18 день
Руки дождя
Руки дождя
После второго завтрака каждый лоредас у всех были обязательные индивидуальные занятия. Роггвару предстояло совершенствоваться в зачаровании с Мастером Ульриком, Лилисса, хихикая, побежала строить глазки Мастеру Аставу, а Кимриэль отправилась к Мастеру Элидору.
Начали, как обычно, с тренировки сосредоточенности: нужно было 15 минут пристально изучать заданный предмет. Мастер Элидор положил перед ученицей ястребиное перо, Кимри старательно рассматривала его и за это время сосчитала, кажется, каждый волосок. Когда весь песок в часах ссыпался вниз, наставник негромко велел продолжать сосредоточенное наблюдение, но при этом попросил представить некую незримую связь, как бы натянутую нить между собой и объектом; а затем — попытаться сократить эту нить, чтобы приблизить объект к себе, не касаясь его руками. Кимри долго пыталась это проделать, пока от усилий не заломило лоб и спину.
– Ты слишком напрягаешься. Прервись, сделай глубокий вдох и выдох, расслабься. Здесь не нужны усилия тела, понимаешь? Трудиться должен разум. И ещё попробуй осмыслить такую идею. Всё вокруг состоит из мельчайших, невидимых глазу частиц: твоё тело, это перо. Но также и воздух между тобой и объектом — это не пустое пространство, он тоже состоит из тех же мельчайших частиц, только менее плотно уложенных. Всё вокруг нас — заполнено, ничто не пусто. Если осознать это, прочувствовать, вжиться — многие магические манипуляции, и не только в школе мистицизма, становятся понятнее и проще.
Кимри озадаченно посмотрела на учителя.
– То есть… если как следует постараться и потренироваться — то можно даже научиться проходить через камень? Ведь это те же частицы, что и воздух, что и моё тело?
– Да. Вся трудность лишь в том, что частицы камня лежат очень плотно, их больше, чем в том же объёме воздуха, поэтому и проходить через них тяжелее. Их почти нельзя раздвинуть. Но можно смешать с ними частицы своего тела, как бы раствориться в нём, как краска растворяется в воде, как вода проходит сквозь песок. Впрочем, это уже невероятно высокий уровень мастерства. Я не слышал, чтобы такого кто-нибудь достиг. Разве что древние мастера Псиджиков. Но, повторяю, я о таком не слыхал.
– Псиджики? А кто это?
– О, дорогая, это предмет для целой лекции по истории магии, а может быть, и не одной. Как-нибудь я обязательно тебе расскажу. Маги Ордена Псиджиков достигли удивительных вещей именно в мистицизме, и я занимаюсь исследованием их Старшего Пути вот уже много десятилетий. Но сейчас всё-таки давай вернёмся к нашему перу. Попробуй ещё раз.
Кимриэль сосредоточилась и попыталась снова представить эту связь… но вообразить нить, тянущуюся по линии взгляда, у неё никак не получалось. Тогда в голову пришла другая идея, и Кимри подняла раскрытую ладонь. Представить тянущиеся от пальцев… нет, не нити, а словно бы их продолжения — прозрачные, состоящие из частиц воздуха, но чуть более плотные… тянущиеся к перу…
Перо дрогнуло и внезапно отлетело от Кимри на несколько шагов, словно по нему дали хороший щелчок. От неожиданности она даже вскрикнула.
Наставник улыбнулся:
– Это хорошо! Неожиданно, но хорошо: взаимодействие с объектом произошло, значит, ты, действительно, создала связь. Теперь нужно повторить упражнение и постараться запомнить это ощущение. Не пытайся пока изменить действие — пусть себе перо отлетает прочь. Сосредоточься на своих чувствах и на том образе, который ты создала сейчас.
Кимри попыталась, но на этот раз перо лишь едва дрогнуло. Она попробовала ещё несколько раз, но поняла, что вообще перестала что-либо чувствовать. Мастер Элидор остановил её.
