19 день
Руки дождя
Руки дождя
Проснувшись поутру, Кимри неожиданно ясно осознала: всё изменилось. Ничто больше не ощущалось прежним: ни шум голосов в спальне, ни солнечный свет, ни голос Роггвара, зовущий её на зарядку… Она поднялась и машинально оделась, продолжая отмечать непривычные ощущения, наплывающие волнами со всех сторон. Сделав над собой усилие, Кимри отложила размышления и сосредоточенно прозанималась акробатикой, ничем не смутив и не обеспокоив брата-норда. Прикосновение пара в купальне снова напомнило Кимриэль о странном поступке Эно, однако эмоции притупились, и она спокойно выкупалась. На первый завтрак, впрочем, не пошла — вернулась к себе и открыла дневник. Застывшее в раздумье над недописанной страницей перо уронило пару капель. Кимри некоторое время смотрела, как чернильные потёки послушно расползаются под её взглядом, потом высушила кляксы и решительно перевернула лист, начав новую запись с нового разворота тетради.
Дорогой наставник!
Ещё вчера вечером я честно пыталась вести дневник так, как привыкла в эти полгода. Но сегодня со всей ясностью поняла: зная, что отныне вы будете читать все мои записи, я вряд ли сумею оставить их такими, как раньше. И хотя могу обещать, что изо всех сил постараюсь писать с прежней, или даже большей, откровенностью, всё же пусть они будут письмами.
Итак, сегодня я проснулась со странным чувством, что всё вокруг стало другим. Звуки, голоса слышатся иначе, мои собственные движения ощущаются почти не моими, мои вчерашние чувства ощущаются почти чужеродно. Словно мою душу поместили в другое тело — с другими глазами, ушами и сердцем. В то же время уверена, что я — это всё ещё я. Просто в голове у меня что-то сдвинулось.
Не понимаю пока, хорошо ли это. Но сейчас я хотя бы смогу написать о том, что сводило меня с ума с ночи фредаса . А если откровенно — и того раньше. Это так мучило меня и так смущало, что до сих пор я толком не писала об этом даже для себя. Но теперь почему-то могу.
Вы сказали вчера, как рады, что у меня появились друзья. И в отношении Ма’Даро и Лилиссы это справедливо: я счастлива, что узнала их, мне интересно с ними, и я знаю, что они никогда нарочно не станут меня обижать, они приняли меня как равную. Другое дело — Роггвар. Он захотел назваться моим братом, и это перевешивает всё. Когда это случилось, я подумала, что никогда в жизни не испытывала большей благодарности, изумления и восхищения.
А потом случился фредас, когда мы с Эно всю ночь сидели над расшифровкой записи… Мы знакомы едва неделю. И я до сих пор не могу понять, что за странные чувства он у меня вызывает. Я ужасно его смущаюсь. Но при этом мне всё время хочется смотреть на него: как он говорит, как идёт, как молчит, как работает на раскопках… Нет, я не наивная простушка, какой, наверное, всем кажусь. Я выросла на улицах города-трущобы, среди скумоедов и прочих персонажей, не отличавшихся благонравием. Я бывала свидетелем сцен и сценок, далёких от какой-либо пристойности. Я понимаю, что такое влечение. Я смутно догадываюсь, что такое — любить кого-то. Об этом очень рано говорить. Хотя бы потому, что любить — это доверять, а я сейчас пишу и с холодеющим сердцем думаю о том, что нужно будет отдать эти записи вам… Я не умею, боюсь открываться, боюсь так, что даже подумываю прогулять сегодняшнюю встречу с вами!..
Закружилась голова, пришлось прерваться для недолгой медитации…
Итак — Эно Тарис.
