Наёмник довольно ухмылялся сквозь становящуюся неряшливой щетину, полулёжа на куче веток. Заросший, простуженный, с проседью в давно немытых волосах - его вполне можно было назвать старым, пока он не вытаскивал меч, и крепкие мускулы не натягивали ткань рубашки. Когда девушка выделила его среди прочих наёмников, Гарт блаженно прикрыл глаза. Он выказывал странную слабость к теплу, оно заставляло его разомлеть и расслабиться. Казалось, он сейчас замурчит, как кот, позволяя костру согревать ноги, а бретонке - привалиться к своему плечу. Норд и сам успел привязаться к этой непосредственной девчушке, с её любопытным носиком и юношеским задором. Правда тех чувств, что начали просыпаться в ней, не разделял. Твёрдому и бережному наёмнику и в голову бы не пришло ухаживать за нанимателем, тем более - другой расы и вдвое моложе его. Девушка же прижималась к Саблезубу всё теснее, прислушиваясь к участившемуся стуку своего сердца и чувствуя, как колючий подбородок мужчины щекочет ей висок. Ей хотелось, чтобы он обнял её, сказал что-нибудь ласковое, но мужчина как будто не замечал облокотившейся на него бретонки. Только её слова заставили вновь вынырнуть из полупьяной дрёмы.
- Если дождь пойдёт снова - нам же лучше. Я знатно натоптал за ручьём с этими ветками. Срамотень какая! Хоть, чтобы следы смыло... - мужчина лёг, вытянулся во весь рост, заложив руки за голову, и уже совсем сонно разглядывая Беату, пробормотал, - А ещё в дождь спится лучше. Пожалуй, этим и займусь.
Гарт закрыл глаза, и его дыхание тут же стало глубоким и ровным.

Бретонка капризно надулась, обиженная подобным безразличием, но будить Саблезуба и требовать внимания к своей персоне она не стала. Девушка свернулась калачиком, подтянув ноги к груди, и, разглядывая усыхающие язычки пламени, погрузилась в думы о своей доле. Обычно представители противоположного пола бурно реагировали на ее миленькое личико, длиннющие ресницы и блестящие волосы. Может, дело как раз в них? Она твердо решила помыть голову, хоть как-нибудь, да и в целом заняться собой. А может, все дело в том, что ее внешность привлекала зеленых юнцов, глуповатых сверстников? Гарт же совсем другой, он такооой... Беата мечтательно заулыбалась, витая в пушистых розовых облаках. Эх, молоденькие девушки - они такие, им только дай повод - тут же положат глаз, а потом и сами на шею влезут и ножки свесят. А молоденькие колдуньи - натуры еще более увлекающиеся и страстные. Да еще Гарт, сам по себе, был просто кладезью поводов влюбиться: помимо внешней брутальной привлекательности, слегка подпорченной болезнью, но не ставшей от этого менее притягательной, симпатию вызывали его сила, стойкость; некоторая жесткость и редкая грубость - и те приводили бретонку в щенячий восторг. Да и характер Гарта Саблезуба добавлял плюсов в общую копилку: его благородство было достойно уважения, а то, как он заботился о спутнице, напоминало той отца (а какая девочка не мечтает о мужчине, похожем на любимого папочку?). Что же до его прошлого, тут уж, как говорится, было давно и неправда. Проще говоря, Беата Д'Эрт нашла свой идеал, и неважно каким он уже был по счету. От этих мыслей у нее на щеках вновь расцвел румянец, она глуповато хихикнула - а ведь "объект" спокойно спит рядом и не догадывается,что она тут себе думает. Хотя, по большому счету, бретонку не очень волновала взаимность. Да, она могла настроить целое королевство воздушных замков, но ее легкомыслие никогда бы не дало возвести их в реальности. Сейчас вот ее покорил наемник, а появится кто-то другой, кто поразит ее сильней - переложит глаз на него. А пока она наслаждалась своим окрыляющим чувством.
Начинающая подмерзать Беата повернулась лицом к спящему мужчине, прижалась посильнее и аккуратно устроила голову у него на груди, надеясь, что он будет не против, или же она успеет откатится за ночь. Уставшая девушка блаженно закрыла глаза, голова ее немного кружилась от вина, но это не помешало уснуть. Что ж, может быть, к утру хмель улетучится, и трезвый рассудок поумерит пыл юной колдуньи.

Ночь отступила под натиском поднимающегося солнца, и ночные светила покорно спрятались за горизонтом. Небо сменило десятки оттенков, от тёмно синего, серого и зелёного, до ярко-голубого. От недавних туч остались лишь бледные клочки, медленно тающие под рассветными лучами. Птицы запели в лесу, приветствуя новый день и радуясь его ясной, тёплой погоде. Лёгкая дымка тумана струилась меж сырых древесных стволов, и хитрая лисица стелясь по земле под её прикрытием, подкрадывалась к пирующему свежими побегами зайчику. Мгновение, и довольная хищница, наконец, смогла утолить голод...
Гарту потребовалось время, чтобы, проснувшись, разлепить заплывшие веки. Во рту было сухо и мерзко, зато лихорадка, кажется, отступила. Потерев глаза пальцами, мужчина обнаружил девушку, спящую у него на груди. Торопиться было некуда, и наёмник не смог потревожить сон бретонки просто, чтобы освободиться. Поэтому, он остался лежать, подпихнув мешок под голову, и размышляя.
До Ратвила не меньше трёх десятков километров по лесистым холмам. Где-то среди них они вполне могут снова наткнуться на банду Хасли, и тогда уже ничто их не спасёт. Перспектива быть убитым в бою наёмника не пугала, скорее, даже радовала. Любой воин мечтает после смерти попасть в Совнгард, и нет конца лучше, чем пасть с мечом в руке, сражаясь за какую-нибудь высокую идею... Гарт усмехнулся своим мыслям. Это убеждения мальчишки, которым он когда-то был, а не его собственные. Кровь всегда одного и того же цвета, какими красками не расписывай сражение. Наёмник убивает за золото, а не за идею. По приказу, а не для того, чтобы защитить близких. В глазах Саблезуба - смерть в бою была, в конечном итоге, лишь поводом избежать надвигающейся старости и немощи. Когда, никому не нужный, без дома, без друзей и родных, он сдохнет на улице, как собака, от голода или болезни... Может быть, он и не заслуживает иного исхода, бестолково проживший отведённый ему срок, но это не повод смириться. Как и не повод, однако, специально искать рискованных поединков с головорезами. Тем более, что с ним была Беата - юная девушка, что спала рядом, положив голову ему на грудь... Гарт задумчиво заправил ей за ухо выбившийся светлый локон. Искорка совсем ещё ребёнок, хоть ей и минуло двадцать, а её нежное тело в такой непосредственной близости волнует кровь и учащает дыхание... Милая добрая девочка с ясными глазками и трогательными ресничками. У неё ещё вся жизнь впереди, долгая, и наёмник надеялся, что счастливая... а она подвергает её безрассудному риску, доверяясь наёмнику и скитаясь по кишащим бандитами лесам в поисках крепости из страшной сказки...
Мужчина медленно вздохнул. Их костёр уже почти погас, и угли затягивало пеплом, а бульон в котелке покрылся толстой белёсой коркой застывшего жира... Гарт пообещал себе, что если в течении десяти-пятнадцати минут Беата не проснётся сама, он заставит себя выбраться из-под неё и пойти за дровами...

Колдунья же, тем временем, видела последний сон, после череды ужасных кошмаров, один хуже другого, которые мучали ее ночью, этот казался сладким десертом. Почему-то в этот раз подсознание бретонки рисовало ей отнюдь не радужные картинки, возможно, тому была объяснением история Гарта, да и пережитое в конце концов навалилось нелегким грузом. Беата видела вновь ту поляну, освещенную лишь светом ее заклятия, и Кислого Эда, как огромный злой тролль надвигающегося на нее с занесенным мечом, только Саблезуб не успевал подняться, и это ее голова отлетала в ближайшие кусты, снесенная мощным ударом, ее тело билось в посмертных конвульсиях, обагряя молодой горячей кровью, хлещущей из безобразного когда-то бывшего шеей обрубка, все вокруг. А то и сама Хасли снимала девушку с дерева стрелой в плечо, а потом, злорадно кривя губы, ворочала эту стрелу в ране; самое ужасное было, когда Саблезуба убивали на глазах кричащей и вырывающейся бретонки, та захлебывалась слезами, а жестокая босмерка смеялась, запрокинув голову и откровенно наслаждаясь моментом. Бывало, колдунья бежала по темным коридорам, а ее преследовало нечто, настолько ужасное, что боязно было даже обернуться - посмотреть удалось ли оторваться; погоня заканчивалась либо тупиком, и бретонка в исступлении шарила руками по сырым камням в надежде на тайную дверь, либо ее бешеный бег превращался в головокружительное падение, и она кричала, пока острые колья, пронзая мягкую плоть, не обрывали ее молодую жизнь.
Всю ночь из-за кошмаров Беата нервно вздрагивала, судорожно хваталась за рубашку Гарта,сжимая ее в кулачке, и даже глухо вскрикивала. И только под утро спокойствие вернулось к ней, блаженно улыбаясь, девушка видела как они на пару порвали этот Ратвил, а потом вместе вернулись в Сиродил. Естественно, Гарт понравился и отцу, и матери, а девицы вообще чуть ли не лопались от злости и зависти, когда Беата прогуливалась под ручку со своим кавалером по Талос Плаза или Эльфийским Садам. Саблезуб же смотрел только на нее, шутил и снисходительно улыбался, а, когда она начинала капризничать, подхватывал ее на руки и кружил, кружил, кружил... так, что окружающая действительность смазывалась в одно большое яркое счастливое пятно... Эх, прав, наверное, наемник - она еще совсем ребенок, и мечты у нее такие детские...
Но, к сожалению, приятные сны имеют свойство заканчиваться, так и этот рассыпался сотней красочных брызг, ресницы Беаты дрогнули и она открыла глаза. Все еще улыбаясь, она сонно посмотрела на мужчину, по лицу которого скользили утренние случайно заглянувшие в грот лучи, сбрасывая ему десятка полтора лет. Бретонка сладко потянулась, неуклюже ударив норда по носу. Взволнованная и смущенная, она тут же вскочила.
- О, простите меня... Я нечаянно... Вам не очень больно?
Беата склонилась над ним, стоя рядом на коленях и участливо заглядывая в глаза. Волосы ее, слегка растрепанные, свесились по бокам лица, а некоторые непослушные пряди щекотали мужчине ушибленный нос. Солнце играло в светло русых локонах бретонки, и казалось будто она светится изнутри.

// совместный флуд двух Гартофанаток. Тай оказался прав

Мужчина дёрнул бровями и потёр ушибленный нос.
- Ты ещё и дерёшься! - шутливо возмутился наёмник, любуясь игрой света в её волосах.
Как бы чародейка не идеализировала своего спутника, Гарт оставался Гартом. Склонившись над ним, девушка чувствовала кисловатый запах его пота, медовый перегар дыхания - весь пряный букет ароматов не слишком чистоплотного мужчины. Он предпочёл бы держать от себя бретонку на расстоянии вытянутой руки, чтобы её близость не мешала соображать. Никто ведь не знает, какие опасности ждут их на пути, а для их преодоления Саблезубу потребуется ясная голова. Однако сегодня у них был день отдыха перед долгим переходом, и норд решил позволить себе расслабиться. Он не помнил, когда последний раз просто валял дурака... И теперь, пользуясь удобным положением, ухватил бретонку за бока и принялся щекотать, от души смеясь над её попытками к сопротивлению. Беата смеялась вместе с ним, отпихиваясь руками и ногами и даже пытаясь кусаться.
- Ну вот, опять вы со мной как с маленькой... - Капризно сказала запыхавшаяся девушка. Волосы ее растрепались еще сильней, а грудь тяжело вздымалась в такт дыханию, сердце же бешено стучало, отдавая в виски, отчасти из-за близости объекта ее влюбленности, которая не на шутку волновала молодую душу.
- Потому что ты и есть маленькая, непоседливая Искорка, - улыбнулся Гарт, откидывая с лица грязные патлы, - Скажи мне лучше, как твоя нога? К завтрему лес просохнет, и можно будет идти...
- Нога наверняка получше, я, правда, пока не проверяла, но надеюсь к завтрашнему дню расхожусь. - Ответила она, а потом обиженно сложила руки на груди. - И никакая я не маленькая!
Беата сощурилась, будто намекая, что может это доказать.
- Ну хорошо, ты большая, - дурачился Гарт, улыбаясь, - просто огромная! Как мамонт, - он засмеялся, - мне же лучше. Не многие наёмники могут похвастать, что тащили мамонта на плече. То-то у меня так спина болела!
Его смех раскатился под потолком грота. Мягкий и игристый, совсем не подходящий суровому норду. Этим утром Беата и Гарт производили слишком много шума. Стоило подумать об этом, как где-то в глубине их пещеры с грохотом обвалился сталактит. Эхо доносило звуки небольшого обвала из узкой каменной темноты, и какие-то ещё шорохи и всплески. Мужчина поднялся на ноги, и потянулся за мечом.
- Посиди здесь, - моментально сбросив с себя всю весёлость, велел наёмник, и крадучись двинулся в темноту. Беата встревоженно переводила взгляд с мужчины на темный провал.
- Нет! Не оставляйте меня здесь одну! - Она тоже поднялась и вцепилась в рукав норда. - Я же доказала, что могу быть полезной! Тем более, я думаю, что нам лучше держаться вместе...
- Нам лучше молчать, - перебил её Гарт. Куда только делась его улыбка? Он нетерпеливо высвободил свой рукав из пальцев бретонки и произнёс, строго глядя ей в глаза, - Я тебя позову.
Опешившая от его внезапной холодности, Беата смотрела, как темнота пожирает её возлюбленного норда... Она стояла, хлопая ресницами и пялясь в то место, где спина Гарта мелькнула в последний раз. Спустя пару минут, оцепенение схлынуло, и девушка принялась перебирать их не балующие изобилием запасы еды, стараясь не шуметь. Губы ее мелко подрагивали, а глаза подернулись легкой поволокой слез. За что он с ней так? Она же хочет помочь... Но бретонке остается теперь только ждать, когда он сочтет нужным ее присутствие... Можно, конечно, было всё равно последовать за ним, тайком, украдкой, непроглядная тьма пещеры скрыла бы и её, но поведение наёмника заставляло нерешительно кусать губы. Вот так и рушатся воздушные замки... Только позволишь себе забыться и потерять голову, как тут же приходится возвращаться с небес на землю - вот как он к ней относится... Как к беззащитному глупому ребёнку, не имеющему права голоса. Он не видит в ней ни женщины, ни напарника. Это несправедливо! Это так... обидно.
Из темноты послышался шорох осыпающихся камней, громкий всплеск воды и в следующую секунду до ушей Беаты донёсся голос Гарта:
- Сучий хвост! - ругнулся наёмник, - Эй, Искорка! Тащи факел, тут кругом вода и темно, как у редгарда в заднице!
Девушка вздрогнула от неожиданности, и, хоть ей и не доводилось посещать такие места, как задница редгарда, просьба Саблезуба явно говорила о кромешной тьме. Она поспешила выполнить указание, стойко справившись с возникшими трудностями. Бретонка аккуратно поднялась и, вытащив из костра обугленную палку подлинней, раздула на ней пламя и послушно отправилась на голос мужчины. Она медленно шла, окутанная мягким светом пламени, который также освещал невысокий свод тоннеля, покрытый каменными сосульками и крупными каплями воды. Рана и правда доставляла меньше хлопот, но камушки, изредка неудачно попадавшие под ноги, заставляли хромать сильнее. Постепенно воздух становился все более влажным и тяжелым, а впереди послышался глухой плеск воды.
Импровизированный факел выхватил из тьмы ещё одно довольно крупное каменное помещение. Родниковые воды сочились из щелей с потолка и текли по стенам, играя радужными искрами при свете пламени. У дальней стены, не иначе, как после недавнего обвала, в камне открылась брешь, и скопившаяся там за многие годы влага теперь обрушивалась вниз плотным и шумным водопадом.
Гарт стоял по пояс в воде и щурился, прикрываясь рукой от яркого света факела. Не иначе, поскользнулся на насыпи и шлёпнулся в воду, судя по свежим ссадинам на ладони. Выбраться из каменного бассейна, не видя даже собственной вытянутой руки, должно быть, оказалось сложной задачей. Беата ощутила мимолётную сладость мстительного злорадства.
- Удивительно, что здесь нет троллей или ещё какой-нибудь ерунды, - Саблезуб вернул меч в ножны и, взобравшись на ближайший каменистый уступ, снял сапог и вылил из него воду.
Тролли? Колдунью передернуло. Даже с одной такой тварью им не справиться, хоть даже с раненой, это вам не разбойникам по ночам бошки рубить.
- Ну нет и хорошо же! Зато мы завелись - заняли так сказать свободную нишу, свято место пусто не бывает ведь... - Заявила бретонка, обрадованная отсутствием "ерунды". - Вот мы уйдем - и пусть тут хоть целый кагал троллей нарисовывается! Эх, мне бы сейчас мыльце да часок времени, и я была бы почти счастлива.
Она с восхищением разглядывала маленькое подземное озерцо, имеющее даже личный водопад, и дивилась, как такое чудо могло образоваться под землёй. Лишь бы и впрямь никого не водилось... Гарт уже успел стащить с себя промокшую при падении рубаху, и прополоскать её в колеблющемся водоёме. Видимо, раз уж всё равно вымок, решил извлечь из этого пользу.
- Сам подумал о куске мыла, - согласился норд, зачёрпывая воду ладонями и с удовольствием выплёскивая себе в лицо. Тонкие ручейки побежали по его спине, - Но и так сгодится. Хороша водичка, чистая, холодная. Смотри, пятки не отморозь.
Беата взглядом провожала капельки воды, скользившие по могучей спине норда, слегка наклонив голову вбок и приоткрыв рот. Но откровенно говоря, она просто напросто опять пялилась на Гарта, в наглую разглядывая обнаженный торс желанного мужчины. А ему бы не помешало еще и штаны прополоскать... Бретонка стыдливо поджала губы и покраснела от собственных мыслей. Но те продолжали родиться в ее голове, одна откровенней другой, и, чтобы остудить свой пыл, Беата полезла в воду. Держа в одной руке факел, а в другой закатанную чуть выше колен мантию, она приблизилась к Саблезубу. Вода сначала кусалась холодом, но вскоре стала приятно прохладной, так что обморожение пяток девушке не грозило. Гарт как раз стряхивал воду с волос. Его щетина как-то быстро превращалась в бороду, и наёмник подумывал о том, чтобы отточить свой меч и побриться им за неимением более подходящего лезвия. Увидев горящую палку в руке Беаты, мужчина снисходительно улыбнулся:
- И это "факел"? Нда... Что ты в него вцепилась-то? Воткни куда-нибудь в стену, а то ж ни умыться, ни... ничего...
Мужчина вытащил ноги из воды, собирая разложенные вокруг вещи, и поднялся во весь рост, к разочарованию Беаты, собираясь уходить.
- Пойду, займусь костром и развешу мокрое, чтобы к ночи просохло. Ты тут поплещись ещё, если хочешь, только осторожно - как бы крыша совсем не обвалилась...
Девушка грустно посмотрела ему вслед. Ну вот, опять он оставил ее одну... Факел еще чем-то ему не угодил... Ничего, в следующий раз пусть как хочет, так и выбирается из темных пещерных озер - она и пальцем не пошевелит ради его спасения! Ну разве что мизинцем, чуть-чуть... Ох, что же это она, в самом деле, конечно же Беата Д'Эрт кинется к Гарту по первому щелчку, как бы он себя не вел до этого. А пока она последует совету наемника.
Молодая колдунья прошлепала по каменистому дну до наиболее, на ее взгляд, удобного участка стены и пристроила факел, предварительно проверив, хорошо ли тот держится. Похоже, Саблезуб не собирался скоро возвращаться, поэтому она спокойно стянула мантию, устроила ее на "берегу" и направилась к водопаду. В пещере было довольно-таки прохладно, по телу девушки побежали табуны мурашек, а мелкие волоски встали дыбом. Она зябко ежилась, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу перед вертикальным потоком воды. Редкие брызги долетали до ее голых ног или даже живота, жаля холодом и все больше отбивая желание помыться. Распущенные волосы грели плечи и спину, но это было слабым утешением - с каждой секундой прохлада пробиралась все дальше, все сильнее сковывая обнаженное тело Беаты. Тогда она поняла: сейчас или никогда. Либо она возвращается неумытой чушкой, абсолютно непривлекательной, либо предстает перед Гартом позвежевшей, приятно пахнувшей, с чистой кожей и блестящими волосами. Тут и выбора-то нет. Бретонка зажмурилась, глубоко вдохнула и решительно шагнула под струи воды. Сначала ей показалось, что кто-то зарядил в нее заклинанием холода, она не могла даже пошевелиться первые пару секунд. Когда же оцепенение спало, она стала усердно растираться импровизированной мочалкой, чтобы согреться и отмыть грязь, жаль только мыла не было. Беата уже совсем привыкла к воде и с наслаждением подставляла лицо упругому потоку. Она жмурилась, довольно улыбалась, кружилась под струями воды... Но случайно попавший под ногу камень заставил девушку звонко ойкнуть, глухое эхо пару раз повторило ее вскрик и затихло. Правда сама бретонка не заметила этого за шумом и плеском и продолжила промывать свои длинные волосы.
Тем временем Гарт сноровисто раздул костёр, разложил мокрую одежду вокруг и поставил на огонь вчерашний бульон. Грязные тарелки так и лежали после вчерашнего пиршества, пестря объедками. Мухи уже нашли их и, неприятно жужжа, сгоняли друг друга с самых вкусных мест. Мужчина решил, что теперь, когда у них есть собственный водоём, а дождь перестал смывать следы на берегу ручья, глупо было бы выходить наружу. Всё-таки впереди ещё полдня и ночь здесь, и лишняя предосторожность не помешает...
Наёмник совсем не ожидал того, что Беата решится на ледяной душ под водопадом. Тарелки он чудом удержал в руках, уронив, однако, челюсть при виде обнажённой девушки, увлечённо оттирающей своё бледное изящное тело... Ещё до того, как она успела заметить его появление, мужчина с трудом заставил себя отвернуться и, положив посуду на ближайший камень, покинуть водопад.
Сердце стучало, как сумасшедшее. Гарт сел у костра, пытаясь выкинуть увиденное из головы, но даже в языках пламени он видел только силуэт Беаты, пропускающей пальцы сквозь пряди мокрых волос. "Что бы сделал на моём месте Кислый Эд? - подумал Саблезуб и поморщился, - нет. Я не он. Но я же всё ещё мужчина, так ведь? Так. А она женщина. Молодая, стройная, голая... Нет. Стоп! Не смей думать о ней, как о женщине, слышишь?! Она твой наниматель, она бретонка и главное - она ещё ребёнок! - с последним теперь было труднее согласиться, по крайней мере голос желания, звенящий внутри, вовсю протестовал. Но сохранять хладнокровие оказалось проще, стоило только подумать о будущем, - Гарт, тебе вести её в Ратвил, а потом ваши пути разойдутся навсегда. Не стоит связывать себя с клиентом, никогда не стоит... Это был первый урок Эда, и как никогда - правильный и актуальный.
Мужчина глубоко вдохнул и выдохнул. Полегчало... Чтобы окончательно избавиться от наваждения, Саблезуб занялся обедом, сдабривая нагретый бульон высохшими в мешке овощами...

Беата, тем временем, продолжала плескаться, не подозревая, какую бурю эмоций всколыхнула в душе сурового норда. Она мурлыкала себе под нос простенький мотивчик, наслаждаясь чистой водой, бодрящей, обволакивающей ее тело, наполняющей свежестью. Девушка даже забыла про все свои увечья, растворившись в маленьком водопаде, отделенная им от всего остального мира. Признав, наконец-то, себя отмытой, она вышла из-под ласковых струй и, отжимая на ходу волосы, направилась к широкому уступу, где оставила свои вещи. Натягивать мантию на мокрое тело было бы неприятно и неудобно, так что бретонка пока, обсыхая, устроилась на камне. Она расчесала волосы пальцами, расправляя их за спиной для просушки, сама же устроилась полулежа, опираясь на локти и запрокинув голову назад; она прикрыла глаза и, улыбаясь, вновь задумалась о своем попутчике. Да уж, если бы Гарт увидел ее сейчас, уроки Кислого Эда не успели бы придти ему в голову.
Тень дрогнувшего пламени факела скользнула по лицу Беаты, и та открыла глаза. Но поводов для беспокойства не было - единственными звуками были потрескивания того же факела, шум водопада да тихие отзвуки возни Саблезуба далеко наверху. Маленькие капли воды, искрящимися бисеринками покрывающие обнаженное тело бретонки, к этому времени уже бесследно испарились, и та стала одеваться, тем более, что становилось прохладно, да и наемник наверняка заждался. Девушка поправляла влажные волосы, когда заметила горку их вчерашней посуды. Беата так и замерла в нелепой позе с волосами в одной руке. Температура воздуха упала на десяток градусов, казалось, вместе с дыханием, останься оно ровным, вылетит белое облачко пара. Сердце пропустило удар. И еще один. И еще. Гарт был здесь. Он все видел. Колдунью бросило в жар, притормозившее было сердце сорвалось в галоп, закусив удила. "Милая, а не этого ли ты хотела? Только представь, о чем он думает сейчас... чего хочет..." - сладенько шептал голосок у нее в голове. Нет. Она не хотела... вот так... украдкой, да еще чтобы он сбежал...
Девушка молча взяла стопку тарелок и принялась мыть. Он же за этим приходил? Но она его отвлекла. Так вот, она исправит свою глупую оплошность и сделает все сама. Мыслей почему-то не было. Только стыд и безысходность. И что делать по возвращении она не знала.
Огонь же постепенно угасал, давая все меньше и меньше света, и закончившая мытье посуды бретонка не стала пробираться по воде ради умирающего факела, а пошла сквозь тьму, придерживаясь за стенки каменного коридора. Медленно, словно на казнь. Проклятые тарелки тихо позвякивали и оставили на мантии мокрое пятно, ибо девушка прижимала их к себе, придерживая другой рукой. И зачем она их только взяла? Теперь Гарт поймет, что она все знает. С другой стороны, тогда бы ему самому пришлось пойти за посудой и, таким образом, он сам бы признался в том, что видел ее голой. Так, наверное, было бы даже хуже... Саблезуб, наверняка, чувствует себя не лучшим образом: понятно, какие чувства может вызвать у мужчины обнаженное женское тело, да еще такое молодое и нежное, да только это было тело девушки, почти годящейся ему в дочери, что не могло не терзать благородного наемника.
В их "зале" весело пылал костер, на котором задорно булькала похлебка, но жизнерадостность обстановки на этом и заканчивалась. Беата, румянец которой был краснее горячих углольков, вошла, молча, и, не глядя на мужчину, поставила свою ношу, а сама села рядом на колени. Вот ведь ирония: она так старалась отмыться и сидела сейчас, такая чистая и свежая, непросохшие волосы пошли мелкими волнами, мило завиваясь на концах в забавные колечки, только ее уже не волновал внешний вид. Девушке было стыдно и невыносимо тяжко слушать тишину. Ей хотелось объясниться, извиниться, заверить Гарта, что он не виноват, и ситуация не стоит его терзаний. А то, что он неспокоен, было заметно по его напряженной позе.
- Я уже не ребенок. Мне приходилось даже убивать, не говоря уже про другие атрибуты "взрослости". - Тихо сказала она, глядя на свои руки, сложенные на коленях. Внезапно она неизвестно к чему вспомнила свой сон. - А поехали после со мной, в Сиродил?
Она посмотрела в глаза наемнику пронзительно, непривычно серьезно и так решительно, будто не приняла бы отказа. Куда только подевалась ее детская непосредственность, словно девушка смыла ее с себя вместе с грязью. Взгляд ее прожигал насквозь, и казалось, что она готова сорваться с места и кинуться либо в объятья мужчины, либо прочь отсюда.

Обед был уже готов, а Гарт, казалось, совсем успокоился, когда из темноты донеслись шаги приближающейся бретонки, и в висках снова застучало, как от быстрого бега. "Не смотри на неё, не смотри. Это пройдёт... - твердил себе наёмник, когда Беата подходила к костру. Хотелось сказать что-то отвлечённое, чтобы разбить тишину, но слова застревали в горле и связывались на языке в толстые неповоротливые узлы. "Не смотри..." Но девушка первая нарушила молчание, и против своей воли, норд взглянул на пунцовое лицо своей спутницы. Глаза так и норовили спуститься ниже, но мужчина удержал взгляд - до того пронзительно смотрела Беата. Но лишь до тех пор, пока она не пригласила его к себе в столицу. Всё, что она говорила до этого тут же вылетело из головы.
- Куда? - хрипло переспросил Гарт и отвернулся, разливая похлёбку в тарелки, вымытые девушкой. Он ожидал увидеть её тихой и смущённой, или же, наоборот, - взбешённой и яростной, с пощёчинами наготове... Но подобные слова повергли его в смятение.
- Н-н-нет, спасибо... Мне и здесь неплохо работается, - мрачно пробурчал он и зачерпнул первую ложку. Бульон, как оказалось, слегка подкис, и разварившиеся овощи не смогли этого исправить. Гадость, и без соли... Гарт, с отвращением сглотнул.
Беата не могла определить по его окаменевшему лицу, что за мысли сейчас роятся в голове наёмника. Но на смущённого он был не похож. Скорее, на сердитого...

//Очередная часть Гартофилии совместного с Лекс производства

Бретонка обиженно отвернулась. Вот почему ее лучшие намерения воспринимаются в штыки? Она мало того, что поступила мудро, на ее взгляд, - не стала предъявлять наемнику претензий, да еще проявила участие, предложив перебраться в лучшие условия. Глупость какая... Она ведь ему нужна меньше нового плаща. А мечтательная бретонка поверила, что ее сны имеют шансы сбыться. Ей стало стыдно, за свои слова, а, припомнив последние события, она совсем поникла. Девушка взяла свою тарелку, руки ее слегка дрожали, так что пара капель неудачного варева пролились на пол. Беата немного отодвинулась и, стыдливо опустив глаза в тарелку, принялась за еду, не чувствуя вкуса. Она не хотела вновь нарушать тишину, боясь сморозить очередную глупость, не дай бог Гарт еще и издеваться начнет...
Тот, в свою очередь, и не думал издеваться. Он погрузился в мрачные мысли, всё больше озлобляясь на самого себя. До самого вечера он избегал смотреть на девушку, хмуро занимаясь своими делами. Отточил и выправил меч, привёл в порядок одежду, а потом и вовсе ушёл из пещеры, брякнув через плечо что-то про охоту... Девушке только и оставалось, что проводить взглядом его широкую спину и заняться костром.
На закате Гарт вернулся с парой зайцев. Судя по верёвкам, спутывающим тушки, наёмник поймал их в силки. Беате вспомнились узлы на собственных запястьях, в ночь их с Саблезубом знакомства, а рот наполнился слюной, предвкушая зайчатину, которая бы сгладила противный привкус, оставшийся с обеда. Мужчина успел окончательно вернуть баланс в голове, и настроение его значительно улучшилось. Казалось, что он забыл произошедший днём казус, и теперь снова смотрел на девушку спокойно и снисходительно. Колдунья отдала бы многое, чтобы прочесть сейчас его мысли.
- Как твоя нога? - спросил Гарт, присаживаясь на расстоянии аж двух метров от бретонки.
Та расстроилась, что он не сел рядом, как это было еще с утра, и даже не попыталась этого скрыть: брови поползли вверх, заложив на лбу обиженную складочку, а глаза предательски заблестели.
- Пока не отвалилась. - Ответила она и без задней мысли закатала подол мантии, рассматривая рану. - Вроде и подзажила, но все еще болит...
Саблезуб кивнул, снимая шкуру с первого зайца.
- Через пару дней будешь бегать как раньше... а вот он уже нет, - наёмник усмехнулся, встряхивая тушку.
- Надеюсь, - слабо улыбнулась девушка, а затем все-таки решилась приблизиться к мужчине. - Давайте я займусь им, что ли... - Обратилась она к Гарту, протягивая руку. - А то сижу без дела - за весь день никакой пользы обществу не принесла.
- Я не дам тебе свой меч, - мягко возразил наёмник, - Да и нечего тебе работать. Я на то и наёмник, чтобы тебя охранять и обеспечивать комфорт в пути... Ну, что ты скисла? Ладно, можешь пожарить мясо, когда я закончу.
Беата усмехнулась: если бы ей нужен был его меч, она бы давно воспользовалась одной из тысячи возможностей им завладеть, да и поднять клинок она могла лишь двумя руками - так что норду меньше всего можно было бояться угрозы с этой стороны. Но, несмотря на прохладцу Гарта по отношению к ней, чувства бретонки никуда не делись, и, обрадованная тем, что он ее не прогоняет, села рядом.
- Опять вы про товаро-денежные отношения... - Задумчиво сказала она, подперев щеки руками и искоса глядя на Саблезуба.
- И тебе тоже не следует об этом забывать, - буднично ответил Гарт, -  Твоя расписка превратилась в пюре когда я вымок под дождём, но другую часть своего обязательства я выполню. Твоя доля добычи из Ратвила в обмен на мои услуги. На этом всё. Ты понимаешь меня? - он серьёзно посмотрел ей в глаза.
- Как четко у вас все получается-то. Я - маг, и я привыкла иметь дело с понятиями, не столь жесткими и категоричными, как лезвие клинка, границы отношений для меня зыбки и размыты, мне не стоит больших усилий разорвать тонкую грань чувств. Это как когда идешь по дороге и не замечаешь, что уже в Рифте, а Вайтран остался позади, если такое сравнение понятней... - На щеках Беаты опять расцвел румянец буйным цветом, тело ее пробрала мелкая дрожь, но девушка не отвернулась, продолжая пронзительно смотреть в глаза Гарта, словно пыталась таким образом передать ему свои мысли. - И простите меня, что не могу к вам относиться так, как вам бы того хотелось.
- Мне плевать, как ты ко мне относишься, - не моргнув глазом, соврал наёмник, - Так что это мне следовало бы извиниться. Чего ты смотришь на меня как пёс на колбасу? - внезапно вспылил мужчина под натиском синих глаз, - Я не хочу начинать этот разговор. Лучше держись от меня подальше.
- Неужели так тяжело принять, что можно быть нужным не как наемная сила... - бретонка поджала губы, глаза ее наполнились слезами. Не дожидаясь ответа, она отвернулась, опустив голову, длинные волосы свешивались по бокам лица, на давая разглядеть со стороны, как несколько прозрачных слезинок сорвались с ресниц и разбились вдребезги о камни.
- Я сам - ни что иное, как наёмная сила. И ни что более. И если тебе вдруг кажется, что это не так, девочка, то ты ещё глупее, чем кажешься. Чего ты хочешь от меня?
Внезапное, хоть и не явное признание девушки свалилось на Саблезуба как снег на голову. Он должен был догадаться о чувствах Беаты ещё утром, когда проснулся в её объятьях... Но это не повод сворачивать с курса и отказываться от обещаний, которые он дал себе в лесу, во время охоты. Наёмник желал её, но не более того. Что он может дать ей, если вдруг решит воспользоваться ситуацией? Пару дней романтики, и, не допустят того Девятеро - ребёнка, а потом - прости-прощай? Чем тогда он будет лучше покойного Кислого Эда? Лучше сразу расставить все точки над и. Она молодая и лёгкая, так что горевать будет не долго...
- Я не девочка, не маленькая! - Зло бросила колдунья, резко оборачиваясь, волосы хлестнули ее по лицу, ресницы слиплись от слез, а румянец пятнами сходил со щек, но взгляд был полон решимости. - Что я хочу? Да, я хочу! Но мне много не надо... - Она медленно приблизилась, не теряя зрительного контакта, сердце бешено колотилось, а желудок завязался узлом. - Я хочу... Но одна ли я?..
Гарт невольно восхитился красотой её внезапной ярости. Длинные волнистые волосы, прилипшие к мокрым от слёз щекам, огромные глаза, мечущие молнии... Нет, нет, приятель, не теряй головы, думал он. Пожалей бедную девочку и не дай ей наломать дров. Держи себя в руках.
- Ты играешь с огнём, - тихо сказал мужчина и отвёл взгляд в сторону.
По лицу Беаты скользнула не то самоуверенная усмешка, не то саркастичная ухмылка.
- А мне не в первой. И, к тому же, я привыкла держать в руках стихию более яростную. - Парировала она, облизывая пересохшие губы и пододвигаясь еще ближе. Она часто дышала, кровь стучала в висках, а отблески пламени, отражающиеся в синих глазах, добавляли дьяволинку во взгляд. "Глупая ведьма" - хотелось сказать Гарту, но вместо этого он, скрипнув зубами, произнёс:
- Ты пожалеешь о том, что сейчас говоришь. И вообще о том, что узнала меня. Угомонись и займись лучше мясом, пока не протухло.
- Не пожалею. Разве можно жалеть о чувствах? - Бретонку терзали злость и обида, про мясо она и думать забыла, ее волновал только мужчина, в которого она так быстро и сильно влюбилась, но который оставался глух к ее терзаниям. - Как можно быть таким черствым? Я ведь многого не прошу... Хотя бы перестать смотреть на меня как на ребенка и начать воспринимать как женщину.
Гарт замычал, как от боли, и потёр лицо ладонью.
- Хорошо... женщина! На этом и закончим.
Как ему не терпелось прекратить эти выяснения отношений! Но Беате было сложно остановиться, тем более, после того как он с ней согласился. И хоть бретонку пугала его раздражение, замолчать было выше ее сил.
- Мне жаль, что заставляю вас злиться на меня, но совершенно не понимаю, чем я заслужила такое отношение... - Она опустила голову и украдкой наблюдала за реакцией Саблезуба, тихо продолжая. - Я давно одна, абсолютно. Всякие коллеги не в счет. Теперь у меня нет никого ближе вас... Да что там ближе... У меня кроме вас никого нет...
Она кусала губы, стараясь не сорваться. Девушка опасалась, что если Гарт опять начнет на нее ругаться - она не выдержит и разрыдается. Достойный женщины поступок, что тут скажешь...
- Какое отношение? - устало спросил наёмник. Его глаза стали как никогда бесцветными и бесстрастными, - Я делаю всё, что могу, и пытаюсь уберечь тебя от глупостей. Поверь, это намного сложнее, чем рубить головы бандитам. Я не тот человек, который тебе нужен. Я ничего не могу тебе дать. И если больше у тебя никого нет, то самое время взять себя в руки и начать полагаться на собственные силы. Вернёшься домой, найдёшь себе молодого мага-бретончика, который будет понимать тебя с полуслова, нарожаешь ему детишек и думать забудешь, что была когда-то в твоей жизни старая развалина по имени Гарт Саблезуб.
- Вы себя недооцениваете. Я ведь не прошу ничего такого, чего вы не в силах дать. - Сказала она дрогнувшим голосом. Беате было больно принимать, что ее чувства Гарт расценивает как глупости, но она не теряла надежды растопить лед его безразличия. Аккуратно коснувшись его руки, девушка продолжила. - Я хорошо знаю, кто такие маги, и они мне не нужны. Мне нужны вы.
От её прикосновения Гарт вздрогнул, будто девичьи пальчики были калёным железом, и отнял руку, сердито глядя исподлобья. "Чего ты нос воротишь, Гарт? - послышался в голове голос Кислого Эда, - Смотри, она только и ждёт, чтобы ты на неё набросился. Нежная юная птичка - как раз для зубов Саблезуба" Наёмник гнал эти мысли прочь, но не находил в себе сил окончательно урезонить это непутёвое создание. Слишком давно ему не приходилось отказывать женщине, и он, должно быть, забыл, как это делается. "Почему я не оставил её спящей в таверне, и не смылся в Айварстед?" - с тоской подумал мужчина.
- Зачем тебе это? Дальше будет только хуже, - почти простонал Гарт сквозь зубы.
"А зачем вообще любить? Все, кто способен чувствовать, бьются на этим вопросом, до сих пор не найдя внятного ответа. Покуда уж мне знать?" - думалось бретонке, но озвучивать это она не собиралась.
- Вы не можете наверняка знать как будет. Разве я так дурна собой? - Она придвинулась еще, облизывая губы. От близости мужчины ее вновь пробрала дрожь.
- Я знаю, что если ты не перестанешь искушать меня, слёз в итоге будет гораздо больше, - она была уже так близко, что наёмнику приходилось отклоняться назад, - Что же ты творишь, глупая?