– Я вижу, ты утомилась. Ничего, это часто бывает: после первой удачи следует череда неудач. Таков процесс освоения. Сейчас тебе нужно отдохнуть, а позже, возможно, вечером, перед сном, попробуй повторить. Вот, – он протянул ученице перо, – пусть это будет всё тот же объект, для лёгкости.
Кимри воткнула пёрышко в узел на голове, чтобы не потерять или не сломать ненароком, и отправилась на обед. Роггвар уже сидел за их столом, занимаясь чем-то странным. На руках у него были тряпичные перчатки, и норд, похоже, поливал их водой из стакана… Подошедший Ма’Даро не мог упустить возможности снова поддеть товарища.
– Шшшто, нашш северррный дрруг окончательно лишился рррассудка? Шшто ты делаешшшь?! Пытаешься прревратить эту сстоловую в Чернотопье?
– Нет, – язвительно отозвался норд, – пытаюсь телепортировать Чернотопье прямо тебе под ноги!
Кимри пригляделась к перчаткам — обычная с виду ткань, как оказалось, не пропускает воду.
– Всё-таки зачаровал? – улыбнулась она, вспомнив неудачу Роггвара на уроке.
– Ага. Проверяю, сколько времени держится.
Ма’Даро хотел что-то ещё прошипеть, но тут на него напрыгнула Лилисса, принимаясь по обыкновению тормошить и чесать ему голову:
– Котиииик! Где ты был, почему не пришёл на завтрак?!
Но хаджит неожиданно ощерился, хлестнул себя по бокам хвостом и весьма недружелюбно оттолкнул босмерку.
– НЕ ЧЕШШШИ МЕНЯ!!! – прошипел он странно, без голоса, но очень громко.
У Кимри от этого яростного звериного звука по спине хлынули мурашки, а Роггвар, бросив свои эксперименты, уставился на хаджита. Лилисса, оторопевшая от неожиданной грубости, стояла в паре шагов, смаргивая быстро набегающие слёзы.
– Ты чего? Скумы обожрался? – набычился норд. – Так пойди проспись.
Ма’Даро длинно, с шипением, выдохнул и выговорил:
– Изззвиняюссссь…
Всё ещё нервно дёргая хвостом и спиной, он отодвинул стул и уселся. Лилисса, обиженно шмыгая, устроилась подальше от хаджита, рядом с Роггваром.
– Чего я сделала-то? – проговорила рыжая, по-детски кривя губы.
– Правда, проссти. Ты ни при чём. Проссто я…
Ма’Даро нервно оглянулся и, наклонившись поближе и понизив голос, признался:
– У меня это… линька…
– И чего? – не понял Роггвар. – Это повод зубы скалить?
– Ты не понимаешшшь! – вскинулся хаджит. – Это униззительно! Всё чешшшется и зудит, шшерсть лезет клочьями… Я пол утра вычёссывался, чтобы выглядеть приличчно!
– Ооой, – протянула мгновенно всё простившая босмерка, – бедный коотик…
– Я не бедный! – проворчал он раздражённо, и добавил раза в два громче: – Я — ззлющщий! Так что лучше меня не трогать в ближайшие несколько дней.
– Ла-адно, я поняла. Роггвар, пойдём еды принесём? Вам что взять, ребята?
Кимри хотела было сказать, что не обязательно так уж её опекать, но тут же подумала, что уйти вместе с ними — это значит оставить расстроенного и пристыженного Ма’Даро одного, потому просто сказала, чего ей хочется. Некоторое время они сидели молча. Хаджит мрачно обирал волоски с полы робы на колене, а Кимри думала, что бы такого сказать ему в утешение, и стоит ли вообще говорить…
– Нет, вы только посмотрите, – раздался вдруг рядом чей-то презрительный голос.
Кимриэль обернулась — рядом с их столом остановилось несколько альтмеров. Ей пришлось основательно поднять голову, чтобы увидеть лицо того, кто остановился ближе всех: рослого и такого светлокожего и светловолосого, что в первое мгновение даже показалось, он светится. Впрочем, следующие слова уничтожили всё впечатление.
