26 день
Руки дождя
Руки дождя
Андрунал, Провидец Стихов
Писец потер виски — после еще одной долгой ночи, проведенной в попытках разобраться в мифах и воспоминаниях, у него разболелась голова. Из задумчивости его вывел голос Сота Сила.
«Тебе следует почаще отдыхать, друг мой. Усталый ум создает головоломки даже из простых вещей». Писец поднял голову. Сил, как обычно, был и здесь, и не здесь.
«Не ожидал увидеть тебя снова», — промолвил писец. Слова прозвучали, пожалуй, немного резче, чем он хотел. По правде говоря, от этого зрелища его сердце едва не выпрыгнуло из груди.
«На этот раз ты не смог написать слова, — сказал Сота Сил. — Потому что они предназначались для меня?»
Писец пожал плечами. «А разве я мог?» Вопрос не нуждался в уточнении. Оба знали, что они значат друг для друга.
Сет улыбнулся. Улыбался он нечасто, даже в кругу друзей. «Мне нравится, что ты сделал с садом. Слезы Роланда. Умно».
«Манипуляция», — с отвращением заметил писец.
Сота Сил развел руками. Обе они были из плоти — так он решил предстать в этот раз. «Разве не такова роль писца?»
«Я хотел, чтобы они узнали тебя так же, как и я, но слова не шли. Мне пришлось отдать это задание другому».
«Ты хочешь сказать, что доверил кому-то другому задание, которое было так дорого твоему сердцу, что ты был не в силах прикоснуться пером к пергаменту? — в голосе Сета прозвучали редкие нотки шутливого удивления. — Не так уж плохо для таких, как мы».
Писец покачал головой. «Я боялся быть неточным».
«Нет, ты боялся быть несовершенным, — Сота Сил призвал старинную книгу и перелистал страницы. — Ты всегда этого боишься. Ты и впрямь так их любишь?»
Писец медленно привстал и, повернувшись, взглянул на карту Нирна, приколотую к стене. «Нет, — тихо произнес он правдивые слова. — Но я люблю ее. А она принадлежит им».
«Если это поможет — мои слова были правдой».
«Я знаю, — сказал писец. — Я читал их много раз».
«Они тебе понравились», — промолвил Сет.
«Да».
Сота Сил сотворил для себя стул и сел. Писец повернулся к своему другу, своему наставнику, своему ребенку, которого делил со множеством других отцов. «Ты пришел попрощаться, Сет?»
«В некотором смысле, — ответил Сет, и в голосе его не было печали. — Возможно, появится иной образ, очень похожий на меня и играющий роль, которую ему нужно сыграть в еще одной повести. К тому времени меня уже не будет».
Писец кивнул и вернулся в свое кресло. Он посмотрел через письменный стол на лицо Сота Сила и глаза Сета.
«Будет ли достаточно того, что мы пытались сделать?» Писец увидел понимание в глазах собеседника, пока говорил. Светоч Знания мог бы воодушевить Узников, но не писца.
«Этот мир не будет знать покоя, — изрек Сота Сил — бог. — Как и его хранители. Этого никогда не будет достаточно, но мы упорно стремимся к красоте рассвета вопреки долгим ночам».
Сет подался вперед. «Все родители считают, что сделали недостаточно».
Тут писец задумался о своих многочисленных сожалениях, но вслух высказал только одно. «Я пытался спасти тебя, — сказал он. — Придать значение мифам. Но я не могу остановить то, что есть».
«Ты решил не делать этого, потому что любишь меня». И снова слова бога прозвучали искренне.
«Ты — Отец Таинств», — сказал писец.
«И я должен уйти, хочу я этого или нет, — сказал Сет. — Только так Сота Сил сможет остаться».
Писец снова кивнул. «Ты оставишь нам какие-нибудь указания?»
Заводной бог поджал губы и заговорил: «Остерегайтесь впасть в уверенность. У названных даэдра много воплощений. Много лиц. Не позволяйте одному воплощению взять верх над другим, ибо они — посланники хаоса. Если позволить их природе затвердеть, это приведет к самодовольству и разрушению. Эта эпоха раздоров не завершится, пока вы не рассеете ложь их простоты».
Писец склонил голову в молчаливом согласии, затем снова открыл глаза. «А как же ты, Сет?»
«Я видел несовершенство во всем, что когда-либо пытался сделать, — ответил Сет, мельком взглянув на карту Нирна. — Даже мое стремление избавиться от несовершенств тоже несовершенно. И все же я никогда не мог перестать изобретать. Никогда не мог перестать творить. Я слишком сильно его любил. Тебе я не буду давать никаких наставлений, ведь ты уже познал любовь».
Тело Сота Сила рассыпалось на тысячу крошечных огоньков. Они заплясали по комнате, освещая книги, свитки и карты божественным золотым сиянием. Последние слова принадлежали Сету.
«Оставляю это на твое усмотрение».
Внезапно воцарилась тишина, наполнив тускло освещенную комнату обновленной и священной целью. Наконец на лице писца заиграла улыбка, и он снова взялся за перо.