//совместная Гартофилия в своей кульминации 

- Вы ошибаетесь, много слез будет в обратном случае. – Беату не смущало то, что он пытался держать дистанцию, она не могла остановиться и почти нависла над ним, с жаром дыша в лицо. Гарт почувствовал, что сейчас рухнет на спину, и отстранил от себя напористую бретонку, стиснув пальцами её плечо. Мысли сбились в кучу, а сердце стучало глухо, замирая на каждом ударе.
- Ты... неуёмное создание! - наёмник не смог убрать руку, продолжая до боли сжимать ладонь на её хрупком плече, - Прекрати это.
- Я не хочу, да и не могу прекратить! - Девушка пыталась освободиться, но хватка мужчины была крепкой, и, в конце концов, ткань мантии не выдержала и треснула, обнажая нежную кожу плеча. Вместе с этим лопнуло и терпение Гарта. На дне его глаз будто собиралась буря, делая взгляд свирепым и страшным.
- Пеняй на себя, чертовка! - прорычал мужчина, настолько резко притягивая к себе девушку, что едва не оторвал ей руку. Прежде, чем Беата успела понять, что происходит, наёмник поцеловал её, дико, голодно, вгрызаясь зубами в нежные губы колдуньи. Щетина на его лице неприятно кололась, а твёрдые горячие пальцы с силой впивались в спину. Ещё не зажившие синяки от падения с дерева тут же напомнили о себе, но отступать было поздно... Да и не хотелось никуда отступать. Ей нравились его немного грубые прикосновения, нравилось чувствовать его силу, ощущать его жар, даже сквозь одежду. Она обвила его шею своими тонкими руками и столь же жадно ответила на поцелуй, прижимаясь трепещущим телом к Гарту.
"Ты идиот, что ты творишь?!" - пронеслось в голове и отступило на второй план, оставив только жгучее желание и безликую злость. Беата не заметила, как её ноги оторвались от пола, но последовавшее за этим падение в кучу веток не почувствовать было трудно. Подсохшие за сутки сучья врезались в тело как чьи-то кости, хрустя и царапаясь. Ткань её мантии разлеталась во все стороны клочьями, треща под нетерпеливыми резкими движениями потерявшего голову норда. Каждый открывающийся участок гладкой молочной кожи, наёмник встречал тяжёлым хрипом, мокрыми поцелуями и жадными прикосновениями широких ладоней.
Бретонка слегка опешила от такого напора, но не посмела противиться или препятствовать мужчине. Она вздрагивала всякий раз, когда его губы касались ее горячего тела, и тихо вскрикивала сквозь сжатые зубы.  Гарт вдруг отстранился, одним движением стащил свою рубаху через голову и на мгновение задержался, окидывая мутным взглядом рапростёртую под ним бретонку. Её глаза были такими огромными, что в душе наёмника шевельнулась колючая совесть. "Остановись" - кричала она, но Гарт уже распутывал негнущимися пальцами шнуровку своих штанов. Нечёсанные патлы упали ему на лицо, когда наёмник вновь согнулся над обнажённым телом, едва прикрытым обрывками ткани. Беата видела лишь его сжатые в твёрдом исступлении губы и змеящийся по щеке шрам. Она подалась вперед, навстречу мужчине, пытаясь заглянуть ему в глаза. В ней читалась полная отдача, готовность на все, чуть ли не преданность. Девушка аккуратно заправила его волосы за ухо, провела рукой по щеке и шее, спускаясь на грудь. Её прикосновения были осторожными и нежными, но Гарт, с рычанием вцепился в её руку и грубо прижал к настилу из веток. Он, казалось, не замечал, что причиняет девушке боль, что её длинные волосы запутались в сухих сучьях, а терзаемая шершавыми ладонями кожа покрывается красными пятнами. Годы воздержания превратили его в животное, стоило только раздразнить в нём голод. Он совсем не был похож на героя из слезливых романтических книжек. Суровая правда, которую так хорошо предвидел наёмник, очевидно контрастировала с фантазиями бретонки. Она скоро начала задыхаться под его немалым весом, всё явственней ощущая, как острые рёбра веток режут и натирают спину, но гнала прочь все мысли, пытаясь найти в этом безудержном звере хоть какой-то отголосок собственной нежности. Девушка черпала радость в том, что ею овладевает любимый мужчина, даже если это не приносит ожидаемого удовольствия. Саблезуб окончательно потерял контроль над реальностью, упиваясь дрожью и теплом хрупкого тела колдуньи, присасываясь к её шее и кусая за уши. Горячий пот капал с его носа, тёк ручейком по шее и застревал в густой поросли на груди. Едва заживший порез от клинка Кислого Эда на руке вновь открылся, и вскоре вся грудь Беаты была запятнана кровавыми отпечатками ладоней норда. Девушка, постанывания которой больше напоминали скулеж, замолчала и судорожно вдохнула, шумно втягивая воздух, глаза ее испуганно расширились. Кровь, хоть и не ее собственная, повергла в трепет. Но бретонка продолжала терпеть, утешая себя мыслями, что Гарту хорошо - а это было для нее самое главное, потом, может, он изменится... Наёмник тяжело застонал, комкая в руке блестящую прядь волос Беаты и стиснул девушку с такой силой, что рёбра чудом остались целы. Чародейка всё больше нервничала - мужчина словно хотел превратить её в кровавое месиво, наказав за то, что разбудила в нём зверя. В тот момент, когда она сама уже была не рада тому, что затеяла всё это, мужчина приподнялся на локтях. Его плечи содрогнулись, а голова запрокинулась назад со смесью муки и блаженства на лице. Гарт какое-то время оставался в этом положении, закрыв глаза и восстанавливая дыхание. Но стоило только взглянуть на Беату, истерзанную, изломанную, боящуюся шевельнуться, как тут же захотелось снова закрыть глаза и никогда их больше не открывать. Слёзы проложили себе мокрые дорожки от её глаз, а тело покрылось липкими пятнами пота и крови.
Резко отшатнувшись, мужчина натянул спущенные до колен штаны и бросил девушке её плащ - прикрыться. Он молчал, но каждое его движение было красноречивей слов. Гарт сел к костру, повернувшись к бретонке спиной, покрытой каплями пота, и замер, уставившись на пламя. И кто он после этого? "Козёл, - отвечала совесть, - Что бы не чувствовала к тебе девочка, это ей совершенно не было нужно. Снимая одежду, девицы, вроде неё, ищут любви и внимания. А ты использовал её, и повезло, если не искалечил. Что теперь будешь делать?" Норд потёр переносицу. В висках болезненно стучало, а внутри была лишь усталость и пустота. "Сама виновата, - успокаивал призрак Кислого Эда, - Пора взрослеть и отвечать за свои поступки. Теперь, может, угомонится...

//мантии конец.
получены поверхностные, но многочисленные повреждения (синяки, ссадины, царапины, укусы, засосы и т.п.))

Беата, тем временем, натянула плащ до подбородка, сжимая разведенные в стороны колени, затекшие ноги мелко подрагивали. Она лежала, стиснув край плаща побелевшими пальцами, и, не моргая, смотрела на спину Гарта. Все было каким-то расплывчатым, перед глазами мельтишили черные точки, а в ушах звенело. Сейчас, когда уже все закончилось, девушка словно впала в ступор - на руке играл всеми оттенками бордового и фиолетового здоровенный синяк, но она не чувствовала боли, и ветки, так настойчиво досаждавшие ранее, больше не напоминали о себе. Но бретонка не чувствовала себя использованной, скорее, она считала, что оказалась полезной любимому. Да, таким образом она себя утешала, ведь все оказалось абсолютно не так, как она это представляла... Но теперь уж поздно что-либо менять, и она готова терпеть во имя своих чувств.
Беата медленно села, болезненно скривившись, проклятые ветки оглушительно затрещали, и она испуганно замерла, но, заметив, что Саблезуб никак не отреагировал на шум, расслабилась. Колдунья аккуратно устроилась рядом с мужчиной, дыша через раз. Она прижимала к груди плащ, комкая его в руках, плечи ее оставались обнажены, а волосы прикрывали спину, всю исцарапанную и в кровоподтеках. Ей страшно хотелось что-то сказать, но в голову не лезло ничего путного, только внутренний голос гаденько шептал: "ну что же ты? скажи спасибо, он заслужил... хотя... даже Кислый Эд вроде был нежнее с тобой..."  Девушка стыдливо прикрыла глаза ладонью, надеясь, что этот голос в голове недостаточно громок, чтобы Гарт его услышал. Она вздохнула и облокотилась на него плечом, размышляя, а прогонит ли он ее...

Мужчина ничего не сказал, почувствовав плечо бретонки, разве что досадливо поморщился, глядя на огонь. В его душе продолжалась лютая схватка между совестью и приобретённой вместе с профессией циничностью, упрямо говорившей голосом покойного напарника. Какая же ты скотина, Гарт, - упрекала праведная половина, - мог хотя бы извиниться перед девочкой. Она такого не заслужила... Посмотри, у неё глаза как два озера! А что ты будешь делать, если она залетит? Женишься на ней и положишь остаток своей никчёмной жизни сопровождая её в экспедициях? Бред, - фыркнул криворотый, - ты не первый мужчина, которого она знает. Должна бы понимать своим цыплячьим мозгом, что произошедшее ничего не меняет. Для кого? Для наёмника и вправду ничего. Теперь, когда весь его пыл утих, вместо нежной женщины с гладким соблазнительным телом возле него снова сидел беззащитный ясноглазый ребёнок, к которому Гарт не испытывал ничего, кроме жалости. Зато к себе самому Саблезуб теперь чувствовал одно презрение. Ты животное, Гарт! Повёлся на пару голых сисек, как желторотый юнец! Теперь будет таскаться за тобой как щенок за мамкой. Вот она сидит, прижимается к тебе. Ждёт каких-то нежных слов, поцелуя...
Норду хотелось просто встать и уйти в ночь, бросив всё. Поборов это эгоистичное желание, наёмник повернул голову к своей юной любовнице. Казалось, каждая свежая царапина на её скрытом плащом теле стократ отразилась болью в его глазах и пролегла на лице морщинами.
- Ты... - нерешительно начал мужчина, пытаясь подобрать нужные слова, но во рту пересохло, а мысли внезапно умолкли, отказываясь подсказать хоть фразу, - Ты... - повторил мужчина и отвернулся, так ничего и не придумав. Пусть он был отличным бойцом, с могучими плечами и обширными навыками выживания в природе, но в общении с противоположным полом у наёмника было не многим больше опыта, чем у Беаты. К скампу девчонку. Ничего страшного не произошло. Она получила чего добивалась, в полной мере. За что боролась, на то и напоролась, так сказать. По сути дела, это теперь её личные проблемы. Нужно пойти, умыться и забыть всё, как страшный сон...

Беата с такой надеждой посмотрела на Гарта, затаив дыхание, шире распахнув влюбленные глаза и приоткрыв ротик, когда тот обратился к ней. Но мужчина вновь отвернулся, оставив ее разглядывать свой напряженный профиль. Пламя костра зашлось в танце, сплетая причудливую игру света и теней на его лице, отчего наемник казался злым, раздосадованным, печальным и удовлетворенным попеременно. Но это только казалось, на самом же деле, хоть и была некоторая правда в этих иллюзиях, лицо Саблезуба оставалось жестким и беспристрастным, и колдунье было невдомек, о чем он думает. Она была неприятно удивлена его поведением, девушка предполагала, что теперь-то он должен проявить если не заботу и нежность, то хотя бы участие. Его недавнюю грубость она уже простила, объяснив вероятным воздержание и северным менталитетом. А сейчас она ждала, что он хотя бы обнимет ее, прижмет к груди, погладит по волосам... Но реальность била по лицу жестоко, с яростью и цинизмом. Беата отвернулась и, обхватив колени руками, уставилась в огонь. Она не заметила, как по лицу покатились крупные слезы, оставляя широкие блестящие дорожки на щеках. Идиотка, надеялась привязать мужчину близостью, он ведь не собака - покормил, приласкал и готово... Он взрослый опытный мужчина, наемник, ему ни к чему обуза в виде маленькой глупой бретонки. Но она-то его любит, он-то нужен ей. Хотя кому это интересно? Поток слез уже намочил плащ, но колдунья по-прежнему не замечала, что плачет, так тихо и безысходно. Все вышло как-то грязно. Она жалела себя, мучительно пытаясь понять, когда же все пошло под откос. Когда она стала выяснять отношения и дразнить наемника? Когда он увидел ее у водопада или когда она уснула у него на груди? Когда малышка влюбилась в человека, который ей в отцы годится? Или же когда строптивость и гордость не дали ей спокойно и без проблем отписаться от экспедиции? Ох, пожалуй, все началось, когда Беата согласилась ехать с Наросом в Скайрим, а не умоляла отца на коленях оставить ее в Имперском Городе... Как бы она не пыталась выкинуть из головы произошедшее, подробности с изощренной жестокостью всплывали перед глазами, полученные царапины и синяки начинали ссаднить, низ живота отозвался несильной тянущей болью. У бретонки вырвался не то короткий всхлип, не то жалобный стон, и она закрыла лицо руками, темнотой спасаясь от действительности. Отмыться хотелось и ей, чтобы ледяная вода очистила ее разум и тело.

// Тут уже начинается откровенная Санта-Барбара с каплей Шекспира. Совместный пост.

Теперь она плачет, - мрачно констатировал про себя Гарт. Ну ещё бы. Мужчина боролся между тем, чтобы приласкать и утешить девушку, или же влепить хорошую затрещину, чтобы мозги на место встали. В итоге он просто сжал кулаки, заставив себя успокоиться. Ему противно было смотреть на Беату со следами его грубой похоти на лице и теле. От одного взгляда на неё крепло отвращение к самому себе. Что делать, Эд?... Криворотый молчал. За него ответила совесть, и Саблезуб, вздохнув, положил ладонь на вздрагивающие лопатки бретонки. Нежно, будто извиняясь за содеянное, провёл пальцами по саднящим царапинам от веток.
- Не надо плакать, - тихо сказал он, нервно похлопывая свободной рукой по колену, - Всё будет хорошо...
Мужчина поднял глаза к потолку в поисках нужных слов, и, кажется, отыскал их там среди сталактитов и мрачных мыслей.
- Ты ведь совсем не этого хотела. Я знаю, я мерзкая скотина и совсем не пара для тебя. Я видел столько ужасов в жизни, что даже твои слёзы меня не трогают. Я ничего к тебе не чувствую. Грубый, чёрствый, холодный, и думаю мечом вместо головы. У меня нет дома, нет близких, нет манер... Любовник из меня никудышный. И даже родителям меня не покажешь... Я вообще не понимаю, что ты во мне нашла. Зачем нужно было... - наёмник осёкся и махнул на оборвавшуюся мысль рукой, - сходи, окунись у водопада и ложись спать. Завтра всё это покажется дурным сном.
Гарт и в самом деле надеялся, что так и будет. Голова трещала, словно собиралась взорваться, но мужчина не обращал внимания. Совесть удовлетворилась его исповедью, оставив лишь неприятный осадок.
Беата вздрогнула, когда пальцы мужчины скользнули по ее спине, будто ждала, что он оттолкнет ее. Но неожиданное и столь долгожданное проявление нежности ее успокоило. Сглатывая слезы, она слушала откровенную речь Саблезуба и пыталась внять словам. Разум кричал, что норд прав во всем без исключения, и стоит его послушаться, но сердце настойчиво убеждало, что все в ее руках, Гарт стал безразличным от жизни такой, просто рядом с ним не было женщины, способной его смягчить.
- Люди меняются... Нельзя же до конца дней вот так... одному... - она уткнулась мокрым от слез лицом в волосатую грудь наемника. Тот раздражённо скрипнул зубами. Глупая влюблённая баба... Это она тебя жалеет, Саблезуб, а не ты её... Может, из вас двоих, ты - единственный, кто на самом деле заслуживает жалости?
- Почему Хасли не отстрелила мне яйца? - промычал мужчина и поднял голову девушки за подбородок, совсем так же, как после битвы на поляне, - Я слишком стар для всего этого. Поверь, последнее, чего мне хотелось - это причинить тебе боль. Но ты ничего не сможешь изменить. Не губи свою жизнь с таким говнюком, как я.
Она резко дернула головой, вырываясь из рук наемника, но не отстранилась, а пронзительно посмотрела ему в глаза.
- Почему вы о себе так плохо отзываетесь? Почему вы считаете, что знаете, как все будет? Почему вы думаете, что знаете, как мне нужно? - В ее взгляде читалась боль оттого, что Гарт так пренебрежительно отталкивает ее чувства, относится несерьезно, ставит на ней крест, даже не попробовав. Норд ничуть не смутился её обиженными вопросами и попытался терпеливо разъяснить, но тон его голоса плавно стал твердеть, пока не превратился в сталь.
- Потому что я честен с тобой. И с собой тоже. Даже если я останусь с тобой, то всё равно не смогу сделать тебя счастливой. Посуди сама. Я наёмник, и меня в любую минуту могут убить. А ты будешь сидеть где-нибудь на раскопках и даже не узнаешь об этом. Мне почти пятьдесят. Слишком поздно менять что-либо... Ты думаешь, я подстроюсь под тебя, и стану как герой из песен? С чего бы мне это делать, стрелу мне в колено? Разуй глаза, девочка. Я такой, какой я есть, а не такой, каким ты меня воображаешь. Ты же в упор не видишь очевидных вещей! Я говорил тебе, что не стоит меня дразнить, и оказался прав. Я виню себя в слабости и невоздержанности. Ошибкой было не сказать тебе всего сразу и надеяться на внезапное пробуждение разума. Поэтому, когда я говорю, что ты должна выбросить из головы всю блажь относительно меня - лучше навостри свои маленькие ушки и прислушайся.
Слова обжигали как удары кнута, повисая в воздухе. Гарт поднялся на ноги и бросил взгляд на забытую зайчатину. Разделанную тушку облепили мухи, вторая же так и оставалась в шкуре.
- Я пойду, умоюсь. Не хочу больше говорить об этом, думать об этом и даже вспоминать о том, что натворил, - он оглянулся на Беату, - Вот, уже волком смотришь, это мне нравится...
Колдунья молча проводила мужчину угрюмым взглядом. Не хочет он больше говорить, видите ли, думать и вспоминать тоже не хочет. А как быть с израненной девчонкой, прикрывающейся плащом? Тело - бог с ним, душа кровоточит сильней...
- Честность. Ты говоришь мне о честности... - тихо бормотала она себе под нос. - Думаешь, я нечестна с тобой? Ты не можешь хоть на секунду представить другой исход. Ты винишь себя, а наказываешь меня...
Мужчина предусмотрительно прихвативший с собой горящую палку, котелок и меч, удобно расположился на берегу подземного водоёма. Злополучный поток воды из трещины в потолке почти иссяк, и уже не так сильно волновал озёрную гладь. Гарт всмотрелся в своё отражение, будто увидел совершенно незнакомого человека. "Я чувствую себя, как пацан, и поступаю соответственно" - разражённо подумал наёмник, яростно зачёрпывая воду руками и растирая ею лицо. Он понимал, что перегибает палку, но не видел другого способа отрезвить улетевшую в облака бретонку. Чудовищнее всего было то, что мысли о содеянном продолжали преследовать, и для того, чтобы смыть их с себя, оказалось недостаточно ключевой воды. Под пальцами до сих пор ощущались изгибы девичьего тела, тепло её кожи, а к окровавленному локтю прилипло несколько длинных волос... Мужчине хотелось забыть, но он не мог, раз за разом возвращаясь мыслями к костру и тому моменту, когда перестал владеть собой... Как сладко было поцеловать её, наплевав на всё... Мог ли он тогда остановиться? Смог бы хоть кто-нибудь на его месте? По позвоночнику пробежала тревожная звенящая дрожь. С подобными мыслями нужно заканчивать, пока они не довели до худого. Хотя, куда уж хуже? Гарт разделся и рухнул в ледяную воду. Полегчало, хоть и не окончательно. Что она там делает? В душе кошачьими когтями заскреблось беспокойство. Как бы эта непоседа не выкинула какую-нибудь очередную глупость... Хотя, что такого ужасного она могла натворить, когда поблизости не было больше суровых наемников? Кидаться глупостями не в кого, просто напросто.
Беата откинула плащ в сторону – не вечно же ей прижимать его к груди, тем более, оставшись наедине с мертвыми тушками. Странно все-таки устроены влюбленные девушки: Саблезуб причиняет ей боль, и морально, и физически, а она оберегает чувства от нападок разума и живет в руинах своих воздушных замков, не видя, что крыша обвалилась, а стены вот-вот похоронят ее под собой. Даже собственное тело вспоминало сейчас не грубые пальцы, а лихорадочные поцелуи. Возможно, посмотрев на себя со стороны, бретонка ужаснулась бы, но пока она продолжала тепло думать о Гарте, обнимая себя за плечи и представляя, что это его руки нежно скользят по ее коже. «Дура! – Зло сплюнул рассудок. – Он уже несколько раз доказал, что, кроме жестокости, тебе нечего ждать. Но, если ты настолько невменяема, что полезешь к нему снова – поделом тебе будет. Он отделает тебя еще хлеще, помяни мое слово.» Колдунья укоризненно нахмурила брови, прогоняя такие мысли прочь.
Легкий сквозняк потянул из ведущей наружу расщелины, заставив подмерзшую Беату поскорее одеться. Она покачала головой, посетовав на утрату мантии, но рубашка со штанами, обнаружившиеся неподалеку, не оставили ее нагой. Выглядели они, правда, скверно: грязные, измятые, с неприятным душком сырости и плесени – все-таки около суток провалялись скомканными и невысушенными. Да еще рубашка оказалась слишком короткой, девушка припомнила, как отрывала ее подол, чтобы соорудить компресс для норда, когда тот метался в бреду, казалось, это было тысячу лет назад… К сожалению, другой одежды не было, и придется ей пока походить в грязном, сверкая, к тому же, голым животом.
В ожидании Гарта, бретонка вновь села у костра, есть ей не хотелось, а трогать холодное, окровавленное мясо – тем более, так что зайчатина осталась дожидаться наемника.
Норд появился спустя сорок минут. Чистый, посвежевший, гладко выбритый, с выражением тревоги на бледном лице. Он молча сел рядом с лохматой ободранной девушкой, как бы невзначай вытащил сухую веточку из её волос и поставил перед ней котелок.
- Я принёс воды, - бесцветным, как и его глаза, голосом, сообщил он,  напряжённо ожидая реакции. Если боги будут милостивы, она тоже сделает вид, что всё в порядке. В противном случае... Гарт не знал, что будет тогда. Последние события показали, что он не всегда способен себя контролировать. А там, у водоёма... Тысяча дохлых крыс! Он волновался за неё! На обратном пути Гарт едва ли не бежал, расплёскивая воду и задевая мечом стены каменного лаза. Что же, скамп его дери, происходит?

//"Та-та-та-тааа та-та-та-татаааа" - звучит знаменитая заставка Санта-Барбары   Роли исполняли: Гарт Саблезуб, призрак отца Гамлета Кислого Эда, путеводная звезда всего повествования - Lexy Lachance; Беата Д'Эрт и стадо тараканов в ее голове - Мара

Беата, которая буквально вся извелась в отсутствии наемника, теперь облегченно вздохнула. А когда он сел рядом, да еще и прикоснулся к ней, сердце девушки пустилось в пляс, окрыленная душа запела, а откуда-то далеко донеслись звуки молота и короткие перепалки рабочих, заново отстраивающих воздушные замки влюбленной бретонки.
- Ну наконец-то! А я уж, было, успела соску… - Она испуганно осеклась на полуслове, не зная, как мужчина может отреагировать, и поспешила заняться котелком, но дрожащие руки не слушались и чуть не разлили то, что не расплескал Саблезуб. Беата не знала, что еще сказать, лишь бы не молчать, поэтому решилась задать вопрос. – А вы на меня больше не сердитесь?
Она спросила тихо, и даже как-то вся сжалась, боясь, что он опять вспылит, но синих глаз не прятала, так, наверное, смотрит на хозяина нашкодившая собака: преданно и с мольбой.
Гарт посмотрел под ноги, потирая зудящий после бритья подбородок двумя пальцами. Что делать с ней? Глупая девочка искренне верит в невозможное. Чему удивляться, когда она верит даже сказкам про Ратвил? Зря он был с ней так груб.
- За что мне сердиться на тебя? За то, что ты юна, слепа и неопытна? - мужчина усмехнулся, и его шрам дёрнулся, ярко выделяясь на щеке без привычного прикрытия густой щетины, - Нет, я не сержусь. Просто будь осторожнее впредь... в своих желаниях, - он взял её ладонь и погладил кончики пальцев, устало блуждая взглядом по лицу девушки, - И прости меня. Это, должно быть, было ужасно...
Девушка, растроганная непривычным поведением и словами Гарта, заулыбалась.
- Вы не обязаны были извиняться, - прошептала она, не сдержав чувств, обнимая наемника и прижимаясь к его теперь уже гладкой щеке.
Мужчина позволил ей минуту стискивать себя в объятьях, зарываясь лицом в её взлохмаченные волосы, и чувствуя себя последним идиотом. Отчего он так неожиданно размяк? Знаешь, Чистюля, ты даже не животное, - язвительно сообщил призрак Кислого Эда, - ты червяк. Пожалел девочку? Вот теперь и мучайся с ней как хочешь. Да, это не любовь, но...
- Я никому ничем не обязан, - согласился Гарт, бережно отстраняя от себя Беату, - Это мой выбор.
Он снова был таким, как в Лесной, когда связывал ей руки и кормил завтраком. Непроницаемый, сдержанный, осторожный, с сухой твёрдой полуулыбкой на губах. Мужчина занялся, наконец, покинутым мясом, не глядя больше на девушку, оставленную в недоумении.
Та сидела с порозовевшими щеками, блеском в глазах, и не могла понять, как же расценивать его поведение. Но сознание услужливо подсказывало желаемый вариант, заставляя бретонку закусить расплывающиеся в мечтательной улыбке губы. Беата потрясла головой (из шевелюры вылетела парочка веточек), нет, с этим можно и повременить, и, пока наемник занят, сбегать к их персональному озеру. Только вот одежда, что была на ней сейчас, настойчиво требовала хоть какой-нибудь стирки, иначе грозилась не выдержать предстоящего путешествия, а другой не было, уже не было.
- А у вас, случайно... То есть, я... Мне нужно... - замялась Беата, но взяла себя в руки и выпалила на одном дыхании. - Я собираюсь к водопаду, и мне бы постираться, а то это, - она брезгливо потрепала край рубашки, - невозможно терпеть. Но у меня только плащ остался, так вот я и подумала, может у вас имеется хотя бы запасная рубаха?
Она смущенно опустила глаза.
- Возьми мою, - наёмник кивнул на мятый комок тёмно-серой материи, лежащий возле их трескучего ложа с того самого момента, как Гарт содрал его с себя. Рубашка была чистой, хоть и мятой, и достаточно длинной, чтобы прикрыть всё, что надо.
- Спасибо, - пробормотала она, подбирая одежду, и направилась в темноту, захватив горящую палку. Идти было тяжело, и не только из-за почти зажившей ноги. Отвернувшись, Беата позволила себе болезненно скривиться, но стиснула зубы и заспешила к водоему - ей не хотелось давать норду очередной повод жалеть о содеянном.
Тоннель был все таким же темным и сырым, как и в прошлый раз. А с чего бы ему меняться? Он был лишь немым зрителем произошедших событий и остался безразличен к людским дрязгам. Но для влюбленной девушки, которая все теперь воспринимала сквозь призму появившейся Надежды, каменный коридор заиграл новыми красками: капли воды на стенах и потолке сверкали россыпью бриллиантов, отражая свет факела, сталактиты извивались причудливыми фигурами, а на полу виднелись следы наемника, что заставляло улыбаться. Он обнадежил бретонку своей мягкостью, и та уже, не стесняясь, строила планы на его счет.
Озеро внезапно возникло перед ней, отразив зеркальной гладью пламя, освещая своды пещеры. Тонкий ручеек, оставшийся от водопада, совсем не напоминал былое величие быстрого потока с упругими струями. Колдунья, скинув одежду, погрузилась в воду, царапины и ссадины сперва защипало, но потом кусачий холод вытеснил остальные ощущения. Решив не заставлять Гарта ждать, она вынырнула уже через пару минут, жадно хватая ртом воздух, и взялась за стирку. Делала она все быстро, но боялась не того, что он придет, а что за время ее отсутствия расположение Саблезуба куда-то улетучится, оставив невыносимое безразличие и жесткость. Сложив мокрую одежду удобной стопкой, она, наконец, стала одеваться. Взяв в руки еще теплую рубашку Гарта, Беата на секунду прижала ее к себе, зарываясь лицом в мягкую ткань. Она наслаждалась особенным запахом, с кисловатым оттенком пота и сухим душком костра, и пусть он уступал благоуханию садов императорского дворца, но это был запах любимого мужчины, и для бретонки он был самым приятным на свете. Но она не позволила себе размечтаться - давно было пора идти обратно. Надетая рубашка прилипла к телу в необсохших местах и оказалась на половину ладони выше колен, рукава же пришлось закатать на треть.
Не прошло и получаса, а Беата уже вернулась и, разложив мокрое у костра, уселась рядом, подобрав под себя ноги.
Наёмник уже вовсю жарил кусочки зайчатины, насаженные по несколько штук на выдернутые из кучи веток прутья.
- Почти готово, - голос прозвучал спокойно и буднично. На девушку мужчина почти не смотрел, и, казалось, что его желание "не думать и не вспоминать" в полной мере осуществилось. Будто, попросив прощения, он сбросил с себя всю тяжесть вины и ответственности.
Запах запекающегося мяса дразнил обоняние, заставляя колдунью нетерпеливо проглатывать слюну. Первую порцию наёмник отдал Беате, а за вторую принялся сам, но едва откусив, понял, что не чувствует голода. Странно, казалось, ещё час назад он готов был съесть хоть Беату, похожую на отбивную после его звериных объятий. А теперь кусок не лез в горло...
Девушка быстро разделалась с сочным мясом и теперь недоуменно смотрела на почти не притронувшегося к еде Саблезуба.
- Все нормально? - Спросила она, осторожно касаясь его руки.
- Да... - Гарт не обратил никакого внимания на лёгкое прикосновение бретонки, - Просто задумался... - В подтверждение своих слов, мужчина впился зубами в мясо, и заставил себя проглотить несколько кусков, - Ты наелась? Хочешь, я принесу свежих веток?
- Не надо, - она помотала головой. - Думаю, нам этих хватит. Тем более, в ночном лесу водится кое-кто похуже диких зверей, но ни тех, ни других лишний раз дразнить не стоит.
Разумеется, опытный наемник сможет без последствий сходить на вылазку, но у колдуньи был своеобразный корыстный интерес в том, чтобы колличество веток не увеличивалось: не будет же Гарт спать на полу, хотя и были сомнения, что он вновь разделит с ней ложе, пусть и ради сна.
- Ну, тогда ложись так и выспись хорошенько. Завтра будет тяжёлый день.
Он помог ей устроиться в хрустящей колючей куче, собственноручно укрыв плащом. Беате опять вспомнилась Лесная, и подтянув ткань плаща к подбородку, девушка с затаённым дыханием следила за возлюбленным. Но норд, видимо, спать пока не собирался. Он упаковывал про запас остатки мяса, собирал в мешок вещи, разбросанные по всей пещере, и сохранял самый невозмутимый вид. Когда же делать было больше нечего, Гарт просто сел у костра и стал расслабленно смотреть на пламя, но заметив на себе внимательный взгляд синих глаз, сухо улыбнулся
- Ты чего не спишь?
- Не могу. - Ответила бретонка, продолжая смотреть, почти не моргая. Проклятые ветки впивались в те же места, тревожа заживающие царапины, но если не ерзать особенно сильно, они доставляют не много хлопот. - А как же вы?
- Тоже не спится, - признался Гарт, лениво пиная камушек, - Хочешь, поговорим?
- Конечно, хочу, - навострилась она, устраиваясь поудобнее. - О чем?
- Ну... для начала, как ты себя чувствуешь? Мне показалось, что ты морщилась, когда ложилась... - Гарт говорил тихо и мягко, пряча вполне серьёзную тревогу. Чем дальше за полночь ползло время, тем ужасней казалось мужчине его недавнее поведение. Он уже всерьёз боялся, что сломал Беате пару рёбер, наваливаясь всей тушой на её хрупкую фигурку, и что бретонка по глупости пытается отмолчаться об этом.
- Все нормально, не переживайте. - Деланно бодрым голосом отозвалась та. - Просто ногу неудачно подвернула, но она почти зажила и чешется... А в остальном, все хорошо.
Она не видела смысла жаловаться на синяки и ссадины - он с ними ничего не сделает, только нервы себе потрепет.
- Это хорошо... - успокоился наёмник, но ещё минуту пытливо вглядывался в лицо девушки, чтобы убедиться в правдивости её слов.
Узнав всё, что хотел, мужчина потерял интерес к разговору, и над костром опять повисла тишина. Гарт откинулся назад, облокотившись обнажённой спиной о холодный камень и заложил руки за голову. Его мысли становились неторопливыми, плавно уходя от насущных вопросов завтрашнего похода в область абстрактной философии.
Беата, которая уже настроилась на беседу, недовольно нахмурилась, что, впрочем, ускользнуло от внимания отрешенного норда.
- Что ж, наверно, пришел мой черед рассказывать истории... - Задумчиво начала она, глядя на огонь. Сон не шел, а язык чесался - грех не потравить байки. Колдунья повернулась к Гарту и нерешительно попросила - Садитесь поближе, пожалуйста...
Мужчина не то, чтобы желал слушать какую-то историю сейчас, да и пересаживаться, едва устроившись не хотелось, но застрявший в пламени костра взгляд девушки его заинтересовал. Поднявшись с недовольным кряхтением, Гарт присел возле колдуньи, и приготовился слушать, ковыряя в зубах острой щепочкой.
- Папа всегда говорил, что я жуткая болтунья, не понимаю, как вы еще не испытали мой словесный поток? - Начала она, улыбаясь, и подтянула ноги к груди, устраивая подбородок на голых коленках. - Но я от этого получаю удовольствие, даже сейчас я скорее пытаюсь усыпить себя, нежели заинтересовать вас... - она пожала плечами, пытаясь поймать за хвост какую-нибудь историю. - Знаете, почему я приехала в Скайрим? В эту холодную и злую провинцию? Отнюдь не из-за исследовательского интереса, да двемеры меня волнуют, но не под игом милашки Нароса я хотела их изучать. - Бретонку передернуло от воспоминаний о своем бывшем руководителе. - Меня, просто напросто, засунули под его серое крыло, спихнули как ненужную вещь. А вот почему - другой разговор. Все началось до банального просто: кучка магов-выскочек, каковыми нас все называют за глаза, и в некоторых случаях не зря, я вам скажу, понадеялась на свои силы и сунулась куда не следует, без знаний об этом месте и без должной подготовки. А когда опомнились, уж поздно было: повсюду нежить и мертвые коллеги, кто целой тушкой, кто без конечностей, а от кого и вовсе одни мозги остались, да и те - размазаны по стенке. Жуть, одним словом. Много наших тогда полегло, а двое - по моей вине, один сразу, другого вытащить так и не смогли. А я не помню ничего, только как твари окружили, я и с жизнью попрощалась, потом темнота... я думала, это смерть, пока по щекам не отхлестали, возвращая в сознание. И понеслось... Выяснения, разбирательства, экспертизы... Обозвали все чем-то  вроде "неконтролируемого внезапного магического выброса в виде продукта элементной энергии стихии в состоянии паники" и отпустили. По мне, так хоть скамповой отрыжкой назови, все равно полгорода как на убийцу смотрят. Вот и устроил меня отец в ближайшую экспедицию куда подальше. Если бы это было все... Тот, что погиб сразу... Да, что уж там! Которого я моментально убила, отчасти потому что он уже был сильно израненный... он был... мы были... В общем, мы были вместе... Точнее он просто был со мной, а я его любила. Маг-бретончик, прям как вы говорили, из тех самых, заносчивых. Я еще все хотела его хоть в чем-то сделать. И ведь сделала в конце концов, ничего не скажешь... - Беата горько усмехнулась. - Я ведь прекрасно знала, что через меня он к отцу подобраться хочет и амбиции свои реализовать, будь они неладны. Соблазнил бы другую дочку кого-то из верхов Синода и жив бы остался, я ведь за ним тогда пошла... - Она прикрыла глаза и устало потерла лоб рукой. - Стыдно, конечно, но я в какой-то степени рада, что его больше нет, иначе я бы не смогла избавиться от этой ядовитой любви. Он был моим первым и единственным, теперь уже просто первым. В нем было столько нежности... И столько фальши... - девушка с болью и злостью говорила эти слова, закрыв глаза. Она была не очень довольна, что скатилась к этой теме, но продолжала. - Это с ним было ужасно, в разы хуже, чем сегодня. И я себя ненавидела за те чувства, ведь он был по-настоящему плохим: лживый, трусливый, жадный... Но говорил он сладко, а глаза смотрели любя, вот я и купилась, дура... Когда его не стало, я будто вынырнула из затхлого болота и вдохнула полной грудью. Легко стало. Вы можете спросить, зачем я вам это рассказала, но я и сама не знаю, просто надо было выговориться... почему вы, а не подружка? Нет у меня подружек. И не было. Даже семьи нормальной нет. Может, поэтому, а может и нет, я постоянно ищу кому бы отдать всю себя, при это себя не потеряв. Ох, чушь полезла... Я вообще всегда говорю, что думаю, делаю, что чувствую, и в желаниях неаккуратна...
Беата сладко зевнула, прикрывая рот рукой, и сонно посмотрела на Гарта. “Лавочка закрывается, я, похоже, добилась цели и хочу спать.” – пронеслось у нее в голове.

//Весна крепчает. Гормоны фонтанируют. Две Гартоманки флудят.

Наёмник выплюнул свою щепочку и ободряюще похлопал по сапогу Беаты, высунувшемуся из-под плаща. Лицо его осталось равнодушным.
- Как я и говорил - в наше время у каждого есть грустная история. Представляю, что ты расскажешь следующему объекту своей любви, когда меня не станет, - последнюю фразу Гарт произнёс натянутым, шутливым тоном. Трудно было определить, шутит он или же говорит серьёзно. Девушка обиженно фыркнула.
- Вас убить будет не так-то просто, - попыталась не остаться в долгу она. – Тем более, не хочется. Вы – настоящий. Настоящий от макушки до конца… до конца меча. Поэтому не будет следующих.
- Не будет... - повторил норд и кисло улыбнулся, - я не эльф, девочка. Мои руки уже не те, что прежде. В двадцать пять я мог заломать голыми руками медведя. А ныне разве что юную бретонку. И ту, когда не сопротивляется, - мужчина устало зевнул.
Услышь Беата его последние слова, она бы припомнила Лесную, где он неплохо-то справлялся с сопротивляющейся “юной бретонкой”. Но, по иронии, последним, что долетело до ушей засыпающей колдуньи, было задумчивое “не будет”, и та удовлетворенно провалилась в сон и засопела. Гарт понял, что разговаривает с пустотой и развалился на камнях в двух шагах от Беаты. Тело требовало сна, но сознание не отпускало, заставляя вспоминать, размышлять, анализировать... Норда не оставляло ощущение досады. Он смотрел на сапоги Беаты - единственное, что осталось на ней, когда он поддался желанию. Что за проклятая слабость?! Почему каждая его близость с женщиной заканчивается фарсом или трагедией? Почему в списке самых постыдных событий в жизни Гарта Саблезуба первые десять строчек занимают победы над женщинами? 
Взять хотя бы ту ошибку зелёной молодости, что в итоге заставила его жениться, или последний случай до этой синеглазой колдуньи... когда несколько лет назад незнакомая бандитка в низко надвинутом капюшоне ограбила и буквально изнасиловала его, приставив кинжал к горлу... Можно долго оправдываться, что он был пьян, и инициатива полностью исходила от женщины, но ситуация не становится от этого менее позорной. Пусть пьяные руки предают его, мешая отбить клинок, но как остальное тело могло так подвести? Гарт будто снова пережил то странное чувство, испытанное тёплой Рифтенской ночью, распаляясь от одних воспоминаний. Сталь, царапающая горло и ловкие женские руки, шарящие у него под одеждой в поисках денег... Пара длинных угольно-чёрных прядей волос и хитрые губы, язвительно улыбающиеся из-под капюшона. Губы настоящей нордки... Северянки... Хоть что-то успокаивающее среди скопления сплошных огорчений. Теперь он как голодный зверь накинулся на хрупкую бретонку. И не подумал даже, чего будет стоить миниатюрной девочке - пережить всю свирепость, что он на неё обрушил. Так скоро и до аргонок дело дойдёт... Мужчина покатал на языке эту мысль, чтобы лучше почувствовать её горечь. Он засомневался на какое место в списке прегрешений поставить сегодняшний пожар, вспыхнувший от одной единственной маленькой Искорки... Откинув яркость свежести эмоций и рассудив, что Беата совсем не так невинна, как кажется, наёмник всё равно не смог определить степень своего скотства и уснул, ничего не решив...
Бретонка же спала и, к счастью, не знала, что Гарт думает про ее невинность, а то наверняка бы обиделась, несмотря даже на правдивость оценок наемника. Этот невероятно длинный день заставил ее забыться глубоким, тяжелым сном, но усталое сознание не способно было связать образы в полноценные сны, из последних сил истерично сплетая размытые картинки воспоминаний, далеких и недавних. Давно у нее не было столь насыщенного событиями дня... Это непонятно откуда взявшееся чувство, которое заставило колдунью играть с Гартом, словно с домашней собакой, когда он был Саблезубом, и к чему удивляться, что этот зверь ее чуть не растерзал. Она заворочилась, и ветки снова впились в спину, добавляя в сны каплю сегодняшних сцен. Это чувство заставило ее все простить и не обращать внимания на холодность. Это чувство выстояло под напором грубости, и неизвестно, что же его сможет убить, да и умрет ли оно вообще? Ответа у Беаты не было, она не думала о будущем и наслаждалась своей окрыляющей влюбленностью.
Подсознание, наконец-то, наигралось и оставило чародейку в пустой темноте до самого утра. Несмотря на то, что из сна девушку вытащили бережные прикосновения любимого мужчины, пробуждение было не из приятных. Всё тело болело и ныло, словно накануне Беата умудрилась растянуть все мышцы и вывихнуть все суставы до единого. Синяки, ушибы и следы от зубов Гарта успели припухнуть и раскраситься в багряные, лиловые и жёлтые оттенки. Мужчина делал вид, что не замечает её увечий, но глаза его предательски бегали, стоило бретонке попасть в его поле зрения.
- Эй, пора вставать, - тихо говорил наёмник, склонившись над колдуньей и трогая её за плечо. На его лице пролегла широкая красная полоса, от камня, на котором всю ночь покоилась его голова. Как раз параллельно шраму. Такие же полосы покрывали его грудь, и девушка пожалела, что отказалась вчера от дополнительной порции веток.
- Твоя одежда уже просохла, так что, если не возражаешь... - мужчина протянул девушке её вещи, когда она приподнялась со своего ложа, деликатно отвернулся, давая ей переодеться и крепя на пояс ножны с мечом.
Глянь-ка, отвернулся, будто он там что-то не видел, или не понравилось... - гаденько поддел голосок, который почему-то начал ассоциироваться с Наросом, не иначе из-за своей подлой природы. Заткнись, - чуть ли не вслух огрызнулась Беата и принялась натягивать одежду, морщась, когда задевала свои травмы. Она провозилась долго, что, впрочем, неудивительно, учитывая, что каждое движение отзывалось тянущей болью.
- Спасибо, - бретонка протянула успевшему заскучать наемнику его рубашку. Тёплая ткань скрыла под собой рельефный торс мужчины, и Гарт почувствовал себя намного уютнее. Наскоро позавтракали. Норд затушил костёр, и вскинув на плечо мешок, обратился к Беате.
- Ну что... ты готова?
- Я всегда готова, - попыталась улыбнуться колдунья, подбирая свою сумку. Ей хотелось поскорее двинуться в Ратвил, но, в то же время, бретонке было грустно покидать их небольшой грот, со ставшими привычными стенами и ледяным озером в глубине. Наверно, она еще долго будет вспоминать этот потолок с огрызками сталактитов, на который, скуля, смотрела вчера вечером.