Всю ночь мы работали вместе, и потом, когда мы прочли, что получилось, и пришли в себя, он весьма странно повёл себя… Он рассказал кое-что о своей жизни и вызвал меня на ответную откровенность. Очень скупую, признаться. И всё же, я подумать не могла, что когда-нибудь скажу ему что-то подобное. И в ответ он взял меня за руку и что-то сказал обо мне… Я была в таком ужасе, что сейчас даже не могу вспомнить его слов, как ни стараюсь. Это было что-то по видимости хорошее, вроде комплимента. Но я так привыкла слышать о себе, что я уродливое чудище, гадкая полукровка, помесь и так далее, — что я не поверила Эно. Я подумала, что он решил зло подшутить надо мной, и убежала, вне себя от обиды и унижения. И это от него я сбежала вчера на озеро и унеслась в Лунную Тень.
А потом, вечером, он вдруг пришёл и извинился! Хотя признался, что сам не понимает, чем обидел меня. И теперь, своим новым непривычным сердцем я начинаю чувствовать, что он и вправду не думал обойтись со мной дурно… И это приводит меня в крайнее замешательство… Я совершенно не знаю, как себя вести…
Помоги мне, Азура! Если я сегодня войду в вашу комнату, зажмурившись, не сочтите меня избранной Шигората…
Да, и ещё одно. Меня по-прежнему не оставляет смутное чувство, что кто-то непрерывно зовёт меня. Я не видела снов нынче и никуда не путешествовала. Но золотой цветок из последнего посещения Лунной Тени то и дело всплывает у меня перед глазами и звучит тем самым голосом… Не знаю, долго ли смогу противостоять ему…
Кимри поспешно, не перечитывая, закрыла тетрадь и бросила её в сумку, что почти везде носила с собой. Данмерка уже направилась было в столовую к позднему завтраку, когда её окликнул Роггвар.
– Ма’Даро и Лилисса зовут на озеро, добывать рыбью чешую. Пойдёшь с нами? – Кимри, подумав, кивнула. – Тогда оденься по-походному. Кинжал у тебя есть?
Конечно, у неё был кинжал. Старый, железный, не особо хорошо наточенный, но — всегда с собой. По старой бравильской привычке. Там никто в здравом уме не вышел бы из дома без оружия, пусть даже это были сломанные ножницы или ржавый циркуль в кармане чумазого ребёнка…
Забросив в сумку бутыль с водой и тетрадь по алхимии, Кимриэль оделась в свободные штаны и рубаху вроде тех, в которых занималась акробатикой, и поспешила в столовую.
Все уже сидели за столом, даже Аранлор. Норд пробасил приветствие, Кимри кивнула всем сразу и никому конкретно и спряталась за его спиной, опасаясь ещё каких-нибудь неожиданностей от Эно. Но Тарис вёл себя совершенно обычно — спокойно поглощал еду, не отрываясь от книги.
Альтмер сегодня был на удивление разговорчив. Кажется, пока Кимри отсутствовала в клубе, он успел вполне освоиться в компании: Лилисса болтала с ним так же, как с остальными, и даже Ма’Даро уже не шипел в ответ на каждую его фразу, а сдержанно отвечал — только кончик его хвоста трепетал над каменным полом. Рыжая, пожалуй, даже кокетничала. Кимри, вернувшись с подносом еды, покосилась на норда, но тот, кажется, не замечал Лилиссиных ужимок. Или просто не придавал им значения. Кимриэль бросила безнадёжные попытки разобраться в тонкостях общения и молча принялась за еду.
Покончив с обедом, все дружно отправились к озеру Румарэ, обсуждая по пути, как будет удобнее ловить румарскую рыбу-убийцу.
– Ну, не удочкой же, в самом деле! – рассуждала рыжая. – Может, заклинаниями?
– Это будет непросто, – возразил Аранлор. – Сама посуди: огненный шар в воде погаснет, лёд растает, а молния может ударить по тебе же — она слишком непредсказуемо ведёт себя в воде.
– Хорошшшо бы было водное заклинание, – покачал головой Ма’Даро.
– Изобрети, – усмехнулся альтмер. – Станешь знаменитостью в школе разрушения.
Хаджит нехорошо прищурился, но смолчал.
