26 день
Руки дождя
Руки дождя
Кимри проснулась ещё до света с удивительно ясной головой. Всё увиденное и услышанное запомнилось с кристальной чёткостью. Но, помня о том, что Азура всё же не исцелила её, данмерка решила не рассчитывать на долгую ясность ума. Достав на ощупь дневник из сумки, она тихо, стараясь не тревожить спящую подругу, выбралась из палатки. Роггвар, однако, спал чутко и сразу вскинулся.
– Ким? Что такое?
Она улыбнулась успокаивающе:
– Всё хорошо. Правда! Просто нужно записать кое-что…
Подкинув дров в едва тлеющий костёр, она завернулась в одеяло, умостила дневник на поднятых коленях и углубилась в записи.
Спустя час, подняв отяжелевшую голову, Кимри не сразу сообразила, что заснула, уткнувшись головой в раскрытую тетрадь. Ноги затекли, спину ломило. Шум пробуждающегося лагеря начал раздражать. С трудом поднявшись, Кимриэль забралась обратно в палатку, но уснуть заново не смогла: ржание и фырканье лошадей, шаги, приглушённые голоса, треск костра и стук посуды казались оглушительными. Сдержав непривычное диковатое желание выйти и нарычать на всех, чтобы не шумели, данмерка смирилась с тем, что доспать не выйдет. Одевшись в походное, она свернула постель, с досадой отметив, что тело снова налилось мерзкой тяжестью, и голова кружится. Как же это надоело!
Проснулась Лилисса, принялась спрашивать о самочувствии. Понимая, что вот-вот нагрубит рыжей, Кимри пробурчала нечто невнятное и сбежала.
Все оставшиеся дни она просидела в повозке хромого молчуна Сцелиана, старательно избегая общения. Роггвар ненавязчиво заботился о сестрёнке: приносил еды, устроил навес, когда пошёл дождь, сушил у костра отсыревшее одеяло и не докучал расспросами. Мастер Аши-Иддан трижды в день лечил данмерку. Эно Тариса она не видела и понятия не имела, что с ним. На непрерывно болтающих Лилиссу и Ма’Даро старалась не обращать внимания.
Аранлора везли в последней повозке, связанным и без особых церемоний. О том, что ему предстояло по возвращении в Имперский Город, Кимри тоже предпочитала не задумываться. Если он надеялся, что кража столь важного для Легиона артефакта сойдёт ему с рук, то он либо совсем дурак, либо сильно рассчитывал на защиту своих соотечественников. Но это не её печаль. Ей нужно дотерпеть своё мерзкое состояние, не запустив ни в кого снежным шаром… Так что она по большей части спала или писала.
За время пути Кимри удалось практически полностью вспомнить странное видение с водянисто-туманным лесом и угодившей ей в сердце «стрелой», но что оно означает, она так и не смогла понять. Было ли это просто сном, или каким-то ещё планом Обливиона? Или наведённым кем-то мороком? Ужасно хотелось поговорить с Мастером Элидором, но Кимриэль отдавала себе отчёт в том, что сейчас просто не способна на подобные усилия. Как оказалось, она не могла даже прибавить себе самой сил простейшим заклинанием — оно выходило настолько слабым, что даже Роггвар, которому всегда плохо давалась школа восстановления, покачал головой и посоветовал не истощать себя почём зря.
Вернуться в форт Синода было радостно. Кимри с удивлением поняла, что ужасно соскучилась и по озеру, и по виду на Имперский Город, и по знакомому до камешка внутреннему двору. Собственная комната в спальне показалась уютнейшим уголком в мире.
Чувство окончания пути, успешного завершения большого дела охватило её и приятно взбодрило. Кимри даже решилась пойти на ужин в столовую и с удовольствием нашла всю компанию археологов за излюбленным столом. Аранлора, впрочем, не было: Ма’Даро сказал, что легионеры забрали альтмера с собой в Имперский Город.
Кимри вдруг с сожалением сообразила, что не попрощалась толком с Витой и рыжим бардом Рисом, и решила, что обязательно напишет им.
Ужин прошёл довольно весело. Если не считать того, что Эно сидел, уткнувшись в книгу, и не проронил ни слова.