//Опять совместный Гартофлуд

Гарт размеренно шагал по лесу, наслаждаясь пригревающими спину солнечными лучами. Оставив позади холодный каменный грот, мужчина будто гору с плеч сбросил. Среди шелестящих ветвей, лёгких порывов ветра, пения птиц, он чувствовал себя свободным от собственных печалей, молодым и сильным. Для Беаты громоздящийся вокруг золотой лес казался непривычным, будто она видела его впервые. С тех пор, как наёмник принёс её в пещеру, она практически не выходила наружу, и после всех событий, даже как-то сроднилась с холодным влажным камнем тёмного грота. Поначалу она щурилась от солнца и чувствовала себя пещерным зверьком, но постепенно привыкла, и состояние её стремительно начало улучшаться. На свежем воздухе её не беспокоили даже ссадины на спине, и рана от стрелы больше не причиняла неудобств. Оказалось, что бодро топать на полшага позади Саблезуба по опавшим листьям - настоящее удовольствие. Восхитительные светлые картины окружающей природы располагали к мечтам и фантазиям. О чём задумался улыбающийся Гарт бретонка не знала, но была рада видеть его в таком приподнятом настроении. К Беате постепенно возвращались ее легкость и непосредственность, она весело пинала пожухлые золотые листья, те с шелестом разлетались по разным сторонам в игре света. Солнечные зайчики скакали по кустам и кронам, дразня улыбающуюся девушку. Сумка ее полегчала избавившись от зелья и мантии, и теперь по ее дну перекатывалась оставшаяся бутылка с маной. Мысли бретонки закружились вокруг Ратвила, и она стала внимательнее поглядывать по сторонам, в надежде зацепиться взглядом о стены желанной крепости.
- А нам долго идти? - Спросила она, нагоняя Гарта и пристраиваясь сбоку.
- А мне почём знать? - добродушно огрызнулся норд, - Думаю, до того места, что ты указала на карте, ещё день или два. А до Ратвила, возможно, целая вечность, если его не существует. А ты что, уже устала?
- Ну, не то чтобы устала... - она задумчиво почесала затылок. - Просто интересно стало, долго ли еще придется скучать...
Подобный каприз Гарту категорически не понравился. Он брезгливо взглянул на спутницу, и ту словно обдало холодом.
- Мне сплясать для тебя вприсядку, пройтись колесом или сыграть на дудочке? Я больше не твой наёмник. Я не возьму с тебя денег, но и развлекать тебя не буду. Придумай сама себе занятие.
- А я разве что-то просила делать? - тихо ответила Беата, покраснев.
Я ничего не требую, ибо стараюсь быть осторожней в желаниях - добавила она про себя. Она отстала и снова плелась позади норда, опустив голову. Что ж, он не хотел ее развлекать, но подкинул пищу для размышлений. Если Гарт больше не ее наемника то что он делает рядом с молодой колдуньей? Почему он так резко поменял свой статус? И, самое главное, что ждать от изменения характера их отношений, хорошо это или плохо? Задать хоть один из этих вопросов девушка пока не решалась и просто строила догадки на этот счет.
Внезапный треск кустарника в нескольких метрах впереди заставил её вздрогнуть, моментально растеряв все мысли.
- Не может быть, - услышала она голос Саблезуба прежде, чем смогла сама разглядеть источник шума, - Благие ляжки! Вот так сюрприз!
Мужчина уже гладил по морде пятнистую лошадку - одну из тех, что несли путников из Рифтена и были потеряны во время столкновения с бандой Хасли. Кусок верёвки ещё болтался на шее животного, кобыла выглядела неухоженной и недоверчиво всхрапывала, не противясь, однако, человеческим рукам.
- Рыжая сучка не поймала тебя, ты моя умница, - наёмник стряхивал грязь с лошадиного бока. Он совсем было собирался окликнуть Беату, но запнулся, не подобрав обращения. Называть бретонку Искоркой уже не тянуло. Ровно, как и девочкой. А имени её он не запомнил, услышав его всего один раз... Кислому Эду это бы понравилось...
Колдунья, тем временем, уже подошла сама и наблюдала за сценой возвращения блудной лошади к хозяину. Гарт так ласково потрепал ту по холке и бережно отряхнул бока, что девушка досадливо закусила губу: ей не дает покоя влюбленность, а он даже к лошади относится лучше. Обидно. Она внезапно захотела, чтобы Саблезуб, больше не ее наемник, вскочил на эту кобылу, сделал ручкой и унесся прочь, чем дальше, тем лучше. Но, подумав, что ни к чему хорошему это все равно не приведет, Беата прогнала эту мысль.
- Полагаю, день-два до указанного места сейчас сократились... - она улыбнулась, аккуратно гладя лошадь по бархатной морде.
- Ну думаю, - скептично рассудил норд, - Без седла мы недалеко уедем, - он уже поднимал кобыле ноги, осматривая подковы, - Да и состояние у малышки плачевное. Она даже дорогу домой не нашла. Знаешь, у лошадей прекрасное чувство направления. Это странно, что она слоняется тут одна...
На последних словах наёмник заметно напрягся, оглядываясь по сторонам. Но положить ладонь на рукоять своего меча мужчина не успел.
- Гирцин приглядывает за всеми тварями этого леса, - донёсся сверху высокий голос.
Задрав голову, Беата увидела нацеленную в её спутника стрелу, и только затем - девушку, держащую лук. Она была практически незаметна среди листвы осеннего дерева и каким-то непостижимым образом умудрялась держать равновесие, стоя на ветке во весь рост. Её простая одежда из шкур грубой выделки покрывала подтянутое тело, а скрученные в жгуты пепельные волосы падали на плечи, не скрывая взволнованного лица с размытыми чертами явно не аристократического происхождения.
- Ты ещё кто такая? Опусти свой лук, девочка, мы мирные люди, - недовольно произнёс Гарт, поднимая раскрытую ладонь в доказательство своих намерений.
Бретонка согласно закивала, также демонстрируя руки, и не сводила глаз со стрелы на натянутой тетиве. Похоже, после ранения она приобрела стойкую неприязнь к стрелковому оружию, да и бояться стала. Рассмотрев в уме неблагоприятный вариант развития событий (благоприятный в расчет не брался, ибо казался ей невозможным), Беата отступила на шаг от норда, прикидывая, что, если первая стрела достанется ему, она сможет укрыться за деревом.
Девушка хихикнула, ловко охватывая ногами ветку дерева и повисая вниз головой. Всего мгновение, и стрела снова нацелилась на Саблезуба. С шеи девушки едва не слетело какое-то странное ожерелье из звериных зубов. Стрелы посыпались из колчана. Какая-то сумасшедшая - подумал мужчина.
- Кто я? - переспросила лучница, - У меня много имён. Сейчас я Охотница. А ты - моя жертва.
"Стареешь, Чистюля, - печально прокомментировал голос Кислого Эда в голове наёмника, - Вот и всё..."
Стрела вонзилась ему в грудь, следующая в плечо прямо вслед за ней. Гарт продолжал стоять на ногах, глядя прямо перед собой, пока со вздохом не рухнул на колени.
Побелевшая от ужаса Беата замерла на месте, хлопая глазами и беззвучно открыв рот. Когда же секундный ступор прошел, она кинулась к мужчине, и думать забыв про спасение себя любимой.
- Гарт... нет... не может быть... - колдунья склонилась над Саблезубом, слова застревали у нее в горле, а крупные слезы покатились по щекам. - Нет, Гарт... не бросай меня... за что?! - она зло посмотрела на ненавистное существо, что обрушилось на них как снег на голову и натворило бед. Девушку не пугала перспектива свалиться с такой же стрелой в сердце, ее сердце итак сжало невыносимой болью потери.
Наёмник будто окаменел, но был в сознании. Он хрипло дышал, не спуская глаз с лучницы. Кровь расплывалась по его рубахе двумя жуткими пятнами. Мышцы судорожно сокращались, пытаясь прогнать паралич. Лошадь шарахнулась в сторону от запаха и испуганно заржала.
- Беги... дура... - едва слышно сплюнул наёмник.
- Скучно, - протянула с ветки нордка и потянулась за очередной стрелой, но все её снаряды растерялись под деревом. Отбросив лук, девушка спрыгнула с дерева и, грациозно приземлившись, быстрым шагом направилась к Саблезубу. Похоже, Беату она вообще не замечала. Колдунья же сжала кулаки и развернулась к лучнице. Слова Гарта не возымели эффекта, она-то думала, что он умирает и просто не могла его бросить, даже не попытавшись отомстить, собственная жизнь для нее стала какой-то неважной... безрассудная влюбленная бретонка...
Она яростно сощурилась, на дне глаз собиралась буря, в воздухе пахнуло озоном, и ветвистая молния метнулась в сторону приближающейся нордки. Но реакция у противницы была молниеносна. Она умудрилась увернуться от летящего в неё разряда,  и в следующую секунду Беата полетела на землю от удара пяткой в грудь. Рёбра хрустнули. Перед глазами, где только что были стволы деревьев и ковёр опавшей листвы, вдруг возникли клочья неба среди жёлтых листьев. Пожалуй, даже Гарт не смог бы ударить кого-то с такой силой. Гарт...

Беата очнулась от яркого света. Настолько яркого, что резало глаза. Она хрипло задышала, чувствуя вкус крови на губах. Боль, чудовищная, нестерпимая медленно уходила, растворяясь в этом сиянии. Тепло лилось на бретонку густым потоком, сращивая сломанные рёбра, восстанавливая разорванные лёгкие. Магия! Целительство. Девушка различила сквозь свет чьи-то руки, старые, иссохшие, похожие на куриные лапы.
- Успел, - произнёс дрожащий старческий голос, и где-то вдали, в другом мире раздался смех... Хриплый и измученный, но это был смех  её любимого - она узнала бы его из тысячи. Колдунья попыталась, было, его окликнуть, но забулькавшая в горле кровь не дала словам вырваться наружу. Застонав, она села и мутным взглядом обвела обстановку, пытаясь сфокусироваться. Но голова раскалывалась от падения, перед глазами все плыло, и мельтешили яркие световые пятна, словно она долго смотрела на полуденное солнце. Однако, самочувствие девушки продолжало улучшаться. Вскоре она смогла разглядеть сквозь танцующее перед глазами марево древнего старца, закутанного в бесформенные меха, который магией Восстановления врачевал её раны. Обстановка вокруг заставляла напрячься. Обжитая пещера, похожая на заброшенную шахту, стены и незамысловатые предметы мебели которой пестрели звериными шкурами, черепами и рогами. Широкий деревянный лежак, на котором сидела Беата, был застелен кожей и мехами. Бретонка перевела взгляд, и сердце её дрогнуло. Гарт Саблезуб сидел, развалившись на грубом стуле. Он был бледен и казался не моложе старика-целителя. Кровь насквозь пропитала его рваную рубаху. Этой же кровью была залита вся одежда стремительно поправляющейся колдуньи. Старик продолжал лечить её, ожидая, пока исчезнут даже следы от укусов Гарта.
- Вы должны простить забавы нашей Айлет, милая, - продребезжал старик, - Она Благословенна, и её дикость угодна Великому Охотнику. Вам несказанно повезло, что вы не встретили её ночью. Никто не устоит перед силой оборотня в его истинном обличьи.
Оборотня?! От шока Беата даже не прокомментировала новость. Час от часу не легче... Сначала Хасли, теперь вот почитатели Гирцина - и все ее калечат, и Гарт в том числе, что уж скрывать. К счастью, благодаря неизвестному целителю все следы бесследно исчезли с ее тела, оставшись, тем не менее, в памяти и душе. Но мысли о собственных бедах быстро отступили на второй план, стоило ей вновь взглянуть на Саблезуба. Хоть он и выглядел плохо, мертвым не был, к несказанному облегчению бретонки.
- Ты... то есть, вы живы! Как же я рада! - воскликнула она, сияющими глазами глядя на Гарта. Лицо ее, избавленное магией от ссадин, вновь ставшее чистым, озаряла счастливая улыбка.
Мужчина фыркнул, зажав ладонью истекающую кровью дыру в груди.
- Я достаточно уже опозорил своё имя, чтобы меня ещё и убила какая-то полоумная пигалица с парой стрел, - брякнул наёмник и тут же пожалел об этом. Старик направил на Гарта возмущённый взгляд:
- Придержи язык, сынок. Все, кто живёт здесь, почитают Айлет и не простят таких речей. Лишь её желанием вы оба всё ещё живы.
- Глупо с её стороны, - мрачно отозвался Саблезуб, оставляя половину мыслей в уме. Эта девочка-оборотень была ещё моложе Беаты, и абсолютно лишена рассудка. А они позволяют ей, не умеющей контролировать силы, бегать по лесам и "охотиться" на кого взбредёт в голову. Тьфу, культисты... Голова кружилась от потери крови, а грудь разрывало от боли, но Гарт терпеливо дождался, пока старик закончит с бретонкой, прежде чем позволить ему заняться своими ранами.
Исцеленная колдунья потерла виски - тело пришло в порядок, но мысли ее остались спутаны.
- А что вообще произошло, и что это за место?
"Мы в притоне поганых культистов" - хотелось ответить Гарту, но мужчина сдержался, не понимая откуда в нём за последнее время завелось столько раздражения и резкости. Должно быть, он просто устал. Вся его жизнь была как грубая комедия, и чем ближе к концу, тем нелепей, глупей и бесполезней казался каждый новый день. Раньше он просто любил хорошие драки, мёд и путешествия, не думая о будущем. Теперь, кажется, не было ничего, что он мог бы назвать дорогим и любимым. Ставшая до странного острой совесть не позволяла ему оставить на произвол судьбы влюблённую бретонку, хоть она и надоела ему донельзя. Он не хотел видеть её, находиться рядом с ней, слушать её трёп... но не мог представить себе, что будет делать, когда они расстанутся. А сегодня он, от природы лишённый страха, испугался за неё так, что свело живот. И избил девочку-оборотня... Да, мужик... Кислый Эд гордится тобой.
Гарт собрался с мыслями и ответил на вопрос Беаты, пока старик затягивал его раны. Лицо наёмника медленно возвращало здоровый цвет, а из голоса пропадала хрипотца.
- Полоум... прости, дедуля, Благословенная Айлет нашла труп Кислого Эда и того, второго бандита, взяла лук и пошла искать себе мишень поинтересней... Как девчонка не умеющая стрелять смогла парализовать меня первой же стрелой - не знаю...
- На ней благословение Великого Охотника, - перебил старик.
- ... ага, она Гирцином тра... не смотри на меня так, папаша. Так вот, мы опять в проклятой пещере...
- В святилище, - теряя терпение, продребезжал старик.
- Ты так и будешь меня перебивать? - Гарт стал похож на пьяного. Тепло всегда расслабляло его, а магическое и вовсе вскружило голову, - В общем, у местных ребят хватает мозгов посылать кого-то приглядеть за своей... Благословенной, когда она выходит погулять. Только они опоздали и пришли, когда я уже выбил девочке четыре зуба... И я попросил их о помощи для тебя. Мне казалось, что ты уже не дышишь.
Старик покачал головой, устав слушать дерзкие выражения Гарта, и решил сам рассказать остаток истории.
- Айлет сказала, что человек, победивший её, должен жить до того момента, пока она не станет сильней и не настигнет его вновь. Поэтому охотники не убили вас обоих, а принесли сюда, чтобы я вылечил ваши раны.
- Ты уже сделал достаточно. Спасибо, дед, - Гарт, пошатываясь, поднялся и потянулся, почёсывая зажившую грудь через дырявую окровавленную рубаху, - С той скоростью, с которой у меня портится одежда, в Ратвил я, пожалуй, попаду уже голый...
- Я принесу вам еду и одежду, - пообещал старик.
- Парализовала... - тихо повторила Беата, смущенно теребя край окровавленной рубашки. - Я думала, она вас убила... я так испугалась...
И наломала дров - вынес свой вердикт внутренний голос. И зачем она полезла? Словно могла что-либо изменить. Хотя, кто знает, как бы все закончилось, не спровоцируй она Гарта на рукоприкладство по отношению к Благословенной. Девушка поджала губы и покраснела еще сильней, но уже от удовольствия: он побил девчонку из-за нее, просил помощи не для себя, а для нее... Воистину от таких известий девичья любовь только крепла.
Старик покинул комнату, скрывшись за служившей дверью занавеской из оленьей шкуры, а Гарт присел рядом с девушкой, довольно поглядывая на её шею, лишённую синяков и кровоподтёков. Нагнувшись к её уху, мужчина сообщил вполголоса:
- Я сомневаюсь, что они нас так просто отпустят. Ты что-нибудь знаешь о даэдропоклонниках?
- Хм... Встречаться не доводилось - у нас в Сиродиле все больше некроманты резвятся, - тихо ответила Беата. - Наверно, степень их агрессии зависит от выбранного лорда. Хотя... Все эти культисты такие же обманчивые, как и объекты их поклонения. Что бы там не говорил старик, но далеко не факт, что остальные беспрекословно слушаются свою Бешеную Айлет, да и она сама может изменить свое решение.  - Она повернулась к мужчине. - Вы предлагаете сбежать? Сейчас?
- Я не знаю, - Гарт вздохнул, - тут коридоров как червяк в яблоке нагрыз. Если вдруг что, держись правой стороны - выход где-то там...
- Буду иметь ввиду и постараюсь не перепутать право и лево, - она закусила губу, раздумывая как быть. - Может, подождать старика? А там он, глядишь, и выведет...
- Похоже и выбора-то другого нет, - Гарт затравленно оглядел покрытые шкурами стены и прилёг, опираясь на локоть, - со всеми ими я не справлюсь. Я видел пять или шесть мужчин и пару женщин... Может, они все тут оборотни... Кишки Девятерых, во что я влип?
Беате не понравился его взгляд и настрой: он же мужчина, и, если даже он опускает руки, то куда уж хрупкой бретонке чувствовать себя нормально. Она ободряюще похлопала его по руке и улыбнулась.
- Давайте не будем о плохом. Мы ведь живы и даже здоровы... Знаю, вполне вероятно, что только пока, но почему бы просто не понадеяться на лучшее? Авось, повезет... Просто подождем, посмотрим, что будет дальше, и будем действовать по ситуации.
Лицо норда вдруг стало таким, будто ему дали пощёчину. Удивлённо-недовольным. Если уж бретонке приходится приободрять его, значит он и вправду жалок. Наёмник постарался взять себя в руки.
- Что-то я и вправду расклеился. Не волнуйся, я смогу тебя защитить...
Входная занавеска прошуршала, впуская старика с большой корзиной.
- Тут одежда и немного мяса, - недовольным голосом сообщил целитель, - Вечером состоится великий пир в честь Охотника, там вы сможете поесть как следует.
- Эээ, подожди-ка, старик, - Гарт резко выпрямился, - Мне очень жаль, но мы не можем остаться на ваш праздник. Мы должны идти.
- Я рад бы отпустить вас, с вашими непочтительными речами, но знайте - этой ночью начинается ритуальная облава. Если вы будете в лесу, вас загонят вместе с дичью и затравят собаками. Айлет Благословенная не желает такой смерти для вас. Вам стоит переждать здесь.
- Нам удалось удрать от Хасли и её головорезов. Думаю, от десятка парней в шкурах как-нибудь отделаемся, - усмехнулся Гарт, раскапывая содержимое корзины.
- В нашем святилище живут лишь те, кто не может скрывать свою сущность и быть среди обычных людей. Но у Великого Охотника много почитателей, и те из них, кто способен - к ночи будут здесь возносить хвалу Гирцину. Это много... очень много охотников и охотниц. Вы не успеете уйти далеко.
Наёмник задумался, разглядывая на вытянутых руках меховую жилетку. 
- Что думаешь, Искорка? - спросил он, не оборачиваясь.
Воображение Беаты рисовало картины ночного леса, освещенного кроваво красной луной, где тишину вдруг разрывает протяжный вой, Гирцином сплетенный из тысячи голосов в один. В голове колдуньи крутилась фраза "Дикая Охота", не предвещая ничего хорошего...
- Смотрите сами: если это все правда, то нам действительно не выстоять даже против такой толпы людей, что уж говорить про стаю оборотней. До Ратвила добраться не успеем, если конечно он не пристроился напротив входа в эту пещеру. Так что я голосую за остаться, но, в то же время, приму любое ваше решение.
- Я, вообще-то про жилетку спрашивал, - схохмил Гарт, почёсывая щёку, - Но, ты всё слышал, дедуля. Видимо, придётся нам задержаться.
- Вечером за вами придут, - ответил тот, и ушёл, прошуршав на прощанье занавеской.
Наёмник содрал с себя одеревеневшую от засохшей крови рубаху, как мог обтёр грудь и живот и напялил жилет, прислушиваясь к затихающим в коридоре шагам. Дождавшись тишины, мужчина сел возле Беаты и, подвинув к ней корзину, чтобы она тоже могла выбрать себе наряд из шкур, снова зашептал на ухо:
- Кажется, поверил. Я не знаю, что нас ждёт на этом скамповом ужине, но будем выкручиваться по обстоятельствам. Держи ушки на макушке. И если я скажу "беги", ты побежишь, а не будешь кидаться молниями, договорились?
- Ладно, - недовольно буркнула она себе под нос, ковыряясь в вещах. Неужели Гарт не понимает, что она не может его бросить? И пусть сейчас она соглашается, то только чтобы успокоить его, на деле же бретонка не собиралась оставлять любимого одного в беде. Да и что толку-то, что она убежит? Ну убьют ее на полчаса позже, выбраться-то все равно не сможет, ибо дороги не знает, а "держись правой стороны" - слабый ориентир. Лучше уж погибнуть в сражении, бок о бок со своим (ну и что, что он не ее? перед смертью можно) мужчиной, в окружении свирепых оборотней. Этическая картинка, что ни говори. Колдунья даже заулыбалась этим мыслям, ведь так и умереть не страшно будет. Но все-таки это был ее запасной вариант, основной же был гораздо проще: "все будет хорошо".
Беате, наконец, удалось выудить одежонку более менее подходящую по размеру и она ее придирчиво разглядывала.
- Я, конечно, много пропустила, но, по-моему, тут не так уж и плохо. Во всяком случае, есть все предпосылки для благоприятного исхода.
- Не знаю. Мне всё это не нравится, - взгляд Гарта вдруг упал на дно корзины, и мужчина рассмеялся, вытаскивая толстый меховой плащ из шкуры саблезуба, - Они что, следят за мной?
Так и не решив, брать ли плащ, мужчина бросил его на стул, под которым покоились его меч и мешок, а сам развалился на лежаке, собираясь подумать, и, если получится, подремать. Норд не знал, что впереди, но, в отличие от оптимистичной бретонки, готовился к худшему. Кровавые разводы на теле раздражали и чесались, рядом копалась в корзине девушка, а где-то вдалеке эхом отдавались шаги и собачий лай. Должно быть ночью можно будет оглохнуть от волчьего воя, и эта мысль пробегала по спине холодком. До вечера оставалась пара часов, но в лишённой окон пещере источником света служили факелы, по которым, к сожалению, время не определишь.
Беата заметила, что Саблезуб не обращает на нее внимания и устало прикрыл глаза, и решила-таки переодеться. На всякий случай отвернувшись, она сменила свою рваную и грязную рубашку на подобие жилетки, только с короткими рукавами, напоминающими наплечники, из мягкой, немного потертой кожи, на пару секунд сверкнув гладкой и чистой спиной без каких бы то ни было следов последних нескольких дней. Колдунье была непривычна такая одежда, она повела плечами, пробуюя, не стесняет ли жилетка движений, та сидела как влитая, только немного жала в груди, что порадовало юную девушку. Очередь была за штанами, подходящие были найдены, осталось их одеть.
- А вы не могли бы еще некоторое время полежать вот так, с закрытыми глазами? - Попросила девушка.
Гарт хмыкнул и, не разлепляя век, отвернулся к стене. Колдунья же наскоро натянула штаны, оказавшиеся великоватыми, что пришлось их подвернуть и надеяться, что не слетят в неподходящий момент, но зато теперь ветерок не будет щекотать ее бедро, налетая сквозь прорехи, оставленную стрелой и ветками того злосчастного дерева, с которого ей довелось упасть.
- Можете развернуться обратно, если что... - проинформировала девушка, устраиваясь рядом на лежаке. Тот промолчал, не двинувшись с места, и лишь когда дыхание Беаты стало размеренным и спокойным, повернулся к ней.

//Совместный пост) Гарттерапия

К тому моменту, как незнакомый молодой культист потревожил их покой, велев идти за ним, Гарт был уже полностью собран и сконцентрирован. Одев на лицо маску рассеянности, с которой он задирал старика-целителя, и разбудив задремавшую было Беату, мужчина поднялся на ноги и с хрустом размял пальцы.
- Пойдём, Искорка, пир ждёт нас. Надеюсь, у вас есть Хеннинг? - Обратился Саблезуб к юноше.
Тот не ответил. Он дождался, пока Беата тоже поднимется с постели, и вышел в коридор. Гарт придержал занавеску, пропуская девушку вперёд, и при этом почти ласково коснулся её плеча горячими пальцами. "Будь смелой и сильной, девочка, - думал наёмник, - Как же, скамп меня дери, тебя зовут? Бета?.. Берта?.. Беар?.. Какое-то чешуёвое бретонское имя... Ладно, спрошу, когда разделаемся с этим дерьмом."
Колдунья благодарно посмотрела на мужчину - его касание придало ей, начинающей уже падать духом, сил. Как бы она не пыталась заставить себя думать о хорошем и надеяться на лучшее, на душе скребли длинными когтями кланфиры, тревожа своими резкими криками. Бретонка шла, разглядывая низкие своды тоннеля, казавшиеся зыбкими и расплывчатыми в трепещущем пламени факелов, и пыталась запомнить дорогу. Впереди маячила спина их провожатого, и Беате почему-то казалось, что из его оттопыренных ушей торчит мех... Продвигались они молча, не стремясь нарушить тишину чем-либо, кроме шороха собственных шагов. Колдунью на протяжении всего пути не покидало ощущение, что их ведут на ужин в качестве основного блюда, но она понимала, что это просто клыкастая паника скалит свои острые зубки из темного закоулка. Девушка усилием воли поймала ее и усадила в клетку, закинув на задворки сознания, но упертый зверек настойчиво грыз прутья решетки, намереваясь вырваться на волю и захватить контроль над разумом. Но Беата постарается этого не допустить, чтобы не подвести Гарта в очередной раз... Ей вдруг невыносимо сильно захотелось взять мужчину за руку, сжать его пальцы, почувствовать поддержку, но она не дала волю порыву.
Эхо множества голосов и собачьего лая разносилось по коридорам, становясь всё громче и сливаясь в монотонный шум. В противоположность Беате, пытающейся подавить нарастающий страх, Гарт начинал чувствовать себя уверенней. Свой меч наёмник оставил в комнате. Он не был серебряным, и от него было бы мало толку против мохнатых приятелей. Однако приближение потенциальной опасности вызывало в мужчине острое и приятное волнение. Гордо подняв голову, наёмник напряг мышцы, словно чтобы убедиться, что не оставил всю свою силу вместе с мечом. Ему уже хотелось драки. Настоящего поединка с незнакомым сильным нордом, лучше сразу тремя, только бы не со не старым другом или юной сумасшедшей девочкой. Такого поединка, в котором нет места угрызениям совести и мыслям вообще.
В огромном и шумном зале собралась настоящая толпа. Вдоль стен были установлены многочисленные пылающие жаровни, дававшие вдоволь света и тепла. Деревянные клетки набитые злющими гончими псами исходили лаем и рычанием. Кто-то выстукивал тревожный ритм на огромном барабане, а смесь запахов пота, псины, сырого мяса и мёда била в нос. Старик-целитель, стоя на возвышении, украшенном двумя дюжинами оленьих рогов, возносил молитву Гирцину, призывая своё божество насладиться предстоящей охотой вместе с сотней своих поклонников, и послать им цель - священного зверя, ибо живут они погоней и запахом добычи. Пламя в жаровнях взвилось столбами, став на секунду ярким и искристым, как глаза хищника. Толпа взревела, углядев в этом благоприятное знамение, посланное их покровителем, и принялась рассаживаться на разбросанные по всему полу пёстрые шкуры.
Гарт вгляделся в лица. Большинство их было покрыто боевым раскрасом, искажающим черты. Охотник, что привёл их сюда, указал на самый дальний от возвышения угол. Постеленную там шкуру мамонта никто не занимал.
- Ваше место там, - произнёс он. Тем временем, в зал вносили пищу. Мяса практически не было, должно быть, чтобы символизировать голод выходящих на охотничью тропу людей. Когда они вернутся с богатой добычей и затравят священного зверя, посланного даэдра, здесь будут пировать мясом с кровью... Блюдо на любителя. Даже эти сомнительные травки, хлеб и подсохшие овощи вызывают больше аппетита...
Беата нервно поглядывала по сторонам - такое большое количество людей, если они вообще были людьми, напрягало её, и придавало сил панике. И пока они шли на отведенное им место, бретонка буквально прилипла к Саблезубу, почти прижимаясь к нему, боясь, что, если она на секунду отвлечется, их растащат по разным углам и... И ничего хорошего тогда не произойдет. Гарт выжидал, присев на мохнатую, неприятно пахнущую шкуру и медленно пережёвывая капустный лист. Про них с Беатой как будто забыли, но за этой видимостью явно скрывался подвох. Двое охотников с копьями украдкой следили за парочкой чужаков, не оставляя сомнений в том, что сбежать не удастся. Пир начался, и повсюду слышались смех, хвастовство и чавканье, перемежаемые молитвами. Многие из сегодняшних гостей привезли с собой вино и мёд, поэтому пара бутылок досталась даже Гарту с Беатой, но наёмник пока не решался расслабиться. Он чувствовал, что они не просто так приглашены разделить этот ритуал, и нетерпение уже начинало щекотать норду нервы. Бретонка же наоборот решила приложиться к бутылке и залить спиртным нарастающее беспокойство, она хотела парой глотков слегка притупить чувства, не потеряв концентрации, но усмирить панику. Девушка, натужно пыхтя, пыталась вытащить пробку, но ее силенок едва ли хватало, чтобы продвинуть ту хоть на сантиметр.
- Не поможете? - спросила она, протягивая Саблезубу бутылку.
Тот не глядя взял сосуд, выдернул пробку зубами и вернул девушке. Взгляд его был направлен куда-то в дальний конец зала.
- Смотри, - тихо сказал он, и Беата подавилась первым же глотком.
Благословенная Айлет, неизвестно откуда взявшаяся, со следами жестоких побоев на юном лице, пробиралась сквозь пирующую толпу к украшенному возвышению. Охотники приветствовали её рёвом, как полководца перед битвой. Нордка ловко вскочила на помост, и в зале воцарилась тишина, нарушаемая только бреханьем запертых собак.
- Среди нас есть чужак, - громко и без предисловия провозгласила Айлет, и по залу прошёлся глухой ропот. На Гарта и Беату обратилось несколько десятков недовольных глаз, - Он был моей добычей, но смог спастись, - продолжала девушка, и гомон усилился, - Гирцин не получил своей жертвы! - не своим голосом вскричала нордка, и многие повскакивали на ноги, хватаясь за копья.
Гарт взял Беату за запястье и коротко сжал, словно говоря "вот этого я и ждал". Толпа расступилась, образуя полукруг. Наёмник поднялся на ноги и сбросил с себя жилет. Беату в рассчёт, видимо, никто не брал. Айлет волновал только Гарт - она ещё в лесу назвала жертвой именно его. Барабан застучал громко и быстро, вторя сердцу испуганной бретонки.
- Кто вернёт Гирцину то, что я обещала и не смогла дать?
Наёмник выпрямился во весь рост, расправив могучие плечи, блестящие в жарком и душном зале. Он давно не чувствовал себя таким живым. Это будет добрая битва... Скорее всего, последняя, но она будет такой, чтобы культисты сложили песнь о Гарте Саблезубе! Он смотрел, как взметаются в воздух копья и кулаки претендентов, чувствуя, как азарт захлёстывает его с головой. Мужчине казалось, что он готов порвать на части хоть всю эту толпу. Атмосфера дикости, голода и насилия сгустившаяся под каменным сводом на пиру культистов вскружила голову, наполнила лёгкие, заставила забыть обо всех неудачах и постыдных поступках последних дней. Гарт сжал кулаки и указал в толпу, давая понять, что сделал выбор. У Беаты сжалось сердце. Охотник, выбранный её возлюбленным, был выше Саблезуба на голову, моложе лет на двадцать, значительно шире в плечах и похож на свирепого пещерного медведя. Громила вышел на освободившееся место напротив Гарта и сплюнул какое-то ругательство, но его заглушил восторженный рёв толпы.
- Поединок угоден Гирцину! - уверенно произнесла Айлет, словно сам Лорд Охотник прошептал ей это на ухо.
Только не смей лезть! - рыкнул непонятно кому принадлежащий голос в голове у бретонки. Она и сама понимала, что сделает только хуже, попробовав вмешаться, но надеялась, что повода не будет. Беата сжала кулаки и сцепила зубы, напряженно вперившись взглядом в импровизированную арену. Ей было страшно за Гарта, она боялась увидеть его кровь, но не было сил отвернуться или зажмуриться: разворачивающаяся битва завораживала.
Охотник увидел, что его жертва безоружна и отбросил копьё. Кто-то продолжал яростно лупить в барабан, пока противники начали медленно кружить по меху и камню, оценивая друг друга и ожидая подходящего момента. Наёмник распалялся всё больше с каждым ударом сердца, с каждым тихим шажком, и его глаза наливались кровью, а ноздри широко раздувались, как у разъярённого быка. Только такой враг устраивал его. Только в битве с таким, Гарт готов был умереть. А попадёт его душа в Совнгард или Охотничьи Угодья Гирцина - последнее дело. Враг прищурился.
- Давай покончим с этим, старик, - прорычал он, не решаясь, однако, первым броситься на человека, избившего непобедимую Благословенную. Гарт не позволил последнему слову затронуть ни струны в своей душе. Возможно, он и был стариком пару часов назад, но теперь стал кем угодно, только не им. Широко разведя в стороны руки, Саблезуб взревел медведем, и Беату пробила дрожь. Девушка вдруг вспомнила, что её возлюбленный - северянин. Грубый, дикий и гордый. Кажется, он и сам только сейчас об этом вспомнил.
Громила бросился вперёд, и наёмник не стал уворачиваться, с наслаждением встречая первый удар грудной клеткой, чтобы ощутить силу противника. Мышцы окаменели, и удар не заставил Гарта даже пошатнуться.
- Сосунок, - прогрохотал мужчина, и толпа пришла в неистовство.
Второй удар пришёл снизу, неожиданный и резкий. Он запрокинул голову мужчине, оросив воздух брызгами первой крови. Гарт тут же вскинул руки, прикрывая разбитый нос, и успел отразить ещё два удара. Кулаки противника были как два кузнечных молота. Кожа лопалась под их ударами, но наёмник быстро приноровился к стилю своего противника, и перешёл в контратаку. Звуки кулачных ударов эхом наполнили зал, перемежаясь с лаем и криками. Зрители не могли устоять на своих местах и скоро начали загораживать Беате обзор. Из-за их спин она видела, как Громила потерял равновесие, вступив в оставленную кем-то на полу миску с едой, но Гарт упустил это преимущество, атакуя грубо и в лоб, ослеплённый собственной жаждой насилия. Противник поймал равновесие и перешёл в наступление. Наёмник разбивал удары на лету. Его кулаки вовсю кровоточили, но Саблезуб сейчас был в другом, ослепительном мире битвы, жестокости и силы, и такие пустяки как кровь из носа или сбитая кожа на костяшках пальцев не могли достичь его сознания. Плечи, лица и локти обоих соперников покрывались кровоподтёками. Громила понял, что стойкости Гарту не занимать, и возраст не замедляет его движений, потому решил воспользоваться козырем веса и габаритов. Обхватив наёмника огромными лапами, охотник свалил его с ног и рухнул сверху, пытаясь размазать Саблезуба о камни. Но тот словно не почувствовал, что драка перешла в горизонтальное положение. С рёвом он сбросил с себя охотника и тут же оказался сверху, нанося удар за ударом в голову. Остановившееся было сердце Беаты радостно затрепетало, но громила подтянул руки и толкнул Гарта с такой силой, что наёмник отлетел на метр в сторону и проехался лопатками по полу, обдирая спину и сдвигая вездесущие шкуры. Гарт, шатаясь, поднялся на ноги. Кровь текла ручьём из разбитого затылка. Охотник, чьё лицо было похоже на свежий фарш, двинулся на противника и попытался нанести удар, но тот перехватил тяжёлую руку, и вывернув её насколько хватало сил, стал бить врага коленом в лицо, пятная штанину его кровью и упиваясь причиняемой болью. Тот рывком освободился из захвата, и ударил мужчину локтем под дых, вышибая воздух из лёгких Гарта, и тут же принялся с размаху лупить по согнувшемуся хребту. Наёмник нашёл в себе силы увернуться от очередного сокрушающего удара и провести несколько собственных удачных атак, но поскользнулся в лужице крови на каменном полу. При этом он потерял равновесие, и громила, завладев инициативой, перехватил руку Саблезуба и швырнул Гарта через себя. Тот так сильно ударился виском об пол, что не мог больше подняться. Бретонка в ужасе смотрела, как под оглушительный рёв зрителей, охотник сжимает пальцы на волосах Саблезуба, собираясь окончательно разбить ему голову о камни. Беата вскрикнула и зажала рот руками, но все же не сдержалась.
- Гааарт! - в ее голосе дребезжали истеричные нотки. - Ты что, Гарт?! Сделай его!!
Колдунья очень боялась за наемника, однако толпа сумела-таки измазать и ее звериным азартом. Гарт не слышал бретонку, он чувствовал, как приближается его смерть. Нет... нет, пожалуйста, ещё пару минут... Он ещё может... он ещё жаждет сражения! Он оторвёт голову проклятому культисту и заберёт в Обливион с собой.
Свет… Туманное видение, звуки, запахи… Мужчина пришёл в сознание…
Сила заполоскала в руках, наполнила плечи, потекла по спине вместе с потом и кровью, вместе с яростью и желанием. Саблезуб с отчаянным рёвом ухватил смертоносную ладонь обеими руками и крутанул так, что локтевой сустав не выдержал... Кровь брызнула во все стороны из изувеченной руки охотника, сжимающей выдранную прядь красновато-каштановых волос с серебристой проседью. Гарт медленно поднялся на ноги, светясь, словно под его кожей бушевало пламя. Охотник увидел чудовищный оскал хищника и даже перестал кричать от боли, представ перед лицом самой смерти. Бросившись на врага, Гарт одним движением вырвал ему кадык, и, отталкивая фонтанирующее кровью тело, заорал так, что затряслись стены и едва не начался обвал. Свет под его кожей угас, и Саблезуб упал на одно колено, задыхаясь и прижав кровавый комок к разрывающемуся сердцу. Охотники, отойдя от потрясения, один за другим стали падать на колени, выкрикивая какие-то молитвы и не давая Беате протолкаться к победителю. Жрец поднёс Гарту наполненный чем-то рог и заставил выпить, провозгласив:
- Жертва уплачена! Этот человек выкупил свою жизнь!
Мужчина открыл закатившиеся было глаза. Его раны затягивались, а сердце, едва не лопнувшее от запредельной нагрузки, сбросило обороты до безопасной отметки...
Толпа бесновалась, поглотив маленькую бретонку, вокруг расплескалось море религиозного экстаза, если можно, конечно, назвать религией поклонение даэдра. Беата прокладывала себе путь, распихивая культистов локтями, но на нее по-прежнему никто не обращал внимания, казалось, что заготовленные для облавы собаки волнуют охотников больше. Сейчас же все взгляды были прикованы к человеку, доказавшему, что достоин жить.
Колдунья стремилась к своему любимому, подпрыгивая на месте, пытаясь привлечь Гарта, ей не терпелось оказаться рядом с ним: девушку распирало ликование, она хотела рассказать, как он был прекрасен, и спешила вперед, боясь, что толпа окончательно ее оттеснит. Когда ей, наконец, удалось приблизиться к наёмнику, тот уже немного отдышался. Столпившиеся рядом мужчины хлопали его по плечу, а женщины вешались на шею, но Саблезуб не замечал сыпавшихся на него поздравлений. Он разговаривал с жрецом, пытаясь унять дрожь, сотрясающую вновь исцелённое тело.
- Гирцин... смотрел на меня... - Гарт сам не мог поверить в то, что с ним случилось. Его глаза были по-детски распахнуты, - Я его видел...
- Ты был обещан ему Благословенной. Он ждал тебя.
- Но... не взял?
- Как видишь. Он одарил тебя силой, поощрив твою волю к победе. Охотники будут рады, если ты возглавишь ритуальную облаву вместе с Айлет.
Гарт глубоко вздохнул.
- Идите к скампу со своей облавой и эту бабу с собой заберите. Мёду мне!
Заметив приближающуюся Беату, мужчина широко улыбнулся, стряхнул с себя очередную охотницу, и стиснул бретонку в объятьях, подняв высоко в воздух.
- Я справился, Искорка, - шепнул он ей на ухо, - Я думал, что иду умирать... Ох, зверьё-моё, я должно быть схожу с ума...
- А иначе и быть не могло! - ответила она, обвивая руками его шею и счастливо улыбаясь. - Я, конечно, очень волновалась, но верила в вас. А вы были таким... таким... У меня просто дух захватило! И даже слов подобрать не могу... Ах, это было потрясающе!
Пир продолжался, но теперь у всех на языке был Гарт - жертва, победившая охотника. Благословенная Айлет встала на четвереньки над трупом громилы, и пригнув голову к полу, принялась пить кровь из натёкшей лужи под крики исступлённого восторга толпы. Она, видимо, и вправду была безумна. А Гарт прилёг на собранную для него кучу меховых подушек и принялся счастливо поглощать принесённый ему мёд, закусывая сыром. Он заслужил этот праздник. Многие ещё тянулись к нему прикоснуться на удачу. Беата сидела рядом, разделяя лавры победы возлюбленного, пока буря окружавшего их восторга не начала стихать. Наёмник к тому моменту опустошил уже вторую или третью бутыль, и судя по разгладившемуся улыбающемуся лицу, был абсолютно счастлив.