– Да чего мучиться, – пожал плечами Роггвар. – Берёшь молоток потяжелее да лупишь рыбине по башке.
Аранлор посмотрел на норда, как на дурачка, и снизошёл до уточнения:
– И много после такого удара останется от рыбы? Мокрое место, с которого чешуйки не собрать?
Лилисса прыснула, а Роггвар нахмурился и отрезал:
– Опытный воин умеет соразмерять силу.
Аранлор скептически пожал плечами, но спорить не стал. Тем более, что у норда из-за широкой спины, действительно, выглядывала рукоять двуручного молота.
Оказавшись на берегу, археологи, так и не пришедшие ни к какому решению, остановились в раздумьях. Роггвар, впрочем, уже закатал выше колен штанины и тащил из-за спины молот.
– Ну, где тут ваш рыбняк? Кто-нибудь взял, чем их приманить?
– У меня хлеб есть, – отозвалась Лилисса.
Ма’Даро фыркнул:
– Ххлеб! Рррыжая, это ррыбы-убийцы! Они мясссом питаются! Кого перрвого скорррмим? – он недобро покосился на Аранлора, но, кажется, никто этого не заметил.
– Я взял вяленой оленины, – подал голос Эно, доставая из заплечного мешка завёрнутое в тряпицу тонко нарезанное мясо.
Раскрошив один кусок, данмер высыпал его в воду. Кимри присела рядом на край мостков, вглядываясь в неверные тени и сплетения водорослей. Она всё размышляла о возможности выдумать водное заклинание. Может быть, как-нибудь закрутить часть воды, чтобы получилась ловушка вроде водоворота, не выпускающая рыбину?
Кимриэль мысленно потянулась к намеченному кусочку воды в тени, возле самых мостков, чтобы пока никто не видел. Но только она попыталась сосредоточиться, как Роггвар с радостным воплем: «Вот она!» – сиганул с мостков, с размаху шарахнув по воде молотом!
Целый водопад окатил всех с ног до головы. Лилисса заверещала и захохотала, хаджит, шипя и отплёвываясь, отскочил на добрых десять шагов, Эно успел выставить магический щит, оградив и Кимри, и прикрыл лицо свободной рукой, кажется, тоже тихо смеясь, а Аранлор раздражённо принялся сушить одежду тепловым заклинанием.
– Ну! А я чо говорил! – норд торжествующе поднял за хвост мёртвую рыбину. – Башке не повезло, но мы ж не за зубами пришли. А чешуи тут завались!
– Псссихопат! – выплюнул хаджит, раздражённо тряся левой ногой и вздёргивая распушившийся хвост.
– Да ладно тебе, котик! Он же рыбу поймал! – всё ещё хихикая, махнула рукой рыжая и обратилась к Аранлору: – Посуши меня тоже, пожалуйста!
Альтмер принялся водить вокруг неё ладонями так близко, что Кимри стало неловко смотреть. Рыжая, встретившись взглядом с подругой, кажется, сообразила, что ситуация выглядит двусмысленно, и поспешно вывернулась из-под рук Аранлора, бормоча благодарности.
– Поймал — это здорово, – произнёс Эно. – Только у нас теперь проблема.
– Чего не так? – не понял Роггвар.
– Ты поднял слишком много шума и распугал всю остальную рыбу.
– Ну, пошли в другое место.
– Ну да, и так пока вссссё озеррро не обойдём! – возмутился хаджит.
– Эх и нудный ты! – надулся норд. – Давай, сам тогда лови. А я погляжу, много ли поймаешь.
Роггвар бросил рыбину на мостки и уселся рядом, вытирая молот рукавом рубахи.
– Да ладно вам, – беззаботно махнула рукой Лилисса. – Давайте пока костерок разведём, чаю заварим. Рыбку почистим. Роггвар, идём за дровами? Я там, пока шли, сухую яблоню видела!
Пока остальные принялись обустраивать место для костра, Кимри снова уселась над водой, вперившись взглядом в зеленоватую полутьму.
