23. Плоды ожидания

Дорогой наставник!
Сегодня фредас, и я волнуюсь — Мастер Аши-Иддан расскажет на Совете Синода о наших находках. Будет ужасно досадно, если мы так и не сможем узнать, где теперь Щит.
Но вот самое странное: я переживаю и о том, что Мастера Аши-Иддана не воспринимают всерьёз, считают едва ли не каким-то дикарём. В то время, как он, на самом деле, глубоко образованный, преданный своему делу учёный! Да, он неприветлив. Но я почти совсем перестала бояться его резкости. Я поняла, что более всего его раздражает глупость и неосмотрительность.
Больше всех от него достаётся Лилиссе — она увлекается и не всегда успевает подумать прежде, чем сделать. Но при этом, как ни странно, к ней же он, похоже, относится теплее, чем к кому бы то ни было! Может быть, за то, что она весь прошлый год оставалась с ним, хотя клуб почти не работал, и за то, что в этом году она не сдалась и собрала нас всех. А может быть, за то, что она, действительно, любит археологию и вникает по-настоящему глубоко, даже если на первый взгляд это не заметно.
…Почему-то я не могу забыть выражение его лица, когда он слушал стихотворение из книги, что мы подарили. Мне кажется, он давно и глубоко несчастлив…
…Хорошо, что мы закончили расчищать завал и ставить опоры. У Совета Синода не будет повода упрекать нас в беспечности и создании опасной ситуации.
…Всю неделю мне снится Лунная Тень. Кажется, это обычные сны, хоть и очень яркие. Каждый раз я просыпаюсь с ощущением, что вся моя жизнь здесь ничего не стоит, что всё вокруг тускло и бесцветно… Но вы были правы, когда сказали, что друзья — хороший якорь. Стоит мне спуститься в столовую к завтраку, и я вижу рыжие волосы и улыбку Лис, ярко-голубые глаза и добродушную мину Роггвара, золотистый мех и скептическую ухмылку Ма’Даро, снежно-белые веки Аранлора и тёмное серьёзное лицо Эно — и в груди сразу словно ослабевает тугой узел, и становится легче дышать. Мои друзья удивительно красивые! Если бы я не стеснялась и не боялась, что меня неправильно поймут — я не отрывала бы от них глаз ни на минуту!
До сих пор не могу привыкнуть к сознанию, что они действительно, по-настоящему со мной дружат.
Хотя, рядом с Аранлором я всё ещё ни на секунду не могу расслабиться. Он вежлив и дружелюбен, перестал быть таким невыносимым снобом и больше не задевает Ма’Даро. Но я почему-то не могу ему поверить. Нечто в его голосе, в том, как он отводит глаза там, где раньше говорил что-нибудь обидное, заставляет меня прислушиваться и приглядываться в поисках следов неискренности. Может быть, я просто ещё не до конца забыла, как мне пришлось стоять между ним и Ма’Даро, каждую секунду ожидая, что мои слабенькие щиты развеются, а в меня вонзится ледяная стрела…
Зато Роггвар весь, как на ладони, совсем ничего не скрывает. Вчера вечером он вдруг пришёл ко мне, долго сидел, глядя, как я дописываю конспект. (Так непривычно, что с кем-то совсем не тяжело быть рядом молча…) Когда я закончила, мы о чём-то поболтали, а потом он страшно смутился и спросил, как я думаю, что можно подарить девушке, чтобы она догадалась, что нравится ему. Вот уж нашёл, у кого спрашивать! Мы рассуждали об этом с полчаса и, наверное, одинаково глупо. Но это было… удивительно. Вспоминаю, и мне смешно и тепло.

Весь фредас соклубники провели в отчаянном волнении. К середине дня смятение так наросло, что они уже не могли его сдерживать. Эно, Роггвар и Кимри напряжённо отмалчивались, изредка понимающе переглядываясь. Лилисса и Ма’Даро дурачились, то и дело срываясь в нервный хохот, иногда втягивая и остальных. Аранлор безуспешно скрывал раздражение, то и дело поджимая губы и совсем не поднимая бледных век.
Встречаясь в столовой или в коридорах с Мастером Аши-Идданом, ученики безотчётно вглядывались в его невыразительное лицо, пытаясь угадать, что же решил Совет — разумеется, без малейшего успеха. В клуб все до одного, не сговариваясь, примчались значительно раньше обычного.

