----------

    Они быстро шли по широкой галерее третьего этажа Магаруна.
    - Только не всучивай чересчур настырно, - размахивая руками, увещевал Рихарр. - Это же варвар, у него подозрительности - на десятерых!.. Он должен сам заинтересоваться и сам взять в руки...
    Ажира, не оглядываясь, оплела хвост Рихарра своим и резко дернула. Мальчишка от неожиданности чуть не грохнулся на пол.
    - Не зевай, братец, - фыркнула кошка. - И не учи старуху жить.
    - Ну, ты поняла, в общем, - сконфуженно закончил он. - Мы маякнем, когда он подойдет.
    Ажира повертела в пальцах голубоватый камешек. Рихарр достал свой и направил на него слабый луч свет-кольца; оба камня словно чуть озарились изнутри.
    - Послабже, - скомандовала кошка, Рихарр чуть отодвинул кольцо. - Ага. И следи за мной, когда он возьмет его в руки; я дам знак...
    - Мне туда нельзя, - мальчишка помотал головой. - Вы будете с... ну, ты знаешь.
    Кошка сморщилась:
    - Ну, братец, удружил... Ладно, пусть найдет меня после этой пары, обчихаем.



    - Ну что?
    - Ходит, - с удовольствием сообщил Акхалата. - Каждый вечер. За ямсом, потом травки разные, в оружейку к Бойцам, и затем еще куда-то. И домой возвращается всегда с противоположной стороны.
    - Чу-у-удненько, - протянул котенок. - Значит так: ее палатка - сорок седьмая, значок Гильдии есть, но ты его не увидишь - он внутри. Ищи такой разноцветно-полосатый шатер, "Домашние зверьки от Асмитель", он сорок четвертый; и номер сорок девять - плотник Гро-Гул, Ажира говорила, его нельзя не заметить. Сорок семь, между Асмитель и Гро-Гулом, третий торговый ряд... вот. И еще она просила отловить ее на следующей перемене, нужен ты ей чего-то...
    Бретонец чуть покраснел:
    - Где? В смысле, аудитория?
    - Эээ... - котенок озадачился, этот момент он как-то упустил из виду. - Сейчас у нее должно быть... м-м-м... по-моему, зачарование... это... Тьфу, пошли к расписанию! - наконец сдался он.

    Администрирование учебного процесса в Школе Магов имело свои неоспоримые преимущества: в частности, расписание висело не только в Зале Отдыха, но и на всех этажах - рядом с каждым лестничным пролетом. Паче того, у каждой аудитории имелся персональный "список занятости", указывающий, когда и какие классы будут убивать в ней очередной кусочек времени. Акхалата вспомнил редоранскую Академию в Альд-руне, где чудовищная толпа перед стендами с "Учебным планом" образовалась чуть ли не раньше заселения Академ-скара, и шмыгнул носом: здесь такой чудесной отмазки от неудобного урока не существовало.
    Нельзя было даже сослаться на ошибку в одном из расписаний; потому что все листки, ясное дело, были магической копией, "зеркалом" того, который лежал на столе гильдмастера Атрис. Их невозможно было ни подделать, ни сорвать; разве что навесить сверху другой лист - чтобы вскорости огрести нехилых "пряников" от директрисы.
    Они пропустили стайку высоких эльфиек, с удовольствием поглядев им вслед, и подошли к расписанию.
    - Что за... - котенок озадаченно пригладил шерстку за ухом и снова попытался отыскать класс "шесть Дохт". Класс в списке наличествовал, но при попытке спуститься взглядом по строчкам упорно оказывалось, что очередная найденная ячейка принадлежит либо "Сессу", либо "Экему", а то и вовсе "Гету". Скосившись на друга, он обнаружил Акхалату в неменьшем недоумении.
    Попытка провести по нужной графе пальцем привела не к успеху, а к пущему конфузу: до требуемой клетки пальцы друзей ехали вместе - но стоило им переглянуться, как оказалось, что смотрят они совершенно разные записи.
    От окна отчетливо раздалось девичье фырканье; Рихарр обернулся как ужаленный. У высокой стрельчатой арки стояла компания постарше годами: две бретонки, два орка и расписанный, что твоя двемерская безделушка, нордлинг.

    Красавчик Джелдар снискал в Университете широкую известность - равно своими успехами в Иллюзиях и Изменениях, и не уступающим им самомнением. Впрочем, самомнение имело под собой дополнительную твердую почву в виде вечного успеха у женского пола, неизбывного поощрения учителей, мечтавших вырастить из него Великого мага, и высоты происхождения. Конечно, всякий лорд считал должным пропихнуть своих отпрысков в Магарун; но способности от социального положения не зависят - а потому на одного "благородного" всё же приходилось до полусотни тех, кому кроме сдачи вступительного экзамена с отличием похвалиться было нечем.
    А как поддерживать свое самомнение и статус в компании подростков, особенно - девчонок? Естественно, подкалывать и задирать всех, кто не глядит на тебя с обожанием...
    - Тьфу! - отреагировал Акхалата и скастовал Развеивание на "Учебный план". Иллюзия с подозрительной легкостью подалась, открыв нужную запись - но тут же притаившееся сторожевое заклятье самой Ранис, обманутое сложной иллюзией Джелдара, но среагировавшее на прямое колдовство, прошило бретона от макушки до пят...