– Гляньте на это животное, – он обернулся к ухмыляющимся в предвкушении стычки товарищам. – Притащил свою линяющую шерсть туда, где нормальные меры едят!
Ма’Даро мгновенно ощетинился:
– Тебя ззабыл спррросить!
– А зря. Я бы сказал, где место таким как ты, – точёное красивое лицо альтмера скривила презрительная усмешка.
Это было так возмутительно, что Кимриэль, неожиданно даже для себя, сказала негромко:
– Оставьте его в покое. Он ничего вам не сделал.
Альтмер даже не взглянул на неё, и процедил сквозь зубы:
– Что, будешь прятаться за юбкой, шерстяной мешок?
Хаджит вскочил с разъярённым шипением, хлестнув хвостом по ножкам стула:
– Очень ушшш ты гладок, как я погляжжжу! Хочешшь — исспррравлю?!
В лапах Ма’Даро вспыхнул огонь.
– Не надо! – воскликнула Кимри, но хаджит тоже пропустил её слова мимо ушей.
Огненный шар слетел с его лап так стремительно, что сидевшие поблизости ученики дружно ахнули, а стоявшие позади альтмера товарищи шарахнулись в сторону. Эльфа же с ног до головы окутало пламя, поглотившее заклинание Ма’Даро. Кимри не на шутку перепугалась — она не сразу поняла, что это собственное заклинание огненного плаща скрыло альтмера.
– В пески, животное! – процедил он, готовясь тоже выстрелить каким-то заклинанием.
Хаджит, бросив магию и, кажется, остатки здравого смысла, выпустил когти и с яростным воем прыгнул вперёд. Защитное заклинание, разумеется, обожгло его, Ма’Даро зашипел, отскакивая и сбивая пламя с лап:
– Ахх ты… атронаххх плащщщщеносссныый!!!
Он схватил стул и запустил в альтмера. Стул с грохотом отлетел, оставляя за собой дымный след, и рухнул на пол, рассыпая угли. Ученики, повскакавшие с мест, шарахнулись в разные стороны. Следом за стулом полетел снежный заряд, ещё один, третий, – но все они истаяли, запутавшись в огненном вихре, и не долетели до издевательски хохочущего альтмера.
– Палёная кошка! Кто тебя только взял в Синод — ты даже снежок нормальный наколдовать не можешь!
Он выстрелил в хаджита серией колючих ледяных игл, от которых Ма’Даро едва увернулся — ледышки со стеклянным звоном раскололись о стену где-то за его спиной.
– Клянусь штанами Исграмора, щас ты у меня получишь снежок!.. – раздался бас Роггвара.
Кимри, видя, как он приближается, раскидывая всё и всех на своём пути, в отчаянии бросилась между огнём и холодом, раскинув руки и выставив два щита.
– Прекратите! Хватит!
Хаджит, увидев перед собой Кимриэль, сразу перестал бросаться заклинаниями, но альтмер не снял свою защиту, и левый щит Кимри через пару секунд разбился под напором огня. Руку ощутимо ожгло от кисти до локтя.
На её счастье в этот момент в столовую влетел Мастер Га-Хадж и швырнул в альтмера издали заклинанием рассеивания. Разъярённый свист аргонианина заставил всех вздрогнуть:
– Ссссейчасссс же прекратить!!! Вы сссвихнулиссссь! Аранлор! Ма’Даро! Вон из ссстоловой! В купальни! Наказаны оба! Пока всссё не отмоете и не оссстынете — чтобы я васссс не видел!
Альтмер передёрнулся от отвращения:
– Ещё не хватало. Я тут не прислуга — мытьём заниматься!
– Я вассс не ссспросил! – окончательно взбесился Мастер Га-Хадж. – Не желаете подчинятьсся — извольте предсстать перед Сссоветом Ссинода, и клянуссь, я посстараюсь, чтобы вассс исссключили ссегодня же!!!