Мастера Аши-Иддана всё не было. Лилисса поперекладывала книги и свитки на полках, потом схватилась за метлу и принялась беспорядочно выметать никому не заметный мусор. Хаджит что-то обсуждал с Эно, Аранлор листал какие-то записи. Роггвар, ввязавшись со скуки в спор данмера с котом, некоторое время поглядывал на рыжую, потом поймал её за рукав, отобрал метлу и усадил босмерку рядом с собой, проворчав беззлобно:
– Белка. Не мельтеши.
– Аа-ааа! Не могу большееее! – провыла Лилисса, вскинув руки в отчаянном жесте. – Сейчас лопну от нетерпения-ааа!
Рыжая обхватила руку норда и несколько раз стукнулась лбом о его плечо, не замечая, что тот осёкся на полуслове и не сразу нашёлся, как продолжить прерванную фразу.

Наконец, вошёл Мастер Аши-Иддан — как всегда стремительно, так что даже тяжёлые полы его кожаной робы развевались. Резким взмахом руки зажегши свечи, он сел за стол, вгляделся в напряжённые лица молча вытаращивших глаза учеников и… улыбнулся! Лилисса тут же, восторженно взвизгнув, вскочила и, кажется, чуть не прыгнула ашхану на шею, но вовремя удержалась — только завертелась на месте. Роггвар опять потянул её за рукав, принуждая сесть.
Ещё раз окинув учеников взглядом, Мастер Аши-Иддан сдержанно произнёс:
– Первая хорошая новость. Наш клуб продолжит свою работу. Вторая. Мы получим небольшую, но твёрдо обещанную материальную помощь от Совета.
Ашхан помолчал. Ученики смотрели на него, не смея вздохнуть, даже Лилисса перестала вертеться на стуле.
– И наконец, самое главное. Мне удалось узнать, что форт Серого Принца в последние два года был захвачен бандитами. Легион несколько раз пытался его отвоевать, но противник оказался неожиданно хорошо организован и силён. Выбить их получилось лишь несколько месяцев назад. Соответственно, форт пребывает в полуразрушенном состоянии, а местонахождение Щита пока неизвестно. Обсудив ситуацию с Советом, я получил разрешение организовать поисковую экспедицию.
– И’ффре! – выдохнула рыжая, откинувшись на спинку стула. – Настоящая экспедиция?!
По комнате заметался звук общего выдоха облегчения и радости. Роггвар поднял палец, спрашивая разрешения говорить, Мастер Аши-Иддан кивнул ему.
– Любопытно, все ли бандиты изгнаны из форта?
– Резонный вопрос, – кивнул ашхан. – Легион не исключает возможности, что в глубинах форта прячутся остатки банды. Но нам обещали хорошую охрану от Легиона и помощь стражи Анвила.

Некоторое время соклубники довольно беспорядочно обсуждали новость. Наконец, Мастер Аши-Иддан подвёл итог:
– У нас неделя на подготовку и сборы. Нужно рассчитать необходимое количество провизии, обдумать, какие инструменты понадобятся, и решить ещё некоторое количество подобных вопросов. Всему этому я вас научу. В нашем распоряжении будет несколько лошадей и повозок, а также конвой, предоставленный Легионом. Экспедиция может занять около полумесяца или даже больше, так что вам нужно решить все вопросы с учёбой: обговорите с преподавателями и наставниками, как будете отчитываться за пропущенные занятия.
– Сс ума ссойти! – протянул Ма’Даро с таким выражением, что стало ясно, насколько он сам удивлён собственными эмоциями.
– Не слишком радуйтесь, – попытался остудить всеобщие восторги Мастер Аши-Иддан. – Эта экспедиция будет для вас настоящим испытанием. Приготовьтесь к тому, что будет тяжело — физически и морально. Вы обязаны будете беспрекословно, – он особенно выделил это слово, – подчиняться каждому моему приказу, иначе я просто верну вас домой за спиной первого попавшегося стражника. Я понимаю, что вы ещё глупые неопытные дети, но нянчиться с вами не собираюсь.

Можно подумать, сейчас кого-то могло напугать это предупреждение! Ученики взбудораженно принялись обсуждать, что и как надо будет подготовить. Мастер Аши-Иддан попытался было привести обсуждение хоть к какому-то подобию порядка, но вскоре понял, что молодёжь слишком охвачена эмоциями, и замолчал. Прикрыв рукой нижнюю половину лица, он разглядывал своих учеников, словно исподволь оценивая, кто на что способен и чего ожидать от каждого при встрече с экспедиционными трудностями.

