19 день
Руки дождя
Руки дождя
Кимриэль проснулась от того, что стало трудно дышать. Точнее, не трудно, а странным образом неприятно. Только открыв глаза, она сообразила, что дело в мерзком запахе, так живо напомнившем тухлый бравильский канал, что Кимри содрогнулась, нервно озираясь. Она тут же убедилась, что находится совсем не в Бравиле. Но и на ставшую за полгода привычной спальню это не было похоже.
Кимри обнаружила, что сидит на каменистой земле, прислонившись к огромному чёрному валуну. Спине было горячо — камень оказался раскалённым, да и вообще тут было невероятно жарко. Глаза понемногу привыкли к полумраку, и Кимриэль решилась подняться. Выглянув из-за глыбы, она оторопела. Перед ней открылась неровная, заваленная тут и там каменной крошкой, изрытая трещинами дорога. Справа над ней громоздилась отвесная каменная стена, слева зиял обрыв, сомнительно ограждённый узкими обломками, похожими на гнутые и заржавленные останки мечей, воткнутые в землю неровным рядом. Из обрыва тянуло серой и удушливой гарью, сквозь клубы дыма то и дело прорывались огненные сполохи.
Ошарашенная, Кимри сделала несколько шагов по жуткой дороге, заторможенно осознавая, что вон та белёсая кучка — скорее всего, кости, а вон тот пучок свисающей со скалы шипастой растительности лучше бы обойти подальше… А что такое там, дальше по дороге, тёмное и склизко поблёскивающее — лучше вообще не задумываться…
Оглянувшись, Кимри ожидала увидеть место, через которое попала сюда: портал или что-то в этом роде, – но позади извивалась та же искорёженная, испускающая дрожащее горячее марево дорога…
– Так, – произнесла Кимри вслух. – И что теперь?
Голос прозвучал глухо и бесцветно, как в подушку.
Потоптавшись, Кимриэль двинулась вперёд. Раскалённые каменные осколки впились в босые ступни с такой жадностью, будто уже целую вечность только и ждали, и жаждали живой плоти. Некоторое время Кимри шла, стараясь не обращать внимания на мелкие уколы и порезы. За поворотом появилось неровное пульсирующее свечение. Дойдя, она увидела растущее прямо из камней скопление огромных, почти в её рост, ярко-алых кристаллов. Они были совершенно прозрачны, чистого, без малейшей примеси, цвета, и словно дышали огненно-жёлтым сиянием. Грани кристаллов оказались ужасающе острыми: Кимри едва коснулась одной — и из глубокого пореза на пальце густо закапала кровь.
Окружающее пространство, словно разбуженное запахом жизни, странным образом пришло в движение, но Кимри никак не могла уловить его взглядом, оно ускользало, замирало, стоило только повернуться, шелестело всё время сбоку или за спиной, пряталось, таилось в тенях и клочьях дыма, но оставалось столь явственным, что хотелось завопить в ужасе и удариться в панический бездумный бег. Но остатками здравого смысла Кимриэль понимала, что хищный мир только этого и ждёт: чтобы она потеряла осторожность, оступилась, сорвалась, попалась…
Осторожно обойдя кристалл, Кимри двинулась дальше, пытаясь понять, как же ей вернуться… куда? Она снова встала, как вросшая. Где она была до того, как проснулась среди этого палящего ужаса, жаждущего живой крови, точащего ради неё даже придорожные камни? Надо сосредоточиться и вспомнить. Потому что вокруг светает, но почему-то это не то, что не радует, а нагоняет ещё больший ужас.
В лиловеющей дымной мгле, там, впереди, проступают огромные, невообразимые, титанические башни, увенчанные короной не то шипов, не то когтей.
Узкие бойницы горят змеиными зрачками, впиваются в мысли, в самую душу, парализуют, как ядом, безвольным ужасом, ужасом!..
И вспышки одичалого страха распарывают сизое небо кроваво-красными молниями, покрывают его громыхающей сетью, которая вот-вот обрушится с небес и обратит в пепел глупое живое существо, посмевшее ступить на эту плодяющую кошмары землю…
Где, где… где она была прежде, чем проснулась тут?!
Кимри зажмурилась, пытаясь вспомнить, но паника всё сильнее охватывала её, мешая сосредоточиться.
Дышать.
Надо дышать.
Мастер Элидор повторял…
А?! Мастер Элидор! Точно, она ведь только что говорила с ним, потом вернулась в спальню и села медитировать… и проснулась здесь…
Проснулась?!
Да нет же, она спит! Всё это — просто дурацкий кошмар!
Кимри открыла глаза, ожидая, что морок рассеется, но не тут-то было. Прямо над головой полыхнула ослепительная молния, жахнул гром, и с горы точно на Кимри покатились булыжники. Она шарахнулась в сторону, побежала, едва не свалилась в невесть откуда взявшуюся бездонную трещину, прыгнула, оступилась и растянулась на куче мелкого острого щебня, в кровь раздирая ладони, колени и локти.
Азура-Мать, что за безумие?! Так больно, что слёзы брызнули из глаз! Какого скампа она до сих пор не проснулась?!
Кимри с трудом поднялась, поглядела на мрачные башни, жирно чернеющие на фоне кошмара, который язык не поворачивался назвать «рассветом», и, сквозь нарастающую, как приливная волна, панику вдруг прокричала, смутно дивясь сама себе, нечто совершенно детское:
– Отстаньте! У меня старший брат есть! РОГГВАААААААААААР!!!!
Дикий грохот заставил Кимри зажмуриться, шарахнуться, заметаться и…
…рухнуть с кровати, с облегчением слыша над головой родной, чудесный, замечательный, сонный и напуганный бас норда:
– КТО ЗДЕСЬ?! Ким, ты чего?
