Любимое снаряжение

ростая крестьянская одежда - штаны, безрукавка, ботинки - все это не только не мешает, но и помогает в сражении странствующему монаху. Из головных уборов - гондольерская шляпа. Оружие: простенькая магическая булава, короткий хитиновый лук и колчан со стрелами. В последнее время стал все чаще сталкиваться с различными демонами, удар которых удержать очень сложно. Как следствие - научился использовать снятый с одного из них эбонитовый щит, которым теперь отлично парирует удары. При себе имеет пяток комплектов скорой помощи под названием "Пояс Жизни", немного свитков, отмычку, щуп и факел. Аскет в полном смысле слова.

Любимая тактика боя

сли враг не один, пускает в ближайшего стрелу и немного отходит, чтобы не заметили остальные. Расправившись с первым, выманивает остальных. Если врагов много, они сильны и бегут в атаку все вместе независимо от попыток выманивания, старается разделить их на группы, используя акробатику и доводит до изнеможения быстрыми атаками в болевые точки. Быстро отбегая при приближении остальных врагов, может без особого труда справиться одновременно с тремя-четырьмя даэдрами, изредка подлечиваясь "Поясами Жизни".

Описание / История

еоки Такеда - не типичное имя для орка. Его матерью была оркесса, а отцом... кхм... этого он не знает. На все вопросы об отце мать лишь пожимала плечами и отмалчивалась.

Рос Кеоки хилым и болезненным. Не было в нем почти никаких признаков орочьего рода, кроме выпирающих клыков и зеленой кожи. Сверстники его дразнили и больно били, хотя Кеоки и сейчас не смог бы сказать, что его ранило больше - слова или удары...

Однажды он просто убежал из лагеря племени и отправился куда глаза глядят. Глядели они в разные стороны и он долго бродил кругами по округе, пока не приткнулся к какому-то балаганчику, гастролирующему по всей Империи и провинциям. Ввиду довольно тщедушного телосложения он научился довольно сносно пролазить в различные дыры, выбираться из различных пут и проделывать прочие фокусы, требующие некоторой ловкости. Со временем Кеоки стал выступать перед широкой публикой с неизменным успехом. Но балаганная жизнь ему наскучила и он, решив, что вполне отработал свой долг перед приютившими его артистами, отправился в дальнейший путь. Долго ли он скитался - он и сам не сможет припомнить, однако вывела его дорога к пещере отшельника - мастера боевых искусств и богослова. Тщедушный с виду старикашка произвел громадное впечатление на орка, вступившего тогда в пору отрочества, и Кеоки попросил у сенсея разрешения остаться с ним и обучиться всему, что тот знает. Старик ухмылялся, слушая молодого орка, но отказывать не стал...

Прошли годы. Из тощего и шустрого орченка Кеоки превратился в широкого в плечах зрелого орка, умеющего перерубать ребром ладони стволы молодых деревьев и способного без труда бежать хоть сутки напролет. Старик сенсей вложил в душу орка все основные заповеди об отношениях людей (в широком смысле) как между собой, так и с Великим Эо. Эо старик называл могущественную сущность, пронизывающую мир и все находящееся в нем. Постигая науку сенсея Кеоки отринул стремление к материальному и в отличие от многих своих собратьев по роду перестал тяготеть к презренному металлу, дорогим безделушкам и прочим излишествам. Он терпеть не мог различных напитков, отличных по чистоте и совершенству от родниковой воды и презирал наркотические вещества. Наконец настал момент, когда сенсей сказал, что научил орка всему тому основному, чему мог научить, и что остальное Кеоки должен постичь сам, странствуя по миру, обучая других и напитываясь Мудростью. Кеоки долго благодарил старика за терпение и науку, и, наконец, отправился в путь.

Мудрость в том идеальном понимании старого сенсея в мире... кхм... не встречалась. Напротив, всевозможные религиозные, политические и иные течения, прикрываясь ложными догматами, просто наживались на доверчивых людях. Кеоки разочаровался в имперской "Мудрости" и как-то так вышло, что был упрятан в императорскую тюрьму за ересь. Как случилось то, что он попал на Ввандерфелл, что в провинции Морровинд, Кеоки сам бы не смог сказать. Его снабдили бумагами и направили к некоему Каю в Балмору. Кай оказался забавным, хотя и подверженным влиянию наркотиков. Он ввел орка в курс дел, снабдил ценными советами и посоветовал вступить в одну из гильдий. Кеоки обошел гильдии воинов и магов, немного помог Ажире с ее отчетом, но не понял, как можно подменой пробиться в лидеры. После этого пути орка с гильдией магов разошлись. С гильдией воинов все закончилось еще быстрее. Кеоки помог лишь истребить крыс на складе почтенной женщины, изготовлявшей подушки. И тоже распрощался с гильдией, принципы которой, как выяснилось, не соответствуют понятиям Кеоки об Истине...

Некоторое время побродив по острову Кеоки нашел свое призвание. Он сталкивался со своеобразным проявлением Мудрости, присущим данмерским жрецам Трибунала. Вроде, в их речах был смысл и была частица истины. Именно так казалось орку в ту пору. Помогая жрецам храма он постепенно достиг среди них уважения за немногословность, аскетичность и исполнительность. Он не мог проповедовать так же сладкоголосно, как и они, поэтому ему поручили деятельность, требовавшую более крепкого телосложения, чем хорошо подвешенного языка. Сейчас он все еще состоит в храме в чине Куратора, но уже серьезно задумывается об истинности учения Трибунала...

Кай посвятил Кеоки в члены Клинков, секретной агентурной сети Императора. Кеоки отнесся со скептицизмом к этой затее, но так как Кай ему импонировал, решил не обижать его и выполнил для него одно поручение. Будет ли он выполнять второе, да еще связанное с оркессой, Кеоки пока не знает...

Во время выполнения заданий на Храм, Кеоки присоединился к Великому Дому Редоран, обществу благородных воинов, сражающихся с порождениями безумного демона Дагота. Сейчас Кеоки является Кузеном Дома после снятия незаслуженных обвинений с сына одного из Лордов-советников Дома. После случая с сыном советника орк всерьез заинтересовался происхождением пепельных статуй. Что-то ему подсказывает, что они связаны с Даготом...

Кеоки уже сорок лет, он уже не молодой орк-повеса, он рад, что нашел возможность принести в мир Ввандерфелла Истину, и он думает, что это ему вполне по силам.