  - Слушаю вас, следователь.
  Холода в голосе Айрин Огненный Глаз было совсем не в меру ее имени. Кассиан вновь поежился.
  - Буду признателен, если вы уделите мне пару минут для разговора, госпожа гильдмастер. Я занимаюсь...
  - "Страж", пожалуйста. Тешьте титулованием старых ведьм, киродиил, они на это падки... 
  - Страж Айрин, - послушно повторил инспектор. - Я занимаюсь расследованием случаев двемерской контрабанды из провинции Вварденфелл. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, они не отнимут много времени.
  - Двемерская контрабанда? - Айрин вскинула точёные брови. - Вы полагаете, это профиль Гильдии Бойцов?
  - Нет-нет! - торопливо поправился Кассиан, - у меня в мыслях не было винить вас. Пока я лишь пытаюсь сориентироваться в Городе, познакомиться, так сказать, с главными действующими лицами...
  - Обнадеживающее начало, - хмыкнула нордлинка. - Ладно, зажигайте.
  - Какие направления вашей деятельности вы могли бы выделить как основные? Я имею в виду, чем вам приходится заниматься чаще всего?
  Глава Бойцов удивленно повела плечами:
  - В основном... вы знаете, думаю, как везде: охрана, преследование разных... антиобщественных элементов, разведка и очистка загородных территорий, дикие звери... иногда - помощь Страже, по договоренности с Советом Дома...
  - Бывали ли у вас задания, в которых требовалось противостоять Страже или Легиону?
  - Никогда, - решительно сказала Айрин. - Мы законопослушная гильдия. И разбоем не занимаемся тоже.
  Кассиан задумался на миг: что-то ему не понравилось, что-то было в этом ответе не так...
  - Есть ли у вас постоянные заказчики? Я имею в виду и долгосрочные контракты, и частый найм. В том числе и мелкие, кстати...
  - Совет Дома. Гильдия Магов - они часто привлекают нас для помощи в охоте на некромантов. Многие торговцы - для охраны караванов. По именам их всех, простите, не упомню...
  - Так. А можно ли сделать предположение... - инспектор замялся. - ...что постоянные заказы этих частных лиц лежат в одной области?
  - Прошу извинить, следователь, - голос Айрин стремительно похолодел. - Детали договоров с клиентами - закрытая информация. Получайте специальное предписание от Совета - тогда удовлетворю ваше любопытство и в этом вопросе.
  - Понятно, - Кассиан попытался сгладить неловкость. - Могу ли я, хотя бы, ознакомиться со списком постоянных частных заказчиков?
  - Предписание, следователь. Будут бумаги - будет разговор.
  - Мда... ладно. Вы упомянули участие в охоте на некромантов. Какова судьба трофеев, собираемых в ходе удачного рейда?
  - Их забирают Маги, - чуть недоуменно разъяснила Страж. - Это непременное условие всех договоров: мы работаем на подхвате и за твердый гонорар, всё остальное - не наше дело... Предупреждая ваш следующий вопрос - нет, двемерских артефактов среди трофеев обычно не водится, но если что-то и попадётся - Маги сдают их Совету Дома, под опись. Подробностей я не знаю, но описи вы можете сверить у самих Магов.
  - Распространяется ли ваша сфера деятельности на другие города?
  - И не только на города. В городе редко водятся преступники и прочие, э-э-э, опасности... а на тех, что есть, обычно довольно Стражи.
  - То есть ваши люди по долгу службы могут и в пепельные земли...
  - Да хоть в Дагон Фел, - пожала великолепными плечами Страж. - Куда интересы клиента пошлют, туда и... Разве что на материк не ходим.
  - Что вы могли бы сказать о других, э-э, организациях? В этом плане, имею в виду... Храм, Имперский Культ, Восточная Компания?
  - Вот уж кого мы здесь не имеем счастья видеть - так это ваших торговцев, - сдержанно, но с чувством выразилась Айрин. - Дом, может быть, и имеет с ними дела, но с населением они не связываются. И хвала Альмсиви, я вам скажу... Что до Храма... поверьте, следователь, вот это уж точно - дохлый след. Никогда храмовники с криминалом не путались.
  - А Культ? - подтолкнул Кассиан, видя, что нордлинка не собирается продолжать.
  - Культ... - она скривилась. Чуть-чуть, насколько позволяла маска суровой леди. - Уясните, киродиил, что я не собираюсь говорить плохо о людях, о делах которых ничего не знаю. Но их, этих дел, у культистов здесь изрядно... шагу не ступишь, чтоб на кого-то из этой шайки не наткнуться.
  - Уяснил, - озадаченно проговорил Кассиан, спросивший об Имперском Культе больше для проформы: уж их-то, инфильтрованных Клинками по самое некуда, он знал как облупленных...
  - Ну ладно... - он потер лоб, собираясь переходить к самой сложной части разговора. - А не сталкивались ли со случаями контрабанды - ваши люди?
  - Каким образом? - взглядом, которым окатила его северная леди, можно было заморозить фаербол.
  - Например, если вас привлекали на подсобную роль - примерно как же, как Гильдия Магов, только для куда более неприглядных и богатых контрактов. Только не стоит открещиваться; именно на этот случай в вашем Уставе прописан пункт о неразглашении договоров. Хотя в самих договорах вряд ли можно отыскать какие-то ниточки - одно существование такого пункта говорит о... ну, вы понимаете. Почему бы, к примеру, Гильдии Воров не нанять вас для, скажем, охраны джентльмена, который хочет частным образом позаниматься двемерской археологией...
  Айрин пожала плечами.
  - По-моему, с такими вопросами вам следовало начать с Гильдии Воров - она, как вы знаете, имеет вполне законную имперскую лицензию... на разные незаконные делишки.
  - Ни одна из Гильдий, - суховато перебил Кассиан, - не имеет лицензии на деятельность, прямо запрещенную эдиктом Императора. Если Воровская Гильдия и занимается этим видом контрабанды - вряд ли меня... гм... подробно посвятят в обстоятельства дела. Ни в официальном, ни в частном порядке - даже если это случайная самодеятельность пары мелких мошенников. Такие дела они предпочитают решать, э-э-э, приватно меж собой.
  - Так что же вы, в таком случае, хотите услышать от меня?
  Инспектор откашлялся.
  - Не секрет, что по роду деятельности вам порой приходится брать подобные контракты, которые с точки зрения закона выглядят... весьма сомнительно. И понимаю, что открытое обсуждение со мной деталей этих контрактов серьезно повредит вашей репутации... Однако... давайте скажем так: если я смогу узнать, кем мне следует заниматься в первую очередь - до номеров вторых и третьих мои руки могут и не дойти. Разумеется, в том случае, если они, эти номера, не замешани ни в чем "тяжелом"... Да и на этот случай - в случае успешного обезвреживания крупной сети, думаю, ни Стража, ни Легион не будут иметь претензий к тем, кто оказал значимую добровольную помощь...
  - Я скажу вам два имени, следователь. - Айрин еще раз обдала его ледяным душем огненного взгляда. - Одно из них вам назовет как минимум половина Балморы - хотя, понятно, не вслух. Хабаси Сладкоголосая. А вот второго - пожалуй, почти никто. Поэтому будем считать, вам его ветром в уши надуло; и где-нибудь изрядно подальше отсюда.
  - Договорились.
  - Хла Оуд, Ра'Жид.

    По палатке проплыл тонкий, почти неслышный звон - далеко отсюда, на своем наблюдательном пункте, Акхалата звякнул перед ташем двумя стеклянными безделушками - и Ажира встрепенулась.
    Легким, не бросающимся в глаза движением она сдвинула лоток с камнями к центру прилавка и подняла взгляд. Со стороны это выглядело совершенно невинно: торговка рутинно тасует товар, не давая ему залежаться, привлекая внимание покупателей...
    Степняк был не столь огромен, как представлялось по рассказу маленького бретона, зато массивен и крепко сбит - словно вырублен из цельного куска эбонита. Кошка тихонько заурчала от охватившего ее на миг чисто женского вожделения, но тут же стряхнула лишние мысли прочь.
    - Мутсэрра ищет магической поддержки? - мурлыкнула она. - Самая разнообр-разная волшба, качественная, с р-репутацией... Мутсэрра - великий воин, достойный великих врагов, но не все вр-раги играют честно...
    Будто тик дёрнул щеку эшлендера; каменное лицо пошло трещинами, явив тень глухой, тяжелой злобы и затаенной ненависти. О, Ажира умела читать эмоции покупателей! Кошка быстро повела лапой, простым рефлексом удерживая внимание степняка еще на пару необходимых секунд:
    - Огненный щит, зелье мощи огррима, эликсир жизни, свитки славного здравия, защита от чер-рного мора, оружие, заклятое прротив черных сил...

    Ассауринаби замер. Он не любил магии, как любой эшлендер: волшба - дело шаманки, и горе тому, кто посмеет коснуться запретного. Охотникам было разрешено использовать эликсиры сил и здоровья, но лишь те, что были получены из рук самой шаманки. И - только если не было иного выхода...
    Он, Ассауринаби, не охотник. Но на его плечах - честь племени и жизнь - точнее, души - одиннадцати собратьев. Ради этого он может и должен идти на всё...
    Кошка-торговка еще плела бархатным языком шелковые кружева завлекающей похвальбы. Он охватил ее мгновенным цепким взглядом; в меру алчна, в меру угодлива, знает место, положенное н'ваху-инорасу... не суетится, не дергается - как до сих пор дергается он сам от ежедневных контактов с проклятым колдуном... Огляделся; но нет, не было вокруг ничего подозрительного, да и не чуял он слежки за собой...
    Не похоже это на подставу.
    Но, о Предвечные Предки, до чего соблазнительна наживка!
    И он решился.

    - Ты сказала - Мор? - эшлендер уперся тяжелым взглядом в Ажиру, и у нее вдруг пересохло в горле.
    - Вер-рный выборр!.. - она попыталась сказать это с восторгом и одобрением, но вышло лишь невнятное глухое ворчание. Стремительно перебрала склянки, пряча опасный конфуз - и на прилавок перед варваром, звякнув боками, стали три пузырька:
    - Лечение Красного мор-ра - стандарртное, качественное, концентр-рат!..
    Рядом легли два свитка:
    - Славное здр-равие, от болезни и мор-ра! Нашими заклятьями пользуется даже Хррам!..
    - Ты говорила про Чёрный мор, - степняк набычился, пристально уставясь кошке в лицо; ее уши непроизвольно прижались к голове, загривок взъерошило...
    - Мутсэра, ср-редств от Черного мора не существует, - теперь она старалась выбирать слова осторожно, чтобы, не приведи Альмсиви, не сорвать варвара с катушек. Вряд ли Стража успеет... - Излечения нет. Есть амулеты, защитные амулеты. И заговор-ры, да. Заговоры делают в Храме... я пр-родаю только амулеты...
    - Давай амулет. - Эшлендер стоял совершенно неподвижно, держа руки свободно и без оружия - и от этого почему-то было особенно жутко.
    Стараясь не выдать себя лишней поспешностью, Ажира передвинула лоток с амулетами на Камнях Душ ближе к варвару. Большей частью это были ученические поделки младшеклассников, курьезные результаты первых практических работ; не годные ни на что, кроме шуток и розыгрышей. Ими не запрещалось торговать, ведь какая-то магия в них была - но...
    А вторым справа лежал таш: в виде глаза рыбы-убийцы, рельефно вырезанной на овальном деревянном медальоне.