Аранлор взбешённо отпиннул с дороги дотлевающий стул и вылетел вон, бормоча нечто нелестное о дебилах-аболиционистах, давших волю животным. На его счастье, учитель не разобрал этих слов, обернувшись к своему провинившемуся подопечному.
Хаджит пристыженно пробормотал:
– Простите, Мастер…
– Сс глассс моих! – выплюнул в ярости и досаде аргонианин. – Прибрать здесссь — и прочь, в купальни!
Ма’Даро встопорщил усы, но заткнулся и принялся поднимать стулья и расставлять столы. Роггвар молча присоединился к нему. Лилисса так и стояла поодаль, разинув рот и всё ещё держа подносы с едой для себя и Кимри.
Приведя место побоища в порядок и притащив с чьего-то стола оставленную там во время свары еду, Роггвар уселся за стол и потянул хаджита за рукав:
– Давай, садись. Поешь. Никуда твои купальни не денутся.
– Лягушшшка беломорррдая, – прошипел Ма’Даро, трясясь от ярости, и норд обалдело уставился на него. – Да не ты! Этот чёрртов альтмерр… Поссорить меня с наставником! Дррянь. Совсем дрррянь… Накупаетсся он у меня ссегодня в помоях!
– Ма’Даро, не нужно! Будет только хуже, – решилась возразить Кимри. – Мастер Га-Хадж ещё больше рассердится, а этот… только порадуется.
– И шшто, я должен сстеррпеть!?
– У нас в таких случаях принято молча облить презрением… – усмехнулся норд. – Уверен, у тебя прекрасно получится сделать вид, что рядом с тобой не больше, чем никчёмный обмылок.
Хаджит проворчал что-то неразборчиво и вцепился зубами в остывший кусок мяса. Быстро покончив с едой, он поднялся и поспешно ушёл отбывать наказание. Оставшиеся друзья некоторое время ели молча.
Наконец Лилисса пробормотала:
– Аранлор — придурок. Чего взъелся? Лишь бы перед своими побахвалиться… Будет так продолжать, хаджиты с аргонианами соберутся вместе и подстерегут его в тёмном коридоре… И всё его благородное происхождение ему не поможет.
Роггвар качнул головой с сомнением:
– Он весьма неплох в магии. Глянь, как стену изрешетил! От таких ледышек даже мне бы не поздоровилось, если честно…
Кимри поёжилась, представив, что было бы, если бы альтмер вздумал атаковать ледяными осколками её: слабые щиты не выдержали бы и секунды… Кстати, что это левое предплечье так саднит? Она приподняла рукав робы, и рыжая рядом ахнула: тёмная кожа данмерки была покрыта мелкими-мелкими пузырьками ожогов.
Роггвар присвистнул:
– Ничего себе, у него защита!
– Дай-ка, – отпихнула его Лилисса. – Ну, в общем, ничего страшного, я на солнце, бывало, сильнее обгорала. Это я сейчас вылечу.
Босмерка прошептала заклинание исцеления, водя ладонью над повреждёнными местами. Кимри поморщилась — стало тепло и колко. Но через полминуты от ожогов не осталось и следа. Значит, подумала Кимри, данмерской крови в ней достаточно, чтобы не просто окрасить кожу, но и придать ей защиту от пламени. Почему-то это порадовало.
– Что собираетесь делать? – полюбопытствовала Лилисса, когда с завтраком было покончено.
– Я за травами, – ответил Роггвар. – Кимри, пойдёшь?
– Конечно, – кивнула она.
Идти в одиночку за ворота замка Синода ей не очень хотелось.
– А можно с вами? – попросилась рыжая. – А то у меня репетиция только вечером, а Ма’Даро наказали, и я теперь помру со скуки!
– Конечно, можно. – кивнула Кимри. – А что за репетиция?