После трапезы она попросила Роггвара проводить её до комнаты Мастера Элидора. Может быть, стоило выспаться с дороги, но Кимриэль не в силах была дальше терпеть неизвестность.
Взглянув на осунувшуюся и потемневшую данмерку, наставник изменился в лице и, кажется, даже не заметив её спутника, немедленно усадил ученицу на стул. Альтмер принялся ходить вокруг, сосредоточенно изучая, водя руками, временами отдёргивая их, словно наткнувшись на нечто болезненное. Кимри, чувствуя огромное облегчение от того, что наконец-то добралась до знающего больше и умеющего помочь, прикрыла глаза и просто вдыхала знакомые запахи: горьковатый — травяной, сладковатый — застарелой книжной пыли, свежий — ветра из приоткрытого окна. Никто не заметил, как норд вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Наконец, Мастер Элидор глубоко вздохнул и сел напротив ученицы, пристально вглядываясь ей в лицо.
– Признаться, пока не очень понимаю, что с тобой. Силы чудовищно истощены и словно бы непрерывно утекают… Но я, право, опасался худшего — ты несколько дней не говорила со мной и не отзывалась на моё послание…
Кимри с удивлением поняла, что совсем его не чувствовала… Кивнув, она достала из сумки дневник и протянула наставнику.
– Я постаралась записать всё как можно подробнее.
– Хорошо. Тогда сейчас тебе лучше как следует отдохнуть. До завтра я прочту записи, и мы их обсудим. Только вот ещё что, подожди-ка немного…
Мастер Элидор поднялся, отошёл к рабочему столу и принялся смешивать травы. По комнате поплыл солоновато-терпкий свежий запах лаванды и сладкий медовый дух. Кимри не видела, что ещё добавил в зелье наставник, но без раздумий взяла флакон.
– Прими половину перед сном, а другую — завтра поутру. Это тебя не вылечит, но облегчит состояние и даст нам время как следует во всём разобраться.
– Спасибо! – Кимриэль взяла флакон и неожиданно порывисто схватила руку наставника, крепко стиснув. – Простите, простите, что огорчила вас!
Мастер Элидор улыбнулся и обнял едва не расплакавшуюся данмерку.
– Ничего, ничего, – приговаривал он, гладя её по спине. – Это хорошо, когда ученики не слушаются. Это значит, они мыслят, пробуют свои силы. Иногда и ошибаются, и вредят себе. Но как иначе? Ничего. Всё поправимо.
Пробормотав ещё что-то благодарное, Кимри выскользнула из комнаты, украдкой утирая глаза. Когда она проходила мимо общей залы, где преподаватели обычно собирались поговорить, навстречу данмерке из одного из кресел поднялся Роггвар, решивший, оказывается, дождаться её и проводить до спален.
После зелья Мастера Элидора Кимри уснула спокойно и глубоко, и без снов проспала до самого утра. Приняв вторую половину, она почувствовала себя почти совсем хорошо и, позавтракав вместе с друзьями, отправилась на лекции.
Вернуться к обычной жизни после полумесяца экспедиции было так странно. Казалось, окружающий мир слегка сдвинулся — то ли убежал вперёд, то ли, наоборот, отстал — и теперь нужно было как-то выровнять с ним свой собственный внутренний ход жизни. А пока — смиряться с неизбежным чувством отчуждения.
Двойняшки попытались насесть с расспросами, но Мастер Аши-Иддан настоятельно рекомендовал не распространяться о подробностях экспедиции, и альтмерки остались ни с чем. От обиды и досады они попытались пустить слух, что экспедиция то ли провалилась, то ли вовсе не состоялась и была сплошным обманом. Но после того, как несколько преподавателей поздравили юных археологов с неожиданным и удивительным успехом, глупый слух рассыпался.