    Коготь торговки поочередно указал на четыре уродливые вещицы внутри шкатулки чёрно-фиолетового стекла:
    - Выбирайте, мутсэр-ра. Тот, что вам подойдет - сам узнает вас...
    Ассауринаби протянул руку к выглядящему приличней остальных тощему эбонитовому браслету. Но в тот самый миг, как рука его миновала толстую овальную пластинку с вырезанной (и прегадостно, на его взгляд!) зубаткой, круглый рыбий глаз вдруг налился мягким голубоватым светом. Торговка вздрогнула, ее прижмуренные, с лукавинкой глаза вмиг стали круглыми, как у ее рыбы.
    - Дух ваших предков силен и благосклонен к вам, мутсэр-ра, - тихо произнесла она. - Это амулет постоянной силы, он наверняка оборонит вас в одном случае из восьми... Мы говорим: "у кошки - девять жизней"; вы получили одну из них... Восемьсот др-рейков.

    Сумма была маловата для амулета постоянной силы, но Ажира надеялась, что варвар не особо сведущ в ценах. Запроси она больше - он мог бы и отказаться от покупки, и потребовать сверить цену в Гильдии... да у него могло и вовсе не найтись столько, вдруг сообразила она. Однако брать сказанное назад было поздно.
    Эшлендер глянул исподлобья, запустил могучую клешню в котомку... и, сухо брякнув, в миску перед Ажирой ссыпалась горсть жемчужин. Чистых и крупных.
    С трудом подавив искушение, кошка отсчитала ровно восемь и спрятала в поясной кошель. Остальные с поклоном протянула обратно:
    - Возьмите, мутсэрра. Гильдия Магов ведет дела честно...
    Однако эшлендера, похоже, больше волновало свое приобретение; повертев деревяшку так и этак, он, наконец, сунул ее за пазуху, под хитиновый панцирь. Сгрёб оставшиеся жемчужины, отправил туда же. И, не глядя больше на кошку, зашагал прочь...
    Ажира смотрела ему вслед.

    На третью ночь Рихарр решил подобраться поближе.
    Сейчас он лежал на балке под мостом, в нескольких метрах над водой, разглядывая жесткий, иссушенный профиль "рыбака". Совершенно мертвое, лишенное эмоций лицо того отдавало жутью, а скупость и монотонность движений завораживала. Данмер сидел молча, почти не шевелясь - и солил, солил, солил черным невесомым порошком неторопливые речные воды...


    Рядом с котенком мелькнуло что-то массивное и бесшумно обрушилось на пятачок относительно сухой прибрежной земли; рыбак шарахнулся, Рихарр с трудом сдержал невольный всписк.
    - О, привет! - незваный гость с кошачьей грацией поднялся, скользящим шагом отступил от "рыбака" и от моста, в тень берега. - Как дела? Мы можем поговорить?
    И хоть там стоял мрак, как у редгарда за пазухой, - сейчас, когда человек подставлял желтым глазам Рихарра не одну макушку, тот получил шанс его рассмотреть.
    Хищное скуластое лицо, чуть раскосые глаза, прямой длинный нос. Острые стрелы густых бровей. Данмер или имперец... а скорее, и то и другое сразу. Изящная шелковая рубашка цвета ультрамарин, какой не постыдился бы и советник Дома. Поверх рубашки - кираса кожи нетча, излюбленная контрабандистами легкая броня.
    В общем, очень серьезный господин. По крайней мере, выше пояса...
    - Что тебе нужно, с'вит? - рыбак тоже уже был на ногах и тянул руку к котомке, лежавшей позади.
    Ночной гость шевельнулся; рыбак замер. Рука его, уже обхватившая ремень, разжалась и повисла перебитым крылом.
    Рихарр не видел, чем именно гость похвастался - лишь льдисто высверкнуло на миг хищное стальное острие.
    - Дагот...
    Слово упало пудовой чушкой черного чугуна. Рихарр слышал его впервые, но и ему напряжение, повисшее внизу, взъерошило загривок ледяным ознобом.
    Двое внизу молчали.
    Секунды текли, превращаясь в минуты; горизонт начал алеть, но оба стояли как статуи - и, казалось, даже позабыли дышать.
    Наконец, мертвым усталым голосом рыбак повторил:
    - Что тебе нужно?
    - Я хочу говорить с вашим... главным, - гость пошевелился, расслабляясь, и даже чуть улыбнулся. - С тем, кто вам приказывает. Кстати, убивать меня поздно. Я не один.
    - Хорошо, я понял...
    Рыбак не договорил. Ничто не шелохнулось во тьме - но из ближних кустов уже летел тонкий нитяной аркан. Изящный гость забился, как рыба на крючке; в следующий миг в шею ему, аккурат над отглаженным шелковым воротничком, вошел тяжелый метательный нож.
    Рихарр вздрогнул, чуть не свалившись со стропил: даже он не смог заметить, как подкрался третий. Заметили ли его самого?.. Вряд ли - он лежал не шевелясь, и уж его-то укрытие надежно тонет во мраке...
    Из кустов тенью скользнул варвар-степняк; неподвижное, рубленое лицо и чугунный подбородок. Было удивительно, что такая туша умеет передвигаться, не снося всё на своем пути.
    Почему-то Рихарр узнал его сразу. И замер на балке, не дыша...
    - Что он хотел? - коротко спросил эшлендер.
    - Он узнал, - рыбак методично набивал мертвецу камни за пазуху. - Ты должен был дать мне его допросить. Он сказал, что был не один.
    - Неважно.
    Эшлендер без усилий подхватил тело под мышки, зашел в реку по пояс и отпустил. Плеснула волна, убитый последний раз глянул в серое небо - и исчез под водой...
    Степняк отряхнул руки и выбрался на берег...
    - Неважно, - повторил он. - Ворам не поверят, пока здесь заправляет Братство. А у Воров скоро будут проблемы. Серьезные проблемы...


    Он тенью следовал за ними два квартала - чтобы быть уверенным, что они ушли. Затем вернулся.
    Кошачье племя инстинктивно боялось воды, хоть никакого вреда им она не приносила. Рихарру пришлось несколько секунд перебарывать себя, прежде чем окунуться с головой; там, где кочевнику было по пояс, невысокому мальчишке пришлось нырять.
    Тело унесло недалеко. Но даже в воде оно оставалось чересчур тяжелым для тощего двенадцатилетнего пацана: всё, что удалось Рихарру - зацепить труп за корягу, чтоб не уплыл, и когтями оборвать изрядный клок воротника. Дорогая ткань вся пропиталась кровью, которую вода пока не успела вымыть. Он сунул обрывок в матерчатый кулек, запихал кулек за пазуху и, напоследок, поверхностно обшарил карманы убитого.
    На этот раз ему повезло больше: в поясном кошеле нашлись аж двести восемьдесят дрейков, а под рубашкой - запечатанный конверт без адреса. Подумав, Рихарр письмо забрал, а золото с превеликим сожалением спрятал обратно; если он собирался сдать труп заинтересованным лицам, они могли чересчур хорошо знать, сколько денег было у покойника. И, заметив неладное, задаться вопросом - не взяли ли с убитого что-то еще.
    Выбравшись на берег и встряхнувшись, котенок со всех ног бросился домой.
    Он не знал, что был не единственным любителем половить рыбку в мутной речной воде.
    Узкие голубовато-зеленые глаза с вертикальными прорезями зрачков видели всё.