Кимри открыла глаза и всхлипнула от радости, позволяя Роггвару поднять себя под руки и усадить обратно в постель. Меж распахнутых створок ширмы заглянул Эно Тарис, спросил, что случилось и не нужна ли помощь.
– Нет, нет, просто дурной сон, – выговорила Кимриэль, но встретила два ошарашенных взгляда и осеклась.
– Я чо-то не понял, – произнёс норд, беря со стола свечу и поднося к лицу сестрёнки, вымазанному сажей, исцарапанному и чуть ли не обожжённому.
Кимри подняла начинающие саднить руки, и её затрясло. Увидев грязь и всё ещё сочащуюся из многочисленных ранок кровь Эно коротко бросил:
– Я за водой, – и исчез.
– Я не понял, – повторил Роггвар, – ты откуда… вывалилась?!
Всё яснее осознавая, что сон был совсем не сном, Кимри уткнулась Роггвару в плечо и беззвучно разрыдалась. Норд молча стал гладить её по голове, не найдясь, что сказать.
Через пару минут вернулся Эно, принёс большую чашку с горячей водой и тряпичные салфетки. Отодвинув Роггвара, данмер принялся аккуратно умывать заплаканное лицо Кимри. Данмерка пребывала в таком шоке, что молча позволила ему это. Потом Тарис осторожно омыл её израненные руки. Спросил коротко:
– Где ещё?
Она приподняла подол ночного платья. Роггвар охнул. Эно молча продолжил ухаживать за пострадавшей. Кимри смущённо вздрагивала от прикосновений, но боли не чувствовала — данмер что-то беззвучно приговаривал, кровь останавливалась. Закончив с водой, он принялся читать заклинания исцеления, и вскоре все порезы затянулись, осталось только несколько шрамов на ноге и один на правой ладони. Эно устало отодвинулся.
– Это я пока не умею. Подойди утром к Мастеру Дэннилвен.
– Нет, – покачала головой Кимриэль. – Так я хотя бы уверена, что это был не сон. Пусть останется напоминанием.
– Чего это было вообще? – снова спросил Роггвар, но данмер остановил его жестом.
– Давайте все разговоры утром. Она вымотана, ей нужно как следует выспаться.
Норд недовольно поджал губы, но не стал спорить, помог в самом деле едва держащейся на ногах Кимри вытряхнуть песок из постели, ещё раз погладил по голове и спросил:
– Точно всё нормально?
– Да, наверное.
– Ну, если что, я рядом. Не бойся.
– Угу…
Странно, но ей удалось уснуть, несмотря на то, что было страшно закрывать глаза. Может быть, потому, что не закрывать их и продолжать размышлять о случившемся — было бы ещё страшнее…
Утром Кимри чувствовала себя достаточно хорошо и даже сделала зарядку вместе с Роггваром, но на его вопросы пока не ответила, объяснив, что хочет сначала поговорить с наставником.
За завтраком Эно некоторое время пристально вглядывался в лицо Кимри, отчего она немедленно вспомнила, как он вчера заботливо умывал её, а она опять даже «спасибо» не сказала… Мучительно покраснев, она остро захотела исчезнуть, провалиться на месте — хоть бы и обратно во вчерашний кошмар!.. Но, кажется, убедившись, что с ней всё в порядке, данмер вскоре по обыкновению уткнулся в книгу. Лилисса болтала с хаджитом. Роггвар молчал, предоставив Кимри самой решать, рассказывать ли о ночном происшествии друзьям. Она предпочла промолчать, а на вопрос рыжей ответила только, что дурно спала.
К Мастеру Элидору Кимриэль зашла сразу после завтрака, перед началом занятий. Он встретил ученицу встревоженным взглядом и вместо приветствия спросил:
– Что вчера произошло?
Кимри описала место, в котором побывала, и рассказала, как обнаружила грязь и ссадины, когда очнулась, даже показала шрам. Мастер Элидор сокрушённо покачал головой.
– Ты не перестаёшь меня удивлять. То, что ты описала, очень похоже на один из планов Обливиона. Скорее всего — план Мехрунеса. О чём ты размышляла перед сном?
Кимриэль недоумённо пожала плечами:
– Я просто медитировала. Старалась достичь мысленного безмолвия и нечаянно уснула. Ну, мне так показалось сначала. Я точно не размышляла о планах Обливиона! Помню, думала о том, что нужно прилежнее заниматься. И что готова пережить те вещи, о которых вы предупреждали — видения, галлюцинации… Но ведь это не было сном, у меня были настоящие ссадины…
– На самом деле, скорее всего, телесно ты всё-таки никуда не перемещалась. Но наш разум способен настолько верить некоторым видениям, что воссоздаёт их результаты телесно.
Кимри опешила.
– Как это? Получается, я изранила себя сама, силой мысли?! И вымазала землёй и сажей, и засыпала каменной крошкой постель??? И Роггвар сказал, что я
откуда-то «вывалилась»…
Наставник крепко задумался, нахмурившись.
– Это, действительно, тревожно… Вот что. Обязательно приходи вечером. Нужно как можно скорее учить тебя использовать послание и поддерживать мысленный разговор. Тогда я смогу по первому призыву оказать тебе помощь, если вдруг снова случится что-то подобное.
– Хорошо, я приду, – кивнула она, – только, наверное, поздно. Сегодня миддас , у нас археологический клуб.
– Ничего. Приходи, даже если уже прозвучит гонг ко сну. Это слишком важно. Ну-ну, дорогая, – он мягко похлопал Кимри по плечу, – ничего! Мы обязательно справимся! Ты очень, невероятно способная девочка.