Кимри — единственная сохранявшая обычную молчаливость — встретилась взглядом с ашханом и, чувствуя, как от собственной дерзости холодеет под сердцем, робко улыбнулась. Массарапал чуть вскинул голову, на пару секунд вперив в ученицу пристальный, изучающий взгляд, потом вдруг закрыл глаза, опустил руку и тут же отвернулся, поджав губы, словно в досаде. На себя ли или на неё, Кимри не поняла. Но вместо стыда и унижения почему-то почувствовала лишь сожаление. Она вспомнила улыбку, которой так удивил их Мастер Аши-Иддан, и подумала, как было бы здорово, если б он сбросил, наконец, каменную личину. Кимри не смогла бы и самой себе объяснить, с чего это взяла, но была почти уверена, что за личиной этой скрывается что-то невыносимое, такое, что невозможно дышать. Но если это исцелить — ашхан, наверное, оказался бы… прекрасным…

Мастер Аши-Иддан поднялся, прервав странные размышления Кимри и всеобщий галдёж.
– На сегодня достаточно. Жду вас завтра, – произнёс он по обыкновению отрывисто и, не прощаясь, скрылся за дверью.
Ученики шумной гурьбой скатились по лестнице и вывалились в сумерки за стенами замка.
– Сестрёнка, ты чего, как в прорубь опущенная?! Неужели не рада? – подтолкнул данмерку Роггвар.
Кимри улыбнулась:
– Конечно, рада! Просто я никогда не была в походах и совсем не представляю, как это.
– Экспедиция — это крууу-тоо! – встряла Лилисса. – Вот увидишь! И’ффре, только дожить бы эту неделю… И как же я соскучилась по езде верхом!
Ма’Даро нервно дёрнул хвостом и плечами:
– Вот ужж счассстье…
– Ой, котик, ты не умеешь?
– Умею, – буркнул хаджит недовольно. – Но это не значит, шшшто я в воссторге от этого.
Кимри робко заметила:
– Я не умею…
– Да ничего сложного! – заверила рыжая. – Быстро научишься!
– Угу. Помнится, я первую неделю едва ходил — так зад намозолил, – «обнадёжил» норд.
– Да ну тебя! – отмахнулась Лилисса. – В конце концов, у нас ещё повозки будут.
– Так-то да, – покорно кивнул Роггвар.
Кимри взглянула на примолкшего Аранлора, но понять, какие мысли бродили за его дивными веками, было невозможно. Кимриэль усмехнулась про себя: вот как так? — альтмер ей совсем не нравится, но не восхищаться его красотой она всё равно не может…
Интересно, каким был в юности Мастер Элидор?..

Всю неделю юные археологи метались по Синоду, едва вспоминая, что иногда нужно есть. Пунктом общего сбора прочно стал полукруглый зал Южной башни: соклубников можно было найти здесь всегда, когда они не бежали в библиотеку, или в хранилища Синода, или на конюшни, где ожидали своего часа постепенно наполнявшиеся повозки.
Мастер Аши-Иддан попытался настоять, чтобы ошалевшая компания продолжала посещать все лекции, но от учеников было так мало толку, что преподаватели, обсудив ситуацию на небольшом собрании, решили выдать археологам задания на период экспедиции и избавить остальных учащихся от ужасно расхолаживающего влияния, которое оказывали на них непрерывные разговоры о том, что ещё нужно будет взять, куда сбегать и что сделать, а особенно — о том, куда они едут и чем там будут заниматься. Особенно бесились от зависти Двойняшки.
Возбуждение так плескало через край, что археологи собирались с утра пораньше на спортивной площадке, и Роггвар проводил тренировку. Один только Ма’Даро заявил, что у него акробатика и так развита дальше некуда, и лучше он накопит побольше запаса сил, проспав лишний час. Лилисса беззлобно обласкала его «мохнатым лентяем», на что хаджит лишь равнодушно фыркнул и остался при своём.
У Кимри эти тренировки оставляли смешанное чувство. Во-первых, было немного досадно, что их с братом-нордом время особенного общения теперь приходится делить со всеми. Во-вторых, Лилисса оказалась быстрой и лёгкой, но удивительно неуклюжей, и Роггвару постоянно приходилось персонально объяснять ей и показывать упражнения. Приёмы, рассчитанные на выполнение в паре, Кимри должна была теперь выполнять с Аранлором или с Эно. Что хуже — она так и не решила.