Собравшись вечером в зале Южной башни, археологи новым взглядом посмотрели на своё увлечение. А Кимри с удивлением осознала, насколько сильно изменилось её отношение к Мастеру Аши-Иддану. Она не просто больше не боялась его — она чувствовала глубочайшее уважение к его знаниям и живой интерес к его неординарной личности. Сила духа, с которой ашхан переносил то мучительное состояние, которого ей довелось коснуться, восхищала Кимри до глубины души. И ещё почему-то не шла из головы фраза, брошенная им в гневе, пока он тащил ученицу из раздвоившегося Кватча: «Пепел… везде проклятый пепел…» И вставал перед глазами явленный ей Азурой образ несчастного, изломанного безумной магией Альд’Руна… Вот бы узнать, бывал ли там ашхан?.. Но не подойдёшь ведь и не спросишь вот так, прямо в лоб…
Задумавшись, Кимри не сразу сообразила, что Мастер Аши-Иддан обращается к ней. Лилисса дёрнула подругу за рукав. Ашхан приподнял правую бровь, но не недовольно, как непременно подумала бы прежде Кимри, а едва ли не снисходительно, и повторил свой вопрос:
– Вы уже выяснили, чем вызвана ваша болезнь?
– Ещё нет. Вчера я отдала наставнику свои записи, сегодня он обещал сказать, что думает об этом, – выговорила данмерка смущённо.
– Хорошо, – кивнул Массарапал. – Буду признателен, если вы станете держать меня в курсе.
Кимриэль безмерно удивилась неожиданной просьбе, но с готовностью кивнула.
– Итак, итог подведён, – заключил Мастер Аши-Иддан мысль, видимо, начатую, пока Кимри пребывала в задумчивости. – Теперь о дальнейшей работе. Необходимо завершить расчистку завала и продолжить изыскания в покоях Селлуса Гравиуса. От лейтенанта Кугариса я получил некоторую информацию о Гравиусе: он прожил весьма занимательную жизнь. Поэтому я надеюсь обнаружить ещё какие-нибудь его записи или интересные предметы. Также нужно расшифровать полностью его дневник.
Некоторое время археологи обсуждали план работы и распределения денежной помощи, выделенной Советом Синода в благодарность за экспедицию.
– А шшто с Арранлором? – решился вдруг спросить Ма’Даро, когда все уже собрались уходить.
Мастер Аши-Иддан равнодушно пожал плечами:
– Насколько мне известно, его отвезли в Имперскую тюрьму. Понятия не имею, что Легион собирается с ним делать.
– На ихх месссте я бы его там и оссставил на год-дрррругой. Ссспеси поубавить и дуррри, – пробурчал хаджит.
Ашхан ещё раз двинул плечами и, по обыкновению, не прощаясь, направился к выходу из зала. Уже в дверях он обернулся, подозвал жестом Эно и ушёл вместе с ним.
– Что-то мне совсем не нравится, как он выглядит, – нахмурился Роггвар озабоченно.
Лилисса фыркнула, всё ещё обиженная на Тариса за его непонятное отчуждение и невнимание к любимой подружке. Обернувшись, чтобы посмотреть на реакцию Кимри, босмерка с удивлением поняла, что той уже нет в зале.
Никем не замеченная, Кимриэль скользнула не на винтовую лестницу, по которой ушли ашхан и Эно, а на ту, что вела к раскопкам и выходу с них за стены форта. Одна только мысль о возможности столкнуться в коридорах с Эно Тарисом привела её в полуобморочное состояние, посему столкновения этого следовало избежать любой ценой.
Кимриэль до сих пор не могла понять, почему так странно и болезненно реагирует на всё, что связано с Эно. По большей части оттого, что совершенно не могла думать об этом. Невыносимая боль в груди и чувство потери и без того причиняли ей практически непрерывные страдания. Кимри завидовала умению Мастера Аши-Иддана держать себя в руках и не допускать свою боль в сознание. У неё это не получалось. К середине дня, когда действие зелья Мастера Элидора ослабело, Кимри уже могла только отмалчиваться, сцепив зубы. Казалось, стоит сказать пару слов — и из глаз хлынут слёзы. Каким чудом этого не случилось, пока она разговаривала с Мастером Аши-Идданом — не известно…
На лестнице Кимри ожидала неприятная неожиданность. Она вдруг вспомнила, как сидела тут вместе с Эно на рассвете, перед отъездом в экспедицию… Что-то он тогда говорил такое странное… про некую силу, помимо жизненной и магической… О-о, нет-нет! Нельзя сейчас думать об этом! Иначе она просто не дойдёт до комнаты наставника. Прочь, прочь. Шаг, другой, вдох, выдох, вдох, выдох… Потом. Всё потом.