– А вы не знаете? – возбуждённо затараторила Лилисса, то семеня рядом с неспешно шагающими друзьями, то пятясь перед ними по коридору и оживлённо размахивая руками. – Завтра же Хогитум, день призывания Азуры! Совет Синода разрешил нам устроить праздник, и я там буду танцевать! Обязательно приходите, будет большущий концерт, и фейерверки, и ярмарка, и состязания! Мы уже целый месяц с третьешагами готовимся! Завтра с утра будем всё украшать, к вечеру вы замковый двор не узнаете! Хотите — можете прийти помочь, будет весело! Роггвар, ты сможешь? Надо будет кое-что перетащить… У нас, конечно, есть ребята, но с тобой мало кто сравнится — ты, наверное, самый сильный во всём Синоде. Ведь сможешь, да? Да?
Норд пожал плечами:
– Не вопрос. Приду.
– Ура-ура-ураа!
Лилисса радостно захлопала в ладоши и даже попыталась прыгнуть Роггвару на шею, чтобы расцеловать, но не рассчитала и только повисла на его каменном плече, восторженно вереща. Норд, и глазом не моргнув, спокойно пронёс так рыжую пол коридора и два пролёта лестницы. Кимри шла чуть позади, глядя, как дурачится Лилисса, и почувствовала лёгкий укол зависти. Ей бы в жизни не хватило наглости так вести себя с суровым воином, даже зная, что он оберегает её, как младшую сестру. Да и веселиться так безбашенно она, пожалуй, тоже не умеет…
– Ааа, Роггвар, стой уже, я сейчас свалююсь! – верещала Лилисса, запрокидывая голову от хохота.
– Не дождёшься.
Даже флегматичный норд улыбался, искоса поглядывая на её растрепавшиеся огненные волосы и разрумянившееся курносое личико. Сделав неожиданно быстрое и ловкое движение рукой, на которой повисла босмерка, он через секунду уже держал её за талию и аккуратно ставил на пол возле тяжёлых створок уличной двери.
– Сииилища! – протянула рыжая, не скрывая восхищения, отчего Роггвар, кажется, опять смутился и поспешил выйти на двор.
– У вас в лесу все такие? – пробурчал норд, притворно хмурясь.
– Какие — такие?
Он пожал плечами:
– Такие. Скачешь, как белка по кедру вокруг ствола, и стрекочешь без умолку.
– Чегооо «стрекочешь»? – надула губы босмерка. – Ну, не нравится — могу замолчаать…
– Кто сказал «не нравится»? – удивлённо поднял бровь норд. – Белки забавные. У меня дома целый выводок кормился зимой.
– Ой, правда?! – тут же расцвела рыжая. – А расскажи ещё про свой дом? Говорят, у вас зимой Магнус не встаёт совсем и всегда ночь — правда?
– Ну, это только совсем на севере так, в Винтерхолде, – охотно ответил Роггвар, шагая по замощённой Красной Кольцевой дороге, у которой стоял Синод, потом свернул к западу от замка, прямо в густую траву. – И то он просто низко ходит, за горами. Днём сумерки, как будто весь день рассвет. А в Виндхельме нормально поднимается, только день короток.
Кимри, путаясь в высоких, кое-где выше колен, зарослях, пробиралась следом, пытаясь представить себе, каково это, когда весь день — рассвет…
– А что за небесные огни? – Рыжая сделала большие испуганные глаза. – Я от хаджита-караванщика слышала, будто ночами небо страшно горит…
Норд возмущённо фыркнул:
– Пфф! Страшно… Красиво! Если б увидела — стрекотать забыла бы. Я сколько раз видел — и то дыхание схватывало…
– Да ты расскажи, расскажи!!
– Ну, это… представь себе тёмное-тёмное небо, всё в колючих звёздах. И от края до края — вьются цветные ленты. Зелёные, синие, лиловые, красные, жёлтые. Медленно так, как вода в тихой реке. Вьются, кружатся, свиваются в кольца. И каждая лента сложена из миллионов стоячих узких игл света. Если вспыхнет прямо над головой — кажется, в тебя световые копья летят!
Лилисса примолкла, заворожённо распахнув невидящие глаза, пытаясь представить волшебную картину, и чуть не полетела носом в траву, споткнувшись о камень — норд едва успел поймать её.