//Еще один кульминационный момент прогрессирующей Гартофилии. Пост совместный, ибо в одиночку этим не занимаются

Бретонка тоже налегала на спиртное, но не такими темпами - ее бутылка вина была едва ли наполовину пуста. Но молодой девушке этого с лихвой хватало. Мда, спиваешься ты, деточка, в Скайриме, то-то папа обрадуется: ему будет куда слить винный погреб - укоризненно качал головой разум, но Беата махнула на него рукой и сделала еще глоток, вытерев губы тыльной стороной ладони. Она умильно пялилась на счастливого Гарта, подперев щеку рукой, и сама была жутко довольна: он так здорово победил этого громилу, да еще взгляды, которые на нее первое время бросали некоторые охотницы, особенно когда Саблезуб тискал ее в объятьях, повышали самооценку юной колдуньи. Беата откровенно наслаждалась теперешним моментом, когда всеобщее внимание ушло в сторону, и они, можно сказать, остались наедине посреди толпы.
- Все-таки это было здорово! И даже красиво. Вы такой сильный, смелый, мужественный... Вы его отделали как щенка, а он-то думал, что у него есть шансы, наивный... Видел бы ты всю эту толпу! Я поначалу испугалась, что они вас растерзают от ярости, а они чуть не сделали это от восхищения... А когда ты поднялся... И этот свет... Я прям почувствовала вашу силу, меня как будто накрыло ее волнами, даже колени подкосились... ей-богу! Я до сих пор под впечатлением, а как вспомню - аж в дрожь бросает. - Раскрасневшая Беата восхищенно смотрела на Гарта, рассыпаясь в комплиментах и путаясь в обращениях. - Оу, он вас даже кровью своей заляпал... - она подползла поближе и, послюнявив пальчик, вытерла с его лица капли засохшей крови.
- Я сам поверить не могу, что ещё способен на такое. Я так со свадьбы не дрался...
Наёмник млел от тепла и восторга колдуньи, но царящая вокруг атмосфера, шумная и дикая, начинала его утомлять. Подхватив пару бутылок мёда, норд обратился к Беате.
- Я, наверное, пойду в комнату. Поваляюсь в тишине. Ты, если хочешь, оставайся. Расскажешь потом, блеванула Полоумная Айлет кровью или нет.
- Упаси меня боги от такого зрелища! - скривилась бретонка. - Да и что мне тут с ними одной делать-то? Не, я с вами.
Беата взяла бутылку, хоть пить больше и не хотелось, и, пошатнувшись, поднялась на ноги, всем своим видом показывая твердость своего решения покинуть застолье ради их уютной комнаты.
Стараясь никого не тревожить, Гарт и Беата направились к выходу. Никто не препятствовал им - их приняли в свой маленький мир дикости, соперничества и охоты. Медленно продвигаясь по коридору, Гарт приобнял бретонку за плечи, делясь собственными впечатлениями.
- Во имя скамповых потрохов, ну и денёк выдался! Ты могла себе представить такое? Эти культисты, конечно, сумасшедшие, но толк в развлечениях знают.
Прикосновения мужчины вскружили колдунье голову похлеще алкоголя, она изо всех сил старалась сохранять твердость походки, но на поворотах ее все равно слегка заносило.
- Да уж, денек тот еще... То я сама чуть не загнулась, то вас два раза похоронила почти. А культисты... Я, если честно, больше была готова, что нас привяжут к огромным вертелам и зажарят целиком, а потом эта больная прям так будет отгрызать куски мяса... Хотя, с нее станется живьем сожрать. - бретонка нахмурилась, пытаясь найти потерянную было нить рассуждения. - А вон оно как вышло-то... Честный поединок, можно сказать. Странно, конечно, употреблять такие слова по отношению к даэдрапоклонникам, но ведь правда, по сути это был честный бой. Ах, как же ты был хорррош... - Беата мечтательно закатила глаза и закусила губу. - Вы бы могли и пятерых таких порвать на раз.
- Нет, не мог бы, - откровенно признался Гарт, улыбаясь, - но мне приятно, что юная леди столь высокого мнения обо мне, - он на ходу присосался к бутылке, и его повело в сторону, - Где эта скампова комната?
- Мне кажется, могли бы. Люди вообще на многое способны, а вы - тем более. - пожав плечами, отозвалась девушка, в глубине души она думала, что ее любимый способен на все. - Комната, комната... Да здесь где-то уже должна быть - мы, вроде, достаточно прошли.
Комната встретила их теплом и уютом. За то время, что Гарт отдыхал от своего подвига, кто-то растопил камин, вымел деревянный настил пола, убрал весь беспорядок после разорения корзины с одеждой, оставил на столе несколько мисок с разнообразными вкусностями и настелил великолепных блестящих шкур на ложе.
Наёмник взял со стола крупное яблоко и с громким хрустом откусил,
- Жизнь прекрасна, - сообщил он с набитым ртом, и яблочный сок потёк у него из уголка рта, осев на вновь отрастающей щетине.
- О да, когда она продолжается, несмотря ни на что - тем более, - ответила Беата, подойдя ближе и поставив свою бутылку на стол с громким стуком. - Я краем уха слышала, будто вам облаву вести предложили... Вы бы здорово смотрелись, правда без Айлет, во главе толпы этих дикарей. Кстати, вы в принципе отличаетесь от них в лучшую сторону, стоите выше. Ну и пусть они оборотни, вы вы оказались сильнее, мощнее Гирциновых шавок. - она провела рукой по его плечу, трогая расслабленные, но все равно твердые мышцы. - Мне кажется, что, если кто и хотел отомстить, сунуться они побоятся, так что мы можем спокойно отдыхать.
Гарт усмехнулся, поворачиваясь к девушке лицом.
- Этот человек не был оборотнем. Как и большинство из тех, что были там, - мужчина скользнул взглядом по руке на своём плече, и отступил на полшага назад, прикладываясь к бутылке, - Ты разочарована?
В тёплом и мягком освещении комнаты Беата могла разглядеть его лицо до мельчайших подробностей. Каждый седой волос, каждую щетинку на его колючем подбородке, каждую из тонких морщинок, капельку мёда, оставшуюся на губах, шрам, внезапно ставший похожим на розовую слезу, текущую по твёрдой щеке... И хотя она так и не смогла понять, какого цвета у него глаза, где-то в их глубине, на самом дне, появилась необъяснимая, противоречивая суровая и серьёзная нежность...
- Разочарована? - она удивленно изогнула бровь, улыбаясь уголком рта. - Отнюдь. Я знаю по себе, что любая победа в честном бою дорого стоит. А еще знаю, что эта победа дается раз в десять сложнее, нежели это кажется со стороны. - бретонка приблизилась, но не вплотную, сердце ее учащенно забилось, заметалось в груди. Девушку кинуло в жар, но она продолжала вглядываться в глаза норда. - Неважно кем он был. С моей стороны бой был жесток и сложен, я даже затрудняюсь представить, насколько было тяжело вам, что лишний раз подчеркивает, что вы достойны уважения, восхищения и почестей, даже больших, чем были оказаны...
- Это было не тяжело, это было... прекрасно. Так что пусть запихнут свои почести себе поглубже, - взгляд Гарта сорвался вниз с лица бретонки, и задумчиво вернулся, пьяный и потемневший. Наёмник склонил голову набок, любуясь золотистыми бликами на волосах девушки и чувствуя сильное желание обнять её покрепче, и защитить от чего-нибудь ещё. Лишь бы эти синие глаза так и смотрели на него - с восторгом, нежностью и... Мужчина почувствовал, что дышать стало труднее. И о чём он только переживал всё это время? То, что Беата глупенькая, не значит, что она маленькая. А он только что доказал себе, что в нём достаточно сил, чтобы прожить ещё много лет. Это был его день, его праздник в грёбаном святилище скамповых фанатиков. Он заслужил награду за свой подвиг, и не хотел тратить драгоценные дни, отвоёванные у даэдра, на глупые самоугрызения.
Гарт взял девушку за затылок, с наслаждением запустив пальцы ей под волосы, и серьёзно посмотрел в глаза.
- Ты хочешь меня?
Беата шумно сглотнула, глаза ее заблестели, и даже зрачки расширились в такт нарастающему желанию. Она прижалась к Гарту, приподнялась на носочках, чтобы быть почти на одном уровне с ним, и ответила, улыбаясь:
- Знал бы ты, как сильно...
- Испорченная девочка, - поддразнил Гарт, касаясь губами её виска, - И ты совсем не боишься?... Даже если после общения с лордом даэдра у меня не вырастут клыки и когти, ты должна помнить прошлый раз…
- В твоих руках я ничего не боюсь, даже тебя... - она прерывисто дышала и тянулась к его губам, чувствуя, как жадные руки стискивают её плечи, - Прошлый раз... А что, прошлый раз? Я сейчас не рискую остаться без нормальной одежды, а остальное - мелочи.
Гарт поцеловал её, грубо, не пряча зубов и не пытаясь казаться мягче, чем он есть на самом деле. Но колдунью, после всего пережитого, не смущал даже терпкий привкус мёда на его языке, смешивающийся с её собственным винным послевкусием.
- Я даже имени твоего не помню, - нехотя отрываясь и тяжело дыша, признался наёмник, и его руки неуклюжими дёргающими движениями стащили с бретонки её безрукавку, тут же возвращаясь к обнажившейся коже. В душе девушки подняла голову обида, но почти сразу уснула вновь - бретонка не вспомнила, когда она представлялась, да и представлялась ли вообще.
- Беата, - прошептала она, запуская руки в его волосы и прикрывая глаза. По телу пробежала сладкая дрожь нетерпения и предвкушения.
- Беата… - эхом откликнулся норд, отрывая девушку от пола и прижимая к стене. Мех, скрывающий за собой каменную поверхность, защекотал плечи, а бесцеремонная пятерня Гарта, прошлась сверху вниз по спине, скользнув под свободный пояс её брюк. Почувствовав, как трепещет и выгибается в его объятьях бретонка, мужчина, не сдержавшись, впился горячим поцелуем в её шею под самой челюстью, оставляя новые багряные метки. Комната крутанулась за спиной норда, и Беата почувствовала, что тонет в куче гладких прохладных шкур, устилающих кровать. Тяжёлое дыхание Гарта обожгло её рёбра, и девушка приподнялась, чтобы ему легче было вытряхнуть её из штанов. Мёд и желание били наёмнику в голову, застилая глаза, делая движения резкими и неловкими. Он разрывался между соблазнительными изгибами тела девушки, тщетно пытаясь быть везде и сразу. Беата подалась вперёд и прижалась губами к его плечу, ощущая солёный вкус пота с примесью крови мёртвого охотника, и что-то звериное, дикое проснулось в ней, раскаляясь в животе сталью, заставляя тихо застонать и нетерпеливо протянуть тонкие пальчики к шнуровке на брюках наёмника. Тот не стал ей мешать, не в силах оторваться от нежного горячего тела колдуньи, жадно скрадывая с её кожи лихорадочное тепло и трепетную дрожь.
Широкие плечи Гарта заслонили потолок, и наёмник резко вдавил девушку в кровать, рыча ей в ухо и зарываясь лицом в её растрёпанные волосы. Деревянный настил под слоем гладких блестящих шкур жалобно заскрипел, неслышный за быстрым, срывающимся на хрип и стон дыханием. Волна тепла и невыносимой жажды запрокинула бретонке голову, и девушка, подстраиваясь под животную неистовость возлюбленного, впилась пальцами в его твёрдые, как камень, и покрытые испариной плечи.
Волчий вой сотряс стены – час пришёл, и культисты уходили на охоту, покидая святилище. Гарт, казалось, не слышал доносящегося эха, до боли стискивая смотрящее в потолок колено бретонки, и прожигая взглядом дрожащую линию её запрокинутого подбородка. Мир, казалось, раскололся надвое, проваливаясь в пульсирующую наслаждением чёрную пропасть…
Когда Беата пришла в себя, Гарт ещё нависал над ней, тяжело дыша и напряжённо вглядываясь в её лицо. Его волосы, слипшиеся от пота и крови убитого врага, висели грязными патлами. Приоткрытые жёсткие губы подрагивали, словно собираясь сложиться в улыбку. Воздух с шумом врывался в легкие, царапая горло, онемение все еще сковывало руки бретонки, так неистово доселе сжимавшие плечи наемника. Она облизала пересохшие губы и слабо улыбнулась.
- Все в порядке? - тихо спросила она, заметив его взгляд.
- Это я у тебя хотел спросить, - Гарт шумно выдохнул и рухнул рядом с девушкой, с удовольствием вытягиваясь меж скомканных пушистых шкур, - Кажется, наши друзья отправились в лес. Хорошо, что не пришли попрощаться...
Беата покраснела, представив себе толпу ввалившихся в самый не подходящий момент культистов, а воображение услужливо нарисовало Айлет их предводительницей... От подобных мыслей бретонку передернуло, она поспешила выкинуть из головы эту чушь, прижимаясь к своему любовнику и устраивая голову у него на плече.
- У меня все прекрасно... Спасибо... - задумчиво ответила она, водя пальчиком по волосатой груди норда. - Надеюсь, по возвращении охотники проявят ту же вежливость.
Саблезуб, поморщившись, осторожно сдвинул пальцы колдуньи со своей груди. Такие прикосновения не то напоминали ему что-то, не то просто не нравились. Однако прогонять девушку со своего плеча Гарт не стал.
- Я ужасно устал, - пробормотал мужчина, - После всех этих драк, пиров, ритуалов, - он почти нежно посмотрел девушке в глаза, - даже от твоей красоты. Но я боюсь уснуть здесь, где даже двери нормальной нет.
- Но ведь не в лес же идти, - колдунье вообще не хотелось вставать и куда-либо перемещаться. - Я тоже не в восторге, что пока я сплю вокруг кишмя кишать будут даэдрапоклонники, но иного варианта не вижу.
- Тогда спи, и ни о чём не думай, Искорка, - мужчина погладил девушку по волосам.
- Я постараюсь, - зевая, отозвалась Беата, глаза уже слипались. - И тебе желаю выспаться.
Она устроилась поудобнее и практически моментально уснула, едва ресницы коснулись щек.

Мужчина дождался, пока Беата задышит ровней, и превозмогая усталость и лень, сел на кровати. Девушка тут же, с сонным мычанием перевернулась на другой бок. Гарт задумчиво проследил взглядом линию от плеча до бедра бретонки, и завернувшись в одну из блестящих шкур, поднялся на ноги. Голова слегка кружилась, но душе хотелось петь. Это был прекрасный день, самый прекрасный за многие годы, и какая жалость, что он должен закончиться.
Допив залпом бутылку мёда, Саблезуб поправил мех на плече и выглянул в коридор. Тот был пуст, и даже недавнее эхо воя, криков и лая больше не нарушало тишины. Сколько им нужно ждать, пока в лесу перестанут бегать бесчисленные культисты с копьями и в шкурах? Гарт уже никуда не торопился, но осознание того, что он находится в даэдрическом святилище заставляло напрягаться. Сегодня он для них из Жертвы стал героем. А что завтра? Кровь героя угодна Гирцину?
Наёмник никогда не был набожным человеком, но скопище фанатиков язвило своей богомерзкостью даже его. Беату факт пребывания здесь, похоже, волновал в последнюю очередь. Гарт вернулся в комнату и присел за стол, принимаясь на холодную еду и поглядывая на спящую девушку. Она казалась здоровому норду такой маленькой и хрупкой, что было жаль даже прикасаться к ней. Но с каким жаром она тянулась к нему, учащённо дыша и сладко вскрикивая от его развязной ласки. С какой готовностью она отдавалась во власть его тяжёлых объятий и зубастых поцелуев... Маленькая женщина... Его маленькая женщина. Отныне, и как жизнь сложится... И кому есть разница, что она бретонка! История помнит и более вопиющие случаи... Захлебнись своей ядовитой слюной, Кислый Эд, у тебя никогда не было красивой любящей женщины, а теперь не будет даже привычных продажных трактирных девок. Черви уже жрут твои кишки, а Гарт Саблезуб жив, полон сил, способен на подвиги, и пока что недвусмысленно реагирует на женское тело. Кажется, впереди есть ещё что-то хорошее. И сожалеть не о чем...
Саблезуб достал свой меч, проверил его состояние, и спрятал под подушкой на случай внезапного вторжения. Беата улыбалась во сне, зарываясь пальцами в гладкие шкуры. Она была больше похожа на Жертву, чем Гарт, лёжа обнажённой с разметавшимися длинными волосами, на куче меха, окружённая тусклыми звериными черепами, рогами и связками костей и перьев... Мужчина скользнул к ней, и обняв тяжёлой рукой, сладко прижал к себе, ощущая прохладу её остывшей спины. Уснул почти моментально, вдыхая сырой и терпкий запах её волос...

//Бессовестный, но такой приятный совместный Гартофлуд))

Шум, порождаемый возвращающимися и вновь уходящими охотниками, эхом отразившийся в клубке переплетенных коридоров, не потревожил сна утомленной бретонки. Очередной насыщенный день окунул ее в глубокую бездну забытья, но, в отличие от предыдущей ночи, когда девушку скрывала удушливая темнота, изредка прорываемая жестокими образами, сейчас Беата была счастлива, и подсознание резвилось в пушистых розовых облаках из мечт о совместной жизни с наемником. Неудивительно, что вытащить колдунью из грез было не так-то просто.
К тому времени, как Беата вынырнула обратно в реальность, утро уже плавно перетекало в полдень, но на окружающей обстановке это ни коим образом не отражалось: факельные тени трепетали на тех же местах в так дрожащему под случайным сквозняком пламени, очаг разливал последнее тепло, а полумрак окутывал легкой дымкой, собираясь под каменными сводами и по углам. Колдунья улыбалась, не открывая глаз, чувствуя объятья любимого мужчины, ощущая кожей его близость, забирая его тепло и делясь своим... Для нее это было счастье - просто раствориться в его руках и не думать ни о чем. Она осторожно повернулась к Гарту, стараясь не потревожить мужчину. И почему он считал себя старым? Прожитые годы, безусловно, оставили свой след на мужественном лице, но сон разглядил складки на лбу, а мелкие морщинки и серебряная паутинка седины в волосах говорили скорее об опыте. Девушка откинула с его лица прядь спутанных волос и нежно провела рукой по начинающей колоться, небритой щеке. Поначалу она намеревалась разбудить его поцелуями, но не знала как Саблезуб может к этому отнестись (а вдруг, вчерашний хмель выветрился, и он снова станет холоден и безразличен?), поэтому решила ограничиться ласковыми прикосновениями. Веки наёмника вздрогнули, и медленно поднялись. Беата улыбалась ему, такая тёплая, близкая, заспанная и пушистая... Мужчина молча стиснул её в объятьях, царапая подбородком нежное плечо. Говорить ничего не хотелось. Улыбка бретонки стала шире, да и сама она прям-таки засияла.
- Знаешь, ты самый лучший... - чуть слышно промурлыкала она, надрывая их нежную тишину.
- Очень на это надеюсь, - хрипло ответил наёмник, с кряхтением отрываясь от колдуньи, заворачиваясь в мех и спуская ноги на деревянный пол. Лёгкий сквозняк приятно пощекотал подошвы. После всех вчерашних нагрузок, подвигов и побед, даже у такого атлетично сложенного мужчины как Гарт, тянуло сорванные мышцы, - В противном случае, нам отсюда не уйти.
Колдунья досадливо поморщилась - ей не хотелось думать об этом логове, о даэдра, о будущем, будь ее воля, она бы все время бы валялась с Гартом в постели. Но от ее желаний мало что зависело, что сама бретонка прекрасно понимала. Она села и, склонив голову набок, наблюдала за наемником, растрепанные волосы прикрывали плечи и грудь, освобождая от необходимости в шкурах.
- Мы пойдем сейчас? - она напряженно посмотрела на Саблезуба, в глубине души надеясь услышать "нет".
- Какой "сейчас"?! - возмутился Саблезуб, расправляя скомканные, в кровавых пятнах штаны, и обернулся к бретонке, - Если я правильно понял старика, то нам здесь минимум до вечера торчать. Но если за нами придут раньше, я предпочитаю хотя бы быть в штанах...
Беата, облегченно вздохнув, рухнула обратно на шкуры и сладко потянулась, стряхивая остатки сонливости. Но в словах Гарта было разумное зерно, и девушка принялась шарить по комнате в поисках собственных вещей, безрукавка обнаружилась под столом, но на этом все.
- Эмм... Я думаю, и мне было бы неплохо встретить их хотя бы в штанах... - она слегка покраснела, но довольно улыбалась. -Ты, кстати, их не видел случайно?
Гарт усмехнулся, и кивнул в сторону кучи шкур, громоздящейся на кровати.
- Где-то среди них...
Колдунья после недолгих поисков выудила на свет свои слегка помятые брюки, подобрала жилетку и уже через несколько минут снова сидела на шкурах и расчесывала взлохмаченные волосы.
- Кстати, а с этими приключениями мы приблизились к Ратвилу, точнее к указанному месту, или наоборот?
- Пёс его знает, - Гарт развёл руками, присаживаясь на стул с одёжной щёткой в руке и начиная приводить в порядок свои, давно требующие стирки, брюки, - Мы где-то в горах. Видишь вон те несущие балки под потолком, все в перьях и рогах? Этот сектантский гадюшник когда-то был шахтой. Самое подножье горы. Интересно, что здесь добывали...
- Думаю, то что добывали давно закончилось, ведь шахту наверняка забросили давно, а эти просто заняли место. - Она пожала плечами и задумчиво взялась плести нетугую косу. - Кстати, можно попробовать спросить у них про Ратвил - бегают же они по округе, наверняка каждый кустик пометили... то есть знают...
- Я тоже об этом думал, - наёмник довольно кивнул, - Правда сейчас меня больше волнует другой вопрос. Ты заметила, как тут всё хорошо обустроено? Мне не кажется, что это комната для гостей. Кто, интересно, решил потесниться, отдав свои апартаменты чужакам?
- Решил потесниться? Более вероятно, что кого-то просто попросили на время освободить помещение. А что? Думаешь, хозяева заявятся и будут недовольно ворчать: "кто спал в моей постели?"
Гарт улыбнулся, пряча лицо в ладонь.
- С такой компанией... я ничего не думаю, Искорка. Всякое может быть. Иди сюда, поешь чего-нибудь.
Беата спрыгнула с настила, бросив недоплетенную косу; все равно закалывать нечем, хотя, еще немного и можно будет затыкать ее за пояс, если, конечно, никто не соберется вновь потрепать бретонку за волосы, как это было в самом начале ее путешествия. Она устроилась за столом, подперев щеку рукой и лениво хрустя вчерашними овощами - есть ей не хотелось, но ведь прав Гарт: "всякое может быть", мало ли, когда еще представится шанс заморить червячка? Надо пользоваться тем, что есть, пока дают. Эти мысли заставляли колдунью работать челюстями, уничтожая съестные запасы. Но сама же она не разделяла настроений Саблезуба. Нет, его легко понять - в таком месте нельзя терять бдительности, тем более он мужчина, и должен быть всегда готов отразить атаку... Но не стоит постоянно думать о плохом и изводить себя напряжением. Вот она, например, трезво оценивала их незавидное положение в даэдрическом святилище, понимала, что больше шансов на неблагоприятный исход, но лишний раз терзать себя не собиралась, предпочитая, по своей легкости, надеяться на лучшее.
Почувствовав, что в нее больше не лезет, Беата приступила к приятному занятию - созерцанию возлюбленного. Теперь, когда его отношение поменялось, он стал еще притягательней, хоть бретонка до сих пор боялась задать некоторые интересующие ее вопросы. Девушка мечтательно улыбалась, скользя взглядом по сильным рукам мужчины, его могучей груди, плечам, усеянным едва заметными царапинками от впивающихся с исступлении девичьих пальцев, лицу... Казалось, она могла, закрыв глаза, в мельчайших деталях представить его образ: колючие волоски, которыми ощетинился его подбородок, сосредоточенный профиль, взгляд, заставляющий все замирать внутри, редкая улыбка, озаряющая все вокруг, и шрам... этот шрам...
- Когда я была маленькой, и дар только-только начал заявлять о себе, искры летели во все стороны, угрожая всем и каждому, - начала она издалека. - Но, как это часто бывает у тех, кто впервые сталкивается со своей магией, больше всего пострадала я сама. С того случая, когда я случайно обрушила свой балкон вместе с собой, у меня осталась сетка тонких шрамов на ногах, они почти незаметны, но я помню о них. Отец специально не стал от них избавляться, чтобы я никогда не забывала, куда может завести глупое и неосторожное обращение с магией. Это я все к чему, - ответила девушка на недоуменно сдвинутые брови наемника. - Меня давно уже интересовало, а откуда у тебя этот шрам?
Гарт усмехнулся и потрогал щёку.
- Даже рассказывать не о чем. Охранял одного исследователя в гробнице. Он там историю откапывал, а я драугров месил. Чем глубже под землю, тем больше мертвячины. Страшные, разит от них чудовищно, из саркофагов своих вылазят... Окружили - стена, колонна, да четверо ходячих трупов. Один как крикнет что-то... Веришь-нет, меня его криком к стене отбросило, и камни с потолка посыпались... Пока в себя приходил, пропустил удар... Никакого лечения под рукой не оказалось, так шрам и остался. Поначалу и вовсе зубы сквозь дырку разглядеть можно было, - наёмник тихо засмеялся, припомнив выражение лица клиента при виде рассечённой щеки Гарта, - Мертвяки меня чуть за своего не приняли с такой-то рожей. Пару лет назад один знакомый лекарь предложил свести, но я отказался. Что толку деньги на такую ерунду переводить? Да и нравится он мне. Напоминает, что мертвяки полны сюрпризов, - Мужчина рассмеялся громче, наконец, отрывая руку от розовой бороздки шрама, - А что, он тебя смущает?
- Отнюдь, шрамы украшают мужчину, - она широко улыбнулась. - Тем более, я и похуже видела: наш Мастер Разрушения, старый альтмер, усеян отметинами, как задиристый завсегдатай портовых таверн. Причем он принципиально не избавляется от них, говорит, мол, по шрамам можно прочитать его жизнь, как победы, так и поражения - первые придают уверенности, а вторые оберегают от ошибок. Представляешь, у него даже есть отметина от клинка дремора из врат Обливиона! Нет, позиция его неплоха, но по прошествии тройки веков он выглядит, будто был разорван на мелкие кусочки и заново сшит - новички его до одури бояться из-за внешности. Но лично я бы так делать не стала.
- Эльфы вообще ни в чём не знают меры, - Гарт откинулся на спинку стула, сцепляя пальцы за затылком, - они могут себе это позволить. Я, может, и хотел бы сохранить какие-нибудь памятки о лучших своих приключениях, но если моё тело с ними превратится в рваную мочалку, меня вряд ли кто-нибудь наймёт. Мало кому приятно путешествовать по пустошам с зомби.
- Приверженцы школы Колдовства только так и делают, правда с настоящими мертвецами, наряду с зомби у них еще атронахи и тварюшки из Обливиона. - пожала плечами бретонка. - Я тоже так буду, когда выучу соответствующие заклинания. Кстати о найме... - она неуверенно поджала губы, но любопытство пересилило. - Еще тогда, в лесу, ты сказал, что больше не мой наемник... Тогда почему ты не бросил меня, вновь заставив написать злосчастную бумажку?
- Потому что ты моя женщина, скамп меня дери, - Гарт серьёзно посмотрел бретонке в глаза, - Как ты можешь думать, что я мог оставить тебя одну, когда кругом бандиты, фанатики и хищники? Я что, совсем скотина по-твоему?
Гарта явно задел вопрос Беаты. Он и в самом деле мечтал тогда о том, чтобы бросить всё и сбежать. Но совесть, к счастью, остановила его. И теперь слушать напоминания о собственных малодушных мыслях было почти пыткой.
- Я никогда не думала о тебе плохо, - тихо ответила пристыженная колдунья, - просто тогда казалось, что ты жалеешь и не хочешь меня видеть...
- Да какая разница, чего я хотел или не хотел, - норд в сердцах хлопнул по столу ладонью, - Хороши новости... - наёмник хмуро перевёл дыхание, - И потом, что значит "я тоже так буду"? Ты что, собираешься оживлять мертвецов? Да кто ты вообще такая? - его глаза, казалось, сейчас прожгут в девушке две дыры.
Беата аж подпрыгнула на стуле от резкого звука, ударившись о возмущенно завибрировавший стол, и вся как-то испуганно сжалась.
- Я - колдунья, и я не скрывала этого. С мертвечиной возиться не собираюсь, все-таки моя область - Колдовство, а не некромантия. Я буду, скажем так, пользоваться услугами призванных существ: атронахов, дремор, питомцев... Самого простого питомца я и сейчас могу вытащить на минуту. Разве это плохо?
- Плевать мне на всю вашу магию, - успокаиваясь, выдохнул мужчина, - Призывай кого хочешь, но поднимать трупы это... это...
Гарт всплеснул руками и вдруг заметил как съёжилась на стуле его собеседница.
- Эх... хотел бы я понять, что за каша в твоей маленькой бретонской головке, - мужчина взял Беату за руку, придвинувшись ближе, - Давай не будем о мертвецах. Пока я рядом, тебе не нужно заниматься всей этой волшебной ерундой. Оставь это эльфам.
- Я сама порой не понимаю, что творится в моих мыслях... - она вздохнула и накрыла его руку своей. - Пока ты рядом... пока... Как долго будет длиться это "пока"?
Гарт пожал плечами.
- Пока способен тебя защитить. Пока нужен тебе. Ну, давай, обними меня, и не делай такие грустные глаза. Старый Саблезуб ещё даст фору молодёжи!
- Ты мне всегда будешь нужен, я не смогу теперь без тебя. - Бретонка заулыбалась и обвила руками шею норда, устраиваясь у того на коленях. - И не надо опять про старость, даже в шутку, а то культисты не обрадуются перспективе приводить к тебе на заклание нового охотника всякий раз, когда надо будет разогнать твою кровь. - Она усмехнулась и положила голову на плечо Гарта, щекотя его шею своим дыханием.
- Ну... посмотрим, как жизнь повернётся, - мужчина небрежно приобнял сидящую у него на коленях девушку одной рукой, - Не могу же я таскать тебя с собой на контракты. Придумаем что-нибудь. А пока, выбраться бы из этой норы... Мы ещё не нашли грёбаный Ратвил, а мне уже остоскампели пещеры.
- Ратвил - крепость. Думаю, завтра уж точно будем на пути к нему, и я надеюсь, что уже именно к нему. И кстати, что значило "тебе не нужно заниматься всей этой волшебной ерундой"? Что, совсем-совсем нельзя?
- Хм.. крепость... Даже если он существует - это такой же каменный мешок, как пещеры и шахты. Без солнечного света, без пения птиц, и кишащий всякой гадостью, - норд легко поцеловал девушку в лоб, поглаживая по волосам кончиками пальцев, - А магия твоя... я не говорил "нельзя". Кто я такой, чтобы что-то тебе запрещать? Просто не нужно.
- Я ведь твоя, значит ты имеешь право запрещать. - Беата склонила голову набок, казалось, она сейчас закроет глаза и замурлычет, разомлевшая в руках возлюбленного. - Я обещаю не применять магию без надобности, но, знаешь, если вдруг что... Я не сдержусь.
Мужчина усмехнулся, но комментировать не стал и вернулся к своему занятию, не сгоняя, впрочем, бретонку со своих колен.
Так, в необременительных делах и полупустой болтовне пролетели несколько часов...

// новый виток сюжета. Совместка.

Снаружи совсем стемнело, но в отведённой Гарту и Беате комнате святилища отсчёта времени не существовало. Мужчина уже извёлся от безделья, почти до дыр протерев брюки одёжной щёткой, приведя в порядок волосы и рассказав Беате все похабные шутки, которыми в своё время без всякой меры сыпал Кислый Эд. Жилетка наёмника осталась прошлой ночью в зале, поэтому пришлось подыскать в оставленной стариком корзине бесформенный балахон. Плащ мужчина тоже решил оставить, но одевать пока не стал. В помещении было и так достаточно тепло.
Казалось, норд уже запомнил в лицо каждый из украшающих стены черепов, когда в комнату вошёл долгожданный гость. Гостья. Благословенная Айлет ворвалась, как вихрь, едва не сорвав входную штору. Девушка всегда передвигалась очень быстро, резко поворачивая голову, если что-то её заинтересовало. Однако, одно дело - видеть её стремительность в лесу или огромном зале, и совсем другое - в небольшой комнате. Неизвестно, каким чудом нордка умудрялась не налетать на предметы мебели и не сбить с места ни одного предмета. Как обычно, не обращая ни малейшего внимания на Беату, Айлет подскочила к поднявшемуся навстречу Гарту и, остановившись в паре сантиметров перед ним, молча уставилась на него огромными карими глазами. Наёмник почувствовал себя тоскливо - лицо Айлет было сплошь расцвечено синяками и подсохшими кровоподтёками после трёпки, которую мужчина задал ей в лесу накануне.
Опять это неуравновешенное чудовище - подумала Беата, застонав, как от зубной боли, когда ураган по имени Айлет прошелся по их временной обители. Но недовольство быстро сменилось тревогой - что же потребовалось этой Благословенной от Гарта в очередной раз, и какие будут последствия... Бретонка напряженно ожидала развития событий, надеясь, если вдруг что, обойтись малой кровью, причем желательно кровью нордки.
- Ммм, привет, - нарушил тишину наёмник, - облава, я так понимаю, закончилась?
Айлет склонила голову набок.
- Что сделал с тобой Гирцин? - спросила она вместо ответа, сверкнув чёрной брешью в ряду белоснежных зубов. Мгновение, и её руки оказались у него под балахоном, скользя по груди и ощупывая торс в поисках присутствия Великого Охотника. Норд вскинул руки, чтобы оттолкнуть девушку, но не решился, застыв с поднятыми в отстраняющем жесте руками. Гарт не мог поверить, что потерял человеческий облик настолько, чтобы избивать столь юное и не от мира сего создание.
- Жрец сказал, что он дал мне силы, - напряжённо произнёс мужчина, осторожно перехватывая руки нордки и отводя их от себя.
Колдунья скрипнула зубами, когда Айлет напустила свои лапы на ее мужчину, но осталась молчать, исподлобья наблюдая за еще более ненавистной девчонкой.
- Силы... - Благословенная расплылась в щербатой улыбке, заставляя Гарта чувствовать себя ещё более смущённым, и ловко вывинчивая руки из его хватки, - Я чувствую Охотника в тебе. Ты останешься со мной.
Айлет подпрыгнула, охватывая ногами торс мужчины и впиваясь оставшимися зубами в его шею. Норд разозлился. Оторвав от себя сумасшедшую девушку, он резко прижал её к стене. Охотница извивалась змеёй, молотя ногами воздух, и жутко утробно хохотала, закатив глаза.
- Женщины, да вы все с ума посходили! - гаркнул мужчина, выпуская Айлет, и девушка звучно шлёпнулась на пол. Гарт прогрохотал по полу в сторону выхода, запутался в занавеске, но всё-таки вышел, грубо ругаясь. У Благословенной начинался приступ. Судорога скрутила её тело и затрясла в конвульсиях, а на губах проступила пена.
Беата, в шоке раскрывшая рот, осталась наедине с трепыхающейся на полу Айлет и хлопала глазами, буравя невидящим взглядом колышущуюся занавеску. Согнав секундный ступор, она по стеночке, максимально обходя тело, выскользнула из комнаты вслед за Гартом.
- Эй! Я боюсь с ней оставаться, да и ее одну бросать нельзя... - Бретонке не то, чтобы жалко стало Благословенную, просто если с ней что-либо случиться у них в комнате, про Ратвил можно будет забыть и с жизнью, наверняка, распрощаться. - Надо найти того старика, ей же плохо!
Спустя секунду, шокированная девушка поняла, что говорит в пустоту. Гарта не было в коридоре. Увидев закатившиеся глаза Айлет, мужчина сразу смекнул, что за этим последует. Поэтому он уже разыскивал целителя среди многочисленных коридоров и залов святилища. Беата же осталась стоять в проходе, разрываясь между тем, чтобы вернуться к хрипящей припадочной, громко звать на помощь или броситься по коридорам вслед за Гартом.
Но перспектива заблудиться среди бесконечных поворотов не радовала, тем более, колдунья сильно сомневалась, что на нее обращали достаточно внимания, чтобы запомнить, а следовательно, она рисковала нарваться на неподозревающих о ее статусе культистов, да еще и оборотней... Ну уж нет, лучше припадочную посторожить.
- Эй, кто-нибудь! Ау! Помогииите! - Прокричала девушка в глубь коридора, надеясь, что эхо, вернувшее ей окончания слов, донесет ее призыв хоть кому-то. - Благословенной плохо! Помогите же ей!
Надорвав слегка горло, Беата поспешила вернуться обратно в комнату - посмотреть, собственно, как там Айлет.
Крик о помощи пронёсся по тоннелям, врываясь во все комнаты и залы, и несколько голов обернулось на звук.
Беата склонилась над судорожно вздрагивающей нордкой. По подбородку у той текла пена с кровью, а из горла доносился жуткий  монотонный хрип. Заворожённая этим кошмарным зрелищем, бретонка не заметила появления нового действующего лица. Тяжёлые руки легли ей на плечи. Беата вскрикнула от неожиданности, но незнакомая широкая ладонь тут же зажала ей рот, а другая вывернула правую руку. Пол ушёл из-под ног, и девушка, отчаянно мыча и дёргаясь, поняла, что её несут по коридору прочь от Благословенной Айлет и комнаты с уютным камином и черепами под потолком...
Бретонка в ужасе заработала ногами, пытаясь попасть по незнакомцу, и тщетно старалась извернуться, чтобы хотя бы увидеть своего похитителя. Грубая ладонь закрывала больше половины лица, мешая дышать и пропуская наружу писк, не громче мышиного. У Беаты в висках застучала паника, в такт ей бешено колотилось сердце. Похоже, настал момент, когда использование магии будет совсем нелишним, и колдунья, сосредоточившись, пустила заряд в тело врага.
Но с зажатым ртом и вывернутыми руками разряд получился совсем слабенький, едва заставивший похитителя вздрогнуть.
- Сучка, - ругнул девушку незнакомый голос, и резкий удар в голову заставил бретонку обмякнуть, а мир вокруг - расплыться радужными пятнами. Она будто во сне смотрела, как её вытащили на улицу под свет Массера и Секунды, связали руки, сунули кляп в рот и перекинули через седло нетерпеливо гарцующего чёрного коня. Лес бросился навстречу, хлеща по лицу ветками, а позади оставалось горное подножье с неприметным входом в святилище среди скал... И Гарт... бросивший её наедине с припадочной Айлет, и ушедший, не сказав ни слова, кроме безадресной матерной брани.

Жесткая ветка ударила Беату по лицу, высекая искры из глаз и вкровь царапая щеку. Бешеная тряска галопа мотала девушку, на пару с ночной темнотой не давая разглядеть окружающий лес, чтобы приметить хоть какие ориентиры, и она бы наверняка откусила бы себе язык, не мешайся во рту грязный кляп.
Колдунье не давали покоя догадки о мотивах случившегося. Кому она могла понадобиться, да и зачем? Если только кто-нибудь из культистов решил, будто это она что-то сделала с Айлет... Но ведь им не было нужды вытаскивать ее в лес, да еще везти куда-либо, можно и в святилище расправиться, а затем и поджарить - не пропадать же нежному девичью мясцу...
Но кто тогда? Кто заточил зуб на молодую бретонку? Она ведь напакостить никому так серьезно и не успела-то. А как же Нарос? - шевельнулось у нее в памяти - Забыла уже, как бросила данмера? Саблезуба-то он послал за тобой, так что мешало ему обратиться к услугам очередного наемника? Что ж, гипотеза имеет право на существование, разве что не совсем ясно как ее выследили, и почему схватили сейчас, когда культисты вернулись (ведь избежать встречи с ними в их же обитатели довольно-таки непросто), а не прошлой ночью пока они спали в пустом святилище.
Вокруг мельтешили кусты и деревья, темные стволы и острые ветки в такт отрывистому шагу лошади, даже разделить землю и небеса не всегда удавалось. Все это безобразие, носящееся перед глазами, не давало мыслям развиться, обрывая их на полпути к выводу и сплетая в сумбурный комок бессвязных догадок. Но одно было ясно - она пока нужна живой, непонятно зачем, и непонятно хорошо это или плохо.
Беата не знала, как долго уже продолжалось эта поездка, порой ее глаза застилала темнота, и колдунья ныряла в легкое беспамятство. Все-таки путешествовать, будучи перекинутой через седло, то еще удовольствие, и отнюдь не способствует стабильности сознания. Но девушку это даже радовало в какой-то степени, ибо мысли ее изменили свое русло и потекли в сторону Гарта, оставшегося в святилище... Ох, Гарт, как же так вышло, что она осталась одна в проклятом логове даэдрапоклонников?.. Бретонка не сомневалась, что он будет ее искать, попытается выяснить, что с ней произошло, но успеет ли? Успеет ли Саблезуб вырвать ее из лап неизвестных похитителей, пока не случилось худшее, или ему останется лишь отомстить за свою женщину? Ответа у Беаты не было, была только надежда на лучшее.

// брутальная совместка.

