19 день
Руки дождя
Руки дождя
Перевод: Евгений Каленюк
Автор неизвестен
В день, когда Эдварду пришло время уходить, Архмагистр вызвал его к себе, подарил ему мифрильный посох и пожелал доброго пути. Вернувшись в свою маленькую келью, Эдвард сменил свою неофитскую робу на серую рубаху, черные штаны и красный кушак, которые носил до прихода в Башню. С любовью провел пальцем по кушаку. Его мать купила ему рубашку и штаны, сказав, что они выглядят прочными и на них наверняка не будет видно дорожной грязи. Мораэлин дал ему шелковый кушак, вышитый узором из листьев, цветов, птиц и бабочек в мифриле, металлическими нитями. Но он подождал, пока они не пересекут канал. Алиера говорила, что он стоит слишком дорого, и предлагала переделать один из старых кушаков Мораэлина, но эльф с адамантовой твердостью отказался. Эдвард улыбнулся, вспоминая, и обмотал кушак два раза вокруг талии, тщательно связав концы. Он подхватил посох и побежал вниз встречать родителей.
Он рассчитывал броситься к ним в объятия, но Мораэлин был один, и Эдвард остановился.
— А где мама? Она…
— Она захотела остаться и выбрать для тебя лошадь. Не доверила это Бичу.
— Лошадь? Для меня? Правда?
— Конечно. Ты же не можешь идти всю дорогу до Морроувинда пешком.
— Я думал, я поеду позади… кого-нибудь. Смотри, Архмагистр дал мне посох! Правда, замечательный?
Эльф взял его и помахал, попробовав несколько ударов и финтов.
— Хороший баланс и вес, как для тебя. Для меня легковат. Покажи-ка, как ты с ним управляешься. Предположим, я на тебя нападаю.
Он пошел на Эдварда с голыми руками, и тот встал в оборонительную позицию, блокировал удар, затем нанес тычок в область Мораэлиновых ребер. Эльф легко отскочил в сторону, но похвалил мальчика.
— Маг должен иметь и кинжал тоже. Думаю, ты хотел бы заполучить Зуб.
Эдвард вытаращил глаза от удивления. Зуб имел эбонитовое лезвие и рукоять из настоящего драконьего зуба. Эльф вынул его из ножен и вручил Эдварду, который осторожно его принял. Клинок был угрожающе изогнут, а острие можно было использовать как бритву. Матс иногда брал его для этой цели. Его работы была также и резьба на рукоятке.
— Ты уверен, что Матс не будет возражать?
— Достаточно уверен.
Мораэлин расстегнул пояс и снял с него ножны. У него был для Эдварда новый ремень, из змеиной кожи, мягкий и гибкий, с черной розой Морроувинда на ней, как у Мораэлина.
— Это от Компаньонов.
Эльф стал на колени, чтобы надеть на него ремень, повесить кинжал и повязать поверх кушак, а Эдвард заложил руки за голову.
— Он чудесен. Я так благодарен вам всем. И я так скучал по вам!
— Нам тоже нехватало тебя, сынок. Пойдем, а то вскоре нам будет нехватать прилива, чтобы отплыть.
— Я не хотел бы волновать мать, — сказал Эдвард, стараясь, чтобы это звучало обыденно — иметь мать, которая волнуется за тебя.
— Ничего страшного. Я сказал ей не ждать нас до завтрашнего вечера. Так, на всякий случай. Но мы сделаем ей сюрприз.
— Хорошая идея.
Они пошли быстро и достигли залива еще до полного прилива.
— Показать тебе, как пользоваться Зубом, или ты хочешь отдохнуть?
— Зуб! Отдохнуть я смогу в лодке.
Мораэлин поставил щиты вокруг себя и Эдварда, сказав, что укус Зуба — не шутка.
— Я мог поставить щит сам, — сказал гордо Эдвард. — У меня это хорошо получается. А вот заклинания лечения не выходят вовсе.
— Это придет. Со временем.
Очевидно, умению владеть Зубом тоже нужно было время, чтобы прийти. Эдвард старался, как мог, но не мог даже приблизиться лезвием к Мораэлину, хотя тот не пользовался руками, а просто вертелся, приседал и изгибался… и смеялся. Расстроенный, Эдвард вернул Зуб в ножны и взял посох, вертя его обеими руками. Он не нанес вреда, но производил удовлетворительные звуки, когда ударял о магический щит. Мораэлин позволил ему бить, но легко остановил посох, когда действие заклинания закончилось. Эдвард бросил его на землю и отвернулся. Эльф протянул к нему руку, желая утешить. Эдвард выхватил Зуб из ножен и нанес укол прямо в сердце эльфа. Клинок был выбит у него из руки и кувыркаясь отлетел прочь. Столкновение заставило Эдварда остановить удар и теперь чувствовал шок даже сквозь щит. Затем Мораэлин опустился на одно колено перед ним, осторожно уложив левую руку на правое колено, его лицо посерело от шока и чувства неверия в реальность происходящего. Кровь била из его запястья фонтаном.