– Эх ты, рот разинула, белка…
– Ребята, – негромко окликнула молчавшая до сих пор Кимри. – Стойте.
Что-то в её голосе заставило друзей немедленно послушаться. Роггвар вгляделся туда, куда смотрела данмерка, и тут же подтолкнул обеих девушек себе за спину.
– Тихо, – прошептал едва слышно. – Там волк. Назад.
Они попятились, надеясь, что хищник не услышит шагов, но ветер дунул с их стороны, и зверь, учуяв запах, вздыбил шерсть на загривке и угрожающе зарычал. И какой же он был огромный! Привычные Роггвару скайримские вечно голодные поджарые волки показались бы дворовыми собачонками рядом с этим упитанным
мощным волчищем. В шерсти на загривке рука утонула бы, пожалуй, по локоть…
Норд потянул кинжал из ножен. И тут Лилисса вцепилась в его руку.
– Ты что! Не смей! – прошипела она яростно. – Это же волчица, у неё щенки!
– И чего, кормом им стать? – буркнул Роггвар.
– Уйди, дурень! И железо убери, напугаешь! Уйдите оба, я сама!
И, не обращая больше внимания на вытаращивших в ужасе глаза друзей, босмерка открыто двинулась прямо к скалящейся волчице. Через несколько шагов Лилисса пригнулась, почти встав на четвереньки, и вдруг издала странный скулящий звук. Волчица насторожилась и удивлённо наклонила лобастую голову на бок, прислушиваясь. Шерсть на загривке зверя медленно улеглась. Лилисса неторопливо приближалась, продолжая поскуливать, остановилась в паре шагов и неожиданно звонко взлаяла. Волчица чуть припала на передние лапы, склонила голову на другой бок, выслушала ещё пару лающих «фраз» рыжей двуногой, потом встряхнула головой и потрусила прочь. Шагах в десяти остановилась, подхватила зубами за шкирку крупного толстолапого волчонка и потащила в глубь оврага, на краю которого оказались ученики. По склонам росли кусты, а на дне лежал огромный трухлявый кедровый ствол, у полусгнивших корней которого кто-то едва заметно возился.
Лилисса медленно, пятясь, отступила шагов на двадцать, и только потом выдохнула и повернулась к ошарашенным друзьям. По лицу босмерки стекало несколько капель пота.
– Ну, чего смотрите, – прошипела она, – пошли отсюда, быстро! Там ещё двое волчат, она сейчас вернётся за ними.
Прошагав пару сотен шагов южнее, прочь от волчьего логова, они, наконец, дошли до ответвления Красной Кольцевой дороги и перестали нервно озираться. Роггвар приостановил босмерку за плечо.
– Это чего было?
Рыжая неожиданно зло вывернулась из его руки и бросила сердито, продолжая шагать по заросшей тропе:
– А что, лучше было убить?
Норд озадаченно пожал плечами.
– Лучше — не лучше… Напала бы — убил бы. Не впервой.
Лилисса неожиданно яростно развернулась, налетела на норда и вцепилась ему в рубаху:
– Не смей! Не смей при мне такое говорить! Они же живые, ты что, не понимаешь?! Они раньше нас тут жили! Нас не станет — они дальше тут жить будут! Или тебе еды мало? Или не хватает льна для одежды? Или перед нами силой покрасоваться хотел?!
Видя, как застывает от незаслуженной обиды лицо Роггвара, Кимри взяла рыжую за локоть и потянула прочь, но та крепко вцепилась в грубую ткань нордской рубахи. Роггвар осторожно, но непреклонно отцепил её и подтолкнул к данмерке, а сам отошёл на несколько шагов, раздосадованно отпиннул пару камней, свернул вбок и улёгся в траву, закинув руки за голову. Рыжая хотела что-то ещё сказать ему вслед, но Кимриэль опять потянула её к себе.
– Лилисса, послушай. Иди сюда, успокойся. Ну.
Она нерешительно обняла маленькую босмерку за плечи, и это неожиданно помогло — Лилисса опомнилась.