Похититель остановил коня, когда уже совсем рассвело, на берегу ручья. Это, возможно, был тот самый ручей, по руслу которого Гарт и Беата уходили от преследования головорезов Хасли. Знал ли об этом мужчина? Он спешился, снял с седла скрученную по рукам и ногам бретонку, и бросил девушку под дерево, как мешок с картошкой. Падение на выступающие из земли корни дерева было болезненным, но кляп заглушил вскрик Беаты. Теперь она могла как-следует разглядеть похитителя. Высокий, плечистый, той же комплекции, что и Саблезуб. Плохо сидящие на фигуре меховые тряпки гирциновых культистов и их же боевой грим на суровом лице. Светлые волосы коротко острижены, а взгляд прямой и безразличный.
Не говоря ни слова, норд опустился на корточки возле ручья и смыл с лица краску. Затем достал из седельной сумки комплект потрёпанной одежды и принялся переодеваться, нисколько не заботясь, что на него обращены глаза его пленницы.
Беата презрительно отвернулась и взялась за веревки, стягивающие запястья, пробуя узлы на прочность, попутно стараясь избавиться от кляпа, не привлекая внимания мужчины.
В обычной одежде мужчина стал похож на лесоруба. Он достал запасы съестного, и присев на поваленное дерево, взялся за них с большим аппетитом. На Беату он даже не смотрел, а та была только рада этому, хотя желудок при виде пищи предательски сжался. Девушка полностью сконцентрировалась на узлах, и ей показалось, что она понимает их структуру... Это не многослойные навороты Гарта Саблезуба... А просто крепкие узлы, к тому же больно стягивающие запястья за спиной, и впивающиеся в кожу до онемения пальцев.
Бретонка активнее принялась за узлы, боязливо затаив дыхание. Она работала руками, пытаясь подцепить веревки кривыми корнями, упирающимися в спину, или хотя бы перетереть грубую ткань. Но добиться какого-либо прогресса девушка не успела. Похититель, видимо, не собирался задерживаться. Поев, он опять перекинул Беату через седло, и продолжил свой путь по лесу.
Вороной скакун, уставший от ночной скачки, шёл неохотно, и норду то и дело приходилось подгонять его, чтобы тот совсем не остановился. Загонять такое животное было бы непростительной расточительностью, поэтому спустя пару часов, мужчина решил сделать полноценную остановку. Девушку уже тошнило от постоянной тряски, голода, и пекущего затылок солнца. Беата снова полетела под дерево, на этот раз ещё и ударившись головой о твёрдый ствол. Мужчина безразлично насвистывал какую-то песенку, рассёдлывая лошадь и раскладывая в теньке спальный мешок. Он был заметно моложе Гарта, хоть и значительно старше бретонки. Девушка вдруг поняла, что у её похитителя нет при себе оружия. Да кто он вообще такой?! Похититель, скамп бы его побрал... У нее против воли вырвался стон, слабо слышный сквозь заткнутый рот, но колдунья все равно испуганно округлила глаза, боясь привлечь внимание норда. С другой стороны ей хотелось наконец-то выяснить, зачем она ему понадобилась, а для этого необходимо выйти на контакт.
Мужчина поднял глаза на стон девушки. Он в этот момент пил воду из походной фляги, и, вероятно, решил, что Беату замучила жажда.
- Хочешь водички? - язвительно спросил он, показывая бретонке флягу.
Колдунья замычала, перебирая зубами кляп, пытаясь показать, что неплохо было бы ее избавить от грязной тряпки во рту, а то уже и челюсть болит, и язык распух... Она умоляюще посмотрела на похитителя, надеясь разбудить в нем сострадание и ожидая снисхождения. Однако, во взгляде норда появилась лишь насмешка. Он подошёл к лежащей на земле бретонке и, взяв за волосы, рывком привёл в сидячее положение. Пока Беата "наслаждалась" полной гаммой болезненных ощущений, и слёзы наворачивались ей на глаза, похититель избавил её от кляпа, чтобы напоить. Не выпуская волос бретонки, мужчина запрокинул ей голову и прижал к губам горлышко фляги. При этом он как-то странно смотрел на неё... не то с презрением, не то с удовольствием. Возможно, со смесью обоих этих чувств и чего-то ещё.
Беата давилась жадными глотками прохладной воды, для соскучившегося по пище желудка это было слабым утешением, но все же лучше чем ничего. Тонкие струйки, вырывающиеся из уголков рта, скользили вниз по шее и дальше на грудь, добавляя новые неприятные краски в общую картину. Девушка дернула подбородком, она будто услышала треск разрываемых волос, горлышко плотно прижатой фляги больно черкануло по деснам и губам, из глаз брызнули слезы.
- Что вам от меня надо?! - Поспешно выплюнула бретонка, пока ее снова не заткнули, зло прожигая взглядом обидчика.
- Чтоб сидела тихо и не дёргалась, маленькая бретонская шлюшка, - хрипло ответил норд, нагло таращась на убежавшие под безрукавку девушки капли воды.
Колдунья пошла красными пятнами от несправедливого оскорбления, горячие слезы обиды покатились по и без того мокрым щекам.
- Куда вы меня везете? - Испуганно прошептала она, сжимаясь под взглядом похитителя. Колючий страх заворочился в животе вместе с острым чувством одиночества и безысходности. Казалось, никто не придет и не спасет ее, она осталась совершенно одна перед лицом неизвестной опасности. Похоже, так оно и было на самом деле...
- О, ты знаешь куда, не так ли? - усмехнулся мужчина, жадно разглядывая свой трофей.
- Я не знаю... Я ничего не знаю... - Дрожащим голосом отозвалась колдунья. - У меня ничего нет, кому я вообще нужна?
- Маленькая лгу-у-унья, - похититель крепко взял бретонку за подбородок, больно вдавив пальцы в её щёки, и приблизился, обдавая мокрое лицо девушки чистым тяжёлым дыханием, - Я не дам тебе заговорить мне зубы, как старому мудиле Саблезубу. Сиди тихо, или я опять заткну тебе рот.
- Х-х-хорошо... б-буду тихо... - Заикаясь и проглатывая слезы ответила бретонка, кивая головой. Ее мелко трясло от ужаса, но тело словно онемело, скованное паникой. Беата судорожно пыталась заставить себя соображать и искать выход из ситуации, но мысли спутались, истерично крича, что выхода нет и помощи не будет ниоткуда. Самое неприятное было в том, что она действительно не знала наверняка, кому и зачем понадобилась. Существовала лишь догадка - Нарос, которая, впрочем, все тверже вставала на ноги... А почему тогда этот человек не заставил ее написать отказ, как того требовал Гарт? Неужели он потащит ее к данмеру? И что тогда будет? Вопросы, вопросы, вопросы... Ответа не получить, ибо их не задать... Лучше и правда сидеть молча, чтобы норд снова перестал обращать на нее внимание, а там, глядишь, и получиться с узлами справиться.
- Вот и молодец... - норд отпихнул от себя девушку. Беата от толчка повалилась на спину. Похититель ещё какое-то время раздевал её взглядом, после чего направился к своему спальнику. Разлегшись и вытянув ноги, мужчина чутко задремал, открывая глаза на каждый подозрительный шорох.
Беата тут же принялась за узлы. Она понимала, что ей понадобится много времени, чтобы освободить руки - уж слишком туго была затянута верёвка, а онемевшие пальцы не слушались. Поэтому девушка старалась не терять ни секунды, вонзая ногти в очередной узел, и спустя полтора часа, когда её похититель начал потягиваться, собираясь вставать, Беата поняла, что может вытащить из пут одну руку. Ноги, однако, ещё оставались связаны, но у мужчины не было оружия, и это, почему-то, обнадёживало.
Девушка напряженно следила за разлепляющим глаза нордом, вытряхивая за спиной руку из веревок, та, как назло, шла тяжело, и бретонка не выдержала, резко дернув и содрав при этом кожу с тыльной стороны ладони. Она взялась за узлы на ногах, рукой с болтающимися остатками веревок, а освобожденную выкинула вперед, вкладывая в заряд, пущенный в еще непроснувшегося до конца мужчину, всю свою ярость и обиду. Кажется, молний подобной силы у Беаты ещё никогда не выходило. Заряд ударил норда в приподнявшееся над землёй плечо, и мужчину выгнуло дугой, сотрясая разрядами магического тока.
- Дрянь, - хрипнул он, откатываясь в сторону от следующей молнии и  подскакивая на подсекающиеся дрожащие ноги. Взмах руки, и похититель вытащил из воздуха полупрозрачный даэдрический меч... Беата сразу почувствовала природу её собственной профильной школы магии - Колдовства. Вот почему человек не носил с собой оружия - он призывал его, когда была нужда. Пальцы тут же запутались в верёвках, а мысли запнулись друг о друга. Затёкшей ободранной руке трудно было управлять направлением разрядов, и мужчина, сконцентрировавшийся на дистанционных атаках девушки, теперь уклонялся от них с достойной уважения реакцией, подбираясь всё ближе. Выражение его лица пугало даже больше, чем призванный клинок в его руке.
Казалось, то, что она испытывала раньше - было и не страх вовсе, а так... легкий испуг. Рука с заклятьем задрожала, что неблагоприятно сказалось на итак хромающей меткости, возможно, пара зарядов угодила даже в дошадь. Но Беата не останавливалась, второй рукой продолжая терзать веревки на ногах, надеясь если и не распутать их, то хотя бы разорвать. И почему ей в голову не пришло, что он может оказаться магом? Это ведь так очевидно: никто, не владея магией, не будет путешествовать без оружия, а похищать беглых бретонок - тем более. С другой стороны, на ее взгляд, иного выхода не было, ибо мужчина наверняка заметил бы, проснувшись, что она пыталась выпутаться, и связал бы еще туже...
Отчаянным судорожным движением она смогла задеть врага молнией ещё раз, но норд стойко перенёс разряд и, подскочив к бретонке, опрокинул её одной мощной оплеухой. В ушах зазвенело, и Беата почувствовала прикосновение призрачного клинка к своей груди. Она проиграла...
- Тварь, - норд не отказал себе в ещё одной сочной пощёчине по лицу своей пленницы. Он нависал над ней, тяжело дыша и прижав коленом к земле одну из её рук. Кости угрожали треснуть под весом мужчины, и резкая боль пронзала запястье, не давая сосредоточиться даже на кошмарности положения. Похититель перевернул Беату на живот, и связал ей руки аж до самых локтей. Затем проверил путы на ногах, не переставая сыпать ругательствами.
- Серозадый ублюдок говорил, что ты колдуешь, сучка, - поделился норд, - Но не сказал, что ты такая шустрая. Больше я не буду так вежлив с тобой.
Беату подтверждение ее гипотез почему-то развеселило, и высокий истеричный смех заклокотал у нее в горле, пугая саму девушку своим дребезжащим звуком.
- Ааа... Так это Нарос все никак не может меня забыть, а я-то уж было подумала: император соскучился. - Захлебываясь слезами и смехом выдала она и тут же болезненно скривилась от очередного пинка, но прекратить не могла. - Старый дурак не понимает, что делает только хуже... Теперь достанется всем...
Но ее плечи недолго вздрагивали от нервного веселья - боль задушила нарождающуюся истерику и устроилась в мозгу, заставляя думать лишь о себе.
- Никак не можешь заткнуться, да? - тряпка, ранее зажимавшая Беате рот всё ещё болталась узлом у неё на шее. Норд было взялся за неё, но его ладонь вдруг спустилась девушке на грудь, болезненно сжимая пальцы, - мне насрать, что у вас там с этой эльфийской задницей, но он не будет возражать, если тебя помнут пару раз по дороге к нему, - лицо похитителя не было лишено грубоватой деревенской привлекательности, но Беате оно после таких слов показалось самым отвратительным на свете, особенно с появившимся на нём похотливым оскалом, - Тебе же нравятся большие сильные норды, да, детка? - рука мужчины стиснула горло девушки, где на нём темнели кровоподтёки, оставленные страстью Гарта Саблезуба. Бретонку затошнило. Пусть уж лучше пальцы мне вырвет, - мелькнула мысль, - или ноги, или вообще убьет. Новая волна ужаса захлестнула девушку, сковывая холодом, скручивая живот болезненными спазмами и кидая в крупную дрожь.
- Нет... н-не надо... вы и звука от меня не услышите... только не надо... - Она чуть слышно шевелила не слушающимися губами, широко распахнутые глаза вновь застелили слёзы, так что картинка слегка поплыла.
- Хех, какие мы сразу покорные да невинные, - едко сплюнул мужчина, медленно расшнуровывая штаны, -  ты и со своим стариком в эти игры играла? Ничего, я тебе покажу, что такое настоящий мужчина. Так вытяну, что и имя говнюка Саблезуба забудешь.
- Не смей себя с ним сравнивать, мерзкое животное, - сквозь зубы процедила Беата, трепыхаясь в похотливых лапищах и веревках. Она не хотела еще больше злить мужчину, но презрение не удалось сдержать. Страх и отвращение заставляли колдунью извиваться в надежде отбить желание с ней бороться...
- Нет, не смей! - Паника отхватывала себе все больше и больше власти, повышая голос девушки, почти срывая его на визг вперемешку с рыданиями. - Не трогай меня!
Но трепыхания бретонки только больше распаляли норда.
- Ишь, задёргалась, как кожа на х!@# ! - прокомментировал он, наваливаясь на девушку и пытаясь содрать с неё брюки. Перенеся вес на правую руку, мужчина вдруг вскрикнул и рухнул рядом с Беатой, схватившись за простреленное молнией плечо.
- Скампова подстилка! - морщась, прорычал он сквозь зубы, - Я тебе голову сверну!
Бретонка поспешно откатилась в сторону, собирая в шевелюре пожухлые листья и мелкие веточки. Она тяжело дышала, поглядывая на норда, как загнанный в угол зверек. Отдышавшись, мужчина поднялся на ноги, пнул Беату под рёбра, отводя душу, и пошёл седлать лошадь, произнеся напоследок:
- Ещё раз что-нибудь выкинешь - так легко не отделаешься.

Беата, тонко поскуливая, подтянула колени к груди, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Воздух с надсадным хрипом рвал опухшее от грубых сдавливаний горло, на шее, рядом со следами проведенной в святилище ночи, наливались глубокой синевой отметки от пальцев светловолосого норда, еще более ужасные синяки покрывали спину и ребра бретонки, а запястье и вовсе казалось сломанным. Девушка поджала губы, чтобы не выпустить наружу болезненный стон, и прикрыла уже распухшие и покрасневшие глаза; из-под сжатых век покатились слезы, орошая и без того промокшую жилетку. Она жалела себя и абсолютно не знала, что делать дальше. Впереди была дорога к Наросу, неизвестно, насколько долгая... И весь путь предстояло быть рядом с этим... этим чудовищем. От одних воспоминаний о том, что он хотел с ней сотворить мутило и трясло. Похоже, из всего многообразия наемников Гарт был единственным благородным и порядочным. Гарт... Где он сейчас, что делает, ищет ли ее? Чем больше времени проходило, тем сильнее Беата сомневалась в последнем. Чем дольше она прибывала в лапах похитителя, тем острее чувствовала одиночество и безысходность.
Норд, тем временем, скатывал спальник, собирал сумки и пристраивал их на лошади, кряхтя и грубо ругаясь на девушку, задевая больное плечо. Покончив с вещами, он приблизился к скорчившейся под деревом бретонке. Та сжалась еще сильнее и зажмурилась, лишь бы не видеть довольно ухмыляющегося мужчину, упивающегося ее страхом и отчаянием. Схватив ее за шиворот здоровой рукой, загребая при этом добрую половину прядей, он поволок Беату к лошади, собирая ею по пути всю грязь с поляны. Похититель намотал русые волосы на руку, а второй взялся за штаны колдуньи, нагло запустив ладонь под пояс, и перекинул девушку через спину скакуна. Она удержалась от вскрика, скрипнув зубами и сжав их так истово, что челюсть свело. Норд только осклабился.
- Больно, сучка? - Удовлетворенно усмехался он, устраивая ее понадежнее, не упустив возможность облапать. - Скажи спасибо еще, что я был нежнее, чем с остальными шлюхами вроде тебя.
Не дождавшись благодарности, мужчина вскочил в седло и взял с места в карьер. Для Беаты началась уже привычная, но оттого не потерявшая своей омерзительности тряска, которая стала еще неприятней, с учетом полученных увечий.
Колдунья больше не плакала - в слезах не было ни нужды, ни смысла. Она угрюмо размышляла над злой иронией ситуации: стоило ей подумать, что хуже уже и быть не может, как вдруг, тут как тут судьба-злодейка, язвительно скалясь, разворачивает ужасные полотна, стоило решить, что больнее не бывает - ужасный человек доказывает обратное, да еще прозрачно намекает, что и это не предел... И стоило ей только найти своего мужчину - грубые похотливые руки хватают ее и тащат к серокожему подонку. От мыслей о покинутом в святилище Саблезубе стало особенно тоскливо и больно, даже сердце защемило. Беата досадливо закусила губу - презренные слезы все же вырвались из глаз.
Усилием воли бретонка повернула размышления от Гарта в сторону будущего, которое было отнюдь не радужным. А откуда там взяться радуге, ведь разве может баловать яркими красками кромешная темнота? Возвращение блудной бретонки к своему красноглазому боссу не обещало искриться брызгами счастья. Да и кто знает, как Нарос встретит свою пока еще подопечную? Ждет ли ее тот же выбор, или данмер придумал что-то еще? По этому поводу предположений не было, только уверенность, что ничего хорошего не предвидится. Подписывать отказную она по-прежнему не намерена, но, если будут пытать, конечно же сломается и останется полностью свободна и абсолютно одна в чужой провинции, где бродят такие ужасные существа, как этот светловолосый норд, Хасли, Айлет... А если она останется, то придется терпеть нескончаемые издевательства, и ведь никто не вступиться: вся экспедиция была бандой Нароса, не первый год работавшей вместе, соответственно, возможные редкие сочувствующие не посмеют идти против своего руководителя.
Размышления Беаты вновь завели ее в тупик, все больше угнетая своей бесперспективностью. Лучик надежды по имени Гарт упорнее прятался за тучами, по мере продвижения черного скакуна вперед. Девушка была сильно измотана переживаниями и, наконец-то, начала проваливаться в долгожданное беспамятство, прочь от ноющей боли в ушибленной спине и связанных конечностях, прочь от бесполезных рассуждений, прочь от злой реальности...

До самых сторожевых башен Рифтена их путь проходил в том же ключе. Норд заметно торопился, ведя коня по лесу и избегая дорог. Состояние Беаты его нисколько не заботило, и хлещущие по лицу и ногам ветки доставляли столько же страданий, сколько голод, тугие верёвки на затекших руках, и лука седла, врезающаяся в рёбра при каждом шаге лошади. Лишь когда село солнце, похититель выехал на дорогу. Очертания Рифтена вдалеке проступающие из темноты, приводили девушку в отчаяние - как же недалеко им с Гартом удалось уйти от этого города. А ведь они оставили эти стены позади, казалось, целую жизнь назад...
На дороге их уже ждали. Беата с ужасом узнала двоих встречающих. Коллеги-исследователи. Дантон Ферье - болезненно бледный тридцатилетний бретон, заботящийся только о карьерном росте и недурно владеющий Иллюзиями, был похож на побитую собаку со своими изогнутыми от природы бровями и обвисшей кожей. Его спутник вызывал у бретонки ещё больше негативных чувств. Атин Увис - лучший друг проклятого Делвама Нароса и его же правая рука. Скользкий, узколобый лизоблюд. Как такая данмерская шваль вообще попала в область науки?
Нарос, похоже, серьёзно подошёл к проблеме побега Беаты, раз послал этих двоих. Было страшно даже подумать о том, что при таком раскладе ждёт впереди. Наёмник спрыгнул на землю и предъявил магам свой трофей, приподняв голову девушки за волосы.
- Ваша девка? - спросил он.
- Да, наша, - ответил Дантон обычным для себя тихим голосом, - Атин, расплатись с нашим другом.
- Кстати, об оплате, - норд деловито потёр руки, глядя, как Увис достаёт кошелёк, - На дороге меня едва не подстрелила сама Хасли, а потом я и вовсе попал под облаву долбанутых фанатиков Гирцина. Мне пришлось выдать себя за одного из них, чтобы добраться до вашей бабы. А она, вдобавок, зарядила в меня молнией. Кажется, я заслуживаю большей платы, чем мы оговорили.
- А харя поперёк не треснет? - возмутился данмер, сверкнув жадными алыми щёлками глаз.
- Дай пятьдесят сверху, Атин, и уходим отсюда, - ровно произнёс бретон.
- Да ты с ума сошёл, Ферье! Делваму это не понравится!
- Господин Нарос назначил главным меня, хоть я и ниже тебя по званию. Мы с ним, в отличии от тебя, понимаем, когда нужно жадничать, а когда - проявлять щедрость, - Дантон натянуто улыбнулся норду, отчего складки кожи у него на щеках противно растянулись.
Норд довольно засмеялся, пересчитывая полученное золото. Беате показалось, что это жалкие гроши, не стоящие и минуты всех её страданий за последние сутки.

Бретонка не подала голоса, ни когда грубая лапа наемника в очередной раз терзала ее волосы, ни когда та отшвырнула ее обратно, заставив девушку болезненно шлепнуться лицом на бок взмыленной лошади. Беата и сейчас продолжала молчать, до боли стиснув зубы и угрюмо посматривая на коллег. Казалось, даже все грязные ругательства, услышанные ею от Гарта, не в состоянии описать эту парочку и отношение колдуньи к ней. И вообще, что они здесь делают? То, что встречают ценный (судя по хиленькому мешочку с монетами, не очень-то ценный...) груз - понятно, но почему именно здесь, неподалеку от Рифтена? Неужели вместо раскопок они протирают штаны в местных тавернах, тратя из без того небольшой запас септимов на черновересковый мед, девок и наемников? Бретонка плохо помнила карту Скайрима, чтобы понять, есть ли неподалеку какой-либо из двемерских городов. Ко всему прочему, она даже не могла вспомнить, как называлась цель их экспедиции... То ли Кагрензел, то ли Бтардазм, то ли что-то еще более непроизносимое... Ох, у этих двемеров все названия звучат так, будто что-то металлическое брякнулось о дно каменного колодца. Они что, других звуков не слышали? А исследователи потом ломай языки... Но все-таки проблема произношения стояла сейчас перед колдуньей на последнем месте. Ее больше волновало собственное будущее. Стоит ли попытаться убежать от этих двоих? Ночной лес предостерегающе зашумел - с диким зверьем и ошивающейся в округе Хасли она не доживет до утра... Да и коллег не стоит недооценивать - Беата не знала на что способны шавки Нароса. Девушке вдруг очень сильно захотелось, чтобы они умерли, не просто куда-то исчезли и отмотались от нее, а именно умерли. Все трое, прямо здесь и сейчас, и Нарос неизвестно где, но сейчас же. А могла ли она их убить, обладая достаточными силами? Нет,скорее всего не смогла бы. По крайней мере, этих магов - нет, по сути ведь они мелкие пакостники, тут Нарос - корень зла, хотя и на него бы рука не поднялась. А вот этот светловолосый норд... Его бы она убила, не жалея, за то, что он собирался с ней сделать...
Присутствие наемника и собственные мысли, связанные с ним, вызывали жгучее отвращение, и Беате уже нестерпимо хотелось быть наконец-то снятой с опостылевшего седла и развязанной. И чтобы ее похититель ускакал побыстрее да подальше, а то мысли об убийствах приживутся еще в голове колдуньи... Бретонка даже ненадолго забыла, что ее потащат к желтозубому данмеру, так ей надоела довольная рожа обогатившегося норда.

//Тем временем, северней по дороге...

Лошадь стрелой неслась по пустынной дороге, взбивая копытами облака пыли и комьев сухой земли. Ухватившись за прядь гривы, Гарт всем телом пригнулся к холке животного, подгоняя скакуна хриплыми окриками и ударами пяток. Стрелы, лай и вой давно перестали лететь вслед, но наёмник продолжал гнать лошадь с нещадной скоростью, чувствуя, как та выбивается под ним из сил, но не позволяя себе медлить ни минуты. Он и так потерял слишком много времени, думая, что культисты прячут Беату где-то в святилище. Кровь текла по широкой груди Саблезуба, смешиваясь с лошадиным потом и бешеным ветром, рвущим волосы и полощущий за спиной плащ. Мышцы туго вздымались под кожей на каждый удар копыт о землю. Гарт снова прикрикнул на лошадь, растягивая рот в яростном оскале. Полные ледяной ненависти глаза смотрели только вперёд  - на очередной плавный поворот дороги среди сияющих медью в лучах заката стволов деревьев...
С наступлением темноты лошадь пала, не выдержав безумной скачки. Гарт, едва не сломавший ногу при падении, откатился в сторону, прошибая ночную тишину матом и проклятьями.
- Прости, - задыхаясь, прошептал он лошади, добивая обессилившее животное.
Погладив на прощанье ещё горячую бархатную морду, наёмник, шатаясь, поднялся на ноги. Куда теперь идти? До Рифтена недалеко. Может быть, кто-нибудь видел бретонку и её похитителя. Возвращая меч в ножны, Гарт направился дальше, бросив лошадиную тушу посреди дороги. Плавно ускоряясь, мужчина перешёл на бег. Он сам не знал, что ведёт его - страшного и дикого, со следами ритуальной краски на оскаленном лице, кровоточащими порезами на груди и укрытого плащом из шкуры саблезуба. Что заставило его с боем вырываться из святилища, загонять несчастную лошадь, и теперь самому со всех ног нестись по ночной дороге, даже не зная наверняка – жива ли ещё девчонка, и есть ли надежда спасти её. «Не вздумай назвать это любовью, - сказал себе Гарт, чувствуя, как срывается на хрип дыхание, а собственный вес тянет к земле, - Ты обещал ей защиту, и будешь последним куском мамонтового дерьма, если не сделаешь всё, что сможешь».

//Сиродиил. Имперский город. За несколько дней до нынешних событий.

Пламя свечи испуганно затрепетало и с шипением погибло в лужице горячего воска. Мужчина, склонившийся над бумагами, встрепенулся от внезапно навалившейся темноты и машинально щелкнул пальцами - вокруг него стайкой разлетелись магические светлячки, озаряя комнату холодным светом. Мужчина взял в руки большое белое перо и принялся царапать пергамент, изредка морщась, когда то щекотало кончик его носа. Он посетовал, что не догадался прихватить факел, но разве будешь думать о таких мелочах в момент ночного озарения? Кривые буквы вылетали из-под пера, пытаясь угнаться за полетом мысли, мужчина подгонял их как мог, и его испачканая чернилами рука уже онемела от быстрого письма. Покончив с очередной порцией научных изысканий, он придирчиво окинул свои каракули.
- Перепишу перед публикацией... - Задумчиво проинформировал он свернувшийся по углам кабинета сумрак и усмехнулся. - Хех, надеюсь, я сам смогу это разобрать...
Довольный проделанной работой он откинулся на спинку кресла, сцепив руки за головой, и глянул на часы. Из отражения на стеклянной поверхности на него уставился усталый, но, похоже, счастливый бретон. Его нельзя было назвать старым, хоть и из уголков глаз разбежались тонкие лучики-морщинки, глубокие складки давно прижились на высоком лбу, а кожа на впалых щеках пообвисла, придавая лицу вечное выражение человека, в последний раз спасающего этот мир, перед тем как уйти на долгожданный покой. Он устало потер виски и запустил пальцы в волосы, бывшие некогда черными, как смоль, а теперь казавшиеся серыми из-за мелькавшей и там и тут белесой проседи.
- Можно, Магистр? - Тихий голос вывел прикрывшего было глаза мужчину из задумчивого оцепенения.
- А, это ты Беллз... - Откликнулся бретон, протирая глаза двумя пальцами. - Заходи, конечно. Почему в столь поздний час?
Молодой имперец протиснулся в дверь, неуверенно подошел к столу и сел на самый краешек предложенного стула. Развалившийся в кресле мужчина, тем временем, внимательно поглядывал на гостя, строя догадки, зачем к нему пожаловал среди ночи его любимый ученик.
- Понимаете, это все Архимагистр... он сказал, что в эту ночь вам не спится... - Парень неуверенно глянул на бретона, словно ища лишнего подтверждения последним словам.
- Эх, все-то знает наш Архимагистр. - Усмехнулся маг, пряча улыбку в ладонь, и кивнул ученику. - Ладно, выкладывай, что ему надо и не трясись - он ведь прав, ты ж не с постели меня поднял.
- У Архимагистра к вам разговор. - Продолжил ободренный имперец. - Срочный. Сказал явиться сейчас же.
- Да? - Брови ученого поползли вверх. - А он не обмолвился о чем пойдет речь?
- Нет, учитель...
- Что ж... - Бретон пробарабанил узловатыми пальцами по подбородку. - Сейчас так сейчас. Где он, говоришь?
- Он ждет вас в Аквариуме. - Парень на секунду задумался. - Ах, да... Архимагистр велел взять самое необходимое в дорогу...
- Какую еще дорогу? - Возмутился Магистр. - Да я и в Скинград скамп знает сколько не выбирался!
- Я ничего не знаю. Вы собирайтесь, а я пойду - мне еще Розена из постели доставать.
Маг проводил взглядом убежавшего ученика и недовольно пошел собираться. Розена тоже припрягли - крутилось у него в голове - еще один толковый парень, не такой усердный, как Беллз, но толику талантливее; что же задумал старый Морриэль? Бретону трудно было предположить, что могло понадобиться Архимагистру от него и учеников посреди ночи.
В Аквариуме, как молодежь называла атриум, было непривычно тихо и пусто, только старый альтмер разглядывал кусок звездного неба в серой рамке каменных стен, устроившись на бортике фонтана.
- А тут ничего так, когда никого нет и теплая ночь, да, Адриан? - Не оборачиваясь на шаги бретона, прошелестел он.
- Ближе к делу, Архимагистр, я не о природе и погоде пришел поговорить. Думаю, и ты не за этим звал. - Твердо, насколько мог, ответил ученый.
- Да хватит тебе буку строить, чай не первый год знакомы! - Махнул рукой альтмер и похлопал по бортику рядом с собой. - Ты проходи, садись, сейчас все будет.
Адриан нахмурился, но приглашение принял и устроился на холодном камне.
- Ну и? Зачем тебе я и мои ученики?
- Дай-ка подумать... Если я правильно помню, твой Розен неплох в Колдовстве и Беллз от него не отстает.
- Ты прав, Морри, но Розен еще владеет мечом, ко всему прочему, а Беллз преуспел в Восстановлении. - Бретон все еще не понимал что к чему. - Только какое отношение это имеет к делу?
- Прямое, друг мой, прямое... - Устало покачал головой Архимагистр, однако, к сути так и не перешел. - И как у Мастера Изменения завелись такие ученики...
- Ты не забывай, что я еще и по Колдовству эксперт. - Обиженно отозвался Адриан. - И, между прочим, у меня целый класс адептов Изменения на поруке. И давай к делу, а то я усну.
- Хорошо, хорошо... - Миролюбиво поднял руки Морриэль. - Я просто имел ввиду, почему твои любимчики не имеют отношения к твоему профилю... Но ты прав, сейчас немного не об этом. Адриан, - альтмер повернулся всем корпусом и серьезно заглянул в глаза собеседнику, - ты один из самых надежных моих людей, да и эльфов, сравнимых с тобой, здесь нет. Поэтому задание специально для тебя. Больше я никому не могу доверить.
От этих слов бретон напрягся, но прерывать и опровергать не стал.
- До меня дошли слухи... - продолжал Архимагистр, - нехорошие слухи.... Будто в Коллегии Винтерхолда неспокойно. Будто затевается там что-то. Но пока я не могу подавать виду, что я что-либо знаю, и отправлять официальную делегацию туда тоже не могу. Поэтому ты поедешь как бы на помощь к уже отбывшей группе исследователей. А сам, между делом, разузнаешь, что и как. А потом домой.
- Почему я? - после долгого, но не заходящего за рамки вежливости молчания спросил Адриан.
- Все просто. Во-первых, как я уже сказал, я тебе доверяю, а во-вторых, ты водил дружбу с их Мастером Колдовства - Гектором, кажется?
- Гестором, - поправил бретон. - Но это давно было. И, вроде, один из исследователей, Фурье, тот что предлагал в свое время формулы для разложения ряда энергий, имеет более тесную связь с Гестором.
- Если ты про Дантона Ферье, то забудь. Он из Наросовых, а Делвама, сам знаешь, никто не любит, как и его группу. И вообще, я не понимаю, чего ты артачишься?! - Всплеснул руками Морриэль. - Дочку хоть повидаешь, а то как Беатка уехала, из дому не выходишь, в бумажки зарылся...
Адриан усмехнулся: знает же Морри на что давить - он и правда очень скучал по дочери, которая впервые уехала так далеко, да еще в настолько неприятной компании.
- Ладно, я еду, причем, как я понял, выезжать сейчас?
- Да, твою лошадь уже подготовили, как и скакунов для парней.
- Хм... А зачем мне попутчики? Неужто думаешь, я один не справлюсь?
- Отнюдь, они нужны для правдоподобия. Посуди сам - кто будет посылать в дополнение к экспедиции всего одного ученого? Проще его заставить сидеть дома. А вот троица уже более вероятна. - Объяснил альтмер.
- И то верно... - Поразмыслив, согласился Магистр, но в душе все равно не хотел никого брать с собой.
- Только ты им там спуску не давай, а то я тебя знаю - ты не только перед Беатой скрибовым желе растекаешься...
Адриан презрительно фыркнул, но комментировать не стал, ибо Архимагистр был прав, как всегда (иначе он бы и не стал Архимагистром)
- Вот и славно. - Морриэль похлопал ученого по плечу. - А теперь отправляйся - информация мне нужна срочно. У тебя пять дней, в крайнем случае - неделя. Но если я узнаю, что ты с дочкой просюсюкался все время, я буду недоволен, так что советую гнать посильнее, сэкономив время на дорогу. Удачи и будь осторожен.
Бретон кивнул и, махнув на прощание рукой уже потерявшему к нему интерес Архимагистру, пошел выполнять приказ. На выходе он натолкнулся на своих учеников.
- Через полчаса на конюшне, - бросил он, не вылезая из своих мыслей и не придавая значения их открытым о удивления ртам.
Когда на востоке забрезжил рассвет, два прекрасных черных Чейдинхольских скакуна уже неслись во всю прыть на север, ведомые белой Анвильской кобылой, изящной и быстрой.

// Настоящее время.

Солнце уже клонилось к закату, поливая золотом склоны гор и играя мириадами прощальных бликов на поверхности реки. Водяное колесо в деревне Лесная, тихо поскрипывая, замедляло свое вращение - рабочий день подходил к концу. Но для магов все только начиналось.
Адриан сидел за стойкой местной таверны и тер больную голову - они с этой спешкой сбили режим и проспали целый день. Впрочем это мало что меняет - сказал он себе - поедем в ночь. Мужчина бросил взгляд на имперцев, своих учеников, пристроившихся за столиком неподалеку, они выглядели бодрыми и полными сил, и довольно-таки контрастно смотрелись в этом дряхлом заведении на фоне потертого гобелена с оленями. Бретон со вздохом отвернулся и уставился в кружку. Он, судя по всему, и впрямь был слишком мягкотел - в Лесной они остановились по просьбе молодых, а не поддайся он на их уговоры - были бы уже в Рифтене. А ведь помимо времени была еще проблема: он не знал где Беата, и клял себя, что не догадался в свое время спросить ни у нее самой, ни у Архимагистра.
- Что-нибудь еще, сэра? - Из размышлений мага вывела хозяйка.
- Нет, пожалуй, хватит... Нам уже пора. - Он начал вставать, как вдруг ему кое-что пришло в голову. - Скажите, а не останавливались ли у вас по пути в Рифтен исследователи? У них данмер главный и с ними еще девушка молодая, симпатичная?
- Было дело. - пожала плечами нордка и продолжила, не дав задать очередной вопрос. - Только без девушки.
- Как без девушки? - Опешил бретон. - Куда ж они ее дели? Может вы путаете? Она еще на меня похожа, одежда у нее колдовская и коса длинная...
Женщина как-то смущенно поджала губы, на ее лице отразилась внутренняя борьба, а на лбу залегла глубокая морщина.
- Девушка ваша раньше появлялась. - Наконец, нехотя, произнесла хозяйка. - Переночевала, а потом они в Рифтен отправились...
- Они?!
- Да, с нордом, похоже, наемником.
У Адриана в голове все окончательно запуталось. Беата пришла сюда одна, а уехала с наемником. Куда? Зачем? Почему? Задание Морриэля тут же скатилось на задний план, уступив место поискам дочери.
- Бегом собираться, чтоб через десять минут в седлах были! - Гаркнул он на учеников, проходя мимо них по пути в свою комнату за вещами.
Розен хотел было возразить, но Беллз сделал страшные глаза и потянул друга в комнату.
На улице было еще светло, но в лесу уже просыпались ночные твари, пугая не успевшее спрятаться зверье. К вскочившему в седло Адриану подъехал Беллз.
- Магистр, что-то случилось? - Настороженно спросил он.
- Случилось. - Сквозь зубы бросил маг и стеганул лошадь, пуская животное в галоп.
Озадаченным ученикам ничего не оставалось, кроме как помчаться вслед за ним в сторону Рифтена.

// Итак, вернёмся к Беате. Совместка.

Двемерский кинжал Дантона, древний и массивный, блеснул в свете Массера остро заточенным лезвием, когда бретон, склонившись над брошенной на землю бретонкой, принялся деловито перепиливать её путы. Данмер, тем временем, достал из сумки ржавый железный наруч.
- Хорошо учила историю? - игриво осведомился Увис, защёлкивая холодный металл на едва освободившейся руке Беаты. Даже острая боль от восстанавливающегося в руках кровообращения не помешала девушке почувствовать, как тяжёлый кусок железа высасывает из неё магическую энергию. Всю, без остатка... Мир бретонки последнее время и без того не был слишком радужным, теперь же, вместе с единственной силой Беаты, исчезали последние краски, оставляя только слабость и отчаяние. С таким украшением на руке, она из пленницы превратилась в рабыню. А если принять во внимание ситуацию - беглую рабыню...
- Фамильная реликвия, - хихикнул данмер, поднимая Беату на ноги. Без лишней грубости, но и не слишком бережно. Дантон, напротив, даже отряхнул её брюки от дорожной грязи и, беря за локоть, недовольно покосился на спутника.
- И ты всегда таскаешь с собой этот пережиток прошлого?
- Не расстаюсь, - показал зубы данмер, - Никогда не знаешь, когда потребуется обезопасить себя от мага. Особенно, когда путешествуешь в их компании.
- Лучше б на себя нацепил - сделал бы доброе дело, обезопасил всех от своей персоны... - Зло пробурчала Беата, исподлобья глядя на Увиса. - Хотя, откуда ты знаешь про добрые дела...
Бретонке казалось, что вместе с магическими силами, из нее высосали и физические - ноги были словно ватные и предательски подкашивались. Увис не слушал. Он самодовольно ударился в рассуждения о рабстве, пока они с Дантоном вели бретонку по ночной дороге, поддерживая под локти с двух сторон. Ферье не разделял хорошего настроения своего товарища, беспокойно косясь то на рабский наруч, то на дорогу, где и след простыл светловолосого наёмника, то на наряд Беаты, то на её подкашивающиеся ноги. Когда троица остановилась передохнуть под самыми стенами Рифтена, бретон позвал Увиса на пару слов.
- Я считаю, не стоило надевать ей твой браслет. У нас достаточно сил, чтобы и так удержать её... Что скажут в верхах, когда узнают, что мы заковали её как рабыню?
- Ферье, ты трусливая злокрыса. Не удивительно, что никто не воспринимает тебя всерьёз. Ты посмотри на неё - она даэдропоклонница, самовольно сбежавшая с экспедиции к толпе похотливых нордов. Да нас наградят за её поимку! Даже если мы притащим её за волосы и в цепях. А наруч я не сниму. Ты что, забыл, что про неё говорили... с этим её... "выбросом"... Я не хочу сгореть, как те бедолаги...
До Беаты долетали лишь бессвязные обрывки беседы. Голова кружилась, всё тело саднило и чесалось, в итоге даже отчаяние подвинулось в её душе, уступив место слабости и безразличию. Короткая передышка, во время которой она могла посидеть на пеньке, свободно поставив ноги и склонив русую голову, казалась ей глотком рая посте суток, проведённых перекинутой через седло, со скрученными за спиной руками. Но отдыху скоро пришёл конец. Её опять подхватили под руки и повели к воротам - вымотанную и слабо соображающую.
Стражники, не пускающие в город кого-попало в тёмное время суток, хоть и были заранее подкуплены, всё-таки заартачились, увидев Беату, повисшую на руках мужчин.
- Эй, я не пущу в город эту культистку, - брякнул один из них.
- Она такой же маг, как и мы, - напряжённо ответил бретон.
Данмер, видя, что аргумент его спутника не подействовал, вдруг засмеялся утробным смехом, и синее пламя возникло в его ладонях, озаряя острое эльфийское лицо потусторонним светом. Ферье готов был прибить на месте придурка-коллегу, но дуракам, как известно, везёт. Суеверные стражники очень падки на магические фокусы, особенно в неспокойные времена... Пугливо расступившись, норды позволили всем троим войти в город. Оказавшись в Рифтене, бретон принялся отчитывать напарника за безрассудство, не замечая, что девушка у него на руках уже засыпает от монотонного ворчания над ухом.
В "Пчеле и Жале" уже практически не осталось посетителей, и Кираве сложно было делать вид, что не происходит ничего подозрительного. Однако, трактирщица очень старалась, боязливо пряча глаза в протираемых кружках. Беату втолкнули в небольшую комнату без окон, и заперли там одну.

// Неподалеку от Рифтена

Последние лучи так сильно вытягивали тени деревьев, что казалось, будто те пролегли до самого Морровинда. Адриан нещадно бил пятками по бокам взмыленной лошади, стремясь сделать-таки солнце свидетелем своего захода в город. Бретон распластался на шее кобылы, что спасло его, не самого лучшего наездника, от опасного падения, когда лошадь под ним взвилась на дыбы, яростно молотя копытами воздух перед собой и истошно ржа. Ученый вцепился в жесткую гриву, судорожно пытаясь удержать ноги в стременах, удалось это лишь с одной, что повернулось не лучшим образом: лошадь сбросила-таки седока, заставив его взвыть от боли в сломанной ноге. Адриан валялся в дорожной пыли, вглядываясь в обидчика сквозь мельтешащие ноги неуравновешенной лошади и выплетая заклинание вызова грозового атронаха. Но вылетевшая откуда-то спереди струя яда ужалила холодом, вхолостую спустив ману в Обливион. Тем временем, имперцы уже бежали к бретону, который защищался от очередной атаки драконьей плотью. Ученики еще на подъезде приметили огромного морозного паука, преградившего путь и оставили нервных лошадей неподалеку. Розен, сжимая полупрозрачный даэдрический меч, приближался к твари, надеясь обойти ее с тыла, когда в лоб паука атаковал огненный атронах Беллза. Сам же ученик присел возле откатившегося в придорожные кусты Адриана.
- Магистр, вы как? - Взволнованно спросил Беллз, вглядываясь в лицо учителя.
- Жив, только вот нога, - он приподнялся на локте, поглядывая на быстро распухшую конечность.
Беллз не стал тратить время и приступил к лечению. Адриану очень повезло, что это оказался не перелом, как он вначале подумал, а вывих: слабоватое целительство ученика подействовало, вернув сустав на место и усмиряя боль с заставляющей забыть обо всем до терпимой.
- Спасибо, - прохрипел бретон, - надо помочь Розену...
- Не надо, мы уже закончили. - Сообщил второй ученик, вытряхивая из руки остатки призванного меча. Имперец выглядел невредимым и запыхавшимся: довольный румянец играл на его щеках, а темнокаштановые пряди прилипли к покрытому испариной лбу. - Беллз, а ты опять по кустам отсиживаешься?
- Кто бы говорил! Думал, мечик вытащил - и все подохли от страха? - Хохотнул в ответ Беллз. - Как будто я не видел, что паука прикончил мой атронах.
Адриан, казалось, даже не замечал шутливой перепалки друзей. Он поймал свою лошадь под уздцы, не без труда влез в седло и угрюмо рассматривал труп существа.
- И ведь это не самое страшное, что обитает на дорогах, - с болью в голосе произнес он, - как же там Беаточка...
- Что?! Что-то случилось с Беатой? - Спросил изменившийся в лице Розен. Парни успели достаточно подъехать к Магистру, чтобы услышать его слова, и оба побледнели. Все дело в том, что, несмотря на разницу в возрасте Беллз и Розен дружили с Беатой с тех самых пор, как Адриан стал их учителем. Они помогали девушке в освоении магии, она же могла замолвить за них словечко перед отцом, да и просто поболтать ни о чем молодые люди любили. Естественно, плохая новость о подруге их взволновала.
- Я не знаю. - Устало ответил бретон. - Как оказалось, она уже не с Наросом... Одно точно ясно - нам надо поторопиться.
Он пришпорил кобылу, вновь пускаясь в бешеную скачку, в тщетной попытке наверстать упущенное время.
Массер и Секунда уже выглянули из-за гор, когда Розен звоном монет разбудил прикорнувшего конюха. Договорившись о лошадях, он нагнал магов у ворот.
- Скамп вас знает, кто вы такие. - Огрызался сонный стражник, демонстративно поправляя клеймор за спиной. - Много больно магов развелось, ходят тут, фокусами в нос тычат, а потом "стража плохо работает..."
- Как тебе такой фокус? - Адриан был не намерен тратить время на всякую деревенщину и просто потряс перед лицом стражника мешочком с монетами.
- Такие фокусы я люблю. - По голосу было слышно, что норд улыбается, и через мгновение денег и след простыл. - Добро пожаловать в Рифтен, сэры.
- Еще бы и без "фокусов" работало, - хмыкнул бретон, - что у вас тут за таверна?
- "Пчела и жало" прямо до площади и далее чуть правее, там прекрасный мед местного производства, а еще...
Но Магистр уже не слушал, толкнув тяжелые ворота, он оказался в заснувшем городе и быстрым шагом направлялся к питейному заведению; ученики еле поспевали за ним, срываясь на бег и громко топая по деревянному мостику. Адриан, чуть ли не пинком распахнувший хлипкую дверь, вошел в таверну и окинул зал напряженным взглядом, выискивая знакомые физиономии. Розен и Беллз ввалились следом и остановились по бокам от учителя, на пол шага позади, словно верный эскорт.