И последний из пяти


=====

    Акхалата вертел письмо в руках - долго, много дольше, на взгляд Рихарра, чем оно того требовало. И хмурился все сильней.
    - Ну? - наконец не выдержал котенок.
    - Подожди, - отмахнулся бретон.
    Письмо не было надписано, но запечатано аккуратно, чисто: тот, кто писал, не был стеснен ни временем, ни случайными помехами. И притом - никакой видимой страховки, никаких предосторожностей, обычно применяемых знающими людьмии, чтобы никто не мог незаметно вскрыть и снова запечатать конверт. Словно писавший не боялся, что оно попадет в чужие руки...
    Но разве так поступают идущие на встречу, с которой могут не вернуться?
    Если бы, как он опасался и как произошло, его убили - и тело нашла Стража - обыск и изъятие письма проводил бы опытный следователь. Но если бы его обыскали убийцы - что можно было предпринять, чтобы они не смогли подменить или хотя бы прочитать "секрет"?
    Какое преимущество мог иметь опытный следователь или знатный человек - перед глупым разбойником?..
    Акхалата поднял глаза:
    - Слушай, позови свою сеструху, а?
    - Чего?? - опешил Рихарр; такого поворота он ожидал меньше всего.
    - Позови, - упрямо повторил бретон.


    - Вы смогли пр-рочесть заклятье? - Ажира была изумлена не меньше, чем котенок минуту назад. - Вы, двое?..
    - Письмо слишком "чистое", - объяснил бретон. - Как рис в крысоловке. Там обязан был быть секрет: шифр, заклятье ключа или сторожевое, или алхимический баланс...
    - Юный лор-рд наблюдателен, - Ажира хлестнула хвостом. - Юный лоррд умён... Ажирра гор-рдится такой дррружбой.
    Она еще раз повертела письмо в чутких лапах, буквально обнюхивая каждый миллиметр.
    - Секр-рет есть... Да, есть секррет... Хор-р-ро-оший...
    Рихарр глядел на сестру все более встревоженно: такие спектакли с картавой речью она устраивала очень редко.
    - Ажи, что случилось? - наконец спросил он напрямик.
    Сестра помолчала.
    - Ребятки, а вам очень нужно его прочитать?
    Рихарр сдержал первый позыв - черкнуть ладонью по горлу. Кто его знает, что для этого могло потребоваться... Дело оказалось слишком серьезным, и догадка Акхалаты про шифр могла обернуться правдой. И что тогда - снова пустышка?..
    - Нужно, - уклончиво сказал он.
    - Ажир-ра не может снять заклятье, - проворчала кошка. И с видимым усилием добавила: - Но знает того, кто сможет.
    - А кто может? Ажи??..
    Ажира с шипением выдохнула сквозь зубы - как всегда, когда до смерти не хотела в чем-то признаваться:
    - Это умеет... Гальбедир-р.

В промежутках должно было быть прохождение за Кассиана - но тут выплыла пара идеек, которые чересчур велики для маленьких отрывков.
Допишу и вставлю позже =)


=====

    - Нет!! - Гальбедир вздернула носик и, гордо отвернувшись, прошествовала к столу. Протянула руку к немедленно вспыхнувшей масляной лампе, затем к книжной полке, откуда в ладонь ей с шумом свалился толстенный том "Магии цветов". Раскрыв его где-то на середине, она решительно уселась за стол, всей спиной демонстрируя надменность и великолепное девчоночье презрение.
    Рихарр подкрался, заглянул ей через плечо и доброжелательно сказал:
    - Вы шестую главу еще месяц назад проходили. К пересдаче готовишься?.. И переверни книжку, ты ее вверх ногами держишь.
    Маленькая босмерка, покраснев до ушей, резко двинула локтем назад. Не попала - и разозлилась еще сильней. Не то чтоб она сама не заметила, что держит книжку неправильно; но четырехкилограммовый брусок в руках особо не повертишь, а показывать этому наглому мальчишке свои, даже малейшие, промахи... лучше умереть!!
    Она снова повернулась спиной к рихаррову сопению, шлепнула книгу на стол и с шорохом крутанула. Теперь лампа была не перед ней, а где-то справа; света не хватало, ей пришлось уткнуться носом в самые страницы.
    Рихарр смотрел на босмерку, чувствуя щемящий комок нежности, подкатывающий к горлу. Гальбедир была необычайно красива - но красотой не юной девушки или хотя бы подростка, а как обаятельный и ужасно симпатичный ребенок, - пусть и была старше его на два года. И даже вела себя точно так, как, по его мнению, должны вести себя избалованные и капризные младшие сестренки. Так и подмывало протянуть руку, пересчитать выпирающие из узкой согнутой спины позвонки...
    Ее изящная мантия была последним писком моды: по фасону не более чем широкая лента с оторочкой, облегающая тело спереди и сзади, она перехватывалась на поясе узким ремешком, а спадающие края закрывали руки до локтей, принимая вид добропорядочных рукавов. Бока оказывались обнажены - что было абсолютно незаметно, когда девушка спокойно стояла, сидела или неспешно прогуливалась, но необычайно эротично при беге, размахивании руками и иных энергичных действиях.
    Рихарр вздохнул.
    Размял пальцы. Чуть втянул когти, чтобы они утонули в легком пушке, покрывающем лапы.
    И провел всеми десятью пушистыми "кисточками" по нежной коже девичьих боков.

    Гальбедир пискнула - наверно, самой ей этот задушенный сип казался пронзительным визгом. Ее отнесло в дальний угол комнаты, а глаза распахнулись в пол-лица. Рихарр поднял руку и пошевелил пальцами. Девчонка выставила руки перед собой и попятилась - почти тут же уперевшись в стенку. Глаза ее метались от Рихарра, мигом ставшего из мелкого наглого мальчишки ужасной угрозой, к двери и обратно; наверно, можно было бы...
    Дверь скрипнула. И вспыхнувшее внезапной надеждой сердечко Гальбедир провалилось в еще большую пропасть - когда она услыхала мурлыкающее:
    - Добр-р-рый друг. Могу ли я чем-нибудь помочь?
    Ажира мягко скользнула внутрь, прикрыв дверь за собой; толстая пушистая кисточка хвоста, переброшенного через руку, удобно легла в ладонь.
    Босмерка в панике вертела головой, перебрасывая затравленный взгляд с братца на сестрицу, ухмылявшихся в унисон. Вряд ли бы ей удалось справиться даже с одним мальчишкой; против них обоих у нее не было ни единого шанса...
    Она была обречена.
    И она сделала единственное, что могла.
    Закрыв глаза и набрав побольше воздуха, она выпалила в эти хитрые кошачьи морды:
    - Всё!! Сдаюсь!! Сдаюсь! Что надо делать?..

сообщение

>> ____:
Это хорошая конвульсия! Если будут еще конвульсии, делитесь ее последствиями прямо здесь, не стесняйтесь!

>> ____:

Спасибо за это.

Продолжаем нашу передачу)
Этот отрывок должен был идти перед этим.