Аранлор держался холодно, даже чопорно, и — довольно часто не рассчитывал усилий: то подталкивал её сильнее, чем нужно, то не мог хорошенько удержать, плохо учтя силу инерции. Обошлось без серьёзных травм, но несколько синяков Кимри себе нажила, и всё время находилась в напряжении, отчего, конечно, становилась ещё менее ловкой.

Эно был бережен, пожалуй, даже немного чересчур. И с ним было особенно неудобно из-за смущения, которое Кимри тщательно скрывала. Этот ежесекундный самоконтроль так выматывал, что после тренировки с Тарисом данмерка чувствовала себя в два раза более усталой, чем обычно.

На четвёртый день она не выдержала и пришла к хаджиту умолять присоединиться к ним, объясняя, что без него кто-то постоянно остаётся без спарринг-партнёра, и это отнимает лишнее время. Ма’Даро, вольготно развалившийся в кресле, повертел в руках кончик хвоста, хитро пропуская его между пальцев, окинул смущённую данмерку проницательным взглядом и, пробормотав что-то в усы, наконец, согласился.
Правда, теперь Эно и Аранлор словно бы вступили в молчаливое соперничество друг с другом, но Кимри решила про себя, что это уж их дело, и они как-нибудь разберутся. Зато она, наконец, чувствовала себя в безопасности: Ма’Даро, в самом деле, оказался отличным напарником, хоть и ворчал, что его втянули в «котячью возззню».

Несмотря на разрешение преподавателей в эту неделю не посещать лекции, Кимри каждый вечер продолжала прилежно заниматься с Мастером Элидором.
Узнав о предстоящей экспедиции, наставник начал ещё усиленнее тренировать с ней послание, сообщив, что её заданием на время путешествия будет — ежевечерне беседовать с ним. Сначала Кимри показалось, что это абсолютно безумная мысль. Она и сидя рядом с Мастером Элидором пока могла поддерживать послание не очень долго. Что же будет, когда они уедут, и расстояние будет всё увеличиваться?
Однако, когда наставник велел ей в фредас остаться в своей комнате — послание сработало удивительно легко, и они проговорили так минут пятнадцать, закрепляя эффект. В лоредас разговор продолжился ещё чуть дольше, а Мастер Элидор к концу беседы признался, что находится в Эльфийских Садах Имперского города.

Всё складывалось как нельзя лучше! Однако, чем ближе был день начала экспедиции, тем сильнее и неотвязнее охватывали Кимри тревожные мысли.
Например, всё яснее было, что ей придётся-таки учиться ездить верхом. Кимриэль сходила несколько раз на конюшню и обнаружила, что лошади её пугают…
Ещё хуже ей становилось от разговоров о том, что по пути наверняка будут попадаться какие-нибудь развалины, и нужно непременно в них заглянуть. Мастер Аши-Иддан заметил, что руины наверняка обитаемы, на что бравые археологи во главе с Роггваром ответили бодрыми рассуждениями о том, как они будут расправляться с бандитами да нечистью.
«Интересно, – мрачно думала Кимри, – кому-нибудь, кроме Роггвара, приходилось вообще по-настоящему сражаться? Он хоть телохранителем был. А вот Лилисса, похваляющаяся меткой стрельбой из лука — в живую мишень целилась ли хоть раз?..» Самой ей от воспоминания о паре случившихся в детстве нешуточных драк становилось откровенно гадко: ощущение мерзко хрустнувшего под рукой чужого пальца до сих пор не стёрлось и вызывало лёгкую тошноту… Оставалось лишь надеяться на здравомыслие Мастера Аши-Иддана и поддержку легионеров.