Ни одного знакомого лица Адриан не приметил, однако, происходящее в дальнем конце зала не могло не привлечь внимания. Аргонианка-трактирщица уже устала прятать глаза от всего безобразия, творящегося этой ночью в её таверне. Даже появление очередной троицы магов осталось ею не замеченным. Кирава смотрела туда, где происходила потасовка двух нордов. Ей до дрожи хотелось, чтобы один из них достал оружие - тогда можно будет сдать смутьянов страже, и забыть всё, как страшный сон. А пока бедная женщина была вынуждена молча смотреть, как один северянин жестоко колотит другого, попутно ломая и без того видавшую виды мебель. Один из нордов выглядел вполне приличным человеком - в сравнительно опрятной одежде, светловолосый, остриженный, без намёка на присутствие оружия. Разве что лицо его трудно было разглядеть, так как противник уже превратил его в кровавую кашу. В глазах Адриана этот субъект воплощал в себе все пороки и недостатки северного народа. Гора мышц, с рычанием вырывающееся дыхание, яростно горящие глаза, спутанные патлы седеющих волос, испачканное размазанной краской лицо, рваные меховые сапоги, пыльные штаны, сползшие в пылу сражения до тазовых костей, буйно заросшая густым волосом и покрытая недавними порезами грудь, а кроме того, меховой плащ на голое тело, раскраской и кроем намекающий на принадлежность к даэдрическому культу. На боку взбешённого варвара висел меч, но норд, к сожалению Киравы, прекрасно обходился кулаками, уже обагрившимися кровью врага до запястий.
- Говори, скотина, или я вырву твоё сердце и скормлю собакам, скампово ты отродье! - ревел мужчина с характерным скайримским колоритом, хватая противника за шиворот и едва ли не проламывая стену его затылком. Тот, похоже, сдался.
- Ладно-ладно... хватит... я всё скажу... Они заплатили мне... Маги... Здесь они, наверху... в конце коридора... И твоя культистка-потаскуха...
Последовавший удар, похоже, лишил светловолосого норда глаза. По крайней мере - сознания точно. Он рухнул на пол окровавленной кучей, а его противник, хоть и испытывал почти непреодолимое желание размозжить ему голову ударом сапога, тут же бросился по лестнице. Почти сразу сверху послышался грохот вышибаемых дверей и треск ломающегося дерева.

//Долгожданное воссоединение семейства. Совместка)

Беату разбудил грохот выбиваемой двери, и в ту же секунду ее осыпал град мелких острых щепок. Она в ужасе подскочила на месте и отодвинулась в угол, тряся головой от звона в ушах и фыркая, поднятые клубы пыли не давали разглядеть, кто же пожаловал к ней в гости. В проеме стоял человек, это было ясно, но какой... Он был огромен, лицо пестрело остатками краски и крови, кровь же была на груди, заливала руки и глухо капала на пол, вытекая из разбитых костяшек пальцев, весь его вид источал свирепость... Бретонке было даже страшно представить, что с ней собирается сделать этот норд в тяжелом плаще из шкуры саблезуба... Саблезуба...
- Гарт?! - Недоуменно восторженно воскликнула она и не успела даже моргнуть глазом, как оказалась у мужчины на руках, обнимая его за шею, - Боги, Гарт, ты же весь в крови! С тобой все в порядке?
Мужчина не отвечал, прижимая к себе колдунью и зарываясь лицом в ее растрепанные волосы. Жива... Норд хотел просто унести её отсюда, не важно куда - просто унести...

Тем временем внизу из оцепенения, вызванного лицезрением кровавого избиения, Адриана вырвали слова жертвы: "маги... они наверху..." и бретон кинулся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, надеясь, что там находятся нужные ему маги, и он успеет до того, как этот зверь поубивает всех - а у него явно к ним счеты. Имперцы побежали вслед за Магистром, не удостоив взглядом побитого норда, распластавшегося в луже собственной крови, и налетели на спину резко остановившегося Адриана. Тот же молча и открыв рот, наблюдал развернувшуюся картину: напротив лестницы, привлечённые шумом, вываливались в коридор Атин Увис и Дантон Ферье, а опередивший вновь прибывших страшный норд стоял в выломанных дверях одной из комнат и держал на руках изрядно помятую девушку в откровенных одеждах. Она-то и привлекла все внимание бретона - выглядела та просто ужасно: багровые кровоподтеки на лице и шее, множество царапин, здоровенные синяки, выглядывающие из-под поползшей вверх безрукавки, одно запястье было фиолетовым и распухшим, а на втором красовался рабский наруч... Когда она слегка повернулась и грязные волосы с застрявшими в них веточками и прочим лесным мусором открыли ее заплаканное лицо, ужаснувшись, Адриан узнал в ней свою дочь. Он вспомнил слова светловолосого норда, валявшегося сейчас кучей переломанных костей внизу, "культистка-потаскуха"... Ученый очень пожалел, что подонка не прикончил его противник...
- Беата?! - Голос Адриана дрогнул, мужчина не мог поверить своим глазам и пытался хоть как-то объяснить для себя происходящее, но безуспешно.
- Папа? - Глаза бретонки, и без того огромные, сейчас могли конкурировать по размеру с тарелками. В спутниках Магистра: высоком, темноволосом и кареглазом парне и вихрастом блондине с пронзительно голубыми глазами, она узнала отцовских учеников и своих друзей. - Розен? Беллз?
Беате захотелось, чтобы Гарт опустил её на пол, но наёмнику было откровенно наплевать на то, каких знакомых или родных встретила его женщина. Он угрюмо окинул взглядом всех пятерых магов, толкущихся вокруг, и скрипнул зубами, не выпуская девушку из рук.
Наросовы приятели переглянулись.
- Магистр... - обратился Ферье к Адриану, - Какими судьбами?
- А ты, никак, не рад меня видеть? - Бретон развернулся на пятках в сторону заговорившего, в голосе обычно мягкого ученого угрожающе зазвенели стальные нотки. - Как ты вообще смеешь задавать мне вопросы? Какими судьбами?! Молчать! - Прикрикнул он на приоткрывшего, было, рот Ферье. Воздух около Магистра загустел, угрожая завернуться глубокой воронкой в Обливион. Беллз осторожно коснулся плеча учителя, тот только нетерпеливо дернулся, стряхивая руку имперца, но взял себя в руки, и запах колдовства растворился в воздухе. Адриан продолжил немного тише и сквозь зубы, яростно прожигая взглядом коллег. - Это я должен спрашивать. Что с моей дочерью, скамповы отродья, почему на ней наруч?!
- Она преступница! - взвизгнул данмер, - Изменница! Она самовольно покинула экспедицию и спуталась с презренными культистами!
Гарт осторожно поставил девушку на пол, и прикрыл своим телом, выхватывая из ножен меч.
- Я отсеку твой лживый язык, эльфийская морда! - рыкнул норд, чувствуя, что не в состоянии исполнить свою угрозу. Он едва стоял на ногах, истекая кровью, но скорее бы умер, чем позволил какому-то серокожему клеветать на себя и девушку, находящуюся под его опекой.
- Посмотрите на них! - нервно вмешался Дантон, - Одна их одежда доказывает, что мы правы.
Розен, призвавший меч, как только клинок сверкнул в руке Гарта, нерешительно наблюдал за происходящим, не понимаю кто на чьей стороне, Беллз же сразу смекнул, что норд, непонятно почему тискавший Беату, им не враг, в отличии от исследователей, но пускать магию в ход пока не торопился. Адриан покосился на учеников и перевел взгляд на дочь.
- Папа, они лгут, все не так, как кажется! - Пискнула выглядывающая из-за широкой спины Саблезуба колдунья.
- Так, быстро освободили ее, иначе рискуете еще сильнее нарваться, а у вас итак проблем выше крыши. - Магистр вновь обратился к коллегам девушки.
- Атин, ключ! - потребовал Ферье, протягивая руку.
- Скампа с два! - Увис затравленно отступил назад, прижимая руку к груди, где под одеждой висел на цепочке ключ от наруча, - Вы, Магистр, мне не начальник! Я действую по приказу Делвама Нароса, моего прямого руководителя.
- Увис, ты мудак, - шепнул Ферье, пряча лицо в ладони и отворачиваясь, - Я в этом больше не участвую, - добавил он через плечо, собираясь вернуться в комнату.
- Может, тебе и Архимагистр Морриэль не начальник? - Зло сощурившись, прорычал Адриан. - Бери пример с Ферье, серокожий - не самый тупой малый, он сохранит жизнь и, возможно, работу, а вот что будешь делать ты... - бретон покачал головой. - В Синод тебе путь, считай заказан, к Шепчущим - аналогично, ведь Эстер не останется в стороне, когда кто-то поднимает на ее дочь свою грязную эльфийскую лапу. Впрочем, можешь попытать счастье в местной Коллегии. Хотя, знаешь... ох уж эта Эстер! Только представь: обмолвилась как-то раз, будто в Скайриме Темное Братство еще живо, и она даже знает, как на него выйти... - Магистр приблизился к данмеру, протягивая раскрытую ладонь, а в другой руке держа наготове паралич. - Так что давай быстрее ключ, и без глупостей.
- Будь ты проклят, Магистр! - хрюкнул Увис, исчезая под Хамелеоном. Молния, возникшая из ниоткуда, ударила в лицо Гарта, заставляя выронить меч, а Беллз вдруг шлёпнулся на пол от неожиданной подсечки. По лестнице загрохотали шаги невидимого данмера. Адриан бросился за ним, но внизу путь преграждали городские стражники, ведомые Киравой. Трактирщица жаловалась на беспорядки и сломанную мебель.
Тем временем Гарт хрипло рычал, схватившись за лицо и мужественно терпя чудовищную боль. Мужчине казалось, что ему в глаз воткнули шило.
Розен обновил меч и бросился вниз, вслед поплыл огненный атронах Беллза, а сам парень, с кряхтением поднявшись, направился туда же, но его остановил оклик Беаты.
- Беллз! Они справятся, да и твоей тварюшке присмотр не нужен. Помоги лучше здесь! - Испуганная бретонка напряженно всматривалась в Гарта.
- Ох, Беатка... Во что же ты вляпалась? - Сочувственно поинтересовался блондин, приступая к лечению норда.
- В Нароса я вляпалась, в Нароса... - Колдунья грустно покачала головой и подергала ненавистный наруч, тот был все так же крепок. - Ты бы знал, сколько раз меня били...
Имперец покосился на девушку, ему безумно хотелось приласкать ее и пожалеть, что уж тут греха таить - он давно питал к Беате нежные чувства... Но Беллз прекрасно видел, как она смотрит на этого сурового норда, и лечить того - все что он сейчас мог. Бретонка открыла, было, рот, но ее прервал шум, доносившийся снизу.
Городская стража покачивалась в разные стороны, словно колосья на ветру, расталкиваемая локтями невидимого Увиса. Слабое мерцание хамелеона мелькало то тут, то там, заставляя Адриана кинуть параличом наугад и промахнуться. Выругавшись, бретон воспользовался обнаружением, ища глазами по залу пульсацию гнилой эльфийской жизни.
- Нельзя дать ему уйти! - Крикнул он подоспевшему Розену, указывая в угол, куда кинулся данмер. Имперец последовал туда, держа меч перед собой с досадой думая, что представители Рифтенского правопорядка лишние на разборках Сиродиильских магов. Адриан же обратился к толпе. - Заблокируйте двери, мы ловим очень опасного преступника, которого выслеживаем уже который год!
Начальник отряда стражи кивнул, прикинув степенный учёный вид Адриана, и пара стражников преградила дверь. Но было уже поздно - Увис умудрился выскочить в окно, и припустил по ночным улицам Рифтена, пока заклинание не развеялось. Преследовать его было уже бесполезно. Стражники нетерпеливо переглядывались под возмущённым взглядом аргонианки. Хмурая девушка норд отделилась от стены, где ранее исподлобья наблюдала за происходящим, и шепнула аргонианке пару слов на ухо.
Наверху Гарт приходил в себя, пока руки Беллза колдовали над его лицом. Как только состояние стало стабильным, Саблезуб поймал юношу за руку, заставив того вздрогнуть.
- Её лечи, - наёмник указал глазами на Беату, - она вся в синяках.
Не дожидаясь ответа растерянного имперца, Гарт, шатаясь, поднялся на ноги и направился вниз, намереваясь вернуться с головой данмера в руке. Вся эта скампова магия действовала ему на нервы.
Бретонка, сидевшая прислонившись к стене, проводила его усталым взглядом - наруч высасывал из нее энергию, делая слабой и апатичной. Беллз пододвинулся поближе к ней и взял за руку.
- Ты вообще как? - Спросил он, заглядывая девушке в лицо и убирая за ухо прядь непослушных волос. - Может, расскажешь что произошло?
- Потом, Беллз, - колдунья покачала головой, поджав губы, - потом всем вам все расскажу...
Имперец не стал дальше терзать ее расспросами и, взяв девушку за узкие плечи, стал исцелять. Парень смотрел, как ее лицо озаряется мягким золотистым светом заклятья, а кровоподтеки, припухлости и царапины исчезают на глазах, и дивился, насколько востребованным было его целительство в эту ночь. Беата прикрыла глаза, наслаждаясь растекающимся по телу живительным теплом, а когда вновь распахнула их, увидела сильно побледневшего мага.
- Не стоит себя загонять, - возмутилась она, стряхивая руки друга с плеч, - мне уже намного лучше.
- А ты не меняешься, Беатка... Такая же... добрая и милая... - Беллз склонил голову набок и, улыбаясь, смотрел в синие глаза девушки.
Гарту бы наверняка не понравилось, что на его женщину так пялится какой-то юнец, но Саблезуб был уже внизу и ничего не видел. На него, окровавленного, грязного, с мечом в руке, ощерилась стража, но Адриан успокаивающе поднял руки.
- Тихо, тихо, он с нами. - Бретон развернулся к Гарту, но так и не нашел подходящего обращения к мужчине. - Этот ублюдок сбежал, даэдротово дерьмо ему в глотку! Придется искать другой способ освободить Беату. А пока... - Магистр обвел взглядом зал: сломанная мебель и разбитая посуда, возмущенная хозяйка и недовольные вояки, продолжающий валяться в отключке норд, избитый Саблезубом, и кувыркающийся в том же углу атронах Беллза, которого бретон мановением руки отправил обратно в Обливион. Неподалеку переминался с ноги на ногу снова безоружный Розен, и ученый обратился к нему. - Дуй наверх, скажешь Ферье, чтоб был готов вывернуть мне наизнанку свою душонку, иначе я ее вытрясу. А вы, господа... - Он глянул на блюстителей порядка. - Даже не знаю, думаю, мы с хозяйкой сами разберемся.
Кирава покосилась за вернувшуюся к стене девушку. Та едва заметно кивнула, и трактищица принялась с извинениями выпроваживать стражу.

// Семейные разборки =) Дом-2

Спустя десять минут все собрались за столом. Гарт, вымотанный до предела, возвышался над бретонами и имперцами как тяжело дышащая скала, и не выпускал из рук ладонь посвежевшей, но ещё растрёпанной и в культистской одежде Беаты, взволнованно стреляющей глазами по сторонам. С другой стороны от неё сидел изрядно утомившийся Адриан и сверлил тяжёлым взглядом внешне спокойного и равнодушного Ферье. Розен и Беллз разместились по бокам наросова подчинённого, на случай, если тот решит сбежать или выкинет что-нибудь.
Кирава, получившая от Адриана материальную компенсацию за причинённый ущерб, позаботилась о том, чтобы избитого наёмника отправили к лекарю, и вернулась к своим делам. Загадочная девушка норд и посетители таверны покинули зал, а потому собравшаяся компания могла просидеть за разговорами хоть всю ночь, не испытывая на себе любопытных взглядов.
Магистр, негласно провозглашенный главой их маленького совета, взъерошил волосы на затылке.
- Даже не знаю, с чего бы начать… - Неуверенно пробормотал он. – Так. Сперва я должен знать, что произошло, - бретон взглянул на дочь, которая привалилась к могучему плечу Гарта, - и потом подумаем, как быть дальше… Беата, девочка моя, поведай-ка отцу, что же с тобой произошло.
Адриан сцепил пальцы и уперся локтями в стол, в ожидании рассказа. Колдунья молчала в нерешительности, не зная, что следует говорить, а что – держать при себе.
- Ну… вкратце, Нарос вынудил меня уйти. Знаю, звучит странно, но это так. Он предложил либо бесконечные унижения, либо написать добровольный отказ. Сами понимаете, какой это должен был быть «добровольный» отказ… - Она окинула взглядом присутствующих и улыбнулась, грустно и виновато. – Оба варианта меня не устраивали, и я сбежала. Целый день топала от Айварстеда до Лесной, устала страшно! А там меня уже нагнал Гарт, и так получилось, что в Ратвил мы отправились вместе.
- Ратвил? – Недоуменно перебил Розен. – Это что еще за зверь такой?
- Ты не мог бы помолчать, - шикнул на товарища Беллз, - она же рассказывает!
- Ничего, я поясню, - махнула рукой бретонка, - это древняя некромантская крепость, хранящая в своих недрах горы сокровищ, не только золота и драгоценных камней, а еще артефакты и древние знания, разгадки вековых тайн… - У девушки даже глаза заблестели от перечисления ратвильских вкусностей. – Причем, это не пустая легенда – факт существования Ратвила был подтвержден, и нам стало известно его примерное местоположение. И вот на пути к цели нам сперва повстречались разбойники, один из них меня даже подстрелил, но Гарт справился с ними. – Она нежно посмотрела на норда и продолжила. – А потом, отсидевшись пару дней в укромной пещерке, мы нарвались на даэдрапоклонников, почитателей Гирцина. Их Благословенная сломала мне ребра и порвала легкие, и если бы Гарт не заставил их помочь, меня бы тут не было… Кстати именно из-за того, что пришлось погостить в их святилище, мы так странно одеты. Оттуда меня украл тот мерзкий тип, который еще валялся тут, истекая кровью. Ох, это были самые ужасные дни… - Колдунью передернуло, и, казалось, исцеленные синяки на спине вновь заныли. – Было так больно, он грозил проделать со мной такие вещи… Я почти мечтала вернуться в группу, но меня ждал этот наруч…
Беата демонстративно потрясла над столом своим «украшением» и закрыла лицо ладонями, Саблезуб аккуратно обнял ее, поглаживая широкой рукой по волосам.
- Ну ты даешь, подруга! – Розен присвистнул, откинувшись на спинку стула. – Ожидал от тебя нечто эдакое, но чтоб вот так… Разбойники, культисты, некроманты… Да про тебя снова заговорит весь Имперский Город!
- Розен, угомонись уже, - Беллз не разделял энтузиазма новоявленного приключенца, - твое колено стрелы просит, ей богу! Страшно представить, что довелось пережить Беате…
- Помолчите уже оба, - бросил Адриан и перевел взгляд, изрядно потемневший с начала повествования, на Ферье. – Твоя версия.
Бретон двусмысленно хмыкнул, с видом человека, который не имеет к данной истории никакого отношения. По сути, это и правда было так.
- Моя версия не такая карамельно-сказочная, как то, что мы сейчас услышали. В одно прекрасное утро Делвам Нарос сообщил, что Беата Д'Эрт покинула нас без объяснения причин, и что он, как руководитель экспедиции выделил средства на на её поиски.
Гарт потупился, чувствуя некоторую вину за проваленный контракт. Дантон, тем временем, продолжал:
- Я не замечал никаких притеснений Беаты со стороны господина Делвама, зато любой участник экспедиции легко припомнит, как... - Ферье осторожно глянул на девушку и придержал язык, - в общем, путешествие, лишённое комфорта, давалось ей с трудом. Когда мы прибыли в Аванчнзел, прошло уже несколько дней, а вестей о нашей пропавшей коллеге всё не было, и господин Нарос выбрал нас с Атином Увисом - навести справки в Рифтене, и, если это возможно, вернуть Беату любой ценой. На конюшнях мы узнали, что подходящая по описанию бретонка, в компании наёмника, известного, как Гарт Саблезуб, направилась в леса восточного Рифта по северной дороге. Мы нашли знатока этих мест, и через двое суток, он вернул нам нашу коллегу. Судя по... - бретон застенчиво хмыкнул, но на этот раз решил говорить напрямик, - особо красноречивым следам на шее моей коллеги, и поведению господина Саблезуба, выводы напрашивались сами собой. Девушка совратила наёмника, посланного поймать её, и вместе они пользовались расположением презренных даэдропоклонников настолько, что не побрезговали их одеждой...
Гарт грохнул кулаком по столу.
- Я не намерен выслушивать оскорблений в свой и её адрес! Свои выводы можешь оставить при себе - гаркнул мужчина, выпуская, однако, руку бретонки.
Беата вздрогнула и скромно потупилась, но стыдно ей не было – что поделаешь, сердцу не прикажешь, опровергать что-либо она также не стала. Имперцы тоже молчали, и даже Розен не нашел комментария к услышанному. Адриан же потер лоб двумя пальцами, загоняя поглубже просыпающуюся ярость – он не мог позволить себе распуститься.
- Знаешь, Дантон, тебе следует последовать совету... – тихо и твердо сказал Магистр. – Мне глубоко плевать, что ты там себе вывел, и заруби себе на носу: это моя дочь, и я сам разберусь с моральными аспектами ее поведения. Я знаю, каким «милашкой» бывает Нарос, и знаю, что Беата просто так ничего не делает, так что в этой части истории я верю ей. Но главное другое. Скажите мне, коллега, почему я, приехав в Скайрим, нахожу свою дочь побитой и в рабском наруче?!
- Это не моих рук дело, - равнодушно пожал плечами бретон, - Я её не избивал, наёмнику подобных указаний не давал, и даже не видел, как это произошло. Я исследователь, и ответственности за состояние вашей дочери никакой не несу. Тем не менее, я позволил одеть на неё этот браслет, - Ферье кивнул, - Но вреда от него никакого, и я не чувствую даже вины за безрассудный поступок моего коллеги Увиса. Я действовал по приказу, и не вижу никаких причин вот так меня допрашивать. Делвам Нарос на раскопках в Аванчнзеле. Увис, скорее всего, направляется туда же. Задавайте им свои вопросы, а мне больше нечего вам сказать, Магистр.
Дантон поднялся на ноги, громко отодвинув стул. Должно быть, обиделся, что его дедукция никого не интересует. Хваленое терпение и на этот раз не подвело Адриана, не дав выйти из себя. Он жестом усадил обратно за стол Розена и Беллза, поднявшихся, было, по бокам Ферье, и, изобразив на лице, бесконечное понимание и доброжелательность, просто сказал.
- Да, так оно и есть. Ты здесь не при чем. Но я, пожалуй, не буду говорить Морри, что ты всего лишь действовал по приказу - я ведь не несу за это какой бы то ни было ответственности. И да, ты прав - наруч не причиняет абсолютно никакого вреда, как и понижение по службе, и увольнение, кстати, тоже. Так и я не причиню тебе никакого вреда, Ферье. Ни тебе, ни всей вашей группе, у которой итак слишком шаткое положение в Синоде. И маленький совет: помолись, что ли, Маре, пока в городе, чтоб Эстер была столь же великодушна по отношению к вам. - Магистр перевел дух и замахал на Дантона, как на надоедливое насекомое. - Проваливай уже с глаз моих долой.
- Как вам будет угодно, Магистр.
Ферье направился в свою комнату, и спокойная гладкая улыбка появилась на его лице, стоило только повернуться к компании спиной. Угрозы Адриана не пугали его. Магистр, конечно, человек влиятельный, но не настолько, чтобы испортить жизнь ни в чём не повинному учёному. А к поведению Дантона просто невозможно придраться. Как всегда.
Гарт шумно выдохнул, сжимая и разжимая кулак. Наёмник косо поглядел на отца Беаты, пытаясь понять какие чувства вызывает у него этот человек. Не найдя в своей душе ничего хорошего, мужчина нахмурился ещё сильнее. На месте Адриана, Гарт просто повырывал бы глотки всем подряд, а уже потом задавал вопросы и выяснял, кто виноват, а кто просто мимо проходил. Он и сейчас боролся с желанием встать и пойти следом за Дантоном, чтобы размазать его по стенке. Со всеми этими мыслями наёмник не проронил ни слова, хмурясь и заставляя тем самым нервничать Беату.
- Мы следим за тобой, ничтожество! - Зловеще прошептал Розен в спину уходящему бретону, и ученики Магистра заговорщески переглянулись.
- Вам тоже, пора спать, - хмуро сказал ученый. - Разговор пойдет не для ваших ушей.
Парни не стали спорить и спокойно удалились - ведь ничто не помешает им подслушать.
- Ну-с, дорогая моя, - обратился Адриан к Беате, когда за имперцами захлопнулась дверь. - И сколько правды было в выводах покинувшего нас коллеги? Ты понимаешь, какой аспект я имею ввиду.
Бретон сложил руки на груди и внимательно смотрел на дочь, Гарта же, казалось, не замечал вовсе, несмотря на внушительные размеры норда. Колдунья густо покраснела и не нашлась, что ответить.
- О нет! - Всплеснул руками отец девушки. - Ты соображаешь, что ты творишь? - Он шумно встал со стула и принялся мерить шагами закуток, где стоял их стол, голос бретона постепенно повышался, дребезжа от негодования. - Уму не постижимо! Нет, как ты вообще... Хотя, мне лучше не знать... - он досадливо махнул рукой, не глядя на сжавшуюся на стуле дочь.
Гарт долго скрипел зубами, но в итоге не сдержался и резко поднялся с места, с грохотом опрокинув стул. Саблезуб, конечно, понимал чувства отца, понимал буквально до тошноты, но что-то заставило его вмешаться, вспыхнув жарким огоньком в груди. 
- Я не позволю на неё орать! - гаркнул наёмник, с вызовом глядя на наконец вышедшего из себя бретона, - Ты взрослый человек, держи себя в руках.
Адриана нисколько не смущало то, что норд возвышался над ним, и Магистру приходилось задирать голову, чтобы встретиться с ним глазами.
- Держать себя в руках? Держать себя в руках?! Кто-то, судя по всему, не удержал себя в руках в свое время!
- Папа! – Попыталась остановить разошедшегося отца Беата.
- Что ты мне «папкаешь»? Тебе в Сиродииле мужиков мало было?! Тебя зачем сюда послали? Молчи, это был риторический вопрос. – Осадил он приоткрывшую рот девушку. – Скамп к ним, с Наросом, он свое еще получит, я даже не осуждаю тебя за побег, но это…
Адриан замолчал и остановился, жадно глотая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
- Не смей говорить со мной в таком тоне, бретон! - угрожающе рявкнул наёмник, глядя на Адриана сверху вниз, - Мне плевать, какая ты крутая шишка, в этих ваших Сиродилах! Отчитывай своих имперских малолеток сколько душе угодно, а не собираюсь играть в нашкодившего пацана!
- Гарт, пожалуйста... - Беата успокаивающе коснулась его руки.
Магистр заскрипел зубами, его ладони окутались зеленоватым дымком, но Адриан усилием воли заставил себя смять в кулаке зарождающееся заклятье паралича.
- А мне плевать, во что ты там собираешься играть! Ты уже доигрался - мою дочь называют совратительницей!
- Папа, прекрати уже! - Беата тоже вскочила на ноги и умоляюще смотрела на отца. - Он тут вообще не причем, это все я...
- О, боги! Что я сделал не так?! - Разбушевавшийся бретон запустил пальцы в волосы.
- Да уж, я тут не при делах, - огрызнулся норд на Беату, стряхивая руку девушки, и снова обернулся к Адриану, - Если не доверяешь ей, не нужно было вообще выпускать её из дома! Какого скампа ты теперь устраиваешь истерику, как баба?! Это я всю последнюю неделю проливал за неё кровь и рубил головы! Я, а не ты! Так что нечего строить из себя образцового папашу! Не тебе судить меня!
Мышцы буграми вздулись под кожей наёмника, а в кровь разбитые пальцы сжались в твёрдые кулаки. Саблезуб мог бы привести в собственное обвинение гораздо больше аргументов, чем отец Беаты, но уязвлённая гордость заставляла яростно защищаться. Безусловно, стареющий наёмник без гроша за душой не был подходящей парой для юной бретонки, но так сложились обстоятельства, и поворачивать назад было уже поздно.
Бретон пнул стоящий рядом стул, разворачивая, и устало рухнул за стол, он как будто сдулся - злость и силы покинули его вместе с воздухом после тяжелого вздоха.
- Да, ты прав... И я безмерно обязан тебе за ее защиту. - Адриан уперся локтями в стол и уронил голову на руки. - Скамп, что я скажу твоей матери? Хотя, она тебя может даже поймет. Знаешь, Беата, мы тебе не рассказывали, но ведь Эстер сбежала от меня с альтмером, что был ее раз в пять старше, - бретон горько усмехнулся. - Ты хотя бы человека выбрала, и на том спасибо...
Магистр был раздосадован и недоволен собой - крики и скандалы он никогда не любил, считал их пустым сотрясанием воздуха, и вот теперь сам опустился до уровня склочных базарных баб. Отец, называется, не смог сдержаться, вышел из-под контроля перед дочерью и этим нордом... Называть Гарта "избранником" Беаты у него язык не поворачивался, ведь ученый так и не мог понять, кто из них старше. Колдунья присела рядом с отцом и взяла его за руку, звякнув наручем по столу.
- Это мой выбор, и я не жалею ни о чем.
- Ох, девочка моя, - Адриан погладил дочь по волосам, - надеюсь, ты и впредь не пожалеешь.
Гарт остался стоять, медленно отпуская с лица звериный оскал. Ему хотелось сказать ещё много грубых и едких слов магу, но усталость окончательно его одолела. От голода и потери крови он был бледен под слоями грязи и краски, покрывающими его лицо, а все его вещи остались в святилище, и не было даже пары септимов на ночлег. Гарт мог бы переночевать на конюшнях у приятеля, но оставлять сейчас таверну казалось неприемлемым. Перед глазами плавали цветные пятна. Норда слегка повело, и он, наконец, присел на стул в некотором отдалении от бретонов, и закрыл глаза.
Адриан покосился в сторону мужчины, оглядел бледную дочь, оценил собственную усталость и подвел временный итог
- Ладно, сейчас уже поздно что-либо еще обсуждать. - Он встал из-за стола, перекинулся парой слов с вялой трактирщицей и бросил напоследок, направляясь наверх. - Об остальном поговорим завтра, а пока комнаты в нашем распоряжении.
Беата кивнула, но уходить не спешила. Она нервно теребила позорный атрибут рабства, сковывающий ее запястье, и грустно размышляла, за чье поведение ей больше стыдно: отца или любимого. Не придя к однозначному выводу, ведь обоих можно было понять, бретонка придвинулась к Саблезубу и положила голову ему на плечо.
- Я ведь так и не сказала... - зашептала она. - Как же хорошо, что ты пришел, что ты снова рядом... Я ждала тебя...
От плеча норда нечеловечески разило конским потом, и прикосновение к нему оставило грязный след на щеке девушки. Не удивительно, что отец пришёл в такой ужас, узнав, что эта заросшая грязью и залитая кровью вонючая гора имеет какое-то отношение к его дочери. Гарт поморщился от подобных мыслей, устало сжимая ладонь Беаты. Саблезубу в принципе не было свойственно нежничать, а сейчас тем более не было подходящего настроения.
- Иди спать, Искорка. Я умоюсь и зайду посмотреть, всё ли у тебя в порядке.

Ушедший пару минут ранее Адриан, тем временем, пытался попасть в замочную скважину ржавым ключом, зажатым в трясущихся руках.
- Моя дочь – беглая колдунья, изменница, даэдрапоклонница, из числа Гирциновых почитателей, совратительница великовозрастных нордов… - Сокрушенно бормотал он себе под нос. – Как же это гадко-то выглядит со стороны…
Бретон совладал-таки с дверью и, закрыв ее, не глядя, ногой, дошел до кровати и рухнул прямо в одежде, заснув, казалось, еще не коснувшись головой подушки.

- Опасность миновала, - прокомментировал раздавшийся негромкий храп Розен и продолжил, обращаясь к другу, не понижая голоса. – Ну, дела... Что скажешь?
- Скажу, что Магистр был прав, разговор не для наших ушей предназначался. – Отозвался Беллз, делая вид, что услышанная перепалка его никоем образом не заинтересовала.
- Да, прекрати, они так орали, что теперь вся улица знает о личной жизни Беаты, если не пол Рифтена, - имперец махнул рукой и развалился на своей кровати, с удовольствием вытягивая ноги. – Не уши же затыкать было…
- Да, затыкать уши - перебор, достаточно сделать вид, что нам ничего не известно.
- Так я не предлагаю завалиться к Магистру и выпытывать у него подробности! И вообще, хватит притворяться, что тебя эта ситуация нисколько не трогает... - Розен презрительно фыркнул и выжидательно уставился на блондина.
Тот побледнел, а следом и покраснел, прекрасно понимая на что намекает собеседник, в конце концов, не выдержал и раздраженно отбросил край одеяла, который теребил в руках.
- Что ты хочешь от меня услышать?! Что я отказываюсь в это верить, что считаю это ужасным? Что она опять выбрала не того? Что девушка, которую я... - Беллз понял, что стал опасно громок, и смущенно понизил тон. - Беата не могла никого... ну ты понял... скорее наоборот. Вот только почему она себя так ведет: защищает этого мужика?..
- Так, может, это все правда. - Хмыкнул Розен, заработав испепеляющий взгляд товарища. - Беатка вырвалась на свободу да и пустилась во все тяжкие, нарвалась причем на благородного наемника, который после всего не может ее бросить... Подруга наша чувствует ответственность, вот и защищает его.
- Ты сам-то понял, что сказал? - Имперец скептически изогнул бровь. - Не надо из Беаты непонятно кого лепить. Просто Скайрим занес ей в голову какую-то непонятную дурь. Вот я бы, на месте Магистра,  не стал бы рассуждать почем зря, а взял бы ее в охапку и увез поскорее отсюда.
- А что мешает тебе сделать это на своем месте? - Задал вполне логичный вопрос юноша. - Или ты боишься? Боишься этого Гарта Саблезуба?
- Что за глупости! Никого я не боюсь! - Возмутился Беллз. - Ну, может, слегка опасаюсь... Но это не причем! Все равно, Беата не вернется к Наросу уже, а больше ей тут делать нечего, так что Магистр закончит с заданием, и мы все вместе поедем домой.
- Знаешь, - начал было Розен, но раздавшиеся на лестнице шаги заставили его замолчать и, тихо подскочив к двери, выглянуть в коридор сквозь тонкую щелочку. Увидев, кто пожаловал наверх, он гостеприимно распахнул дверь, широко улыбась.
- Долго жить будешь, подруга - мы как раз о тебе вспоминали. Заглянешь к нам?
Беата, а больше и не кому, вынырнула из своих мыслей и неуверенно посмотрела на приглашающе выставившего руку Розена, заинтересованно выглядывающего Беллза, покусала губу и пришла к выводу, что много времени они не должны у нее отнять.
- Загляну, только на чуть-чуть - устала страшно, и спать охота уже...
- Ну мы тебя надолго не задержим. - Продолжал улыбаться Розен, обнимая девушку за плечи и провожая в комнату.
Колдунья проигнорировала стул, устроившись на столе, закинув ногу на ногу. В своей культистской одежде - короткой, плотно облигающей фигуру жилетке и свободных подвернутых брюках, и с копной растрепанных длинных волос, рассыпавшихся по плечам нечесанными волнами, ее сложно было отличить от настоящей даэдрапоклонницы. А еще эта девчонка с глубокими синими глазами, на дне которых бесновался огонь из самого Обливиона, вполне способна соблазнить сурового норда - неожиданно отметил Беллз и ужаснулся своей же догадке. - Она ведь, если втемяшит себе что-либо в голову, будет упорно добиваться пока не достигнет цели или пока не надоест.
Беата, недогадывающаяся о чем размышляет ее приятель, обвела учеников своего отца притворно грозным взглядом.
- Чего надо? - Спросила она, болтая ногами
- Ты старшим-то не дерзи, - хохотнул Розен, облокачиваясь на стол рядом с ней.
- Старшим? - Удивилась девушка огляделась по сторонам, в поисках этих самых "старших", даже под стол попыталась заглянуть, но, увы...
- Да, старшим. А для тебя что, возраст уже неважен?
- Розен. - Предостерегающе осадил блондин и поспешил сменить тему. - Беатка расскажи нам лучше про культистов.
Девушка кинула неодобрительный взгляд на темноволосого юношу.
- Ну-ну... Живи, пока на мне эта штука, - она демонстративно потрясла наручем перед ним и повернулась к Беллзу. - А что рассказать-то? Как бы ты себя почувствовал, оказавшись на Дикой Охоте?
- Ты серьезно? - Беате показалось, что она отчетливо услышала глухой стук упавших челюстей. - Боги, тебе, наверно, туго пришлось...
- Да, ну... - Колдунья беспечно махнула рукой. - Я даже не боялась, ведь со мной был Гарт, - она обратила внимание на переглядки парней и слегка нахмурилась, - в том, что меня все равно выкрал тот тип, Саблезуб не виноват - все предусмотреть невозможно, но он пошел за мной и выручил бы, даже если бы вы и не приехали. Он вернулся за мной, и когда на нас напали разбойники, когда он мог бросить меня и спокойно переждать в безопасности, но Гарт спас меня, хоть ему пришлось убить друга. Он... Ладно, не об этом речь. И вообще я устала уже от всего.
- Ничего, скоро вернемся в цивилизованный Сиродиил, где нет ни бандитов, ни культистов... - Пожал плечами Розен.
- Да, вы скоро вернетесь, - пробормотала Беата, опустив глаза.
- Так стоп, - встрепенулся Беллз. - Что значит "вы"? А ты куда денешься?!
- Меня ждет Ратвил, для начала... - вздохнула девушка. - А потом как уж сложится...
- Ну ты даешь, - присвистнул Розен, взъерошив волосы. - Что же в этом Ратвиле?
- Не сейчас. - Беата соскочила со стола и направилась к двери. - Мы с вами еще поболтаем, а пока спокойной ночи.
Она подмигнула парням и покинула комнату.
- Да уж, новости, мягко говоря, удивительные. - Беллз продолжал таращиться вслед бретонки, буравя взглядом закрывшуюся за ней дверь. - Думаешь, она вернется?
- Брось, - фыркнул имперец, - Магистр не позволит ей остаться в этой дыре. Даже если сейчас она не вернется вместе с нами, а поедет в этот свой Ратвил, спустя некоторое время мы ее заберем.
- Будем надеяться, что благоразумие Беаты не заснуло мертвым сном в ее душе... - Покачал головой Беллз и сладко зевнул. - Давай, что ли спать.
Вымотанные маги задули свечу, и вместе с остатками света их покинул сегодняшний длинный день.

Беата, оказавшись у себя, устало привалилась к стене. Интересно, заходил ли Гарт, пока она была с друзьями, или он еще не вернулся? Бретонка надеялась на второе - ей хотелось повидать возлюбленного перед сном, может, и не только повидать... Она подошла к окну и распахнула створки. Легкий ветерок обнял ее за плечи, играя с непослушными прядями и щекотя лицо, в комнату вместе с ночной прохладой ворвались запах полуночной свежести с тонким оттенком сточных канав и тихие отзвуки перепалок городской стражи с припозднившимися пьянчугами. Колдунья вгляделась в причудливые узоры на боках Массера и Секунды, словно пытаясь найти в темнеющих пятнах и переплетении линий ответы на свои вопросы. Встреча с отцом была так неожиданна, но пришлась кстати, хоть Беата была совершенно не готова к такому повороту событий. Впрочем, Гарт тоже вряд ли предполагал подобное, да и Адриан был потрясен. Что же теперь будет?.. Но луны остались безразличны к терзаниям бретонки, продолжив свой безмолвный путь по усеянному звездами небосводу. Какое им дело до людей? Они-то всегда вместе, и некому предъявить им взаимное несоответствие...
Беата со вздохом отвернулась от окна. Пустые рассуждения, в них нет ни смысла, ни пользы, так к чему же тратить время? Девушка с наслаждением избавилась от культистских тряпок, завернулась в пахнущее сыростью одеяло и присела на кровать, облокотившись на стену. Она очень надеялась не заснуть в ожидании Гарта.

// Совместная Гарта-Барбара. Сопли сопли сопли...