– Итак, я прочёл твои записи, – сказал альтмер вместо приветствия. – Должен признать, я снова пребываю в изумлении: то, что с тобой произошло, выходит за рамки любых моих ожиданий и предположений.
Мастер Элидор расхаживал по комнате, заложив руки за спину, а Кимри молчаливо наблюдала за ним.
– Однако я не хочу, чтобы ты решила, будто я отказываюсь помогать тебе. Напротив, я благодарен Восьми за столь редкую возможность вспомнить всё, чему меня когда-то учили, и использовать во всей полноте.
Наставник повернулся, и Кимри увидела, как молодо и азартно сияют его глаза. Кажется, ей не доводилось ещё видеть Мастера Элидора столь воодушевлённым. Его вдохновение ободрило данмерку, и она улыбнулась.
– Будем решать проблемы по мере их неотложности. И наиболее важно сейчас — вернуть тебя в нормальное физическое и душевное состояние. Для этого нужно понять причину истощения, и сейчас я предлагаю пойти в лазарет и поговорить с Мастером Дэннилвен, потому что, насколько я могу видеть, урон, нанесённый тебе, скорее по её части.
Кимри не успела ни ответить, ни подняться со стула, как вдруг, почти одновременно с резким коротким стуком, дверь комнаты распахнулась.
– Вы позволите?
Мастер Аши-Иддан в несколько широких шагов прошёл через небольшую комнату и остановился возле хозяина, следом за ним вошли Эно и Мастер Дэннилвен. Кимри, ошарашенная, только и смогла, что нервно вдохнуть и постараться не смотреть в сторону Тариса.
– А! – обрадованно воскликнул Мастер Элидор. – Дэнни, а мы как раз собирались к вам, как удачно! Массарапал! – альтмер отвесил ашхану церемонный поклон и жестом пригласил всех садиться.
Мастер Аши-Иддан, не обращая внимания на изменившуюся в лице Кимриэль, поставил второй стул рядом с ней и усадил на него Эно Тариса, подчинявшегося молчаливо, как безвольная кукла.
Мастер Элидор пристально всмотрелся в бледное лицо данмера, что-то отметил про себя коротким кивком, но не стал высказывать вслух своих мыслей, а обратился к ашхану:
– Итак, что же вас привело?
Мастер Аши-Иддан, по обыкновению отрывисто и сухо, пояснил, что сегодня на занятии клуба заметил явное сходство состояния Эно с недугом Кимриэль. Когда же он попытался поговорить с учеником, тот внезапно потерял сознание. После разговора с Мастером Дэннилвен решено было, что, раз уж заболевание сходно, консультация наставника Кимриэль бесспорно необходима.
– Элидор, я право, плохо понимаю, что с ребятами, – встревоженно добавила целительница. – Мне как будто не хватает умения, словно нечто важное ускользает от моего внимания. Скажите мне, что вы видите?
Мастер Элидор вздохнул и сложил руки кончиками пальцев, что всегда означало у него сосредоточенное размышление.
– Я вижу нечто, чего не видел никогда прежде. Но я попробую показать вам это, если вы позволите.
Мастер Дэннилвен без раздумий поднялась, повинуясь жесту альтмера, и они расположились за спинами учеников, уставившихся в пол, стараясь не замечать друг друга. Мастер Элидор стал позади целительницы и положил руки ей на плечи, она же принялась водить ладонями над головами ребят.
– Помилуй, Стендарр, что это? – пробормотала имперка через минуту. – Словно разорванные сети… Выглядит ужасно.
– Разорванные нити? – встрепенулась вдруг Кимри.
Мастер Элидор и целительница снова сели, и наставник обратился к ученице:
– О чём ты подумала, дорогая?
Кимриэль стиснула в кулаках подол робы и умоляюще покачала головой: рассказывать о таком вслух? При других?.. Ох, она понимала, что это — действительно важно, но…
– Пожалуйста, скажите вы, – прошептала она.