— Дай мне кушак!
— Я… я не… — у Эдварда стучали зубы. Он чувствовал головокружение и вкус желчи во рту. — Н-не х-хотел…
Так много крови.
— Мальчик, не падай в обморок. Мне нужна твоя помощь. Кушак. Сейчас же, Эдвард! Перевяжи рану. Боги, какая нехорошая рана.
Рука была наполовину отрезана в запястье. Эдвард резко сел, трясясь всем телом, но его руки вложили кушак в открытую рану, а остатком перевязали ее поверх.
— Возьми мой кушак и сделай перевязь.
Мораэлин подвесил раненую руку на перевязь, затем свободной рукой снял с пояса флягу и выпил остаток воды.
— Мне нужно больше воды. Где твой посох? Двумя милями позади был колодец. Где Зуб? Иди найди его и смотри не порежься.
— Я не хочу его.
— Немного клинков омылись в крови Мораэлина. Это принесет тебе удачу. Делай, как я говорю.
— Прилив уже…
— Да, и Фестхолд с таким же успехом может находиться и на Джоне. Я не могу грести одной рукой.
— Я могу…
— Не можешь. Ты недостаточно силен. Здесь быстрое течение. Я предпочел бы умереть на земле. Эдвард, мы не можем оставаться здесь. Запах крови привлечет зверей. Если я потеряю сознание, брось меня и залезай на дерево. И молись.
Он поднялся на ноги, опираясь на посох и тяжело дыша.
— Держись поближе, но не хватайся за меня, что бы не случилось, — он сделал маленький шаг, затем еще один.
— Мне очень жаль.
— Несомненно. Ты выбрал неудачное место и время, чтобы стать убийцей. Хороший убийца всегда имеет план побега.
— Да, сэр, — Эдвард шмыгнул носом. — Сэр, я не могу вылечить вас, но могу приободрить.
— Ты можешь? Это бы очень помогло.
Заклятье Эдварда встряхнуло эльфа, ему забило дух, но после первого шока он выпрямился и улыбнулся.
— Я могу повторить.
— Не надо. У тебя масса энергии, но не хватает точности. Но сейчас мне намного лучше.
Мораэлин зашагал быстрее и его голос зазвучал лучше. Эдвард пытался выгнать из головы картину раны. Они двигались медленно, Мораэлин время от времени прислонялся к дереву, чтобы отдохнуть. Ничто их не беспокоило. Продолжавшееся неопределенное время молчаливое путешествие закончилось у старого колодца. Мораэлин выпил еще флягу, Эдвард наполнил ее опять, попил сам и наполнил ее еще раз.
— Мы проведем ночь здесь.
Неподалеку стояло большое ветхое здание, очевидно, покинутое. Эльф вышиб ногой запертую дверь. Внутри было очень темно.
— Свет? — предложил Эдвард.
— Не надо. Я могу видеть. Побереги свою энергию и не отходи от меня.
Послышался скребущий звук. Крысы! Эдвард не думая поставил щит на их обоих, вытащил Зуб и встал спиной с спине Мораэлина. Крыса прыгнула и напоролась на клинок. Мораэлин взмахнул посохом и уложил еще двоих. Остальные разбежались.
— Хорошая работа, парень!
Они нашли небольшую комнату без окон и заперли за собой дверь. Внутри было немного дров, наверное, эта комната была складом при кухне.
Мораэлин сел, прислонившись к стене.
— Итак. Ты умеешь обращаться с ножом. Зачем было притворяться? Чтобы застать меня врасплох?
Эдвард испугался. Он разразился плачем, говоря, что никогда не стал бы пытаться ударить Мораэлина намеренно.
— Это была просто шутка. Я думал, ты засмеешься… Я был злой, но на себя, на свою неуклюжесть, не на тебя… Это вышло само собой… Я очень тебя люблю!
Эльф протянул здоровую руку и прижал к себе Эдварда.
— Ради этого стоит потерять руку. Хоть каждый день повторять.
Эдвард всхлипывал на плече Мораэлина, пока тот гладил его по голове.
— Ты мой настоящий отец.
