26 день
Руки дождя
Руки дождя
Солис Адурон
Они плыли три дня, останавливаясь на ночлег в безопасных местах — тех, на которые указывал Речные-Жабры.
В первый день Речные-Жабры заставил их несколько часов простоять под скалистым выступом у берега реки, так и не объяснив почему. Маций коротал время, рассказывая Риффену о многих странных растениях и животных, встречающихся на болотах. Конечно, его гораздо больше интересовали те, о которых он не знал, но Маций не позволял себе отвлекаться на мысли о ловле для изучения. Вокруг летали разноцветные птицы, бродили гигантские жуки с панцирями размером с валун и чешуйчатые гончие, которые сбивались в стаи и питались тушами серых чудовищ. Маций не мог соотнести их ни с одним из известных ему видов.
К тому времени, когда они снова двинулись в путь, начало смеркаться. Речные-Жабры заверил, что это было подходящее время продолжить путь — несмотря на протесты остальных членов отряда. Маций призвал довериться аргонианскому проводнику, и они вновь отправились вниз по реке. Теперь и Салара рассматривала болото, освещаемое странными светящимися медузами, которые уныло пролетали сквозь деревья.
На второй день Риффен что-то заметил и крикнул: «Смотрите!»
Салара ахнула. Маций повернулся, чтобы посмотреть, и был поражен увиденным — так же, как и остальные. Из трясины вздымались огромные металлические крылья, похожие на крылья мотылька. Даже сквозь мох и грязь Маций разглядел два купола многослойных стеклянных глаз. Он подумал, как бы великолепно смотрелась эта вещь целиком, чем бы она ни была.
Речные-Жабры не отрывал взгляда от реки, извивавшейся впереди. Плавники на его голове вибрировали так быстро, что издавали низкий гул.
«Мы должны остановиться. Я должна это увидеть», — голос Салары дрожал, и она протянула руку в сторону проводника.
«Нам нельзя останавливаться, — спокойно сказал Речные-Жабры. — Нас преследует левиафан — и уже давно».
Салара помедлила, а затем спрыгнула с плота. Он закачался на волнах, и остальные члены отряда с трудом удержались на ногах.
«Салара! — закричал Маций, пытаясь переместиться и уравновесить плот. — Речные-Жабры, сбавь скорость».
«Нам нельзя останавливаться», — сказал Речные-Жабры.
Салара двигалась так быстро, как только могла, не обращая внимания на протесты остальных. Эльфийка расстегнула плащ и сбросила его с плеч, чтобы ей было легче двигаться. Она рассекала воду руками, и во все стороны летели капли — Салара спешила к тому странному мотыльку.
«Леди Салара! Вернитесь!» — кричал Риффен.
Салара замедлилась, с трудом пробираясь по трясине. Она остановилась и начала шептать слова силы, которые, как полагал Маций, должны были ей помочь. Он увидел, что в руке у нее сломанный компас.
Внезапно Саларе показалось, что само болото начало тянуть ее вниз — и очень быстро голова эльфийки скрылась под поверхностью. Она исчезла без единого звука и так и не вынырнула. Маций видел слабо различимые очертания чего-то огромного, движущегося под водой. Он заметил, что даже насекомые притихли.
Плащ Салары медленно плыл по поверхности, застежка с символом ее ордена — единственное, что осталось от эльфийки.
«Нам нельзя останавливаться», — сказал Речные-Жабры.
Никто не спорил. Более того, в тот день никто больше ни с кем не говорил. Ночь они провели на дереве размером с деревню.
Когда Маций проснулся на следующее утро, он обнаружил, что Риффен исчез. Норд оставил записку о том, что видел неподалеку свет факелов поселения и собирается узнать, не помогут ли ему там вернуться к цивилизации. Он извинился за то, что бросил отряд. Маций знал, что молодой человек уже мертв. Речные-Жабры ничего не сказал, когда Маций сообщил, что теперь их лишь двое.
В тот день они наконец вернулись к пешим переходам, и, хотя местность была пересеченной, Маций обнаружил, что рад и такому. И все же его мысли были заняты воспоминаниями о предыдущей экспедиции. Речные-Жабры не мог сопровождать его дальше, и Маций понятия не имел, чего ожидать от другого проводника. Он вспомнил, каково это — оказаться в Чернотопье в одиночестве и шарахаться от каждого шороха.
На третью ночь Речные-Жабры развернул свои плавники и зашипел, а затем жестами велел Мацию укрыться в пещере.
Речные-Жабры остался снаружи, а Маций так и не заснул. Он мог поклясться, что всю ночь слышал пение и змеиное шипение. Аргонианин появился утром — как ни в чем не бывало.
«Н’Бута примет тебя», — сказал Речные-Жабры и ушел. Больше Маций его не видел.