– Конечно, дорогая, – мягко кивнул наставник, – мне лишь необходимо было твоё разрешение. Так вот, – обернулся Мастер Элидор к коллегам, – между молодыми людьми во время экспедиции образовалась тонкая эмоциональная связь. Кимриэль описала это в своём дневнике как гармонически организованные потоки некой силы, пронизавшие и связавшие их на тонком уровне. Визуально потоки воспринимались ею как сплетение золотых нитей. И именно их, насколько я понимаю, мы наблюдаем сейчас — разорванными. Я, к сожалению, совершенно не знаком с этим типом силы, но могу с полной уверенностью заявить, что именно разрыв этих нитей вызывает наблюдаемые нами симптомы: непрерывную потерю жизненной и магической сил, вызванное ею крайнее физическое истощение, а также серьёзные эмоциональные нарушения.
– О-о… – протянула задумчиво Мастер Дэннилвен, вглядываясь в потерянное лицо Кимри и отсутствующее — Эно. – А ведь я, пожалуй, понимаю, в чём дело. Когда-то давно я слышала о подобном от моего наставника. Он, знаете, был в некотором роде эксцентрик, и его идеи так и не снискали признания. Но он рассказывал мне о некой третьей силе — помимо магической и жизненной. Он был убеждён, что между людьми, испытывающими сильную душевную привязанность, устанавливается особая связь на основе именно этой, третьей силы. Погодите, дайте припомнить…
Целительница прикрыла лицо ладонью, прижав тонкие пальцы ко лбу. Остальные сохраняли молчание. Наконец, Мастер Дэннилвен опустила руку и кивнула:
– Да, да… Наставник утверждал, что наблюдал случаи, когда подобную связь разрывали силой, и это имело весьма тяжёлые последствия для пострадавших, – целительница нахмурилась. – К сожалению, я не знаю, каким должно быть лечение. Но давайте мыслить логически. Если связь разорвана принудительно — опустим пока, кем и для какой цели — значит, разумным будет попытаться восстановить её. Можно, конечно, исходить из идеи, что всякая рана со временем затягивается сама по себе… Но, насколько я могу судить, в этом случае мы рискуем потерять как минимум моего ученика, поскольку он, определённо, пострадал сильнее, и силы его убывают с такой скоростью, что ни он сам, ни я не успеваем их восстанавливать — моё лечение без понимания было лишь небольшой отсрочкой…
– Хорошо, – согласился Мастер Элидор. – Но я, признаться, не представляю, каким образом восстанавливать столь сложный рисунок сил, какой описывала Кимриэль…
– Нет, нет, – возразила целительница. – Конечно, они должны сделать это сами. Если подобная связь вызывается душевной привязанностью, значит, этим же и нужно лечить разрыв. То, что сейчас они не испытывают прежних эмоций — всего лишь следствие болезни, разум затуманен страданием, физическим и душевным. Им нужно преодолеть это. Самим.
«Азура-мать!.. – подумала Кимри беспомощно. – Самим?! Но я понятия не имею, что мне делать! Я дышать-то возле него почти не могу!..»
Мастер Элидор сокрушённо качнул головой:
– Всё-таки, нужно подумать, как им помочь… Они же ещё совсем дети, Дэнни…
– Если позволите, – заговорил вдруг ашхан, не проронивший до сих пор ни звука. – Будь я в подобном положении…
Массарапал странно запнулся и несколько секунд молчал, словно пытаясь проглотить едва не сорвавшуюся излишнюю откровенность, затем всё же договорил, хоть и не ту фразу, что начал:
– …я счёл бы разумным уложить Тариса в постель, а Кимриэль попросить оставаться возле него.
Мастер Дэннилвен взглянула на ашхана с искренним удивлением и одобрением.
– А ведь это прекрасная идея! Так мы и поступим.
– Остаётся лишь прояснить, чьих рук это дело, – пробормотал Мастер Аши-Иддан хмуро. – Есть догадка. Проверю завтра же и сообщу.
– Благодарю вас, друг мой, – Мастер Элидор тепло положил ладонь на плечо ашхана, вскинувшего брови в ответ на непривычное обращение. – Ваша помощь неоценима.
– Элидор! – воскликнула вдруг Мастер Дэннилвен.
Эно потерял сознание и едва не упал со стула. Целительница, подоспев в последний момент, подхватила его и принялась поспешно читать заклинания. Наставник бросился к столу делать свежую порцию зелья. Мастер Аши-Иддан помог перенести ученика на кровать.
Кимри, тоже вскочившая со своего стула, забилась в угол комнаты, в ужасе глядя оттуда на пепельно-серое лицо Эно, вся дрожа и задыхаясь.