— Эдвард, я не…
— Нет, ты есть. Ты ставишь мое благополучие впереди своего и любишь меня тогда, когда я меньше всего этого заслуживаю. Ты был добр и щедр и никогда не требовал от меня ничего, что не служило бы моей же пользе. Ты дал мне саму жизнь. Так делают настоящие отцы. А я не давал тебе ничего, кроме боли. Тот, кто зачал меня, не любил меня и мою мать за то, что мы не были похожи на него. Мы не похожи и на тебя, но ты все же любишь нас. Мне следовало бы лучше относиться к тебе.
— Я дал тебе достаточную причину для обиды. Я забрал у тебя мать.
— Ты рисковал потерять ее, потому что не хотел разлучать меня с отцом. Ты не знал меня, а мой отец был твоим заклятым врагом. Но все же ты подумал о нас. Ты не знаешь, каким он был ненастоящим. Этого нет в тебе.
— Ты меня убедил. Но все же обида и злость на меня остались в тебе.
— Я люблю тебя! — запротестовал Эдвард. Но в своем голосе он услышал сердитые нотки.
— И ненавидишь меня, — голос Мораэлина был таким спокойным и тихим, как будто они обсуждали погоду.
— Я не могу делать это одновременно, правда?
— Не можешь?
— Я не хотел делать тебе больно.
— Я верю тебе.
— Я… я злой, да? Я бы все отдал, чтобы этого не случилось, но я…
— Почувствовал некоторое удовлетворение.
Горло Эдварда свело, он не мог говорить, только кивнул в плечо Мораэлина. Рука эльфа нежно стукнула его по спине.
— И’рик рассказывал тебе о даэдрах?
— О демонах? Нет. Это демон заставил меня сделать такое? Значит, я злой?
— Нет, ты не злой. Но даэдры питаются таким поступками. Они вдохновляют нас на них. И твой гнев привлекает их. Но они не могут заставить тебя сделать что-нибудь. И они или оно не внутри тебя. Но связано с тобой.
— Я не хочу. Я хочу, чтобы оно ушло. Как его прогнать?
— Зачем? Ты черпаешь из него энергию. Это то, что защитило нас обоих, когда на нас напали крысы.
— Мана? Она ведь не от демонов.
— Нет. Но умение ее использовать приходит от них. Видишь ли, некоторые твои поступки питают даэдру. Но в то же самое время ты получаешь от нее энергию. Затем энергия становится твоей, и ты можешь использовать ее по своему усмотрению.
— А у тебя есть даэдра?
— Есть, и здоровенная. Но я думаю, что у всех есть одна или даже несколько. Некоторые сильнее, чем остальные, вот и все. Но я бы не стал ходить и расспрашивать о них людей. Это невежливо.
— Я хочу, чтобы моя ушла! — взвыл Эдвард.
— Это ты так говоришь. Но притворяясь, что ее нет, ты от нее не избавишься. Иметь даэдру — это как ездить на лошади. Ты должен ее контролировать. Даэдре ты безразличен. Она может с тем же успехом питаться болью, ранением или смертью кого-нибудь другого. Они не понимают боль так, как мы, и я думаю, они не чувствуют время так, как мы. И во время действия, которое питает даэдру, прошлое и будущее прекращает свое существование для тебя. Это необыкновенно приятное ощущение, но это также может быть очень опасным. И к нему очень легко привыкнуть, так что начинаешь думать только о том, чтобы кормить свою даэдру. Ты забываешь о богах, о тех, кого любишь, и даже о самом себе. Когда ты зайдешь слишком далеко по этому пути, то потеряешь желание с него свернуть.
— Какой ужас! И что тогда можно сделать?
— Это действительно ужасно, худшее, что может случиться с личностью. Помни эту ночь. Помни, что ты чувствовал. Учись узнавать голод дедры и сопоставлять с тем, что ты в тот момент делаешь. Ты молод, и это тяжело для тебя, но ты в опасности. Ах!
Тело эльфа застыло и он задержал дыхание. Эдвард догадался, что его беспокоит рана. Мораэлин сказал, что ему нужно немного поспать, и не мог бы Эдвард посторожить и разбудить его через часок. А после он поставит на дверь магический замок, и они смогут отдохнуть оба.
— Да, сэр… И я могу сделать кое-что еще. Я не могу поставить замок, но…
Дверь не имела щеколды и не оставалась открытой, но закрывалась почти плотно. Эдвард наклонился к стене возле деври и обнаружил клин. Он прикрыл дверь и загнал клин поленом.
— Я так и думал. Неудобно открывать засов с полными руками дров. У нас было так до… во дворце Геральда. Теперь любая попытка войти разбудит тебя. А ты сможешь использовать свою ману не на замок, а на лечение.
— Правда, хорошая мысль.
Он вынул свой клинок из ножен и положил на пол рядом.
