26 день
Руки дождя
Руки дождя
Гербейн, норд
Двемеры вымерли много веков тому назад — возможно, и к лучшему. Какое это должно было быть отвратительное зрелище — мужчины и женщины, все с бородами, но ростом с десятилетнего ребенка. С другой стороны, мы лишились возможности увидеть своими глазами всесокрушающий гнев богов, который обрушился на двемеров и поглотил целую цивилизацию в одно мгновение, и ужаснуться его сверхъестественной мощи.
Останки двемерской цивилизации похоронены глубоко в недрах гор, привлекая ученых и воров со всего света, что, словно падальщики, слетаются в опустевшие подземные города, чтобы содрать с костей прошлого последние крохи древних знаний и извлечь на поверхность забытые сокровища. Но многие искатели приключений встречают в этих проклятых залах лишь смерть, ибо двемерские руины не отдают свои сокровища без боя.
Давным-давно, еще ребенком, я слышал рассказы о том, как сведущи были двемеры в том, что касалось механизмов. У моего народа есть предание, что еще до нашего появления в этом мире двемеры подчинили себе силы земли и стали столь искусными механиками, что с помощью огня и молота вдыхали жизнь в сталь и бронзу, создавая конструкции из металла и магии. Эти искусственные создания теперь несут свою службу в темных залах и коридорах, наполненных непрерывным скрежетом шестеренок и шипением пара, готовые уничтожить тех, кто решил осквернить двемерские святыни, словно мрачные стражи последних крупиц культуры, оставшихся от ныне мертвой расы.
Вспоминаю, как я спустился во влажную тьму Мзулфта. Медленное шипение пара, скрип старых шестеренок и грохот работающих механизмов эхом отдавались по мертвому городу — звуки эти были способны посеять панику в сердце подавляющего большинства людей. Я слышал, как во тьме что-то движется, скользит по полу совсем рядом, но остается невидимым взору, и понимал, переступая через тела несчастных расхитителей могил и ученых, что во тьме этих залов обитают вовсе не крысы.
Небольшие механические пауки быстро окружают меня, оживают механизмы, встроенные в стены, разворачиваются большие сферы, являя передо мной металлические создания с арбалетами вместо рук. Я не могу не изумиться великолепию машин, созданных с одной лишь целью — убивать. Сила моя в моем мече и щите, и я не боюсь этих искусственных созданий, ибо мне ведомо — в этих глубинах можно встретить гораздо более опасных существ. И действительно, пол начинает подрагивать от движений какого-то массивного существа, ступающего так твердо, словно оно передвигается на огромных поршнях, — и вот оно выходит на свет. Топор вместо одной руки, молот — вместо другой, ростом с пятерых мужчин, весь из тусклой бронзы, с лицом, созданным по образу и подобию своих хозяев. Паровой центурион. Да, легенды не врут — передо мной страж, охраняющий величайшие сокровища двемеров.
Мы сразились, и теперь я знаю, что двемеры действительно исчезли бесследно — ибо грохот, с которым центурион нападал на меня, поднял бы мертвых из могил. Он размахивал молотом и мечом с нечеловеческой силой и без передышки, одержимый лишь одной целью — убивать. Я уклонялся от его ударов, и они лишь бесплодно крушили стены, я нападал, пользуясь теми редкими моментами, когда он открывался для атаки, — и так яростно мы сотрясали своды подземелья. Я не мог принять мысли, что какой-то механизм возьмет надо мной верх.
Обычный человек уже давно был бы мертв, когда я наконец встал у искореженного тела мертвого автоматона, из которого, словно последний выдох, вырвался клуб пара. Я мог бы забрать артефакты двемеров и ценные металлы, но оставил их нетронутыми. Мне не хотелось отвадить от себя удачу, ограбив мертвых, — а вдруг именно такую ошибку совершили бессчетное количество искателей приключений, бесславно завершивших свой путь?..
Я продолжу свои странствия по миру, и, возможно, когда-нибудь Гербейн встретит себе достойного противника — из известных мне нет никого, кто способен заставить меня трепетать.