=====


    - ...слышал?
    - Да кто о них не слышал. Шарахаются по ночам, к людям пристают, вчера, вон, чуть не зарезали одного...
    - Даже так... А сны?
    - Почему Империя считает, что это важно? - в упор спросил Косадес.
    Кассиан помолчал, раздумывая. По всему выходило, что местный шпион Клинков ни в какую не станет делиться информацией "в одни ворота". Подозревал ли он Кассиана, что тот целит на его место - была у Империи такая милая практика ротации агентов "втёмную", - или же просто хотел быть в курсе всего, что происходит в его регионе... Впрочем, несущественно.
    Столичный инспектор полез в поясную суму и добыл на свет несколько запечатанных пакетов и три книги с печатью Императорской Библиотеки. Две из них Косадес тут же отложил в сторону; Кассиан поднял брови.
    - Фигня, - прокомментировал Кай (по правде говоря, он выразился несколько более энергично). - Имперские сказки про "дикарей из провинции", - он погрузился в чтение пакетов. Кассиан срочно произвел в уме некоторый перерасчет: выходило, что Клинок знает об эшлендерах и истории провинции куда больше него - значит, уже интересовался, причем углубленно... В курсе. Давно.
    Следователь зашнырял глазами по сторонам. И почти сразу углядел, что искал: из-под кровати, в трогательном соседстве с опустевшей трубкой скуума, торчал корешок местной "Истории Морроувинда".
    - Значит, и до вас дошло, - пробурчал Кай почти про себя, долистывая секретные предписания.
    - Император обеспокоен... - начал было столичный чиновник.
    - "Обеспокоен"! - фыркнул местный шпион. - Какое трогательное слово. И всё?
    - Э-э-э-э...
    Обвиняющий палец ткнулся в грудь Кассиана.
    - Обеспокоен?! В имперской провинции просыпается черт-те что, имеющее доступ к божественной сути, против которой бессильны и наши Девять, и местные, слабеющие с каждым днём, - а Император только лишь "обеспокоен"?! И присылает всего одного чиновника - понюхать, чем дело пахнет?.. Ох, сказал бы я вам, чем оно пахнет...
    - Что вы предлагаете? - твердо спросил инспектор.
    Клинок с подозрением глянул снизу вверх; следователь на миг поразился богатству его мимики. Лицедей, истинный, профессиональный лицедей!
    - Мои предложения, - тщательно подбирая слова, выговорил Кай, - изложены в моих регулярных отчетах. Вы, как я понимаю - свидетельство того, как к ним относятся ТАМ. Но более оптимистичных и удобных для Императора у меня нет.
    В комнате повисло тяжелое, напряженное молчание. Следователь чувствовал себя виноватым без вины и объяснений: Косадес ему нравился, он был профессионал и тертый калач, вдобавок умница, каких мало, - сам же инспектор представлял сейчас тупых и надутых канцелярских чинуш, полагавших себя стократ умнее мелкого агента на внедрении. Разве может такой понимать ситуацию лучше, чем они - приближенные к трону, обласканные (причем заслуженно!), облеченные доверием и должностями, носители больших государственных секретов, и прочая, и прочая?.. А время меж тем струится, убегает, тратится на бесчисленные самолюбования и канцелярские безделицы, его мало, мало, мало, еще меньше, вот уже совсем нет... Кассиан чувствовал это буквально кожей, хоть и не понимал еще абсолютно ни черта. И ведь в главном Клинок был прав: он здесь именно "понюхать, чем дело пахнет". Стоит ли Империи и ее службам всерьез относиться к очередному провинциальному мифу, занявшему внезапно столь большое место в отчетной рутине агентов под прикрытием.
    - Гм... - Кассиан неловко кашлянул. - Разделяю ваши чувства - но, думаю, мы с вами все же в одной лодке. Вы ожидали большего - но приходится, знаете, работать с тем, что есть... Давайте посмотрим, что у нас есть, и попробуем вместе раскопать что-нибудь еще...
    Мастер-Шпион барабанил пальцами по столу и отрешенно глядел в стену; явно прикидывал, как бы употребить столичную штучку с наибольшей пользой.
    - Ладно, - наконец проговорил он. - Я дам вам несколько наколок. Посмотрим, что вы сумеете узнать... Но сперва прочитайте всё это, - он ткнул в руки инспектору стопку книжек. - Глупо вляпываться в историю, которую совершенно не знаешь - если, конечно, ваше знакомство с Морровиндом ограничивается этим. - Палец презрительно ткнул в принесенные следователем тома со штампом Императорской Библиотеки. - Только не забудьте вернуть, это мой ежедневный рабочий инструмент. А лучше снимите себе копии...

История Фарагота. В трёх главах.
Фарагот прибыл в Варденфел сегодня утром, но его задержали Стражники по статье Принадлежность к неофициальной Расе и бросили в подвал, спать на гнилой Лежанке. Фарагот думал: Почему если он Босмер его можно унижать, и причислять к низшим Расам, или Гуарам ? А он был аристократических кровей, Лорд Фарагот де Бомжевало. Но теперь он терпел расизм этих Стражников. Наконец дверь широко растворилась, и в подвал зашёл Имперский стражник - наглый, грозный, надменный.
-Ну как поживает наш длинноухий друг, есть не хотите ? Ха-ха !
-Нет. Имперская сволочь.
В ответ под грозный свист, разгневанный Стражник заломил бедному Эльф руки, и грозно прошипел:
-Пока ты не заплатишь, будешь сидеть здесь, понятно !
И пнув Фарагота в грудь, Стражник нагло улыбнувшись, ушёл. Эльф горько заплакал, и упал на лежанку. Все деньги они отняли, только Кольцо - фамильную драгоценность, не нашли. Неужели придётся отдать Кольцо, последнюю отдушину, бедного никому не нужного Эльфа. Ах, почему он не Данмер. Ах ! Как тяжело на душе.
Так прошла неделя, вторая. Уже Фарагот был готов утопиться в ведре, наполненном собственной Мочой. И сейчас обвейтчавший Эльф сидел и думал о главном вопросе, от которого зависела его жизнь. Отдать ли Кольцо ? Наконец Эльф решил - отдать. Без этого нельзя.
-Эй ты - окрикнул Фарагот Стражника.
-Что тебе ? - ответил Стражник.
-Кольцо. Забирай и освободи меня.
-О. Кольцо. Хорошо.
-Освободи меня.
-Конечно, только ты должен ещё один Септим.
-У меня больше ничего нет.
-Отдавай тапки.
И Фарагот отдал. У него ничего не было. Эльфа пинком выгнали из Имперской Канцелярии. Было холодно, шёл дождь но было Свободно. 

>> LordHaosa:


Всё очень хорошо. Намеренное искажение имени Фаргота и названия острова Вварденфелл означает высокую самостоятельность произведения. То есть, писатель вынужден творить в чужом сеттинге, но при этом умеет сохранить независимость рассказа. В данном отрывке, даже столь малом, ставится острая на сегодняшний день проблема толерантности к людям и эльфам. В самом деле, каждый день мы читаем в газетах, как очередного редгарда избивают имперцы в подворотне, или как аргонианина уводят в рабство. Фарагота смешивают с грязью настолько, что принимают за Гуара! Ужасно. Здесь очень хорошо читается антитеза, мастерски выраженная в противоборстве униженного Фарагота и Имперского Стражника — "наглого, грозного, надменного". Стражник здесь является общим образом всех тех, кто унижает людей и эльфов других рас. Тон Стражника повелительный; "Пока ты не заплатишь, будешь сидеть здесь, понятно !", — видите, он не спрашивает, а приказывает. В этом выражается безысходности ситуации; Фарагот беспомощен против Стражника. Более того, ситуация намеренно усугубляется автором:
— время свёрнуто в невыразимый бублик печали; для Фарагота дни однолики, а "сотни томительных дней" тянутся бесконечно. Уже неясно, сколько часов прошло. Боль. Чтобы подчеркнуть, насколько невыразимо страдание Фарагота, автор использует неологизм "обвейтчавший", предоставляя каждому, отдельно взятому читателю самому для себя понять, что испытывает Эльф.
Более того, параллельно автор развивает сюжетную линию Фарагота и Кольца. Они как сын и мать, как два любовника; они единственное, что есть друг и друга. Где-то глубоко, коллективным бессознательным мы представляем, как долгими и холодными ночами Фарагот согревал Кольцо и берёг, как зеницу ока, а оно платило ему своими чарами. Быть может, они прожили бы вместе вечно. Но вот, вот она, трагедия! катастрофа! бездна человеческого бессердечия! Судьба, о горькая судьба! Стражник, негодующий расист и пр., отобрал то последнее сокровище, которое определяло смысл жизни Фарагота. Чтобы не умереть смертью труса, утопившись в отходах жизнедеятельности, некогда знатный аристократ, Эльф поддаётся инстинкту выживания. Несправедливость общества вынуждает его расстаться с нежно любимым Кольцом. А ещё Тапками. Непередаваемое страдание заключено в этих строках Гения. Потеряв всё: имя, честь, Кольцо, Тапки — потеряв всё, Фарагот остаётся лицом к лицу с жестоким миром. Ему нечего терять, больше его ничто не стесняет, и поэтому ему Свободно (посмотрите, как акцентирует автор всю значимость понятия этой заглавной буквой!).