— Тогда мы оба можем поспать.
Они спали неспокойно. В дверь и стены часто скреблись, но ничто не прорвалось внутрь их маленькой каморки. Мораэлин произносил заклинания лечения несколько раз за ночь. Наутро он объявил, что чувствует себя так хорошо, как может чувствовать себя однорукий. Он развязал импровизированный бинт и осмотрел рану. Кровотечение остановилось, кисть была все еще теплой на ощупь, больше не болела и не была опухшей или посиневшей. Но рана все еще не закрылась, и рука не работала. Нервы и мышцы были разорваны, сломаны несколько мелких костей. Починить такие повреждения он не сумел бы. Эдвард, чувствуя, как даэдра кормится от этого зрелища, быстро отвернулся. Мораэлин усмехнулся:
— Ты мог бы позволить ей есть. Это наиболее безопасный способ их питания. Ущерб ведь уже нанесен.
— Я хочу уморить ее голодом, — твердо сказал Эдвард.
— Ты можешь попытаться, но можешь попробовать научиться контролировать ее вместо этого и использовать ее силу. Думаю, нам лучше вернуться в Башню.
— Они сумеют вылечить тебя, правда?
— Не имею понятия. По крайней мере, они сумеют приставить кисть к руке более плотно. А, не будь таким удрученным. Умельца лекаря можно где-то найти, если его не окажется в Башне. Сса’асс неплохо справляется с боевыми ранениями, и есть храмы, где знают об искусстве исцеления больше, чем маги в Башне. Кроме того, это всего лишь левая рука.
Он поднял кушак, покрытый его засохшей кровью.
— Цвет оказался более практичным, чем подозревала твоя мать. Давай посмотрим, нельзя ли отмыть его немного. Никогда еще я не отправлялся в путешествие столь жалко экипированым. Словно шел на прогулку по главной улице Эбонхарта. Твоя мать убьет меня.
— Сразу после того, как расправится со мной, — вздохнул Эдвард.
— По крайней мере, возврат в Башню оттянет это.
Они вышли на ярко освещенный двор. Солнце уже стояло высоко в небе на западе.
— Не оттянет. Эдвард, Компаньоны идут! Я слышу их. Мара, помоги мне придумать хорошую ложь!
Во двор ворвался Мит.
— Вот они! — крикнул он остальным. — Во имя Торго, ты РАНЕН! Дай взглянуть. Мы думали поплыть навстречу, увидели кровь на берегу и пришли по следу сюда. Кто на вас напал?
— Демон.
— Демон! Что!? В открытую, средь бела дня? Боги, чем он дрался, эбонитовой дайкатаной?
Мит присвистнул, увидев рану. Подбежала Алиера с остальными. Она обняла Эдварда.
— Все в порядке, дорогой? Я волновалась, — затем побледнела, увидев руку мужа.
— Ты, наверное, стареешь. Как ты позволил демону сделать это? — поинтересовался Мит.
— Это мальчик… Он схватил меня за руку от страха, и мне не удалось поставить магический щит. Это не его вина, это несчастный случай. Али, не смотри на это. Эдвард, почему бы тебе не пойти с мамой посмотреть на крысу, которую ты убил?
— Я хочу посмотреть, что будет делать Сса’асс, — возразил Эдвард, но вспомнил, что это может дать пищу его даэдре. Но он мог научиться чему-нибудь, если останется смотреть, что было бы хорошо. Это должно было быть более сложно, чем он думал.
— О, Эдвард, — сказала Алиера. — Нельзя терять голову в бою.
— Он убил крысу в старой таверне здесь, после. И сделал это неплохо. Не растерялся, стал спиной к моей спине, поставил щит на нас обоих. Все впадают в панику в своем первом бою. Особенно, если он начинается неожиданно.
Сса’асс подошел, как всегда, последним, раздвинул остальных и осмотрел рану, тихо шипя.
— Я могу вылешшить ее. Она шшисстая.
Он тщательно осмотрел руку, согнув ее, чтобы открылась рана. Затем он выпрямил ее и соединил края раны, стараясь, чтобы все совпало в точности. Он поручил Матсу держать руку Мораэлина в таком состоянии, пока он будет произносить заклинания. Все внешние признаки повреждения исчезли, не оставив даже шрама. Мораэлин удовлетворенно махнул рукой, подвигал пальцами.
— Спасибо, Сса’асс. Она срослась, но…
— Я зссаконшшу зссавтра.
— Мой бедный малыш, — засуетилась над Эдвардом Алиера. — Ты, должно быть, перепугался. И вы провели всю ночь в этом ужасном доме?
— Я не малыш. И я не боялся: мой отец был со мной.
