Потом Вивек оставил Министерство Правды и вернулся в пространство, которое не было пространством. Из Временного Дома он смотрел в средний мир, чтобы найти восьмого и последнего, самого могучего монстра, по имени ГУЛГА МОР ДЖИЛ и более того. Мудрые должны искать везде в поисках этой струны силы.
Вивек позвал на свою сторону Наставника и это было первый раз, когда Неревар посетил Временный Дом. У него было то же видение, которое Вивек имел так много лет назад: видение двухголового правящего короля.
«Кто это?» — удивился он.
Вивек ответил: «Красный камень завоевания».
Неревар, может быть, потому что был испуган, был раздражен ответом своего повелителя.
«Почему ты всегда так уклончив?»
Вивек ответил Наставнику: «Eсли я буду вести себя по-другому, это буду уже не я».
Вместе они отправились в Средний мир, в деревню рядом с местом, где Вивека нашли Айем и Сет. Восьмой монстр был там, но он не вел себя как монстр. Он сидел, опустив ноги в океан, с обеспокоенным лицом. Когда он увидел своего мать-отца, он спросил, почему он должен умереть и вернуться в забвение?
Вивек ответил восьмому монстру: «Eсли я буду вести себя по другому, это буду уже не я». Поскольку это, кажется, не удовлетворило монстра и Вивек еще нес отпечаток милости Айемы, он сказал:
«Огонь мой: дай ему поглотить тебя,
И сделай тайную дверь
У алтаря в Падхоме,
В Доме Боэт-и-А
Где мы будем в безопасности
И о нас заботятся.»
Монстр принял Муатру со спокойным выражением лица и его кости стали основой для Города Мертвых, нынче называемого Нарсис.
Неревар убрал свой топор, который держал наготове, и нахмурился.
«Почему,» — спросил он, — «ты попросил меня прийти, если ты знал, что восьмой монстр сдастся так легко?»
Вивек долго смотрел на Наставника.
Неревар понял: «Не предавай свою природу. Отвечай как хочешь.»
Вивек одветил: «Я привел тебя сюда, потому что я знал, что самое могучее мое создание предастся Муатре без спора, если только сначала я дам ему утешение.»
Неревар долго смотрел на Вивека.
Вивек понял: «Говори, Наставник.»
Неревар ответил: «Теперь я самый могучий из твоих детей.»
Пусть эта проповедь будет утешением тем, кто читает ее, будучи обречен умереть.
И конец этих слов — АЛЬМСИВИ.