Браво, маэстро! С нетерпением ждём Ваших следующих работ.

сообщение

>> ____:
Да, действительно, эта глубокая идея была Кваем, к сожалению, бессовестно упущена, за что он нижайше просит прощения мастера.
Вы знаете, Квай считает, что дело не в столь плотских идеях, чуждых высокому полёту мысли автора. Речь, скорее всего, идёт о потере самого себя, о предательстве своего я, на которое толкает оскорблённого Босмера общество. Эльф задумывается об этом, потому что не видит другого пути, потому что несправедливое общество, подверженное влиянию идеологии имперцев, практически руководимое презренными имперцами, не оставляет ему другого выбора. Поэтому приходится идти на всё ради единственного шанса спастись и попытаться ещё восстановить славное имя Фарагота де Бомжевало. Заметьте, к слову, лёгкие нотки французского шарма в названии родового имения. Это так приятно.

сообщение

>> ____:
Не кажется ли вам, что это, помимо всего прочего, имеет и своеобразный символический оттенок? Так сказать, склонность автора к аллегоризации понятий? Посмотрите: Стражники, Принадлежность, Раса, Лежанка. При глубоком рассмотрении мы можем видеть, что это символы. Стражники — псы имперского своеволия и беззакония, зеркало нашей жестокости к людям и эльфам других рас; Принадлежность к Расе — судьбоносная предопределённость личности, а при нынешнем положении дел — своего рода знаменатель её будущего, её возможностей к самореализации; Лежанка (заметьте, гнилая!) — последний приют отверженного. Подумать только, как грандиозен может быть масштаб мысли современного творца!
С последним же вашем утверждением нельзя не согласиться. Говорил некогда великий Чехов, что краткость — сестра таланта, и вот, пришёл тот день, когда великий LordHaosa в очередной раз подтвердил и преумножил справедливость этого высказывания.

сообщение

позволю поправить - в немецком языке и поныне имена существительные начинаются с прописных букв. Мне кажется, это скромное уточнение позволяет еще шире взглянуть на влияние и логику развития письменного стиля автора.
Честно говоря, по прочтении рассказа у меня возникло то же обостренное и трагическое чувство осознания далеко неидеальной действительности, что появилось после неимоверно тяжелых, в плане эмоций, сказок Э.Т.А. Гофмана.
Безымянный и безликий Стражник, экспрессивное выражение «В ответ под грозный свист... и грозно прошипел» создают атмосферу ужаса, будто в темноте есть что-то злое, даже кошмарное. И я говорю не про темноту неосвещенных мест, а темноту души и неясность намерений людей, таких как Стражник. Далее становится понятно, что автор хотел сказать - только посмотрите до чего довели Фарагота! И все просто потому, что он отличается от остальных! Он не человек, он не данмер - и что мы видем! никто получается не застрахован от подобного обращения, ведь все мы разные. И дело не в расах, думается мне.
Об этом произведении можно говорить очень много. Каждое слово на своем месте, каждое предложение несет уникальное послание читателям...
Потрясающе

сообщение

Благодарю. Скоро будет вторая часть.

добавлено LordHaosa - [mergetime]1310149442[/mergetime]
Фарагот блуждал по Сейда Нину, жители с состраданием смотрели на него но ничего не могли зделать. Они были бы рады подать монетку Фараготу, но Закон о запрете Попрошайничества неофициальных Рас карал жителей Империи. В солнечный день Фарагот зашёл в таверну Аррила, там он обычно сидел на нормальном стуле, сного и сного думая о Валенвуде. Давно он жил в прекрасном доме со своей женой и сыном. Под размеренный треск камина, он перечитывал Биографию Барнезии, постоянно находя что-то новое. Но потом пришли Имперцы в стальных Доспехах, и объявили Валенвуд - Имперской провинцией. Огромные налоги легли на род Бомжевало, пришлось продать землю, поместье, сына Фарагота - юного Пижалого. Их нет. Жену казнили за убийство пятерых Стражников. На глаза наворачиваются слёзы, и жить не хочется.
-Эй, Эльф ! - позвал Норд в доспехах Фарагота.
Эльф сразу насторожился, увидя что доспехи - Имперские.
-Что вам надо, сэр ? - подойдя к Норду, спросил Фарагот. 
-Ты же новенький, длинноухий уродец ?
-Да, приплыл недавно. 
-Тогда ты должен заплатить мне за Защиту.
-Но у меня ничего нет, я бы дал.
-Ещё бы не дал. Но можно сыграть в Три Дырки, выиграв, считай тебе повезло.
Дядю Фарагота убила Хаджитская Мафия, за то, что он проиграл им в Три Дырки. И теперь Фарагот призадумался, он знал, прихвостни Сокициуса Эргалла весьма хитры и коварны.
-Ладно, только честно.
-Сколько будет 2+2 ? - спросил Норд.
-Четыре - уверенно ответил Фарагот.
-Неправильно, ты должен мне сто Септимов.
-Но это же правда. 2+2 будет Четыре.
-Сказал тебе, ты - Проиграл.
Так, всеми обманутый, Фарагот вернулся к своему Пустотелому пню, залез в него, и стал Горевать.
В животе у Фарагота гудело, и хотелось есть, но только чёрствый, чуть позеленелый кусочек белого Хлеба был у него в кармане, он берёг его на Крайний Случай. Добрая старушка - Данмер, дола Фараготу кусочек крабового мяса, за уборку её дома. На продажу Мяса, Эльф получил десять септимов на которые купил Кожаные Носки и бутылочку Воды. По ночам Фарагот плакал и вспоминал Валенвуд, но было Поздно.

И вновь. Уже вторая часть! Мастер не перестаёт радовать публику своим творением. Спасибо Вам.