Гарт появился в дверном проёме спустя пару минут. Свой меховой плащ он нёс в руке, и отмытый обнажённый торс покрывали сверкающие капли воды и недавние порезы, жутковато краснеющие среди буйной растительности на груди. Лицо казалось особенно бледным, лишённое грязи, ритуальной краски и прикрытия спутанных прядей волос, которые теперь мокрой массой были откинуты назад. Ручейки воды ещё стекали с них по спине норда. Каждая морщинка на твёрдом лице Саблезуба словно углубилась за последние пару дней, и седых волос стало значительно больше. Мужчина окинул взглядом комнату, и девушку, засветившуюся при его появлении счастливой улыбкой. Зря он пришёл… Лучше бы просто плюнул на все свои обещания и растворился в ночи, будто его и не было. Девочка и так не пропадёт, и пусть даже никогда не простит ему позорного бегства, что с того? Теперь, если уж решил попрощаться, готовься к новым слезам и скандалам, Саблезуб… Как это всё надоело…
С усталым вздохом наёмник присел на край кровати, кладя плащ рядом с собой.
- Нам надо поговорить, Искорка, - начал он, не глядя на Беату, и утомлённо прикрыв воспалённые глаза, - Я думал… о нас… ничего не складывается, малышка.
Бретонка, чья улыбка слегка поувяла, придвинулась ближе и положила руку ему на плечо.
- Не надо так... Отец... Он хороший и вообще редко на кого-либо голос повышает... Он примет мой выбор.
Гарт прочистил горло. Уж на что, а на мнение отца Беаты ему было плевать чуть более, чем абсолютно. Но наёмник сдержался от резких высказываний.
- Я не об этом. Я просто не знаю, что с тобой делать. Со всей этой историей, мне придётся очень много работать, чтобы вернуть хотя бы тень авторитета. Сейчас мне не на что даже одеть тебя, чтобы прохожие не тыкали пальцем в гирцинские шмотки... Лучше поезжай с отцом обратно в Сиродиил. Он защитит тебя не хуже, чем я. И от опасности, и от оскорблений...
- Вернуться? Думаешь, наросовы псы не разнесут сплетни, едва пересекут границу? Меня итак в Сиродииле убийцей считают... - Беата нахмурилась. - Так тебя волнует общественное мнение?
- Я наёмник, Искорка. Приходится считаться с тем, что обо мне говорят. Если хочешь, я завтра же поснимаю головы с красноглазого ублюдка и всей его компании, но это не решит проблемы, если ты останешься со мной. В Скайриме не любят магов, а смешанные пары тем более. И я не смогу бить морду каждому, кто косо на тебя посмотрит, потому что смотреть будут все...
- Ты... ты стыдишься меня? Ты отказываешься от меня?! - Глаза колдуньи расширились и заблестели слезами.
- Мне нечего стыдиться кроме того, что не смог уберечь тебя от страданий. Если бы я мог сделать тебя счастливой, я бы сейчас не вёл этот разговор. Почему, после всего, что произошло, после всего, что ты выслушала сегодня, ты никак не вернёшься с небес на землю? - Гарт бесцветно взглянул на девушку, - Не надо слёз. Я говорил, что их будет больше, помнишь?
- Помню. - Беата скрипнула зубами. - Ты много чего говорил...
- И был прав, как видишь...
Гарт медлил, сверля взглядом стену напротив. Наверное, лучше уйти прямо сейчас, пока эгоизм не поднял свою уродливую голову, требуя  от собеседницы более бурной реакции...
- Прав? - Она горько усмехнулась, смахивая с ресниц прозрачные капельки. - Ну-ну... Только появилось на кого меня сбагрить, и ты бежишь, бросая меня... Гарт, мне стоит снова тебя нанять, чтобы ты остался? - Колдунья с вызовом посмотрела ему в глаза, ее голос звенел от отчаяния и негодования. Мужчину, похоже, сильно задело такое предложение.
- Думай, что говоришь. Я никогда не возьму денег у женщины, которую... Я ещё не настолько низко пал, - он сопроводил своё заявление мрачным потемневшим взглядом, - И я не желаю больше выслушивать подобную ересь от тебя. У меня уже в кишках сидят твои слёзы и выяснения отношений. Соберись.
- А что ты хочешь от меня услышать?! Сегодня у меня отобрали магию - мою силу, единственное, на что я могла расчитывать, что всегда было со мной... И неизвестно когда теперь я смогу ее вернуть! Я еще никогда не была такой беспомощной... - Она с ненавистью потеребила наруч и подняла полные злобы и обиды глаза. - И тут заявляешься ты и говоришь между строк забыть все твои обещания, отбираешь у меня последнее светлое... Что я теперь должна сказать?! Что отпускаю тебя с миром?! Этого не будет. Я не смогу без тебя...
Гарт шумно выдохнул, растирая лицо ладонями.
- Ладно, плевать. Я слишком устал для всех этих глупостей. Скоро ты сама сбежишь от меня, и тогда слёз уже не будет. Хочешь посмотреть на кровавую, голодную и бездомную жизнь наёмника - наслаждайся. Но потом не говори, что я тебя не предупреждал.
Беата кинулась к нему на шею, не заботясь о сползшем одеяле. Она прижалась к мужчине и крепко его обнимала, боясь, что он передумает и все-таки уйдет.
- Я никуда от тебя не убегу, - жарко зашептала она. - И у нас еще впереди Ратвил, который вполне способен решить денежные проблемы.
- Ладно, ладно, - ответил наёмник, неуклюже потрепав девушку по волосам, - поговорим утром. Ложись спать...
Мужчина пытался заставить себя отстранить бретонку и дойти до рифтенских конюшен. Ночевать в комнате, снятой Адрианом, не хотелось, но Гарт сомневался, что сможет в своём нынешнем состоянии добраться хотя бы до ворот, не свалившись от усталости.
- Только не уходи... - попросила она, смотря на него своими большими синими глазами. - Пожалуйста...
Мужчина досадливо поёжился под таким взглядом, помялся, взвешивая все "за" и "против", и сдался.
- Хорошо, останусь...
Лицо девушки озарилось счастливой улыбкой, и она, зябко передернув плечами, ибо ночная свежесть обернулась колючим холодом, встала закрыть окно. Она не боялась уже выпускать Гарта из рук, ведь возлюбленный обещал быть рядом, заставляя душу бретонки петь. Наёмник стряхнул на пол то, что осталось от сапогов, и не успела Беата вернуться в кровать, как Саблезуб засопел в подушку. Слегка раздосадованная этим фактом, колдунья устроилась рядом. Она вспоминала, как буквально пару часов назад Гарт ворвался  к ней, схватил в охапку и долго не отпускал... и вот он снова пришел... Бретонка поморщилась и постаралась не думать про его слова об уходе и расставании - ей было легче поверить, что все будет хорошо. По крайней мере, на горизонте маячил Ратвил со своими сокровищами, и Беате думалось, что в него они точно направятся вместе, ведь по сути, вся эта каша заварилась из-за древней крепости...
Колдунья широко зевнула и закрыла глаза. Поживем - увидим, а пока можно наслаждаться сладким сном под боком у любимого.
Однако, крепкого сна не получилось. Измотавшийся Гарт до самого рассвета бубнил во сне имя своей покойной дочери и дёргал плечом, будя этим прижавшуюся к боку Беату.

//Утро добрым не бывает... Совместка в прозе, песенка - исключительно Лекс)))

Норд проснулся от шума и топота, доносящихся из главного зала таверны. Судя по раскатам хохота и теряющимися за ними быстрыми переборами лютни, внизу было весело. Гарт сел на кровати, стараясь не тревожить лежащей рядом Беаты, но девушка уже заворочалась, просыпаясь. Нехорошее предчувствие закралось в душу наёмника, щекоча внутри. Мужчина почувствовал на себе сонный взгляд открывшихся синих глаз, и молча погладив высунувшееся из-под одеяла колено, напряжённо прислушался к царящей на первом этаже суматохе. Бретонка обвела мутным взглядом комнату. В обстановке не было изменений, но девушку также насторожила шумная активность главного зала.
- Почему так громко? Неужели уже вечер? - Она оглянулась на окно и убедилась в своей неправоте. Колдунья потерла лоб двумя пальцами, но мысли так и не удалось привести в порядок, она не догадывалась о причине оживленности и не испытывала тревоги, подобно Гарту.
Беата решительно не хотела покидать кровать - за всю ночь ей так и не удалось выспаться, а наруч по прежнему красовался на запястье, вытягивая магию. Угрюмая бретонка с пергаментно бледной кожей, залегшими под глазами темными кругами и спутанными волосами напоминала маленькую ведьму.
- Бард выступает, - прокомментировал наёмник, вставая с постели, обуваясь и накидывая свой плащ. Его волосы торчали космами во все стороны, и когда мужчина попытался пригладить их пятернёй, пальцы застряли среди колтунов. Пока бретонка одевалась, зевая и потягиваясь, Гарт кое-как привёл свою шевелюру в приличный вид, отсекая особо свалявшиеся космы лезвием меча. Многие норды предпочитают заплетать волосы в косы, чтобы те не спутывались и не лезли в глаза, но Саблезуб вообще редко обращал внимание на состояние своей причёски. Сейчас того требовала ситуация.
Беату хоть и беспокоило состояние собственной шевелюры, прибегать к столь радикальным методам она не стала, расчесав волосы пальцами и стянув их в небрежный узел на затылке. Она посетовала, что не удосужилась попросить у отца или приятелей рубашки с длинным рукавом - светить атрибутом рабства не хотелось.
- Ну что? Пойдем поглядим на этого барда... - пробормотала она, поднимаясь на ноги и одергивая жилетку.

В зале яблоку негде было упасть. Бард - невысокий худощавый мужчина с блестящими серо-зелёными глазами и вьющейся тёмно-каштановой шевелюрой благодарил публику за радушный приём и кланялся. Адриан сидел в углу, красный от гнева, над нетронутым завтраком. У тех, кто замечал появление Гарта и Беаты, парочка вызывала странную реакцию - кто-то начинал хохотать, другой принимался торопливо шептать что-то на ухо соседу, а иные просто отводили взгляд.
Человек, подошедший к барду, вызвал бурю эмоций у обоих. Плотная повязка покрывала выбитый глаз, но самодовольная улыбка не давала спутать его ни с кем. Дурные предчувствия Гарта оправдали себя - не даром избитый накануне наёмник - похититель бретонки осмелился вновь войти в таверну.
- Спой эту песню ещё раз, приятель. Клянусь богами, это лучшее, что я слышал в жизни!
Монеты исчезли в кармане певца, и лютня вновь залилась игривыми переборами под ловкими пальцами. Голос зазвучал назидательно, с саркастическими нотками, обозначая рефрен интригующими паузами.

Ходит молва о наёмнике бравом,
Чью голову уж серебрит седина.
С суровым лицом, несгибаемым нравом.
Сражается насмерть и пьёт допьяна.

Но если доверишь ему своё дело,
Итоги, увы, не покроют затрат.
Достаточно взгляда на женское тело,
Достаточно взгляда на женское тело,
Чтоб нашему норду забыть про контракт.

Кто-то, хохоча, упал со стула, от вида того, как вытянулись лица Гарта и Беаты. Щеки бретонки густо покраснели, а глаза забегали по сторонам, но повсюду были лишь насмешливые оскалы, а на отца, в который раз уже выслушивающего этот плод местного народного творчества, смотреть и вовсе было страшно. Но это было лишь начало. Бард уже пел припев, жёстко чеканя концы строк.

Крался старый саблезубый за заблудшею овцой.
Шрам на морде, взгляд горящий и дыханье с хрипотцой.
Пусть порода их различна - саблезуб неприхотлив,
Кроет самку так и эдак, о приличиях забыв.
Не дурна овца собою, хоть и пусто в голове,
Гордо блеет о даэдра, как о высшем божестве.
Саблезуб за ней влачится. Хвост поджал, на всё готов.
Есть ли что-нибудь потешнее,
чем хищник без клыков?

Гарт заскрипел зубами с такой силой, что те едва не раскрошились. Настолько прозрачные намёки не оставляли надобности в именах, и гнусная подлая клевета, тем ужасная, что доля истины в ней всё же имеется. Вот тебе и Чистюля, - подумал мужчина, сжимая кулаки в бессильной ярости. Попал в историю. Какое счастье, что родители не дожили до этого позора.

Сияют глаза сиродильской девицы –
Порок её тяжкий в слова не облечь.
Пусть этот наёмник в отцы ей годится,
На что-то способен ещё его меч.

Увидев могучего норда, сомлела,
А дальше всё словно по маслу пошло:
Достаточно взгляда на женское тело,
Достаточно взгляда на женское тело,
И норд преклоняет пред нею чело.

Бард заметил, наконец, появление действующих лиц своей песни, и голос его едва заметно дрогнул, но мужчина легко справился с волнением, старательно выводя очередное вопросительное "хищник без клыков" припева. Беата не оценила посвященной и ей песни и злобно сощурилась, вскидывая руки в магическом жесте намереваясь хорошенько прожарить электричеством голосистого норда. Колдунья совсем забыла, что метать молнии сейчас она может разве что глазами, и торопливо спрятала руку с наручем за спину, до боли закусив губу от досады.

Теряя терпение, ждёт наниматель,
Готовит наёмнику тёплый приём.
А тот всё с девицей ломает кровати.
И думать забыл он о долге своём.

Блудница им крутит и вертит умело -
К презренным культистам его привела.
Достаточно взгляда на женское тело,
Достаточно взгляда на женское тело,
И норд остаётся в обители зла…

- Рифмоплёт хренов, - процедил сквозь зубы ошарашенный Гарт, - Я сейчас ему эту скампову лютню в глотку затолкаю.
Одноглазый наёмник упивался своим триумфом. Не так просто оскандалить человека до гробовой доски, но ему, похоже, удалось. Всего-то делов - разыскать толкового барда, заплатить и подкинуть канву для творчества.

Крался старый саблезубый за заблудшею овцой.
Шрам на морде, взгляд горящий и дыханье с хрипотцой.
Пусть порода их различна - саблезуб неприхотлив,
Кроет самку так и эдак, о приличиях забыв.
Не дурна овца собою, хоть и пусто в голове,
Гордо блеет о даэдра, как о высшем божестве.
Саблезуб за ней влачится. Хвост поджал, на всё готов.
Есть ли что-нибудь потешнее,
чем хищник без клыков?

Многие уже подпевали припеву пошлой песенки, грохоча кружками об столы. Когда смолк последний аккорд, большинство посетителей таверны потеряли интерес к застывшей на месте парочке и вернулись к еде и напиткам, но некоторые продолжали смаковать чужой позор, отпуская едкие замечания, вроде "седина в бороду, скамп - в ребро". Колдунья взмолилась богам, чтобы этот "шедевр" не достиг Сиродиила, и, рассудив, что продолжать стоять посреди зала у всех на виду в ее-то положении - не лучший вариант, начала проталкиваться сквозь толпу к столику отца. Уж лучше терпеть его нарекания, чем взгляды всех этих людей... Гарт, словно во сне последовал за ней. Гордое сознание ещё не давало поверить в реальность происходящего.

// Сперва совместка, затем самодеятельность Мары.

Адриан безмолвно наблюдал за приближением дочери, стыдливо опустившей глаза. Беата аккуратно присела на краешек стула, сгорбившись под тяжелым взглядом отца и пряча руки под столом. Ей хотелось, чтобы он накричал на нее, обругал, только не молчал вот так... Но Магистр не знал, что сказать - такого позора он за всю жизнь еще не видел. Очередной взрыв хохота непроизвольно притянул взгляд девушки. Одноглазый наемник, встретившись с ней глазами, отсалютовал кружкой из противоположного конца зала. Колдунья в ярости вскочила и собиралась, было, кинуться на ненавистного норда, но жесткие пальцы сомкнулись на ее руке, и Адриан резко вернул дочь на место.
- Угомонись! Я не хочу, чтобы в эту похабную песню добавился куплет про отца девицы, - терпение бретона, похоже, исчерпало себя еще вчера, и сегодня Магистр не собирался ни с кем церемониться.
- Но я... - Осторожно пискнула Беата, пытаясь объяснить, что его вмешательство не требуется.
- Лучше молчи. - Он выпустил плечо колдуньи, оставив красные следы.
Беата обернулась в поисках Гарта, но норда за спиной не оказалось. Поискав возлюбленного глазами, бретонка обнаружила его неподалёку, напряжённо беседующего с незнакомой женщиной. Она была богато одета и причёсана по последней моде, при этом незнакомка дружелюбно улыбалась и норовила взять Саблезуба за руку.
За соседним столиком пара пьяных завсегдатаев дребезжащим дуэтом выводили "Достаточно взгляда на женское тело", заставляя наёмника отвлекаться от разговора.
Колдунья снова повернулась к отцу, досадливо закусив губу.
- Папа...
- Я тебе сказал - молчи. Дома я разберусь и с тобой, и со всей этой скамповой экспедицией: и с Наросом, и с Увисом, и с Ферье, и с остальными... - Похоже, Адриан был настроен весьма серьезно.
- А, может не надо?.. - Беате отчасти было стыдно за свое поведение, отчасти жалко бывших коллег. - Тот же Ферье мне ничего не сделал, можно даже сказать - нормально относился, как и некоторые другие маги... А Нарос... Он ведь того не стоит.
- Посмотрим. Вот закончу с делами, вернемся и будем думать.
- Что значит "вернемся"? - бретонка удивленно распахнула глаза. - Я пока домой не собираюсь!
- А тебя никто и не спрашивает. - Жестко отрезал Магистр.
- Ты меня не спрашивал и когда сюда отправлял, - девушка обиженно сложила руки на груди. - Меня ждет Ратвил. А уже потом, возможно, Сиродиил...
- И думать забудь. Все. Домой поедешь, когда я скажу.
Он вернулся к завтраку, всем своим видом показывая, что не намерен это больше обсуждать. Беата только возмущенно засопела.
Тем временем, наёмник о чём-то договорился с незнакомкой и подошёл к столику Адриана. Мужчина казался сосредоточенным, словно богатая нордка заставила его полностью забыть о насущных проблемах. На самом деле, будь у него возможность и способности к магии, норд взорвал бы весь Рифтен, со всеми его обитателями, одной только силой собственной ярости. Но Адриан был прав - позволять гневу владеть собой сейчас просто недопустимо. Гарт косо взглянул на бретона, который его игнорировал, и, нагнувшись, приобнял Беату за плечо.
- Я нашёл работу, Искорка, - вполголоса сообщил наёмник, на секунду касаясь губами её виска, - Постараюсь вернуться к обеду. У тебя всё в порядке?
Незнакомка ждала у дверей, нетерпеливо вертя перстень на пальце.
- Да все хорошо, - заулыбалась Беата, не глядя на отца. - Я, наверно, буду ждать здесь.
Колдунья была рада внезапно возникшему заработку наемника - ведь это означало, что все не так уж плачевно с его репутацией.
- Будь осторожна и не отходи от отца. Надо придумать что-нибудь с твоим наручем, и я не знаю, что ещё может выкинуть этот... - Гарт бросил презрительный взгляд в сторону одноглазого и ядовито сплюнул, - ... шутник...
Прежде, чем эмоции успели вскружить голову, наёмник покинул таверну в компании незнакомки. С уходом гвоздя программы, в зале сразу стало как-то тише и спокойнее. Бард завёл "Рагнара Рыжего", но его уже никто не слушал.
Адриан хмыкнул, по прежнему не удостоив Гарта и взглядом. "Не отходи от отца" - как будто Магистр позволит ей сделать хоть шаг в сторону... Пусть бретону и не нравился Саблезуб так, как должен нравиться отцу избранник дочери, но он был признателен норду за его отношение к Беате, за ее защиту, а про мотивы лучше не думать - все равно не понять...
- Так, ты есть будешь? - После отрицательного жеста дочери, Адриан поднялся на ноги. - Пошли наверх, нам и правда надо решить, что делать с этой... гадостью...
Магистр кивком указал на наруч, который уже успел слегка натереть запястье колдуньи, хотя сам выходом видел лишь путь в Аванчнзел за серым ублюдком Увисом. Беата поднялась из-за стола и молча отправилась за отцом, с наслаждением покидая успевшую опостылеть толпу. Несколько усмешек особо нетрезвых посетителей ей вслед, но колдунье не посчастливилось иметь глаза на лохматом затылке, так что она осталась безразлична, а спина стойко отбила все атаки.
- Кстати, почему ты в этих тряпках? - Задал Адриан давно интересовавший его вопрос, запуская дочь в свою комнату. - Что случилось с твоей мантией?
- Она порвалась. - Ответила густо покрасневшая Беата, припоминая обстоятельства, при которых распрощалась с одеждой. - В клочья.
К счастью, Магистр не стал вдаваться в подробности. Он собрал бумаги, беспорядочно валяющиеся на кровати, в одну большую груду и пристроил на столе в пару к похожей кипе, меньшего размера. Развернув стул к кровати, он жестом пригласил девушку устроиться на ней. Колдунья послушно присела на одеяло, сложив руки на коленях. Она не предполагала о чем пойдет речь, но, на всякий случай, состроила невинную мордашку и уставилась на Магистра  честнейшими глазами.
- Дорогая моя, не трать зря силы: твои чистые глазки, как и красноречие, на меня не подействуют, - покривил душой бретон, пытаясь выдержать строгий тон, - ты мне лучше скажи, что за глупое желание остаться?
- Оно не глупое! - вспыхнула Беата. - Оно очень даже дальновидное!
- И чем же оно дальновидное? - Скептически хмыкнул Адриан, сложив руки на груди. - Что же тебе пообещал этот наемник?
- Почему ты так плохо о нем думаешь? - Бретонка искренне недоумевала: на ее взгляд, Гарт не мог не нравиться (ну да, грубый неотесанный норд не самой благородной профессии просто обязан прийтись по душе Магистру из Совета Синода, бретону аристократического происхождения... - поддел внутренний голос, к которому колдунья осталась глуха) - Ты ведь его совсем не знаешь...
Адриану не очень-то хотелось познавать личность Гарта Саблезуба, как, впрочем, и знать род их с Беатой отношений и, тем более, не собирался это обсуждать. Откровенно говоря, Магистр просто стеснялся говорить с дочерью о таких вещах.
- В чем же тогда дело? - Он внимательно посмотрел в глаза девушки.
- Ратвил. - Просто ответила та, пожимая плечами. - Понимаешь, я облазила почти все айлейдские руины в Сиродииле, в горах и под водой, а те, что оставила нетронутыми, были слишком скучны. Я согласилась на эту экспедицию из любопытства к двемерам, но они никуда не денутся, а вот в Ратвил надо идти сейчас: туда набирают команду, и я даже не знаю, сколько уже сбежалось приключенцев, охочих до древних сокровищ.
- Не понимаю, тебе чего-то не хватает? Я же никогда ни в чем тебе не отказывал. Зачем тебе золото?
- Какое золото, папа? Я совсем не такие сокровища имею ввиду, хотя и золото лишним не будет. Я говорю про знания, зна-ни-я... - Она повторила по слогам, словно в сотый раз объясняла очевидное.
- Что же это за знание такие, м? - Адриану и впрямь было интересно, что так притягивает его дочь в этом Ратвиле.
- Ну... Знания, они такие... древние, тайные... - Колдунья замялась, ибо сама толком не знала, что за секреты таят в себе темные лабиринты крепости.
Магистр, в принципе, не был удивлен таким невнятным ответом. В этом была вся Беата: загорится какой-либо идеей, прожужжит все уши, свернет все горы, какие только сможет, а какие не сможет - заставит свернуть других; спросишь, на кой скамп ей это все сдалось - улыбнется, глазками забегает и промурлычет "надо...", и как тут откажешь-то? Хотя, она ведь и вправду не представляет, куда будет пристраивать плоды своих изысканий, пригодятся ли они ей в дальнейшем, но поделать ничего не может: если глаза загорелись - пойдет напролом.
- Папа, мне это правда нужно, - Беата взяла отца за руку и заглянула в глаза, - очень-очень...
- Ох, девочка моя... - Он погладил ее по голове, чувствуя, что сдает позиции. - Ну, допустим, ты пойдешь в этот Ратвил, сколько ждать тебя?
Колдунья нерешительно поджала губы и стыдливо опустила глаза.
- Если честно, потом я хотела все же заняться двемерами... Я же готовилась к этой экспедиции, я много книг прочла, так вот, в некоторых упоминался Черный Предел - крупнейший город с особой атмосферой. Я должна буду его найти.
Магистр прикрыл глаза ладонью и покачал головой, грустно усмехнувшись. Ну конечно, двемеры, Черный Предел - очередные объекты интереса молодой бретонки, куда уж без этого... А потом ей вздумается побродить по Опасной Тени или потрогать Крылатого Сумрака.
- Нет, так не пойдет. После этого своего Ратвила ты должна будешь отправиться домой, и уже потом решать куда двигаться дальше.
- Так ты разрешаешь мне остаться в Скайриме? - Брови Беаты поползли вверх от удивления, но в голосе проскользнула нотка недоверия.
- А как мне еще быть? - Со вздохом ответил бретон. - Ты ж убежишь еще, не дай боги. А посылать за тобой наемников, извини, не хочется...
- Спасибо, папочка! Все будет хорошо, можешь даже не переживать: я могу за себя постоять, да и Гарт в обиду не даст. -  Сияющая колдунья кинулась к отцу на шею. - А после, обещаю, приеду в Имперский Город тебя навестить, ну и похвастаться.
- Ладно, ладно... Прекрати - задушишь же! - Он с добродушным смешком похлопал дочь по спине. - Но просто так я тебя не отпущу, - на ее встревоженный взгляд Адриан только шире улыбнулся, - надо тебе одежду нормальную и подучить немного. - Он задумчиво потер подбородок двумя пальцами. - Я схожу по своим делам, заодно присмотрю что-нибудь тебе, а Розен и Беллз пока объяснят тебе суть ледяного и огненного атронахов. Потренироваться ты все равно не сможешь, так что будешь налегать на теорию, что б потом с первого раза получилось.
Магистр взъерошил бретонке волосы и, приобняв за плечи, проводил в комнату своих учеников.
Те же маялись от безделья не первый час; вниз они не спускались, ибо там и так хватало народу, но пару раз исполненную на бис песню слышали.
- Достаточно взгляда на женское тело, достаточно взгляда на женское тело... - Напевал себе под нос весело болтавший ногами Розен, сидя на краю стола.
Беллз, устроившийся за этим же столом и что-то черкавший в своих записях, отвесил другу смачный подзатыльник.
- Ты что такое там бурчишь? Не вздумай еще и при Беате или учителе так себя вести!
- Что?! - Изумился имперец, потирая голову. - Мужик оказался тверд не только духом, что и отражено в песне... Я тут вообще причем?
Но зарождающуюся перепалку прервала распахнувшаяся дверь.
- Так, доблестные адепты Колдовства, - без предисловий с порога обратился Магистр к парням, - пришло время делиться опытом. Оставляю вам Беату - расскажете ей все про вызов атронахов, и так, чтобы поняла. И ни на шаг не отходите оба. - Раздав указания, он повернулся к дочери. - Я постараюсь побыстрее управиться, не скучай тут.
Беллз, на всякий случай, закрыл за бретоном дверь на ключ, и молодые люди приступили к обучению подруги.

//Клочковатый совместный пост.

//Рифтен. Богатый район.

Писательница обмакнула перо в чернильницу и нетерпеливо скосила глаза на чавкающего наёмника. Гарт, который более суток питался исключительно собственной яростью, готов был проглотить целого мамонта, причём, вместе с шкурой и бивнями. Теперь, наслаждаясь обильным столом пригласившей его женщины, Саблезуб был почти счастлив и нисколько не заботился о том, что хруст костей на зубах слышен, должно быть, даже на улице, а жир течёт с локтей на скатерть.
С набитым до отказа брюхом и неудовлетворённым чувством голода, мужчина, наконец, отодвинулся от стола, небрежно вытирая лицо и ладони белоснежной салфеткой.
- Вы готовы начать? – деликатно спросила клиентка, меняя лист бумаги, так как на старый, за время ожидания, успели накапать чернила.
- Да, - рассеянно ответил Гарт, - Спрашивайте, что хотите.
- Меня интересует абсолютно всё. Где они находятся, сколько их, какова их иерархия, обряды, быт, так сказать, и уклад… Какую роль посчастливилось получить вам и вашей… спутнице. Рассказывайте всё по порядку.
Наёмник начал с рассказа о первой встрече с Благословенной Айлет, размышляя над тем, как странно обернулось дело. Похабная песенка стала недурной рекламой. По крайней мере писательница, чьи глаза сейчас разгораются как угли при каждом упоминании даэдропоклонников, обещала большую плату за информацию о культистах, чем Нарос за расписку Беаты. Что ещё скажет эта чернильная леди, когда узнает о его непосредственном контакте с самим Гирцином…

//Рифтен. Крепость Миствейл.

Адриан хлопнул дверью крепости Миствейл и, не обратив внимание на возмущенный оклик стражника, зашагал вниз по лестнице. Деревянный настил ступеней скрипел и выплевывал облачка пыли, глухо отзываясь на торопливый шаг раздосадованного Магистра. Здешний маг ничем не смогла помочь ему с заданием: о Коллегии Винтерхолда в Рифтен дошли слухи еще более невнятные, чем имеющиеся в распоряжении Архимагистра. Хотя, эта Вайландрия вполне могла забыть, с ее-то дырявой головой (и как еще собственное имя не вылетело оттуда...). Но все же некоторая польза от посещения крепости была - бретон приобрел зелья по цене, более привлекательной, нежели у местного алхимика, и теперь, гремя бутылями в котомке, он направлялся за мантией для Беаты, чтобы на дочь не показывали пальцем хотя бы из-за одежды.

//Рифт. На пути в Аванчнзел.

Труп, утыканный бандитскими стрелами, сразу бросился в глаза Дантону Ферье. Бретон потянул за уздечку, заставляя лошадь остановиться, и несколько секунд недоумевающе смотрел на тело в придорожной траве. Скампов Увис... Жил, как собака, и сдох соответствующим образом. Ферье огляделся по сторонам, поглаживая лысеющую макушку, и лихорадочно соображая. Ключ от рабского наруча мог бы поднять ставки, если Магистр ещё не озадачился толковым взломщиком и парой отмычек. Дантон не любил рисковать. Однако, чем скамп не шутит?
Мужчина спешился и нехотя полез за шиворот к мёртвому коллеге. Дряблая кожа на лице бретона пошла горькими складками от отвращения, - труп, полдня пролежавший на солнцепёке, уже начинал вонять. Ферье вытащил поскорее ладонь, испачкавшуюся в крови покойника, но крепко сжимавшую искомый ключ. Снять его с цепочки оказалось делом нескольких секунд.
Сполоснув руки водой из фляжки, Дантон снова, кряхтя и тихо матерясь, забрался в седло. До Аванчнзела недалеко... Что же сказать господину Наросу?...

// Рифтен. Таверна "Пчела и Жало". Комната учеников Магистра.

- Прежде всего хотелось бы сказать пару слов о самих атронахах. - Начал Беллз поучительным тоном, расхаживая по комнате взад-вперед, и заставляя Розена своим важным видом фыркать от смеха в кулак. - Эти создания - есть душа, облаченная в элементальную оболочку. Но эта душа подобна стихии, дающей ей тело. И хоть атронахи не столь опасны, как, скажем, дреморы, вести себя с ними надо осторожно. Атронахи единственные обитатели Обливиона, которые не связаны с определенным Лордом Даэдра, а лишь принимают чью-либо сторону время от времени; они не привыкли кому-то подчиняться, стихия - вот их хозяин, но, в то же время, они управляют стихией.
- Да ладно тебе, - беззаботно махнула рукой Беата, перебив импереца, - я все это знаю. Давай уже непосредственно к делу.
Блондин нахмурился, что ему не дали проявить все свои ораторские способности, и продолжил уже более строгим, как ему казалось, тоном.
- Призыв атронаха, каким бы он ни был, кардинально отличается от уже знакомого тебе призыва питомца. Он сложнее в исполнении, потому что у атронаха сложнее уровень мышления, сложнее душа. Его необходимо достать, как следует привязать и удержать. Да ты не переживай, - успокоил Беллз занервничавшую, было, бретонку, - оно только поначалу сложно, а потом на автомате пойдет.
- Кстати, Беатка, а что это нам тут приходится лекции давать в полевых условиях? - Спросил Розен, заслужив хмурый взгляд вновь перебитого товарища. - Почему бы возвращения не подождать: дома-то все удобнее было бы...
- Да когда еще домой вернусь... - Отмахнулась Беата. - Тем более, в Ратвиле эти знания лишними не будут.
- Постой, так ты и правда остаешься? - Удивлению Беллза не было предела, парень даже забыл что еще хотел рассказать про атронахов, остается надеятся, что это было не слишком важным. - Это окончательно?
- Угу. - Бретонка закивала, радостно улыбаясь.
- Я так понимаю, Магистр сдался? - Ответом на вопрос были сияющие глаза колдуньи. - Тогда тебя можно поздравить. - Розен похлопал ее по плечу и, заговорщески улыбаясь, прошептал на ухо. - Только, пожалуйста, не убивай этого норда, когда он тебе надоест.
- Ну ты... ты... ты как всегда! - Девушка несерьезно, но чувствительно ткнула маленьким кулачком под ребра остряка, заставив того охнуть. - Я уже не могу даже обижаться на твои шуточки. И Гарт мне не надоест.
- Ой, хватит уже, давайте вернемся к нашим баранам, то есть атронахам, раз уж они действительно пригодятся. - Беллзу не хотелось мусолить тему будущего Беаты.
- Зануда ты, - покачал головой темноволосый юноша, - пусть будут атронахи. Так уж и быть, бери себе что полегче - объясняй огненного, а я возьмусь за ледяного.
Второй имперец вздохнул и принялся рассказывать об особенностях, присущих атронаху, чья стихия огонь, и опасностях, подстерегающих его вызывателя. Эстафету перенял Розен, который вел свое повествование простым языком, не в пример сыплющему терминами Беллзу, и сдабривал пересказ учебного пособия авторскими комментариями, заставляя новоявленную ученицу поминутно хихикать. На самом же деле, Беата все воспринимала предельно серьезно, она старалась максимально глубоко разобраться в заклинаниях, прочувствовать пульсацию магических потоков, насколько это возможно, будучи лишенной магии и отрезанной от этих самых потоков. Колдунье не терпелось наконец-то избавиться от наруча и призвать собственного атронаха.

//Рифтен. Базар.

В поисках наряда, более подходящего для юной чародейки, чем откровенные культистские тряпки, Адриан остановился у лавки с одеждой. Бретон сразу приметил то, что нужно - добротную закрытую мантию, из хорошей ткани. В такой и должна ходить приличная девушка, вместо того, чтобы сверкать пупком. Да и насыщенный синий цвет материи подчеркнул бы красоту глаз Беаты, в отличии от пошлой безрукавки, подчеркивающей лишь грудь. Одна беда - эту "идеальную" мантию уже придирчиво рассматривал другой покупатель, проверяя на прочность швы и карманы. Адриан не сразу узнал Гарта - выбритого, причёсанного, в новых, с иголочки, кожаных штанах и зелёной рубахе. Магистр удивился, не представляя зачем норду могла понадобиться женская одежда. Подойдя ближе, он деликатно кашлянул, привлекая внимание Саблезуба.
- Может, уступишь? По знакомству, так сказать. - Бретон указал на мантию в руках наемника.
- Тебе-то она на что? - Саблезуб повернулся к собеседнику, и в голове против воли заиграло "Шрам на морде, взгляд горящий...", - Пусть Беата носит. Размер вроде подходящий, да?
Гарт рассмотрел мантию на вытянутых руках.
- Да, подходящий. - Адриан придирчиво рассмотрел понравившуюся вещь и остался удовлетворен. - И именно для Беаты я и собираюсь ее купить.
- По моей вине она ходит скамп знает в чём, значит мне и покупать, - отрезал Гарт, доставая новенький, туго набитый кошель.
- Она пока еще моя дочь, и я способен ее одеть. - Бретон тоже потянулся за деньгами. И хоть стремление Саблезуба он находил вполне обоснованным и логичным, Магистру было сложно позволить норду тратиться.
- Она моя женщина, и теперь это моя обязанность - содержать её, - Гарт, не уступая, уже отсчитывал нужную сумму. Торговка с умилением следила за диалогом, не решаясь вклиниться и предложить что-нибудь ещё. Адриан так не удивлялся с тех самых пор, как… Скамп, да он никогда прежде не был так шокирован!
- Это с каких пор? – Он не отставал в подсчете монет, но руки предательски тряслись – так сильно ученого поразили слова Саблезуба.
- Уж четвёртый день как, - невозмутимо прикинул наёмник и поскорей звякнул монетами о прилавок. Торговка тут же смахнула их в свой ларец, молчаливо признавая победу норда.
Магистр поджал губы, но он был уже не мальчик, чтобы торговаться и перебивать цену.
- Ааа... Четыре дня... - Протянул он. - Ну тогда все ясно. У нас, правда, дней пять обычно ждут. Нет, ты мне скажи, это все серьезно? - Адриан внимательно посмотрел на Гарта.
Интонации Магистра задели норда даже сильнее, чем сами слова. Мужчина всем телом повернулся к собеседнику и даже немного склонил голову к Адриану, понижая голос. Любопытная торговка едва не перегнулась через прилавок, чтобы хоть что-нибудь расслышать.
- Послушай сюда, бретон, я скажу тебе как мужчина мужчине. Я уже давно не пацан. У меня и в мыслях не было с ней спать. Но раз уж так случилось, я остаюсь с ней. Нравится тебе это или нет. Я предлагал ей уехать с тобой в Сиродил. Она отказалась. Больше я не буду возвращаться к этой теме.
- Мне эти разговоры настоиграли не меньше. - Скрипнул зубами Адриан. - И я разрешаю ей остаться только потому, что иначе она сбежит - а это уже может повлечь гораздо большую беду. Но при всем при этом я хочу быть уверен, что ты не бросишь ее. - Он вздохнул и, словно извиняясь, продолжил. - Пойми меня правильно, я не хочу каким-либо образом задеть тебя, но ведь я совершенно не знаю, что ты за человек, и мне остается лишь надеяться, что Беата в тебе не ошиблась.
- Да будет тебе мёдом растекаться! Мы с тобой оба понимаем, что я ей не подхожу. Ни с какого бока. И сколько бы мы тут не стояли и не мазали друг друга соплями и клятвами, я не стану моложе, а Беата останется бретонкой со своей скамповой магией, - Гарт поднял брови и посмотрел куда-то в пустоту поверх головы Адриана, - О чём ты вообще думал, отпуская её в Скайрим с этим балаганом? Что они на руках отнесут её на раскопки и будут пылинки с неё сдувать? Впрочем, ладно, это не моё дело. Но мне категорически не нравится, что ты оставил её одну в таверне с парой имперских молокососов. Я иду туда... папаша... - норд саркастически хмыкнул, отворачиваясь.
- Что ж, раз уж за растекания принимаешь нормальное отношение... - Развел руками бретон, направляясь следом, говорил он спокойно и сдержано, несмотря на то, что поучения Саблезуба его порядком достали. - Между прочим, эти "молокососы" сделают на раз-два такого как ты. И да, это и впрямь не твое дело - почему Беате не место было в Сиродииле. Существовали бы альтернативы, я бы естественно не отдал бы ее на поруки эльфу.  - Магистру захотелось поддеть собеседника отсутствием собственных детей, что не дает права сыпать советами, но это желание заглушила кромольная мысль, от которой начало мутить, что сей факт Гарт может исправить с Беатой. Адриан нахмурился и постарался выкинуть это из головы. - Ладно, сейчас не об этом. Надо найти способ избавить мою дочь от наруча, и желательно, быстрее, чем ехать в Аванчнзел за ключом.
Наёмник шагал к таверне, пропуская мимо ушей половину слов идущего позади Адриана. Магистр начинал казаться ему страшным занудой. "Маги" - презрительно подумал Гарт. Когда бретон заговорил о наруче, Саблезуб поморщился и, достав из нагрудного кармана пару отмычек, показал их Адриану через плечо, не снижая скорости.
- Я был у кузнеца. Он предложил разбить браслет с помощью клина и молота, - норд хихикнул под нос, - я решил попробовать сохранить твоей дочери руку.
- Как это мило с твоей стороны, - фыркнул Магистр, - может, ты еще и сам умеешь обращаться с этими штуками?
- Немного, - кивнул Гарт, не заботясь о том, что прослывёт ещё и взломщиком, - В любом случае, это лучше, чем ничего.

// снимаем наруч совместными усилиями)

В таверне стало значительно легче дышать. Куда-то испарились одноглазый наёмник и его протеже - бард, а вслед за ними рассосалась и шумная публика. Свободные столики в этот послеобеденный час, призывно блестели начищенными поверхностями, но Гарта, после сытного угощения в доме клиентки, они не интересовали. Наёмник спешил наверх - в комнаты. Беата оставалась на попечении двоих имперских сопляков, и, хотя мужчину и успокоила тишина полупустой таверны, Саблезубу хотелось бы своими глазами убедиться, что с его женщиной всё в порядке.
На втором этаже тишина была не столь плотной и умиротворяющей. Из всех комнат постояльцы присутствовали лишь в одной, но то были ученики Магистра с его непоседливой дочерью, неудивительно, что в их комнате угадывалась странная активность: оттуда были слышны глухие удары и звонкий девичий смех. Левый верхний угол деревянной двери украшало небольшое инеевое пятно, от которого тянули лапки тонкие ледяные паутинки, когда же мужчины приблизились, дверь едва заметно дрогнула, а замочная скважина выплюнула струйку дыма, из комнаты потянуло гарью. Все это вызвало очередной взрыв хохота и улюлюканье молодых магов. Гарт скривился, став на мгновение похожим на Кислого Эда, и протянул ладонь к ручке двери. Та оказалась настолько горячей, что наёмник обжёг палец и, ругнувшись, громко постучал в дверь кулаком.
С другой стороны все резко стихло, даже атронахи, вызванные для демонстрации и забавы, прекратили бой и разошлись по разным углам восстановиться перед очередным заходом.
- Ой, это, наверно, за мной! - Воскликнула Беата, выскакивая из-за парней и кидаясь к двери.
- Тихо ты! А вдруг нет? - Шикнул Розен, перехватывая ее за руку и вернул колдунью к себе за спину. - Или вдруг, это и правда за тобой, но не тот, кто ты думаешь? - Он переглянулся с Беллзом, свернувшем выставленный на время битвы оберег, и получив утвердительный кивок, строго спросил.  - Чего надо?
- Свинью без зада! - ворчливо брякнул Гарт из-за двери, - Открывай!
- Я же говорила - это за мной. - Проворчала Беата и, локтями распихнув магов, подошла к двери и распахнула ее, широко улыбаясь. Она тоже не сразу узнала Гарта, но была приятно удивлена его облагороженным видом. - Привет! А мы как раз закончили.
Но атронахи за спиной девушки так не считали: над ее головой пролетел огненный шар и, почти сразу в обратную сторону пронесся сгусток холода. Элементальные создания начали, было, вновь сближаться, но, повинуясь воле Магистра, пошли мелкой рябью, стали полупрозрачными и бесследно покинули этот план, вернувшись в Обливион.
- Эй! Мой же почти победил! - Возмущенно воскликнул Розен, раздосадованный буквально растворившейся в воздухе победой.
- Вам следовало оставить игры дома. - Строго одернул Адриан. Дело в том, что подобная забава - бой между призванными существами - была широко распространенна среди магов школы Колдовства и очень ими любима. Почти каждый день в Аквариуме устраивались бои, вреда они не причиняли, но учителей изрядно раздражали.
- Это была не игра, а наглядная демонстрация способностей ледяного и огненного атронахов... - Попытался оправдаться покрасневший Беллз.
- Ладно, - махнул рукой бретон, - но, если что - я вас предупредил.
Тем временем, Гарт позволил Беате повиснуть на своей шее.
- Опять ты ерундой занимаешься, - пробормотал он, недовольно глядя на стены, отмеченные подпалинами и пятнами инея, - Хотите пожар устроить... Ладно, об этом потом, - наёмник вручил чародейке свёрток, - Вот новая одежда. Надеюсь, тебе больше никогда не придётся ходить в этом безобразии, - он щекотно ткнул девушку пальцем в голый живот и обернулся к Магистру, - Бретон! Выгоняй своих пацанов, дадим твоей дочери переодеться.
На имперцев Саблезуб вообще не обращал внимания, говоря о них так, будто они были стадом овец, принадлежащим Адриану. Те же, в свою очередь, молча протиснулись в коридор. Розен, правда, хотел высказаться, что это их комната, но благоразумно передумал.
- Ничем я не занимаюсь, - фыркнула колдунья, забирая мантию, и опустила глаза, - я пока не могу, как бы ни хотелось...
Норд, грешным делом, подумал, что лучше бы Беате навсегда остаться с наручем на руке, но устыдился, припомнив её помощь в битве с Эдом, и молча вышел в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Пока девушка переодевалась, Магистр о чём-то говорил с ребятами, а Гарт держался от них на расстоянии, подпирая стену со скучающей миной на лице. Предстояло решить проблему злосчастного Увисова браслета, и тогда завтра можно будет выдвигаться в Ратвил... Снова... Да хоть в Обливион, лишь бы подальше от города, где на каждом углу о нём поют песенки, и от компании мага-зануды и двух его прихвостней.
Колдунья недолго провозилась с новым одеянием, несмотря на мешающий наруч, и уже через десять минут красовалась в синей мантии. Прав был Адриан - этот цвет просто идеально ей подходил, подчеркивая глаза, да и размер оказался в самый раз.
- А вы уже знаете, что с этим делать? - Беата переводила взгляд со своего мужчины на отца, закатывая рукав мантии.
Адриан промолчал, оставляя Саблезубу право самому рассказать о выбранном им способе решения проблемы. Гарт вздохнул, доставая отмычки.
- Если не получится, поеду на раскопки и сниму ключ с шеи красноглазого ублюдка. Вместе с головой, - мужчина взял Беату за руку и примерился отмычкой к замку.
Магистр коротко хмыкнул себе под нос, уводя учеников в другую комнату, - этот норд может сколько угодно строить планы, но против когорты Нароса у него шансов нет, даже один Увис обведет вокруг пальца человека, полагающегося исключительно на оружие. Так что, если кому и ехать в случае неудачи в Аванчнзел, то это ему - Адриану. Беате же было все равно кто туда поедет, лишится ли данмер вместе с ключом и жизни, лишь бы был результат. Колдунья больше надеялась, что ехать все-таки не придется, и способностей взломщика у Гарта хватит на древний рабский наруч: ей уже смертельно надоело быть обыкновенной беспомощной девчонкой и хотелось собственноручно спалить культистские шмотки.

