3 день
Второго зерна
Второго зерна
Глава 8. Клинок предателя
Даже когда из проклятого сундука вырвались оскверненные пустотой пираты и клинок срезал несколько шерстинок с ее горла, капитан Золотой Зуб не отрывала взгляда от глаз женщины, которая ее предала. Фиалковых глаз ее первого помощника. И в ее памяти невольно всплыла их первая встреча.
Ей вспомнилось, как из-за пьяной драки они обе оказались в альдмерской тюремной камере. Как им пришлось проглотить свою гордость и объединить силы, чтобы сбежать. Как после восьми взломанных замков и шести обезвреженных стражников они стали не разлей вода. Неужели все эти годы жизнь вела их вот к этому? Ко лжи, что крылась в фиалковых глазах. Лжи, благодаря которой проклятая команда Лариссы Черная Чешуя вырвалась на свободу.
«Значит, ты все поняла?» — спросила ее первый помощник, бросив быстрый взгляд на сражение, развернувшееся на палубе. Золотой Зуб вынуждена была смотреть, как команда, которую они собирали вместе на протяжении многих лет, сражается с бесконечной ордой наделенных силой пустоты пиратов на борту их горящего корабля.
«Ларисса Черная Чешуя, — с рычанием произнесла Золотой Зуб, — ты слишком хорошо выглядишь для той, кому полагается лежать в могиле». И все же мысли капитана вновь и вновь возвращались к их прошлому. К бочонкам, которые они опустошали, к кораблям, которые разграбили. Она все сильнее злилась, пытаясь сосредоточиться на битве. На предательстве. На поисках способа уклониться от клинка Лариссы. Но Ларисса вдруг рассмеялась.
Тем же самым смехом, который наполнял бухту Черный Брод, когда они победили Пепельного пирата и захватили его драгоценный корабль. Тем самым смехом, который когда-то ободрял ее, когда они вместе дрейфовали в водах Траса, не имея под рукой ничего, кроме деревянных обломков да бочонка забродивших фиников. Тем самым смехом, от которого у капитана трепетали усы, когда луны были полны и лишь объятия помогали им согреться.
«Все это время ты думала, что гонишься за призраком, — сказала Ларисса. — Но вы ошиблись, капитан. — Официальное обращение в ее устах казалось полным яда. — Это была не погоня. Я вела тебя сюда, как собачку на поводке». Ее клинок сильнее прижался к горлу Золотого Зуба. По шерсти потекла капля крови.
Слишком многое их связывало. Слишком много воспоминаний, чтобы их похоронить. Слишком много ночей, чтобы их забыть. Как могла Эвелин… Нет! Как могла Ларисса так легко отказаться от их жизни? И тут Золотой Зуб заметила, что нижняя губа Лариссы слегка дрожит. Что ее первый помощник смотрит на струйку крови из пореза, нанесенного ее же клинком. И, что самое удивительное, легкую морщинку у нее на лбу. По азартным играм капитан знала, что смутить Лариссу очень трудно. Почти невозможно. Пожалуй, это было самое заметное проявление смятения, какое она когда-либо себе позволяла.
«Я понимаю, — начала Золотой Зуб с внезапной уверенностью. Эта уверенность удивила Лариссу, и давление ее клинка слегка ослабло. — Я и вообразить себе не могу, каково это, Ларисса. Годами бороздить моря, зная, что твоя команда сидит где-то взаперти».
«Не проходило и дня, чтобы я не думала о них!» — воскликнула Ларисса с дрожью в голосе.
«Нет, ты не поняла. Каджитка не хотела тебя обидеть. Золотой Зуб даже представить себе не может, как это, наверное, было тяжело. Сколько боли ты вынесла, — Золотой Зуб заметила, как Ларисса переступила с ноги на ногу. Каджитка собралась с духом, готовясь нанести удар. — Почему ты не разделила это бремя со мной?»
«И признаться в том, что я сделала? Признаться, что я бросила свою команду? Ты никогда не смогла бы понять эту боль».
«Нет, смогла бы, — сказала Золотой Зуб. В голосе ее звучала не жалость, а любовь. — И знаешь почему?»
«Почему?..» — начала было Ларисса, но движения Золотого Зуба опередили ее слова. Капитан внезапно ушла от клинка Лариссы, стремительно метнувшись вниз. Ее хвост обвился вокруг ноги Лариссы, и та, лишившись равновесия, кувырком полетела к штурвалу корабля. Не успев еще понять, что произошло, она увидела перед собой острие клинка Золотого Зуба.
«Потому что мы обе — хорошие капитаны, — сказала Золотой Зуб. — Мы обе отправились бы в Обливион и даже дальше, чтобы спасти свою команду, — Золотой Зуб отступила назад, кончиком клинка указывая Лариссе встать. — И если единственный способ спасти мою команду — убить любовь всей моей жизни… — повисшие в воздухе слова были тяжелее дыма, что окутывал их пылающий корабль. — Что ж, да будет так».
Ларисса встала и подняла клинок перед собой. По лицу ее скатилась слеза и исчезла в уголке грустной улыбки. Она кивнула. «Да будет так».
