. Смотрите. Автор подписал дневник своим именем. Он использует известную нам форму записи даты. Даже месяц называется двумя словами, как во всей Империи. И посреди фалмерских рун он вставляет совсем другие. Кстати, они мне очень напоминают двемерские глифы. Я ещё проверю в библиотеке…
– Ну, и что с того? – перебил норд.
– То, что, скорее всего, это написано на нашем языке. Только все буквы заменены на фалмерские и двемерские.
– А ззачем второй алфавит? – удивился Ма’Даро.
Эно кивнул:
– Я тоже об этом задумался. Например, потому, что фалмерских рун оказалось меньше, чем букв в сиродиильском алфавите, вот автор и заменил недостающие рунами из второго языка. Но самое главное: это значит, записи можно расшифровать!
– Ух тыы… – протянула Лилисса. – И как? Я всё равно не представляю. Как ты узнаешь, какая буква — какая?
– О, это довольно просто, хотя и потребует кропотливого подсчёта. Я… был знаком с одним мастером шифров, и он рассказывал мне о разных видах. Так вот, подобный шифр с заменой можно рассчитать по частотности использования букв.
– Это шшто такое? – не понял Ма’Даро.
– Ну, смотри, буквы в языке используется по-разному, какие-то чаще, какие-то реже. Вот, – Эно открыл оставленную Роггваром книжку «Врата Обливиона» на первой странице, – взгляните. Если сосчитать на этой странице все буквы «о», все «а», все «е», «г», «д» и так далее — мы сможем узнать, какая из них используется чаще всех. Потом, какая на втором месте, на третьем, все по порядку. А потом то же самое сделать с текстом дневника — посчитать, какая руна сколько раз использовалась. И та, что встречается чаще всех — с большой вероятностью будет «о». Это самая частая буква у нас . Я, правда, не помню остальные, но посчитать не трудно.
– Ничего себе! – выдохнула Лилисса. – Никогда в жизни не додумалась бы до такого!
– Постойте, – Кимри опять придвинула свиток к себе. – Но название месяца можно, наверное, угадать по количеству букв? И вот, смотрите, некоторые даже повторяются. Угадаем месяц — и у нас уже будет несколько расшифрованных рун! Можно я?…
Кимри переписала в конец свитка два слова из даты, а ниже выписала все месяцы:
Утренней Звезды
Восхода Солнца
Первого Зерна
Руки Дождя
Второго Зерна
Середины Года
Высокого Солнца
Последнего Зерна
Огня Очага
Начала Морозов
Заката Солнца
Вечерней Звезды
– Вот. Во втором слове пять букв. Последняя и третья с конца одинаковые… – она забормотала сосредоточенно, ведя пальцем по списку месяцев: – …так… шесть букв, шесть… пять! Но последняя и через одну не повторяются… здесь тоже, и здесь… тут четыре, тут шесть… Вот! Очага! Единственное подходящее — Огня Очага.
– Отлично! Теперь можно во всём тексте заменить эти руны на понятные буквы! – Эно с азартом потянул к себе свиток и выписал в конце в столбец расшифрованные значки.
– Дааа… – протянул Роггвар.
– И вы сможете это сделать?! – восхитилась Лилисса. – Потому что я, хоть убей, не могу отличить одну руну от другой, они мне все кажутся одинаковыми…
Ма’Даро, глядя в свиток, издал невнятный шипящий звук и проворчал:
– Нет, я вижу, шшто они разные… Но сожрри меня Шеггорат, такая рработка не для меня! Я через десять минут взбешшусь и сожжгу чёрртов свиток фпыль! Пусть лучшше это делают те, кому такое занятие по душшше.
– Я не против, – улыбнулась Кимри, но Эно мягко забрал свиток у неё из рук.
– Я тоже. Но тебе сегодня полагается отдыхать. Пожалуйста, не делай такое печальное лицо, – данмер положил ладонь ей на плечо. – Я посчитаю частотность, а завтра принесу тебе табличку, мы поделим шифр пополам, разберём его на кусочки, а потом превратим в осмысленный текст!
Это звучало разумно, и Кимри осталось только согласно кивнуть, изо всех сил стараясь не показать, как неловко ей от прикосновения…
Когда все разошлись, Кимриэль задвинула ширму и достала уже изрядно растрепавшийся от ежедневного использования дневник.
«Мои последние записи больше похожи на бессвязный бред. Я оглядываюсь на прошедшие пару недель и с трудом вмещаю в сознание, как много всего произошло, и как многое изменилось… У меня странное чувство, будто, поступив в Синод, я полгода находилась в полусне, едва замечая, что творится вокруг. А потом мир словно взорвался, и всё пришло в движение так стремительно, что временами кружится голова.
Самое странное — понимать, что у меня появились друзья. Почему-то все чудеса магии меркнут рядом с этим. Роггвар кажется мне большим чудом, чем телепатия! Лилисса — такая смешная, добрая, красивая и милая. Ма’Даро — ворчливый, непредсказуемый и порой вредный, но всё равно замечательный. Про Эно пока совсем ничего не знаю и плохо понимаю его. Он очень замкнут, говорит, только если это необходимо и только по делу, и никогда о себе. Но… Впрочем, рано придумывать какие-то выводы. Могу только признать, что чем-то он меня… завораживает… и смущает…
Спокойнее и надёжнее всего с Роггваром. Я уже не могу представить, как это я его опасалась? Как это он мог казаться мне мрачным и угрожающим? Он такой добрый и заботливый! И у меня внутри всё переворачивается с ног на голову, когда он называет меня «сестрёнкой». Потому что всю жизнь все брезговали просто постоять рядом, не то, чтобы назваться моим знакомым. Потому что я знаю, что это для него. Потому что это такая удивительная близость, которой я не чувствовала даже рядом с моими добрыми С’Миррой и Дро’Кари.
И, наконец, наставник — Мастер Элидор… да благословят его Девять Богов. Как я рада учиться у него! Я чувствую в нём невероятную бездну знаний и мудрости. И он столько знает об ордене Псиджиков. От этого меня душит необъяснимый восторг. Как бы я хотела побольше узнать о Старом Пути! Но приходится непрестанно сдерживать себя. Потому что поспешность приводит к неприятностям…
Что думать о Мастере Аши-Иддане, пока не знаю. Кажется, я перестала впадать в оцепенение при одном его взгляде на меня. Но по-прежнему ощущаю скованность и смутный страх. Мне всё кажется, что он едва сдерживает желание стереть меня с лица Нирна…»