Ещё продолжали мучить тревожные мысли об Аранлоре. В сандас, возвращаясь от Мастера Элидора, Кимри услышала громкий разговор в одной из комнат. Один голос показался знакомым, и она остановилась, вслушиваясь. Второй принадлежал, видимо, преподавателю, который был явно рассержен.
– …эти поступки граничат с неприемлемыми! Ты отдаёшь себе отчёт, как они могут быть истолкованы? – разобрала Кимриэль.
В другом говорящем она с трудом узнала Аранлора — ей ещё не доводилось слышать столько оскорблённой ярости и дерзкого вызова в его голосе:
– Вполне. Но я делаю то, что необходимо.
– И ты уверен, что твоя самонадеянность тебе поможет?
Презрение в голосе собеседника явно не способствовало примирению. Аранлор отчеканил в ответ холодно и зло:
– Самонадеянность здесь совершенно ни при чём. Я опираюсь на абсолютно достоверные факты.
– Если бы ты ещё умел извлекать из них всю возможную пользу… И делать это аккуратно, не вызывая… ненужных подозрений! – учитель был явно раздражён и разочарован.
– Уверяю вас, скоро вы убедитесь в том, какая польза будет от моих действий!
С этими словами Аранлор вылетел из комнаты, чуть не столкнувшись с Кимри. Едва взглянув на данмерку, он прошипел сквозь зубы, плохо сдерживая кипящую ярость:
– Пррошшу-прощщщения…
Кимри даже показалось, что на его руках голубовато вспыхнул отсвет ледяного заклинания. Альтмер стремительно зашагал прочь по коридору, с грохотом вонзая в пол каблуки.
Переведя дух, Кимриэль медленно пошла следом, сдерживая шаг, чтобы ни в коем случае не догнать разъярённого «товарища».
Что всё это значит? За что его так безжалостно отчитывали? И что он собрался доказывать этому учителю?..
Так ни к чему и не придя, Кимри решила, что во всю экспедицию не спустит глаз с Аранлора. Что бы он ни задумал, она была уверена — для остальных это не обернётся ничем хорошим. Зачем-то он втёрся к ним в доверие, что-то хочет доказать кому-то из своих старших земляков (тот, отчитывавший, явно был тоже альтмером). А когда оскорблённый гордец вроде Аранлора берётся что-то кому-то доказывать — можно ожидать любых неприятностей…

Ночь прошла нервно. Кимри вертелась с боку на бок, то задрёмывая, то просыпаясь в непонятной тревоге. Ей то грезилось начало похода, то голос альтмера, отчитывающий Аранлора, то сам Аранлор, швыряющий ледяные иглы. То снова накатывало мучительное желание оказаться в Лунной Тени, прийти на зов Голоса, звучавшего из каждого цветка, из воды, из камней, из воздуха и мерцающего тумана…
За окном уже светало, когда Кимри удалось заснуть. Но тут же чьё-то невнятное бормотание выдернуло её из тяжёлой дрёмы. Потом раздался оглушительный грохот и разъярённо-безумный вопль Роггвара. Кимриэль вскочила, как была, в пижаме, выпрыгнула в проход и столкнулась с Эно. Роггвар продолжал что-то невнятно рычать, створки его ширмы дрожали, словно он пытался разнести в щепки свою комнату.
Эно первым рискнул раздвинуть ширму и отпрянул — норд бешено прыгнул на него, вращая вытаращенными ошалелыми глазами, и повалил на пол.
– Роггвар! – вскрикнула Кимриэль. – Ты что?!
Он вздрогнул и на несколько секунд застыл, потом затряс головой и несколько раз длинно выдохнул.
– Триста драугров в Шорову бороду… что за?..
– Друг, ты не мог бы меня отпустить? – выговорил из-под лап норда полупридушенный Тарис.
– А?.. Ох, извини… Ты как тут…
Роггвар поднялся, подал руку данмеру и, пошатываясь, ввалился обратно в свою комнату. Рухнув на койку, он яростно растёр лицо руками. Потом оглядел столпившихся возле его ширмы сонных одношагов и виновато пробормотал:
– Извиняюсь… Приснилось тут…
Он передёрнулся и опять смял лицо в ладонях. Ученики разбрелись обратно по койкам. Только Эно и Кимри остались, прикрыв створки ширмы и усевшись по бокам от всё ещё тяжело дышавшего норда. Немного погодя Кимриэль, переглянувшись с Эно, тихонько тронула оцарапанное плечо друга.
– А?
– Что с тобой? – встревоженно спросила она. – Ты чуть не зашиб Эно!
Роггвар снова передёрнул плечами и запустил пальцы в отросшие волосы. Его отчаянный взгляд совсем не понравился Кимри, и она даже решилась обнять брата-норда. Он вдруг качнулся к ней, стиснул в медвежьих объятиях и пробормотал едва различимо, в самое ухо:
– Руна… сестрёнка… приснилась…
– Ох…
Эно, не расслышавший его слов, молчаливо наблюдал странную сцену: огромный норд, вздрагивающий в попытках сдержать рыдания, в объятиях хрупкой Кимриэль. Немного подумав, он протянул над сгорбленной спиной Роггвара ладони и взглядом спросил у Кимри разрешения. Она, кусая дрожащие губы, кивнула, и Эно зашептал заклинание.
Роггвар задышал ровнее. Спустя ещё минуту он отпустил Кимри и, пряча лицо, буркнул:
– Ща вернусь…
Едва не своротив створки ширмы плечами, он вышел из спальни. Вернулся мокрый и встрёпанный, мрачный, но уже вполне вменяемый. Благодарно хлопнул Эно по плечу, Кимри погладил по голове и бережно поцеловал в лоб.
– Спасибо, ребят. Всё, я в порядке. Идите досыпайте.
Они оставили Роггвара, но, потоптавшись в проходе, Кимри осознала, что её всю колотит.
– Ты… пойдёшь спать? – нерешительно обратилась она к Тарису.
– Даже не знаю. – Эно вгляделся в бледное лицо Кимриэль. – Что?
– Не усну… – призналась она. – Можешь… побыть немного со мной?
– Конечно.

