26 день
Руки дождя
Руки дождя
Ромьен Гарветт из Шепчущих Теней
Они мельтешат и мельтешат, собираются вместе и сгущаются. Темные перья, словно чернила на фиолетовом небе. Темные перья кружатся, кружатся, образуя существо. Чудовище. Безжизненные глаза.
Это она сотворила его? Или кто-то из нас? Или оно просто родилось из хаоса, из тьмы в наших сердцах? Кружась, оно собирается и клюет, клюет.
Оно отличается от других здешних ворон. От озорных любимцев нашей госпожи, которые притворяются королевскими особами. Притворяются преданными слугами. Они воруют, хранят и копят. Радость так и светится в их черных глазах, когда они насмехаются над нами. Над тем, что мы безоглядно повинуемся. Над тем, что мы следуем за ней во тьму, не получая ничего блестящего в награду. Только черноту за нашими глазами.
Но у этого чудовища безжизненные глаза. Они пустые, не черные, нет — в них только пустота. Одна лишь пустота, и они смотрят сквозь тебя. Внутрь тебя. Они клюют и клюют. Ничто блестящее их не привлекает. Ничто не может утолить их бесконечный голод. Роящаяся, собирающаяся, сгущающаяся масса тьмы.
Они злые, всегда злые. Голодные. Ни смеха, ни насмешек, один только голод. Они будут клевать, клевать костлявыми хищными клювами. Заклевывать насмерть, искрясь тьмой. Когти, которые терзают, кромсают, рвут. Рвут и рвут.
Они призывают других. Вороны каркают, слетаются и больше уже не смеются. Больше не дразнят. Больше не говорят. Ее любимцы теперь ничто — клюющий, клюющий голод, который не проходит. Который рвет. Который пирует.
Они снятся мне, когда я сплю под звездами в ее плане Обливиона. Они просто пристально смотрят. Смотрят и смотрят, глаза пустоты, наполненные яростью. Наполненные голодом. Моя плоть не насытит их, но они жаждут ее, я вижу это. Я не могу предложить ничего, кроме себя, да и не хочу. Только не это. Она поглотила меня целиком. Они не смогут меня заполучить.
Они клюют и клюют, но я — тень. Моя плоть — тьма. Я уже поглощен ею.