– Ну, что ты говоришь? – Кимриэль заглянула рыжей в глаза. – Это же Роггвар, он крысы зря не обидит! Просто он воин и привык защищать. Чего ты так злишься? Он же не побежал рубить твою волчицу, а послушал тебя и отошёл!
Лилисса засопела, опустив глаза:
– А меня не было бы — пошёл бы на неё.
– Знаешь, – призналась Кимри, – и я бы пошла, если б она к нам двинулась… Попыталась бы хоть напугать огнём.
– Дикие вы все какие-то, – проворчала босмерка, усаживаясь в траву. – Зверь не будет нападать без причины.
– У вас в Валенвуде, может, и не будет. А тут звери человека боятся и не любят.
– У нас… – рыжая фыркнула саркастически. – Ты что, про босмеров совсем ничего не знаешь? У нас она бы не стояла и не ждала — удрала бы, может, даже волчат побросала бы…
– Почему? – удивилась Кимриэль.
Лилисса ответила зло:
– Потому что Зелёный Пакт. Потому что охота — лучшее развлечение, а мясо — почти единственная разрешённая еда. У нас даже выпивка из молока и мяса. «Танец в огне» Вогина Джарта не читала?
Данмерка смущённо покачала головой:
– Нет, прости…
– Почитай. Только имей в виду — может и стошнить. Мои дивные предки и каннибализма не стеснялись во время Пятилетней войны.
– Но как же ты… – растерянно пробормотала Кимри.
Босмерка фыркнула:
– Да вот так. Всей семье сухой костью в горле. И знаешь, я рада, что меня сюда отправили. Здесь мне легче дышать. Здесь я просто «чуток с заскоком», а не враг всех традиций рода. Предложи мне кто обратиться в человека — я бы с радостью рассталась даже с эльфийским долголетием. Вот так.
Девушки пару минут просидели молча, но Лилисса была слишком жизнерадостной, чтобы долго злиться или печалиться. Встряхнув рыжими космами, она вскочила и решительно направилась к норду.
– Роггвар, слушай, извини. Я опять забыла, что другие думают не так, как я…
Он по обыкновению флегматично пожал плечами:
– Бывает.
Лилисса плюхнулась рядом и просительно заглянула ему в лицо:
– Ты ведь не обижаешься больше, нет? Ну, скажи!
Роггвар, чувствуя себя, кажется, неловко, поднялся, буркнув:
– И не начинал.
Рыжая радостно пискнула и опять напрыгнула ему на плечо, дрыгая ногами:
– Ты прелесть-прелесть-прелесть!
– Пошли траву собирать, – тихонько стряхнул её норд и огляделся. – Что из этого ипомея?
Лилисса фыркнула:
– Из этого — ничего. Ипомея — вьюнок! И скорее всего, ещё не зацвела, но вам же всё равно корни надо.
– Не смыслю я в местных травах, – проворчал Роггвар.
– Что вам задали?
– Паслён, папоротник, лаванду и ипомею, – ответила Кимри.
– Папоротник лучше повыше, в лесочке собирать, – махнула рукой босмерка на верх холма, под которым вилась тропинка. – А лаванда и паслён тут должны быть. О, вот!
Лилисса аккуратно сорвала растеньице с фиолетово-жёлтыми звёздочками.
– Лаванду я знаю, у нас тоже растёт, – кивнул Роггвар и направился к кустику синих мелких цветов чуть поодаль.
– А за ипомеей надо подальше, во-он туда, к развалинам — она любит по стенам виться, – и рыжая вприпрыжку двинулась к останкам древнего айлейдского колодца.
Роггвар проводил Лилиссу задумчивым взглядом и проговорил, почесав в затылке:
– Это ж, значит, у них там, в Валенвуде, алхимией не занимаются?
– Наверное, – согласилась Кимри, сообразив, что норд, похоже, слышал весь их разговор.
Роггвар вздохнул и, глядя, как рыжая ловко карабкается на остатки айлейдской стены, добавил совсем тихо, про себя:
– Вот же её угораздило… натерпелась, видать…