Она спешно переоделась, досадливо шипя на дрожащие руки, путающиеся в складках ткани и завязках. Неслышно ступая, данмеры выбрались из спальни и вышли на улицу. Кимри зашагала к воротам, Эно молча последовал за ней.
Утро едва занималось. Дорога повлажнела от росы, трава мерцала, густо усыпанная каплями. Вздохнув, Кимри махнула рукой в сторону входа на раскопки. Добравшись по тропинке до новой лестницы, всё ещё сладко пахнущей смолой, они уселись на сырые ступеньки.
– Ты не мог бы полечить меня тем же, чем его? – попросила Кимриэль, стискивая в замок неуёмно дрожащие пальцы.
Эно кивнул и повторил заклинание. Кимри глубоко вздохнула, чувствуя, как блаженное тепло разливается по окаменевшим плечам и спине, а нервная дрожь, наконец, отпускает. Эно пристально оглядел её, убедился, что заклинание подействовало, и спросил:
– Что это было?
– Ох… – Кимриэль зябко вздрогнула, но заклинание всё ещё действовало, и озноб не вернулся. – Прости, я, наверное, не могу рассказать… Ему приснилось одно событие из жизни. Ужасное… правда, ужасное. Я… не знаю, как с таким жить…
– Понятно…
– Я чувствую себя такой… бесполезной! – воскликнула она вдруг в отчаянии и ярости. – От меня никакого толку! Только и смогла, что беспомощно смотреть…
Эно вздохнул и заметил:
– Но никто ведь не может изменить прошлое. Или память.
– Ты хотя бы заклинание прочёл!..
Данмер покачал головой.
– Оно лишь помогло ему чуть быстрее овладеть собой. Он справился бы и так. То, что мы были рядом — куда важнее.
– Что толку? – не согласилась Кимри.
– Ты не права. Моя наставница говорит, что физические раны — это ерунда, они лечатся быстро, и можно избавиться даже от шрамов. Душевные раны — вот что настоящее. И их можно лечить только… любовью. Понимаешь? Заботой, поддержкой, вот этим сидением рядом в молчании.
– Любовью… – пробормотала Кимри с некоторым сомнением.
Подтянув колени, она обхватила их руками, глядя перед собой с упрямо поджатыми губами.
– Мастер Дэннилвен говорит, что любовь — самая неизученная из жизненных сил. Её труднее всего понять и почти невозможно управлять простой волей. Но если удастся, то сможешь творить невероятные вещи…
Кимри хмыкнула, и Эно улыбнулся в ответ.
– Ну, да. Если честно, эти идеи у меня тоже вызывают много вопросов и сомнений. Но, знаешь.., когда ты обняла его — что-то произошло. Я имею в виду, какие-то энергии всколыхнулись. Мне определённо не хватает умения понять, что это было, но почувствовать — да. Поэтому… не говори, что ты бесполезна.
Кимриэль помолчала ещё некоторое время, уткнувшись в колени и по старой детской привычке безотчётно прикусив ткань платья. Потом, не глядя на Эно, пробормотала:
– Надеюсь, ты прав…
Магнус ещё скрывался за горами на востоке, но небо уже совсем посветлело, а рассыпанные по нему мелкие клочки облаков окрасились нежно-лиловым и кремовым. Когда верхушка Башни Белого Золота вспыхнула, озарённая невидимым светилом, Эно поднялся, подавая Кимри руку.
– Пойдём. Думаю, уже пора собираться в путь.
Она пару секунд нерешительно смотрела на протянутую ладонь, но рассудила, что будет невежливо делать вид, будто не заметила её. Запретив себе думать и чувствовать, Кимри приняла его галантный жест, поднялась и, поспешно освободив почему-то занемевшие пальцы, направилась к воротам форта.

Читать дальше: Глава 24. Экспедиция — день первый: Фанакасекул