Что ей за дело?! Почему, почему так невыносимо больно и страшно?..
И что это они сейчас говорили — восстановить душевную связь? Да было ли это? А вдруг она просто всё придумала… Вдруг дело совсем не в тех странных нитях, а в чём-то другом. И всё, что сейчас говорили — бред и бессмыслица. И тогда… что будет с ними? Они просто угаснут, утратив все жизненные силы?.. Из-за неё, из-за того, что она всё не так поняла…
Азура-мать, я не знаю, что делать! Мне страшно!.. так страшно… нечем дышать…
Кто-то крепко взял её за локоть, не дав сползти по стене. Кимри подняла голову и встретила тёмный взгляд ашхана.
– Дышите, – приказал он едва слышно. – Медленно.
Кимриэль вспомнила свой глупый эксперимент и состояние, что пережила, попытавшись «влезть» в тело эшлендера.
Медленный, полностью осознанный вдох.
(Горло перехватывает… не важно…)
Короткая пауза.
Медленный, медленный выдох, до дна, до последней капли воздуха.
(Дрожат губы, дрожит подбородок, выдох тоже дрожит… не важно…)
Пауза.
Медленный вдох…
Некоторое время, погрузившись в процесс дыхания, Кимри совсем ничего не видела. Постепенно боль и паника отступили, сознание прояснилось. Она обернулась, чтобы поблагодарить Мастера Аши-Иддана, но того уже не было в комнате.
Эно, тем временем, привели в чувства — он сидел на кровати, несколько менее бледный, но с затуманенным дурнотой взглядом. Мастер Дэннилвен читала ещё какие-то заклинания, но, кажется, они не сильно помогали — точно также, как на Кимри почти не действовало лечение Мастера Аши-Иддана…
Так, значит, они считают, что она сильнее, и Эно в большей опасности… Значит, она должна помочь ему удержаться на краю… чего? Впрочем, какая разница. У неё самой под ногами маячит та же пропасть. Что проку искать ей названия? Нужно как-то спасаться.
Мастер Дэннилвен намеревалась отвести учеников в лазарет, но Эно явно не доставало сил подняться. Целительница настаивала, чтобы он опёрся на её плечо, но упрямый гордец и слышать об этом не хотел, мотал головой и оставался на месте. Кимри смотрела на него и чувствовала, как ледяной ветер раздирает ей грудь колючей болью, но сейчас, пока она ещё дышит так медленно, пока помнит об этом — она может стоять на краю и не падать.
Решительно шагнув к Эно, Кимриэль взяла его за руку и крепко стиснула холодную ладонь. Данмер взглянул на неё почти невидяще, но каким-то чудом послушно поднялся и зашагал за Кимри. Мастер Дэннилвен всплеснула руками, подхватила из рук Элидора флаконы со свежим эликсиром и поспешила за учениками.
В лазарете целительница отвела им отдельную комнату, разгородив её надвое ширмой. Напоив обоих эликсиром и прочитав над Эно ещё несколько заклинаний, Мастер Дэннилвен велела им ложиться спать. Эно послушно улёгся поверх одеяла, не раздеваясь, и отвернулся к стене. Кимри же, всё ещё пребывая в сосредоточенно собранном состоянии, отпросилась сходить в свою комнату за некоторыми вещами и книгами.
В спальнях уже было темно и тихо. Кимриэль только теперь осознала, как долго пробыла у наставника. Впрочем, как только она раздвинула входную ширму своей комнаты — створки напротив тоже распахнулись, и Роггвар встревоженно высунулся в проход.
– Ким! Чего так поздно?
Она поманила норда внутрь, чтобы никому не мешать разговором, и коротко пересказала случившееся.
– В общем, я какое-то время пробуду в лазарете.
– Ясно, – Роггвар хмурился, но старался не показывать тревоги. – Навестить-то тебя можно?
Кимри улыбнулась:
– Конечно! И… он будет тебе рад.
Она не рискнула назвать Эно по имени, но Роггвар понял и кивнул.
– Всё, я пошла, а то Мастер Дэннилвен будет сердиться! Доброй ночи.
– Доброй ночи, сестрёнка, – вздохнул вслед норд.