Однако какая же это оказалась непослушная стихия! Едва начав движение по кругу, струи потянули за собой окружающую воду и тут же затормозили, и преодолеть это сопротивление было всё труднее, да и размер кружащейся области увеличивался. Сообразив, что этак она или раскрутит всё озеро Румарэ, или — что
скорее — свалится в обморок от перенапряжения, Кимри бросила свою затею. Всё-таки Аранлор прав, магия тут не поможет.
– Думаешь, как заманить рыб? – раздался над головой голос Эно.
– Угу.
– И почему всех так смущает обычная удочка? – пожал он плечами.
Кимри улыбнулась:
– Долго. Метод Роггвара определённо быстрее.
Данмер снова пожал плечами:
– Если посчитать, сколько мы сейчас будем ждать, пока напуганные рыбы вернутся, или сколько бы мы шли до нового места, потом до следующего… В конечном счёте, удочкой ловить выходит выгоднее всего.
Норд и Лилисса вернулись, таща небольшое деревце. Тащил, конечно, большей частью Роггвар, а рыжая только подправляла крону, чтобы не путалась в траве. Минут через пятнадцать над весело трещащим костром висел котелок, а Лилисса с Аранлором бродили неподалёку, собирая душистые травы для чая. Альтмер, похоже, здорово в них разбирался — рыжая слушала его объяснения, разинув рот.
Кимри от нечего делать выискивала глазами на поверхности воды остатки мясной приманки и мысленным усилием сгоняла их поближе друг к другу. Эно молча сидел рядом, наблюдая за странным передвижением размокших кусочков, потом спросил:
– Это ты делаешь?
Кимриэль кивнула:
– Угу. Простенький телекинез. Хотя по воде тяжелее, в ней всё вязнет…
– Хм… Так, может, и рыбу так можно? Просто подтолкнуть к берегу?
Кимри наморщила лоб.
– Не знаю… То есть, не уверена, хватит ли у меня сил. Я совсем недавно этому научилась. Но можно попробовать.
– Шшш! – данмер придвинулся ближе, показывая в гущу водорослей, и прошептал: – Одна вернулась. Видишь?
Кимриэль, наконец, тоже разглядела зубастую голову среди колышущихся сплетений. Потянувшись к ней мысленно, она тихонько толкнула рыбину в бок. Точнее, не саму рыбину, а воду рядом с ней, чтобы было похоже на обычную волну. Зубастая тушка двинула плавниками и лениво переместилась чуть ближе. Кимри вытянула руки перед собой, чуть шевеля пальцами, чтобы лучше контролировать усилия, и толкнула её ещё раз, и ещё — очень осторожно, стараясь не спешить и не напугать раньше времени. Наконец, решившись, данмерка сделала резкое движение руками, вложив в мысленный толчок всю силу. Рыбина подлетела, как от хорошего пинка, и звучно шлёпнулась на берег, в метре от воды.
Соклубники, сидевшие у костра, обернулись на звук и оторопело уставились на бьющуюся в песке рыбу. Эно достал кинжал и коротким точным ударом заставил добычу угомониться.
– Шшшто это с ней? С чего она выпрррыгнула? – удивился Ма’Даро.
– Ты как? – обернулся данмер к Кимри. – Не очень тяжело?
– Совсем нет, – улыбнулась она.
– Что ж, кажется, мы нашли неплохой способ, – сообщил он невозмутимо.
Объяснив, что к чему, Эно потребовал, чтобы все сидели тихо и только помогали добивать выгнанную на берег рыбу. Вскоре ещё четыре зубастых тушки упокоились на песке.
Решив, что этого достаточно, друзья вспомнили о чае, достали съестные припасы и ещё пару часов радостно сидели у костра. Рыбу-убийцу почистили, чешую рассыпали на мешке Роггвара сушиться, а мясо нанизали на веточки и зажарили. Всё это время Кимри то и дело ловила на себе пристальный изучающий взгляд Аранлора, но каких-либо вопросов так и не дождалась.