Автор в очередной раз поднимает насущные вопросы, при этом не забывая о других, не менее важных. В этой части открывается третья сторона конфликта отвергающих и отвергнутых — наблюдатели. Они ничего не могут зделать. Их руки скованы государством, их совесть съедает их изнутри, но они ничего не могут зделать. Фарагот и такие, как он, иногда осуждают их, но понимают: ничего нельзя зделать. В сущности, наблюдатели так же беспомощны, как отвергнутые, поэтому где-то в глубине души мы понимаем, что Эльф не держит на них зла. Великодушие украшает портрет славного Босмера, и это — пример другим. Автор предстаёт светочем святой морали, что, несомненно, только преумножает его достоинства.
Вновь рассматривается проблема несправедливого общества. У Фарагота, жившего в свободной стране, Имперцы (заметьте, что теперь маэстро сильнее акцентирует внимание на расовом неравенстве) отняли не только Кольцо и Тапки, но жену и сына, Пижалого, которого некогда благородный де Бомжевало вынужден был продать! Подумайте только! — продать СОБСТВЕННОГО СЫНА! Беспардонные имперские шавки, машине нет дела до любви, до малейшей милости. Империя зла идёт на всё. Какой ненавистью пылает сердце Фарагота, какую боль оно испытывает, и как храбро Эльф встречает свою беду: даже слёзы, и те, наворачиваясь, не капают, ибо не хотят покидать глазниц Босмера великой отваги. Даже думая о суициде, Фарагот остаётся стойким и сильным. Вот она, борьба внутреннего Я с внешними условностями и рамками. Как мастерски автор в нескольких фразах выражает многовековую проблему всего человечества! Аплодировать можно, только стоя.
Но нас ждёт неожиданный поворот сюжета. Не одни Имперцы — враги свободных народов. Вероломные Норды, могучие воины севера, они тоже поддались влиянию имперской машины. Что проклятые киродиилы пообещали им? Деньги? Власть? Продажные, они тоже не ведают искренних, глубоких чувств, они лишены радости любить. Более того, свободные Хаджиты — и те враги славных Босмеров. Опасность в нашем мире поджидает на каждом шагу, это так. Никому нельзя верить, и это ясно читается в строках философа, знатока современного мира. Единожды поверив, всегда будешь обманут, говорит нам этот отрывок. Поддавшись нежному чувству надежды, Фарагот забыл об осторожности и увяз в долгах, но кому! Собаке! Бессердечной твари, готовшей обобрать нищего! Даже правда для них — ложь, и ложь — правда, они те, кто мешают чёрное с белым, кто корыстен и низок. Как выжить свободному человеку в обществе таких, как Норд? Как быть? Вечный вопрос.
Единственное утешение, остающееся у Фарагота — Пустотелый пень. Вдумаемся; пень Пустотелый, то есть Пустой. Здесь пень — символ опустошённости, человека без внутреннего мира, что "съеден" обществом. Тот, у которого отобрали даже свободный разум.  "Залезая" в Пустотелый пень, Фарагот своеобразно принимает его образ, входит в его положение, уподобляется пню. Не подумайте, что это его личное решение, нет! Как можно отказаться от разума? У Фарагота забирают даже то, чего у него нет — сотню Септимов, позор на их род. Заберут ли у него разум? — о, нет, только не коварные Имперцы. У них есть новая игрушка, и они будут мучать её до тех пор, пока она не сойдёт с ума. Фарагот не может мириться с этим и опережает своих врагов. Он принимает форму Пустотелого пня, чтобы отвлечь неприятеля и погрузиться в размышление. Всё, что остаётся в данном состоянии — Горевать. Заметьте, насколько сакрализовано это понятие! Горюя, Фарагот принимает боль и страдание всех таких, как он. Христианский мотив чувствуется в этой сцене. Фарагот, подобно Иисусу Христу, жертвует собой во имя всеобщего спасения от зла, от Империи. Предвещая Крайний Случай, Босмер бережёт Хлеб для тех, кто будет в беде, опять же, во вред себе, голодая. Он заготавливает Носки и Воду на приближающийся Крайний Случай. Он знает, что Случай придёт. Как знамя свободы, реет он над Империей! Нужно быть готовым. Иногда ещё Фарагот отчаивается — "но было Поздно", — но мы-то знаем, что, как пророк, он видит Крайний Случай и ожидает его прихода, и готовит его, и верит.

Брависсимо!      Троекратное "ура" автору!

Я парень простой, академиев не кончал, много умных слов не знаю, но хочу выразить автору сего текста своё глубокое восхищение. Он тронул меня до глубины души, заставил погрузиться в происходящее буквально с головой. Я словно оказался в Сейда--Нине, среди болот и грязекрабов и ощутил всю глубину отчаяния Фарагота на своей шкуре. Спасибо.

>> LordHaosa:

Не думал, что жизнь маленького Лесного Эльфа из Сейда-Нин настолько наполнена горестями и превратностями Злого Рока. Ему стоит посочувствовать( если вдруг сяду заново проходить Мор, запихну бедняге Фараготу в карман септим. И ведь действительно, никто из нас не задумывался до конца, насколько насыщенна жизнь этого маленького Босмера, потерявшего во дворе канцелярии свое гравированное колечко... Позабавил, брат To be continued!
P.S. Вторая часть, как ни странно, оказалась еще лучше первой.

Не могу поверить, вторая глава оказалась еще сильнее по выразительности и передаче чувств Фарагота. Предрекаю себе, после третьей части, финального аккорда этого трогательного жизнеописания, я стану совершенно другим, я стану счастливым, быть может...
В этой части мастерство автора в использовании противопоставления достигает новых высот:
"В солнечный день Фарагот зашёл в таверну Аррила, там он обычно сидел на нормальном стуле" - окружение кажется благим, но:
"На глаза наворачиваются слёзы, и жить не хочется."
"...и стал Горевать. В животе у Фарагота гудело, и хотелось есть..."
На самом деле, мы видим, истинная природа самых глубоких и значимых эмоций и переживаний живого существа - в общении, в связях с обществом, принятии норм и правил социума, включая сложившуюся иерархию. По иронии судьбы Фарагот претерпел чудовищное падение в самые низы, став, по сути, изгоем не по своей воле. Но он от этого не перестал быть Эльфом. Он помнит, он чувствует, он не сломлен вконец.
Помимо всего, автор акцентирует внимание на состоянии Империи. Мало сказать, что это Империя Зла! Бюрократия достигла своего апогея ("Закон о запрете Попрошайничества неофициальных Рас"), налоговое бремя стало невыносимым, о Стражнике и вовсе вспоминать противно. Очень надеюсь эта гнилая машина скоро развалится.

Ещё раз благодарю Вас за сей подробный отчёт. После написания Третий части, у меня есть задумка написать двух Главную историю про Раба - Хаджита и его друга Аргонианина на плантации Дрена. Как Вы думаете, стоит ?

>> LordHaosa:
Раба-Хаджита и Аргонианина? Пиши, пиши конечно! Это будет шедеврально!

сообщение

Фарагот вновь и вновь ужасался поведению Стражников в отношении простых жителей сего захолустного Города деревенского типа. Старушка Данмер, которая дала Фараготу Мясо, тяжело заболела Парафиновой Гемопатией. и слегла. Фарагот отдал ей бутылочку Воды и три дня ухаживал за ней. Но проходя вечером по Сейда Нину, Фарагот услышал из дома Старушки неприятный хруст. Вскоре дом опечатали. На табличке прибитой к Двери, писалось : " За попрошайничество и заражение Славных жителей Империи Парафиновой Гемопатией ". После этого, Фарагот твёрдо решил уйти из Седа Нина. Ночью не привлекая внимание Стражи, Фарагот незаметно перешёл мост, и бросился наутёк, туда, где он бы смог уединится, где не страдали бы люди из-за обездоленного Эльфа. У реки Эльф передохнул, но услышав шум, насторожился. На поляне, два Имперских солдата и один видно богатый Воин подкрадывались с Луками наперевес к мирно пасущемуся Гуару. Воин был облачён в Серебряные доспехи и меховую Накидку, ладони были облачены в Перстни с бриллиантами. На кирасе был выгравирован Дракон - символ Акатоша. Воин выстрелил в Гуара, и попал в тушку, Гуар упал на спину и жалобно заурчал. Фарагот выбежал и загородил собой Гуара, очередная стрела попала Фараготу в плечо.
-Ты, эльфийская Гадина, хочешь сорвать мне охоту ? !  
-Вы хотели убить не в чём не повинного Гуара.
-Да, но вы нарушили закон о Запрете Защиты пагубных и опасных Тварей Киродила, и должен заплатить штраф в размере 15 Септимов.
-Гуар хороший ! - закричал Фарагот, и прижался к несчастному Животному. 
-Ха ! - гордо вымолвил Воин и махнул рукой.
Один Солдат, схватил Фарагота и откинул в сторону, другой выхватив Копьё, заколол Гуара. 

Пролог.
Фарагот полностью опустошённый шагал оп Пустошам, не видя перед собой цели для жизни. Когда он умрёт, не в чём не повинный Люди, перестанут страдать от него. Умерев, он получит великое счастье и радость за то что не придется больше видеть зажиревшие от Денег лицо Стражника. Он даже готов был отдать свою грязную рубаху, ни разу ни стиранную, со дня прибытия в Сейда Нин. Фарагот достал кусок белого Хлеба, береженого на крайний случай, и сьел. Его стало клонить в Сон, сладкий сон, на простой такой Босмерский сон, для которого не нужна мягкая Кровать. Фарагот лёг, уснул. Ему снился Валенвуд, его жена с отрубленной головой Имперского солдата, его сын Пижалый. Все, кто его любил, и умерли из-за него. Фарагот выдохнул, и больше не вдохнул.
Конец.

О, несчастье! О, потеря! Какой злой звезде нужно было упасть, какому завистливому умишке нужно было загадать бед для мастера? О!..

Увы, sic transit gloria mundi! Посмотрите, как в единочасье шедевр растерял все свои достоинства. Развитие мысли затормозилось, и автор затоптался на едином месте, не в силах продолжить эволюцию великого противостояния Фарагота и Стражников. Идеи иссякли, мотивы устарели. Вспомните просвещенческий дух предыдущих частей, вспомните мысль о толерантности и равноправии, высокую мораль! Воля Фарагота к победе над угнетателями казалось непоколебимой, но что мы видим в третьей части? Упадок боевого духа славного воина-одиночки! Вдобавок, ужасное завершение композиции прологом! Воистину, великая потеря случилась ныне. Образ Фарагота опошлился до неузнаваемости. Вместо того, чтобы продолжить своё большое дело, он убегает, как трус, из Сейда Нина. Разочарование, какое разочарование! Да и пускай бы бежал, чёрт с ним, но к чему было рваться защищать Гуара, если позиции уже сданы? Враг уже знает, что Фарагот сдался, что он покинул свой оплот инакомыслия и несогласия, отказался от Пустотелого пня. Ужели воспоминания о Кольце и Тапках заставили его безрассудно броситься под стрелы Имперцев? Или тоска по Моче замучила несчастного?
Блистательно взлетев, орёл сей сказки камнем рухнул на землю, и вот, ничего нельзя зделать. Видимо, поместив в конец рассказа пролог, автор захотел сделать Бублик-В-Бублике, намереваясь придать произведению обаяние традиционной философии Древних Свитков, но ничего хорошего из этого не вышло, никакому благому намерению это решение не помогло и оказалось бессмысленным. Зачатки больших идей остались где-то в глубине рассказа, забытые автором. О кошмарной речи и говорить не хочется; воистину, где, пардон, набрались вы таких ужасных оборотов? Когда успели растерять мастерство владения пунктуацией, остроту пера и глубину повестования? Сплошная печаль, сплошное уныние просыпается, когда глядишь на столь грандиозный облом писательского гения.
У вас могло быть большое будущее. К сожалению, вы решили поступить иначе и предать собственный талант. Жаль. Очень жаль.

На самом деле Фарагот выжил. Он поселился в пещере, и поныне там обитает. Он понял что не в силах изменить многовековой уклад Имперской жизни, и решил поселиться подальше от неё. Сейчас обиталище Фарогота сщитается местом поломничества среди жителей Сейда Нина.  

сообщение

После двух дневного востания Сейда Нинцев против Имперского правления жители завалили камнями выход пещеры Фарагота и поставили его статую как знак благочестия и мужества Эльфа.

сообщение

Предисловие
Было очень приятно проснуться в Хижине Рабов, когда уже солнце встало, а Надсмотрщик ещё не встал. Хаджит по имени Пушок проснулся рано, но даже это не позволяло Ему выйти из Хижины. После поражения Дагот Ура у Красной Горы, плантация Лорда Дрена стала терпеть убытки, ведь Дрена убили а его приёмника так и не нашли. В соседней хижине жил друг Пушка – Аргонианин Златкокожий или просто Лягушачья Лапка. Вивек теряя свою силу стал провоцировать Империю на ввод войск в Морровинд, из-за слухов о восстании. Потеряв силу и власть над Трибуналом Вивек потерял многих своих последователей – Монахов, Паломников,  многие ушли в Имперский Культ. В 12 день Солнцеворота 455 года ПР Император ввёл войска в Варрденфелл. Многих рабов взяли в Армию повстанцев, Эшлендеры навязали партизанскую войну. Эта война стала называться Войной Древнего Противостояния.        

Любопытное начало, уже интересно, что будет дальше

сообщение

Да ладно, не придирайся, хороший рассказ !  Когда продолжение кстати?

сообщение

>> farray:
Пушок и Златко Вуйович кожий спасут вселенную(тм).

>> LordHaosa:
ПР — это пиар или полный пэ?

Скоро.

ПР- это ПРевеликий.

Глава Первая : Утро в Деревеньке. 
Хаджит проснулся в Хижине Рабов рано утром, но душевное тепло не покидало Его. Его два соратника-Раба ещё спали, мягко посапывая. Хаджит шмыгнул в Дверь, залез на крышу, и поудобнее усевшись на ней стал наблюдать за Стражем. В такие моменты Хаджита посещала мысль о побеге, но что его ждало там, за стеной - монстры, голод, Тюрьма, попрошайничество, воровство. А тут - скудная но сытная Еда, лежанка, дом а главное Работа. После таких раздумий Хаджитская вольная Душа успокаивалась, и отправлялась спать. Но когда Лорд Дрен погиб от рук неизвестного Нереварина, его место занял приёмник Дрена Генрих Ульрих, он был хоть и более милостив и строг, но он был Имперцем - чужеземцем.
Рано по вечеру в Поместье Дрена заглянул Вивек, долго разговаривал он с Ульрихом, а под утро ушёл, слегка покачиваясь. Долго и упорно думали Рабы об что говорили Вивек и Генрих, но потом им это надоело, и они решили отправиться копать Грядки. Так проходили дни, и недели. Так продолжалось до тех пор, пока на Плантацию пришёл богато украшенный бриллиантами Имперец. Что происходило в Поместье не кто из персонала не знал, но только вышел Имперец голый и помятый.
-Слушай, Рептилия, а что в поместье делал Вивек ? - спросил Пушок Златкокожего.
-Спивался - угрюмо вторил Златкокожий.
-Кто ? Вивек ! - испугано молвил Пушок.
-А кто еш-ш-ш-шо. Пошли есть.
Так и остался Пушок в раздумьях о Вивеке и Империи. Даже ночью раздумья не покидали Хаджита Но он заснул. Разбудил Хаджита громкий стук копыт. Он глянул в щель, и видел на площади богато отделанного Господина Данмера верхом на Никс-Гончей. К нему подошёл Страж, и что-то сказав ему ушёл в Поместье. Через некоторое время вышел Генрих, и о чом то поговорил с Данмером. Всё это очень затянуло Пушка, и он просто Убабахался от волнения. Неожиданно загудел Рог, который обычно используется для пробуждения Рабов. Пушок под натиском толпы (а рабов на плантации было где-то за 70 голов) вывалил на Площадь где его уже ждал Златко.   

Глава 2 Путешествие в оборонительное сооружение.
Уже три дня Пушок и Златкокожий шли вместе с Караваном по пустошам Эшленда, сами не зная куда. Тот воин что приехал в  Поместье Дрена взял рабов в Ополчение, пообещав рассказать по пришествии на место. Наконец за огромный Горой стали различаться силуэты Двемерской крепости.
-Рабы, здесь мы остановимся до утра - сказал Воин и улёгшись поудобнее захрапел. Скоро захрапели и Рабы, только не спал Пушок, он думал, зачем они здесь, и неужели снова война.
-Слышь, Златко, зачем мы здесь - сказал Пушок спящему Златкокожему. Аргонианин медленно встал, и принялся за своё любимое занятие - кусать когти на ноге, при этом издавая отвратительные звуки.
-Ай, ладно - сказал Пушок и тоже уснул.
-Кто здесь ? - в в предкайфовом экстазе пробормотал Златкокожий, но никого не видя, продолжил сон.
Проснулось Войско рано по утру, и разбудив старого Война встали в кучку готовясь к получению приказа. Воин был немного помят, и угрюмо сказал :
-Так, Рабы, встать и идти в руины исчезнувшей расы. Вперёд !
Рабы выломав дверь, зашли и стали в насторожившую стойку и порывы любовного Стона. Громкие удары разнообразного Двемерского хлама не испугала Пушка, только Златкокожий испугался и стал скулить, за что и получил шипастой дубинкой по чешуйчатый голове.  Наконец вот и выход, старая дверь в Индорильском стиле. На самом деле дверь вела в струю заброшенную Крепость, когда Пушок увидел эти величественные Стены и могучие бойницы, то из живота вырвался вчерашний Ужин и глаза полезли на Переносицу. В Крепости уже были солдаты разнообразных рас и снаряжения, поэтому уже был готов обед и все загрохотали.