Поначалу, замок казался до того простым, что Гарт пожалел о том, что купил отмычки - с ним словно и вилкой можно было совладать. Но, через пару минут, услышав короткий "хрясь" и обнаружив в руке обломанную железку, Гарт нахмурился и взялся за дело со всей серьёзностью. Он усадил свою маленькую женщину к столику, разместился напротив и заставил Беату вытянуть руку с наручем на ровной поверхности, а свободной рукой - прижимать капризную железку к столу, чтобы зафиксировать. Сорок минут прошли в напряжённом молчании, нарушаемом лишь скрипом отмычек и тяжёлым дыханием сосредоточенного наёмника. Беате они показались вечностью - язык так и чесался о чём-нибудь поболтать, а руки затекли и болели, но Саблезуб всё не сдавался, упрямо стиснув зубы и ковыряя металлическим крючком в замке. К концу часа у него было уже четыре сломанных отмычки и океан готового прорваться наружу раздражения. В дверях появился было Беллз, посланный спросить, как идут дела, но Гарт зарычал, и юноша счёл разумным удалиться. Через два часа последняя отмычка приказала долго жить, и норд в сердцах вонзил её обломившимся концом в столешницу. Надо уметь признавать поражение, - подумал он.
- Я сдаюсь. Это выше моих сил.
Успевшая задремать Беата встрепенулась и с наслаждением начала разминать онемевшие руки.
- Мда, эльфы, особенно темные, знают толк в замках. - Адриан появился так внезапно, словно ждал под дверью, когда же Саблезуб опустит руки. - Впрочем, неудивительно: на протяжении веков в Морровинде процветало рабство. Но сейчас не об этом. Придется, видимо, навестить коллег...
Деликатное покашливание за спиной, заставило Магистра обернуться.
- Не придётся, - тихим покорным голосом сообщил незаметно вернувшийся в таверну Дантон Ферье, и протянул Адриану ключ. Маг был грязен с дороги, и выглядел весьма помятым, - Тем более, что навещать уже некого... Они мертвы. Все...
Адриан взял заветный ключ и, кинув его Гарту, вернулся к Ферье.
- Мертвы? Все? Но как? - Магистр недоуменно нахмурился и невольно покосился в сторону Саблезуба. "Нет, вряд ли бы он стал... Да и ключ бы наверняка прихватил, а не мучался тут с отмычками..." - осадил себя бретон.
- Увиса я нашёл на дороге, в нескольких километрах от города. Бандитские стрелы. А остальные... в Аванчнзеле случился обвал... там паровые центурионы... я видел господина Нароса... вернее то, что от него осталось... - Ферье пытался описать увиденное на раскопках, но не мог подобрать слов. И хотя его потрясение было неподдельным, бретон продолжал говорить своим тихим ровным голосом, - Иными словами, там будто сам Обливион разверзся.
Гарт, тем временем, вставил ключ в измученный отмычками наруч, и повернул, освобождая, наконец, Беату от ненавистного ржавого железа. Рука сразу стала лёгкой, и энергия потекла по венам, плавно возвращаясь к чародейке. Саблезуб ощутил лёгкую вибрацию воздуха, исходящую от девушки, и недовольно покосился на редкие искорки непроизвольно срывающиеся с её пальцев. Но этот взгляд волновал сейчас бретонку меньше всего, она и новость о гибели коллег, казалось, пропустила мимо ушей. Беата демонстративно хрустнула пальцами и пропустила между ладоней несколько маленьких молний, усыпав колени и пол ворохом крошечных белесых искорок. Вместе с маной к ней словно возвращалась жизнь, отчасти это было так - ведь юная колдунья не мыслила себя без магии, и эти сутки стали для нее ужасным испытанием. Теперь же на ее щеках играл румянец, глаза сияли, а губы растянулись в счастливой улыбке, казавшейся такой неуместной при напряженном молчании магов. "Ничего, еще пара часов и резерв восстановится, тогда и займусь атронахами" - беззаботно размышляла Беата, сщелкивая с пальца очередную искру.
- Паровые центурионы... - Повторил Магистр за Ферье, будто пытаясь представить, что с человеком могут сделать эти машины. - Вся экспедиция погибла... - Адриан задумчиво пощипал себя за подбородок. Все эти раскопки - вообще не его дело, но если Дантон вернется раньше, он может наговорить лишнего Архимагистру. - Ты теперь едешь назад в Сиродиил?
- Я ещё не решил, - бесцветно ответил бретон, и добавил после короткой паузы, - Честно говоря, я ещё даже не задумывался об этом. Магистр... Господин Нарос погиб, и я единственный, если не считать вашей дочери, кто выжил из этой экспедиции... Приказывайте. Я могу доставить отчёт, если угодно...
Дантон казался каким-то потерянным. Оно и понятно - с гибелью непосредственного руководства, он вдруг оказался сам по себе. И отличаясь по жизни некой пассивной инертностью, продолжал плыть по течению, рассчитывая, что куда-нибудь оно его да выкинет.
Гарту была безразлична судьба мага, но норд был бы рад, если бы в его окружении магов становилось меньше, а не больше, поэтому, прежде, чем Адриан успел открыть рот, наёмник бесцеремонно ввернул пару слов:
- Проваливай в Сиродил, пока я не отправил тебя к коллегам.
Однако, сказано это было скорее ворчливо, чем угрожающе, и Ферье вежливо улыбнулся недружелюбной фразе, будто наёмник пошутил. Магистр беззлобно покосился на мужчину и возвел глаза к небу. Он поразмыслил еще пару секунд: вроде и Беата говорила, что как раз Ферье к ней нормально относился, да и он водил знакомство с необходимым Адриану "объектом"...
- Ладно, Дантон, - вздохнув, сказал бретон, - пойдем вниз, обсудим дальнейшее сотрудничество, так сказать. - Он развернуся и зашагал к лестнице, жестом пригласив мага следовать за собой. - Говорят, ты знаешь Гестора...

// Раздвоенная совместка))

// Пчела и Жало. Общий зал.

- Да, мы знакомы, - Ферье, немного воодушевлённый ответом Магистра, попытался припомнить Финиса Гестора, спускаясь по лестнице вслед за Адрианом, - Кто-то даже говорил, что я на него похож...
- Даже так... - Хмыкнул бретон, выбирая куда бы присесть. День уже клонился к закату, и большинство жителей, закончив дела, пришли пропустить по кружечке-другой черноверескового меда или чего покрепче, расслабиться да и просто посплетничать, оставив незанятыми только пару столов. Магистр направился в дальний угол, радуясь, что среди присутствующих не мелькнула каштановая шевелюра знакомого барда. Пристроившись в полумраке закутка, Адриан сцепил руки на столе и обратился к Ферье.
- Ну и насколько хорошо вы знакомы? - Поинтересовался он с целью определить, пригодится ли ему бывший наросов маг.
- Достаточно близко, - нейтрально ответил Дантон, усаживаясь напротив, - Мы вместе работали одно время... Знаете, исследования материи, формулы связей между элементами... Проект заглох, и наши пути разошлись. Мы ещё год вели переписку, скорее личного характера, чем научного, но потом и она прервалась. Я поступил в подчинение господина Нароса, и среди постоянных экспедиций... сами понимаете, не до переписок.
- Что ж, понятно... - Адриану понравился ответ собеседника в части "достаточно близко" - Я-то с ним не виделся со времен университета. Как бы мне выйти на контакт? В смысле, чтобы пообщаться с ним... доверительно, скажем так.
- Насколько мне известно, Финис - человек занятой, - Ферье погладил залысину, - Но я уверен, он вас охотно примет. Я мог бы дать более точный ответ, если бы понимал... эээ... суть вашего дела.  Вас интересуют его последние исследования?
Магистр поджал губы - он пока не решил, стоит ли посвящать Дантона в эту самую суть, но пока, видимо, стоит повременить.
- Может быть, может быть... А над чем он сейчас работает?
- Ничего серьёзного, насколько мне известно, - лицо Дантона выразило крайнее смущение из-за неспособности помочь, - По крайней мере, нет ничего, что бы он афишировал. Но... дайте время, и я разузнаю всё в деталях.
- Поедешь со мной и разузнаешь. - Адриан не доверял бретону настолько, чтобы отпускать того одного. Да и не стоило ставить все на исследования Гестора, как на причину беспокойства, хотя, чем скамп не шутит? - Но, должен заранее предупредить, информация, скорее всего, будет строго конфиденциальной, а ее полезность и достоверность напрямую скажутся на твоей карьере, негоже, чтобы она завяла со смертью Нароса.
Ферье не стал напоминать, что Адриан обещал разрушить эту карьеру до основания собственными руками, и выдавил на лицо благодарную улыбку.
- Я к вашим услугам, Магистр.
- Если все пойдет как надо, мы выедем уже завтра утром. Будь готов. А то я итак потерял много времени. - Он поморщился, словно от зубной боли, припомнив причины задержки.
Словно услышав его мысли, за соседним столиком, где собралась подвыпившая компания, начали почти душевно запевать про "взгляд на женское тело". Адриан, как и Гарт, чувствовал, что в этом городе им всем не будет ни дня без нервотрёпки.
- Как вам будет угодно, - Ферье поднялся, и вежливо кивнул, - Доброй ночи, Магистр.
- Доброй, - отрешенно отозвался уже погруженный в свои мысли бретон.
Но обдумать предстоящий путь в одиночестве ему не дали как из-под земли появившиеся ученики, которые не решались подойти в присутствии Дантона.
- Магистр, это правда? Правда, что Нарос и все... ну, мертвы? - Осторожно спросил Розен.
- Да, это правда, - ответил Адриан, поднимая на парня усталый взгляд.
- И что теперь будет? - Беллз тоже был озабочен случившимся.
- Что будет? А ничего. Ситуация ужасная, не спорю, но мы тут по другому делу, которое, кстати, уже заждалось, когда же мы за него возьмемся. Дантон Ферье нам в этом поможет, а потом мы все вернемся домой.
- Все вместе? - Переспросил темноволосый имперец. - И Беата?
- У Беаты тут свои дела, - отрезал ученый. - И вообще, марш спать - мы выезжаем завтра утром.
- Как скажете, Магистр.
Ученики не затянули с выполнением приказа и исчезли так же быстро, как и появились. Адриан также не стал засиживаться и, прихватив бутылку местного меда - помянуть коллег, пошел наверх.

//Пчела и Жало. Комнаты.

Наёмник проводил колдунов неприязненным взглядом и вновь повернулся к Беате. Девушка ожила, словно засыхающий цветок после дождя. Но её улыбка и безразличие к мучительной смерти коллег заставляли насторожиться. Пусть некоторые из них и были достойны презрения, они провели с бретонкой не один день в совместных странствиях. Гарт опять вспомнил смерть Кислого Эда - плохого человека, но всё же единственного друга, и не понимал, как Искорка может относиться к гибели экспедиции с подобным равнодушием. Она ударялась в слёзы от каждого его неосторожного слова, от каждой царапины... А теперь просто улыбается и играет со своими скамповыми молниями! Норд холодно взглянул на чародейку, не говоря ни слова.
- А, может, стоит оставить наруч себе? Вдруг пригодиться, не думаю, что Увис будет возражать... - Бретонка осеклась, не выдержав презрения во взгляде Гарта, это было сродни попаданию в капкан двух ледяных призраков - таким жутким холодом от него веяло. - Постой, так это правда? Что они все...
Беата изменилась в лице и побледнела, она и вправду пропустила большую часть разговора, наслаждаясь вновь обретенной магией.
- Если плюгавый не врёт, - Гарт перевёл тяжёлый взгляд на Розена и Беллза, мнущихся в дверях. Юноши пропустили всё самое интересное, и только сейчас имели возможность узнать, чем закончились попытки взломать наруч.
Но освобожденная колдунья почему-то не выглядела счастливой...
- Что-то случилось? - Участливо поинтересовался блондин.
- Ферье вернулся. - Севшим голосом отозвалась девушка, глядя в одну точку. - Он принес ключ. И новость. Вся экспедиция погибла. Дантон с отцом сейчас внизу.
Она махнула рукой в сторону лестницы, и парни, поняв мягкий посыл, прикрыли за собой дверь.
- Скамп... - Беата встала со стула и принялась расхаживать по комнате, но только ветра нагнала, не приведя мысли в порядок. - Как же так?.. Что, по его словам, там произошло? - она остановилась и, резко развернувшись, вперилась взглядом в норда, будто он имел ко всему отношение.
- Ты сама слышала, - хмуро отозвался Гарт, направляясь к двери, - Все круги Обливиона. Пойду, выпью.
Колдунья рухнула на стул и принялась раскачиваться из стороны в сторону, запустив пальцы в волосы. Она пока не могла полностью осознать случившееся.
- Они же не заслужили такого! Не заслужили... - На норда она внимания не обращала, смотря в стенку перед собой. - Никто не заслужил...
Саблезуб вернулся очень быстро, не прошло и пары минут. Беата ещё сидела за столом, схватившись за голову, когда перед её носом опустилась добрая бутылка Черноверескового.
- Мой совет. Наберись, как следует, и ложись спать. Утром будет легче.
Гарт немного оттаял, видя, что новость, хоть и с опозданием, но всё же достучалась до сердца девушки. Свою бутылку ядрёного Хённинга он держал в руках, но не спешил к ней прикладываться, о чём-то сосредоточенно размышляя. Бретонка тоже не спешила "набираться", и хоть эта перспектива ей слегка претила, в ней что-то было... Колдунья встала из-за стола и подошла к окну.
- Это я виновата... - Тихо проговорила она, глядя сквозь мутноватое стекло, как Массер выкарабкивается из-за гор. - То есть, не то чтобы виновата, просто... Просто я желала им смерти, понимаешь, желала! - В ее голосе отчетливо слышалась горечь. - Это уже не первый случай... Я, наверно, ужасна... В отчаянном порыве эмоций мечтаю о чьей-либо смерти, а потом...
Беата все-таки не выдержала, и слезы покатились по ее щекам. Мужчина, со вздохом, приблизился к бретонке и нежно приобнял дрожащие плечи.
- Знаешь, я не умею утешать... Но одно могу сказать точно - ты ни в чём не виновата, Искорка...
Собственные слова застревали у Саблезуба в горле... "Ты не виновата"... Что ещё можно сказать? Нужно ли что-то ещё? Гарту было достаточно лишь этих слов, когда он сидел на дороге, со стрелой в плече, над телами жены и дочери.... целую жизнь назад... И был человек, который сказал их. "Ты не виноват", и словно гора с плеч... Теперь и этого человека нет, и остаётся только повторять самому себе "Ты не виноват"... А кто виноват? Зачем вообще искать виноватого? Так сложилось. Проглоти, утрись и живи дальше... Мужчина сделал большой глоток мёда и занюхал рукавом. Новенькая рубаха пахла чистой шерстью.
- Ты прав... может быть... а может быть, и нет... Что теперь гадать?.. - Беата вытерла глаза тыльной стороной ладони, но тоска продолжала сжимать ее сердце. Девушка взялась-таки за бутылку, принесенную для нее Саблезубом, и, морщась, заставила себя опустошить ее на четверть. Передернувшись, она продолжила, вновь глядя в бездну ночного неба. - А ведь я могла быть там. Да что там "могла"... Я должна была быть там. Скампов Ратвил отвел от беды, вот смешно, если ради того, чтобы самому забрать мою жизнь, - она грустно усмехнулась. - А еще ты мог вернуть меня в экспедицию... Да уж, лучше жизнь тут, чем смерть там... Но это лишний повод ни о чем не жалеть.
- Никому ты ничего не должна, - тихо ответил наёмник, - Ни отцу, ни мне, ни самой смерти. Ложись спать, малышка. Завтра отправляемся. Конюх вряд ли снова одолжит мне лошадей, но я что-нибудь придумаю. А пока надо хорошенько выспаться.
- Не знаю, смогу ли я вообще заснуть, я даже глаза закрывать боюсь. - Она развернулась к мужчине и прижалась к его груди. - Боюсь, что это все меня так просто не оставит...
- Оставит... - Гарт успокаивающе погладил её по спине, - Есть вещи и пострашнее призраков. Уж тебе-то, знатоку Обливиона, это должно быть известно.
Саблезуб улыбнулся тёплой отеческой улыбкой.
- С порождениямя Обливиона я хотя бы знаю как бороться. А с этим... - колдунья грустно покачала головой. - Но если ты говоришь, что оставит, я поверю тебе.
Беата обвила руками шею норда, заглядывая ему в глаза. Тот погладил её по щеке, отводя от лица выбившиеся пряди волос. Она ещё так молода... ни одна беда не сможет долго тяготить её горячую душу. А Гарт просто сделает всё, что в его силах, чтобы облегчить тяжёлый момент. Он растворился в её тоскливых синих глазах, медленно осознавая, насколько дорог ему стал их любящий заплаканный взгляд. Склоняясь к её лицу, мужчина наслаждался краткими мгновениями, во время которых девушка прикрывала глаза и тянулась губами к его губам. И вот, уже упиваясь исступлённой нежностью поцелуя, наёмник услышал, как скрипнула, открываясь, дверь.

- Что же там могло... - вошедший Беллз замер в дверях и выдохнул окончание фразы, - произойти...
Шедший следом и погруженный в свои мысли Розен врезался в спину товарища, но поднял глаза прежде, чем разразиться руганью. Его брови удивленно поползли вверх от лицезрения развернувшейся картины. Прокомментировать ему не дал блондин, который резко развернулся, невнятно пробормотав что-то неодобрительное себе под нос, и бросился прочь из комнаты, задев плечом имперца.
- Кхм... Мы сейчас вернемся. - Бросил он и, развернувшись на пятках, зашагал вслед за Беллзом.
Нашел он его на улице, юноша стоял, облокотившись на ограждение и низко опустив голову. Розен мягко тронул его за плечо.
- Нет, ты мне скажи, что она в нем нашла?! - Со злой обидой в голосе спросил Беллз, обернувшись.
- Откуда мне знать? - Развел руками имперец. - Вот я бы на ее месте, не раздумывая, выбрал бы тебя. Хотя... - он изобразил напряженную работу мысли и хихикнул, - Я бы наверное себя выбрал, я же просто неотразим. Ладно, шучу.
- Тебе бы только посмеяться. Тут такое происходит, а ты зубы скалишь, - сквозь зубы проговорил блондин.
- Прекрати истерику. - Осадил собеседника Розен, поморщившись. - Ничего такого не происходит. Ты как будто Беату не знаешь - ей это скоро надоест.
- Боюсь, как бы ей не надоело слишком поздно, если вообще надоест...
- Ну, по крайней мере, этот норд лучше того мага, ты понимаешь, о ком я.
- Понимаю, - вздохнул Беллз, - и вот поэтому ей может и не надоест.
- Ох, ну и что из этого? - Устало спросил Розен, проведя ладонью по лицу. - Ты сейчас можешь только выкинуть всю дурь из головы, что я тебе настоятельно советую сделать. И пошли спать - нам завтра предстоит долгий путь.
- Давай немного повременим, чтобы...- Беллз не закончил, но все было итак ясно.
Друзья потоптались на улице еще несколько минут, вернувшись к теме погибшей экспедиции.
Наверху же Беата и не подозревала, что заставила Беллза терзаться ревностью и обидой. Она была зла на юношей, пришедших в неподходящий момент, хотя, понимала, что должна злиться на себя, забывшую, в чьей комнате они находятся. По крайней мере Гарт явно озадачился этой проблемой.
- Пойдём, я провожу тебя... в твою комнату, - наёмник усмехнулся.
Возле двери комнаты Беаты он остановился, и поцеловав девушку в висок, попрощался:
- Спокойной ночи, Искорка. Я снял комнату напротив, и если что-нибудь случится - я буду там.
- Спокойной ночи, - отозвалась бретонка, закрывая дверь.
Она окинула свою пустую комнату грустным взглядом и, устало вздохнув, принялась стаскивать мантию. Оказавшись под одеялом, колдунья постаралась выкинуть из головы мысли о погибших коллегах, думая о возлюбленном. Она прикрыла глаза, вспоминая его теплые объятья и мягкие губы, разве она могла вспомнить тогда о хозяевах комнаты? Конечно, нет - в руках Саблезуба Беата забывала обо всем, и весь ее мир в такие моменты заключался в любимом мужчине. И сейчас она, блаженно улыбаясь, предавалась мечтам, плавно проваливаясь в сон.

... Факел в ее руке нервно задрожал, но выжил, продолжая освещать проложенные вдоль коридора трубы из непонятного древнего металла и струйки пара, поминутно вырывающиеся из стыков. Запястье снова украшал рабский наруч, заставляя беспомощную колдунью вздрагивать на каждый гулкий удар скрытого в глубине двемерского механизма. Наконец, она оказалась в небольшой зале, мрак разгоняла тусклая лампа, стоявшая на столе, за которым вполоборота сидел хозяин наруча. Данмер уронил голову на грудь и, похоже, дремал над разложенной перед ним горой фолиантов.
- Увис, - громко обратилась к магу Беата, ускоряя шаг, - отдайте мне уже ключ! Как я без магии, тут ведь может быть опасно... ой!
На каменном полу было что-то разлито, и невнимательная бретонка растянулась прямо в липкой луже. Ее факелу повезло откатиться на незаляпанный участок пола, и пламя осветило непонятную субстанцию, на которой поскользнулась Беата. Темнобордовая лужа тянулась от стола, и судя по всему, это была кровь, местами загустевшая, местами запекшаяся коричневой коркой... Внезапно Увис начал заваливаться набок, словно от легкого толчка. Колдунья в ужасе выкатила глаза и отпрянула назад - у данмера отсутствовала половина тела, а на остатках лица застыло скорее удивление, нежели страх. То, что раньше было Атином Увисом, ее коллегой, с отвратительным чавканьем приземлилось на пол, увеличивая кровавое пятно. Беата закричала и постаралась подняться, но все время поскальзывалась. Новая мантия уже насквозь пропиталась эльфийской кровью, и бурые пятна были даже на лице девушки, которая, плача, доползла до факела и сумела-таки встать на ноги. Бретонка развернулась к выходу, и на нее уставились семь абсолютно одинаковых арок, зияющих темнотой. И она не знала, откуда пришла...
В одном из проемов мелькнуло движение, и вскоре из-под покрова мрака, волоча ногу с торчащим сквозь штанину обломком кости, вышел Нарос. Он был залит кровью не меньше девушки, разница лишь в том, что своей.
- Вернулась... - Прошипел он, и даже бульканье в разорванном горле не мешало разобрать слова. - А у меня тут кое-что есть для тебя, - данмер осклабился, показывая неизменно желтые зубы, и полез в мешок, который притащил с собой.
Интуиция Беаты не предсказывала ничего хорошего, но чародейка не могла отвести взгляд, заворожено наблюдая, как Нарос за волосы достает чью-то голову. Когда эльф развернул ее лицом, у бретонки перехватило дыхание - на нее уставились остекленелые и как никогда бесцветные глаза Гарта.
- Здесь он уже сдох, - вяло протянул из соседнего прохода бретон, в котором, несмотря на обезображенное лицо и висевшую обгоревшими ошметками кожу, колдунья с ужасом узнала своего бывшего любовника. Он же продолжал, гадко ухмыляясь перекошенным ртом. - Там, в реальности, он тоже скоро сдохнет... Если ты сама не убьешь его раньше.
Все стены залы внезапно стали арками, в каждой из которых стояли ее коллеги, в крови, со страшными увечьями: у кого-то отсутствовали конечности, кто-то придерживал собственные внутренности, а кто-то и вовсе вынужден был стоять спиной из-за вывернутой шеи... И все они жутко смеялись утробным смехом, который сотрясал сами своды двемерского города...

- Заткните пасти! - Крикнула в пустую комнату Беата, вырываясь из кошмара.
Несколько секунд ей понадобилось, чтобы осознать, что она по-прежнему в таверне, и все случившееся - отвратительный сон. Девушку все еще била мелкая дрожь, а тело было покрыто холодным липким потом. Она закуталась в одеяло, но так и не смогла заставить себя вновь сомкнуть веки. Тогда колдунья, понимая, что не может сейчас оставаться одна, завернулась поплотнее в теплую ткань и на цыпочках пересекла коридор. Она поскреблась в дверь Гарта, надеясь, что мужчина еще не спит.

// третий совместный постельник веснящих Гартоманок) Фейерверк) И страдания Беллза за авторством Мары.

Книжка была совсем простой, и читал наёмник скверно - по слогам, шевеля губами, но какое-то странное удовольствие в этом процессе всё же находил. Желтоватые страницы приятно хрустели под пальцами в свете тусклой переносной лампы с сальной свечой внутри. Услышав возню за своей дверью, Саблезуб в мгновение ока оказался на ногах. Он предполагал, что девушка будет плохо спать сегодня, а потому сам решил вовсе не ложиться. Открыв дверь, и обнаружив за ней закутанную в одеяло и с огромными испуганными глазами Беату, Гарт понял, что не ошибся в своих предположениях.
- Кошмары? - спросил он, пропуская девушку и запирая за ней дверь на ключ.
- Ужасные, - ответила бретонка, усаживаясь на кровать. - Они... Они все пришли ко мне. И грозили придти за тобой...
- Ну, за меня ты можешь не волноваться, - улыбнулся он, - Я ни тебя, ни себя не дам в обиду каким-то дохлым магам, - Гарт мягко уложил девушку, заботливо поправляя сползающее одеяло, а сам подобрал брошенную книжку и сел на кровать у ног Беаты, прислонившись спиной к стене, - Спи, малышка. Я постерегу твой сон.
Мужчина раскрыл томик там, где закончил читать, ориентируясь на загнутый уголок страницы. Беата медленно успокаивалась, наблюдая за наёмником. Она, конечно, не сомневалась, что он будет при ней на страже, но все-таки от ночных кошмаров Гарт защитить не мог, а вот подаренные им положительные эмоции - могли, жаль сам Саблезуб был на них скуп. Вместо предложенного мёда и сна, девушке хотелось забыться в его объятьях, отдаться ему, как в последний раз, чтобы его тепло растопило в сердце лёд страха и вины. Она пару раз демонстративно вздохнула, в надежде привлечь внимание, но тот был увлечен своим занятием и даже не глянул на бретонку. Девушка приподнялась, не заботясь о сползающем одеяле, и приблизилась к наёмнику с лёгкой хитроватой улыбкой. Тот перевернул страницу, погружённый в повествование.
- Неужели книжка интересней меня? – лукаво спросила колдунья, решительно забираясь к Гарту на колени. Наёмник растерялся, вернувшись в реальность и обнаружив, что ничем не прикрытая бретонка, сидящая на нём, обвивает руками его шею.
- Ты... что делаешь? - спросил он, и уже намеревался прочитать Беате лекцию о пристойном поведении, когда поцелуй заставил его замолчать. Что же...  недурной способ отвлечься от грустных мыслей, - подумал норд. Осторожно вытащив книжку, зажатую между их телами, он собирался положить её на стоящий рядом с кроватью комод, но в следующее мгновение просто разжал пальцы, чтобы скорее сомкнуть их на девичьей ляжке. Твёрдый переплёт громко стукнул об пол и обиженно шваркнул страницами. Бретонка задрожала, когда теплые руки Саблезуба вцепились в ее тело, скользя по спине и сжимая бедра. Она, не отрываясь от поцелуя, пробежала тонкими пальчиками по его рубашке, расстегивая пуговицы.
- Бесстыдница, - выдохнул Гарт, наклоняясь вперёд и касаясь губами ключицы девушки, пока та нетерпеливо спускала рубаху с его плеч.
Два чёрно-синих озера желания смотрели на норда не отрываясь, обжигали его, заставляя сердце сбиваться с ритма. Кровь закипела в жилах, гоня все мысли к хрупкому силуэту обнаженной девушки на его коленях, с кожей такой гладкой, что огонь светильника течёт по ней золотыми бликами, и такой нежной, словно готовой растаять под пальцами. Беата запрокинула голову и со стоном выдохнула, когда норд припал к ее шее в горячем поцелуе. Она сама была поражена разбушевавшимся в ней океаном страсти, заставившим ее приподняться на коленях и резко прижать расслабленного мужчину к стене, вдавливая ладони в его широкие плечи.
- Пусть так... - ее прерывистое дыхание защекотало ухо Гарта, а хриплый шепот рвал тишину. - Я ведь никому ничего не должна...
Русые волосы мягким водопадом рассыпались по плечам наемника, закрыв от его взгляда комнату, оставляя перед глазами только лицо влюбленной бретонки с расширенными зрачками и припухшими от поцелуев губами, цвета сочной малины. Колдунья, не теряя времени даром, уже взялась освобождать наемника и от брюк - совсем как пару ночей назад в прибежище культистов.
- Да… - сипло согласился норд, стискивая девушку в медвежьих объятьях и приподнимая над собой, чтобы в порыве грубоватой восхищённой нежности посмотреть на неё снизу вверх. Ему показалось, что этот момент стоит несравнимо больше, чем вся пролитая за неё кровь, даже похабные песенки, которые про них теперь сочиняют, и не боялся того, что утреннее похмелье разорвёт в клочья это сладкое ощущение. Тонкие пальцы Беаты спустились, дрожа и перебирая по деревянной поверхности стены, и зарылись в седеющих волосах наёмника. Он медленно опустил её, чувствуя, как тело скользит по телу, и поцелуем заглушил зарождающийся на губах девушки стон.
Стена холодила и тёрла лопатки, ладони текли по выгибающейся гладкой спине, и жар, нестерпимый, безудержный, непреодолимый, повис в воздухе вокруг двух упивающихся друг другом тел. Двух людей, таких непохожих, но сейчас одинаково сходящих с ума от наслаждения, чувствуя друг друга настолько остро, что теряли грань, отделяющую одного человека от другого. 
Мужчина осторожно закрыл ладонью рот Беаты, чтобы едва не переходящие на крик стоны девушки не разбудили спящих за стеной магов, но сам едва сдерживал рвущееся из груди рычание, задыхаясь от удовольствия. Его мышцы играли под кожей, напрягаясь в такт судорожным движениям бретонки, в кружащем голову исступлённом ритме. Колдунья никогда не испытывала ничего подобного. Её захлёстывали обжигающие упругие волны, и уносили куда-то в бесконечность. Белые искры посыпались у неё из закатившихся глаз и из-под ногтей, конвульсивно царапающих стену. Статическое электричество заставляло волосы подниматься в воздух, липнуть к плечам, и между двумя влажно блестящими телами то и дело возникали трескучие разряды. Запахло гарью – простыня начала тлеть, но тут же погасла, оставив едкий след дыма в воздухе.
Приведя в порядок горизонт и дыхание, Гарт крепче прижал к себе безвольно обмякшую девушку и, покосившись на испещрившие простынь маленькие обгорелые дырочки, попытался хрипло пошутить:
- Кажется, я рано снял с тебя наруч…
- Ради тебя я готова надевать его хоть каждую ночь. - Тяжелое дыхание вырывалось у нее из груди, Беата продолжала сжимать ногами торс мужчины и, положив голову ему на плечо, еле шевелила губами, собирая соленые капельки пота с его шеи. - Я люблю тебя...
Ставшее давно очевидным признание прозвучало чуть слышно и казалось, что его заглушило гулко стучавшее сердце. Гарт ничего не ответил, только поцеловал её. Бережно, чувственно, словно пытаясь извиниться за отсутствие взаимности. Впрочем, наёмник чувствовал к бретонке привязанность настолько сильную и тёплую, что это вполне можно было назвать любовью.
Мужчина осторожно опустил девушку на кровать и с наслаждением вытер мокрое лицо подпаленной простынёй. Прохладная постель приятно остужала разгоряченное тело, постепенно возвращая с небес. Беата только сейчас обратила внимание на еще витавший в воздухе запах гари и темные штрихи на подпаленных досках стены. Она поняла, чьих это рук дело...
- Все нормально? - смущенно спросила бретонка. - Я не всегда могу себя контролировать...
- Ну… - добродушно протянул наёмник, укрывая девушку одеялом и вытягиваясь рядом с ней, - Я даже немного жалею, что мы не сожгли эту скампову таверну. И весь город заодно...
Он приобнял Беату тяжёлой рукой, и придвинув бретонку поближе к себе, уткнулся носом ей в макушку. Её наэлектризованные волосы тут же, потрескивая, облепили его лицо.
- Искорка… - прошептал, засыпая, Саблезуб.
А она улыбалась, закрыв глаза, и уже не боялась кошмаров: ни один призрак не посмеет заглянуть к ней в эту ночь. Беата чувствовала себя по-настоящему счастливой, и неважно что было, что будет - прошлое забыто, будущее сокрыто, значение имеет лишь то, что сейчас. Она с наслаждением окунулась в безмятежную пелену сна.

//тем временем, в соседней комнате.

Теплые волны Абессинского моря слизывали с берега следы и с тихим шелестом возвращались обратно. Закатное солнце проложило золотую дорожку прямо от ног сидевшей у кромки воды парочки до горизонта, который в этот вечер казался особенно близким. И даже ветер не смел тревожить молодых людей, поглощенных друг другом.
От осознания, что эта девочка наконец-то перестала бежать на край света за любовью, а присмотрелась к тому, кто всегда был рядом с ней, у Беллза сладко щемило сердце. В ответ на его ласку Беата постанывала, кусая губы, и шептала слова любви...
Юноша все бы отдал, лишь бы это длилось вечно, но одна нахальная волна накрыла его с головой и утянула прочь, не дав в последний раз поцеловать любимую.
В реальности его ждало колючее одеяло и посапывание Розена на соседней койке, от сна остались лишь приглушенные стоны. Блондин проморгался, но звуки никуда не делись, и тогда он понял, что доносятся они из-за стены. Голос Беаты он бы узнал из тысячи... Беллз в отчаянии заскрипел зубами - нетрудно было догадаться, что там происходит, и кто там вместе с девушкой, о которой вот уже сколько лет он мог лишь грезить. Колдунья же, как назло, застонала громче, в исступлении царапая деревянную стену. Имперцу пришлось закусить край одеяла, чтобы не взвыть от досады. Как же он сейчас ненавидел этого неотесанного наемника, который не стоит и мизинца дочери Магистра! Как же нестерпимо ему хотелось как следует шандарахнуть по стене, так, чтоб кулаки вкровь разбить, или раскрошить об нее стоящий рядом табурет, только бы они прекратили это! Но юноша прекрасно знал, что ничего поделать не может, и собственное бессилие жутко злило. Ему осталось только накрыть голову подушкой мучительно пытаться не думать об услышанном.

Совместка. Если пролитые ранее сопли коробили читателя, продолжать следует с осторожностью…

// Комната Гарта. Беата и Гарт

Солнце, только-только продравшее глаза, лениво карабкалось вверх, нагло заглядывая в окна и наблюдая за возней сонных людей. Лазурь была настолько чистой и ровной, словно кто-то натянул на небо холст и покрыл его эмалью, сбрызнув по углам редкими силуэтами птиц. Денек обещал быть чудесным - теплым и погожим.
Сверкая золотом, пылинки кружились в танце в косых лучах набиравшего силу светила, положивших тенью силуэт рамы на пол комнаты Гарта. Эти лучи скользили по лицу просыпающейся Беаты, запутываясь в ресницах и играя бликами на разметавшихся по подушке волосах. Девушка не стала сразу открывать глаза, в темноте возвращаясь к сегодняшней ночи и Гарту, подарившему ей самые прекрасные на свете моменты. Воспоминания не смазались сном и были такими яркими, что заставляли трепетать. А как сладко было уснуть в его объятьях и проснуться в его руках, таких теплых и родных... Колдунья, наконец, разомкнула веки и нежно залюбовалась своим мужчиной. Она наслаждалась их хрупкой полусонной идиллией, ласково поглаживая широкое плечо наемника. Бретонка потянулась к его лицу и аккуратно, невесомо коснулась его губ. Гарт вздрогнул, выдернутый из сна, и посмотрел на девушку мутными глазами.
- Доброе утро, - сонно пробормотал он, поворачиваясь на другой бок, и перед лицом Беаты оказались только спутанные красновато-каштановые волосы затылка наёмника, ещё не тронутые сединой, и его широкая спина. Девушка презрительно фыркнула, всколыхнув пряди его волос.
- Ну и ладно, - чуть слышно пробурчала она и улыбнулась, - лишь бы просыпаться с тобой...
Колдунья прижалась к Саблезубу щекой, слушая его дыхание. Тот постепенно стряхивал с себя сонливость, протирая глаза, зевая и потягиваясь. Он как никогда чудесно выспался сегодня, и отличное настроение не портило даже то обстоятельство, что за прожжённое постельное бельё придётся доплачивать Кираве. Девушка, что прижималась сейчас к его спине... Что же, всё-таки, между ними происходит? Ведь всё не так, как в пресловутой песне... Люди любят высмеивать чужие слабости, но неужели Беата всего лишь - его слабость? Саму же девушку нюансы их отношений не волновали - она не признавала полутонов и давно уже определилась в своих чувствах, ни разу им не изменив, что бы не получала в ответ.
Она села на кровати и потянулась, выгибая спину.
- Кажется, моя мантия осталась в другой комнате, - смущенно улыбаясь, сказала она, обернувшись через плечо.
Мужчина залюбовался линией её талии и бедра в лучах утреннего солнца, и даже не сразу вник в смысл сказанного, сонно отрывая голову от подушки и целуя Беату под лопатку.
- Я сейчас схожу за ней, - пообещал он, не торопясь, однако, вставать и одеваться, - Как спалось?
- Просто чудесно... - оборачиваясь, нежно ответила бретонка и оперлась на руку, склоняя голову набок и заглядывая норду в глаза, слегка щурясь от солнца, - всегда бы так...
Он задумчиво смерил её взглядом, будто прикидывая свои возможности.
- Как-то неправильно всё это... - рассеянно сообщил наёмник, протягивая руку и нежно убирая пушистые пряди волос с обнажённого плеча девушки, - Я бы даже сказал, некрасиво...
Грустно вздохнув, она опустила ресницы. Неужели он опять начнет говорить, что они слишком разные и совершенно друг другу не подходят, что ей лучше уехать с отцом и сохранить в памяти лишь хорошие воспоминания...
- Что ты имеешь ввиду? - Тихо спросила Беата, поднимая взгляд. Ей показалось, что даже солнце потускнело.
- Ну... - тёплая мозолистая ладонь и томный взгляд наёмника сползли с плеча девушки, на её грудь, - Мне следовало бы жениться на тебе, прежде чем... - мужчина не договорил, притягивая девушку к себе и прижимаясь губами к её шее. Беата даже не сразу поняла смысл сказанного, тая от его прикосновений. Откровенно говоря, бретонка и не думала пока о замужестве, но все равно была безмерно счастлива.
- Ты серьезно? - прошептала она, дрожа от горячего дыхания Гарта на своей шее.
Тот немного опешил. Он брякнул о свадьбе просто так, к слову, а девушка, кажется, решила, что он делает ей предложение. Он немного отстранился, заглядывая в горящие синие глаза, и подумал... А почему бы и нет? Он всё равно не сможет её оставить теперь, после всего, что между ними произошло, не говоря уже о том, что связывало их нечто гораздо большее, чем просто страсть.
- Да, - спокойно ответил он, не задумываясь о том, что знает бретонку всего неделю. Будто от близости с юной колдуньей он сам становился двадцатилетним беззаботным юношей.
- Тогда я согласна! - Беата обвила руками шею Гарта и впилась в его губы сладким поцелуем, повалив на подушку.
Норд от души улыбнулся, отстраняя от себя счастливую девушку. Сегодня он, пожалуй, мог бы до вечера проваляться с ней в кровати, любуясь молодостью и красотой тела колдуньи, но из коридора уже доносились шаги и голоса, а дела ждали своей очереди, нетерпеливые к капризам человеческих душ.
- Пойду, принесу тебе мантию, - Гарт натянул штаны и крепко поцеловав Беату на прощанье, вышел из комнаты.

// Комната Гарта. Беата, Беллз и немного Розена.

Выспавшийся и уже умытый Розен подавился песенкой, еще вчера сорвавшей столько оваций, когда Саблезуб, широким жестом распахнув дверь, больно приложил парня, не удостоив того и взглядом.
- Вас тут что, сквозь стены смотреть не учат? Или хотя бы извиняться?- проворчал юноша, заходя к себе. Беллз сидел на кровати, бледный, с синяками под глазами, и тер виски. Розен не удержался и весело спросил. - Ну как, хорошо отоспался?
- Отоспимся в гробах, - угрюмо ответил блондин. - А я выспался. Да.
- Ну и ладненько. Есть-то будешь?
- Спрашиваешь? - он посмотрел на товарища, будто тот сморозил жуткую глупость.
- Тогда принеси и мне, - засмеялся имперец, потирая ушибленный локоть. - Понимаешь, я бы и сам сходил, но у меня травма: меня наш знакомый норд чуть дверью не расплющил!
- Значит, он куда-то пошел, и она сейчас одна... - пробормотал себе под нос Беллз, вскакивая с кровати и выбегая в коридор, задев товарища.
- Нет, ну что за народ! - Всплеснул руками снова пострадавший Розен. - Второй раз за утро! Глаза протри, прежде чем куда-либо идти!
Он выглянул из комнаты, но Беллза в коридоре не было, только хлопнула соседняя дверь, а из-за стенки раздался девичий вскрик.
Опаньки, а подружка-то неплохо развлекается - подумал Розен, он так же, как и Беллз ночью, сразу догадался, чем занимались в соседней комнате дочь Магистра и Гарт Саблезуб.

Беата сидела, привалившись спиной к стене и блаженно закрыв глаза, мечтала и даже не думала, что кто-то, кроме Гарта, заглянет в комнату, поэтому была лишь слегка прикрыта волосами. И Беллз, так внезапно ворвавшийся, сперва замер на пороге, завороженный красотой обнаженной девушки. Утреннее солнце разливало золото по ее коже, будто та светилась изнутри, хрупкий силуэт казался таким прекрасным и неземным, что хотелось взять колдунью и спрятать от целого мира, прежде чем он загонит ее в свои грязные рамки. Юноша, который стеснялся смотреть на нее даже в культистской одежде, покраснел до корней волос.
Дверь, которую резко распахнул имперец, стукнулась о стенку и вернулась на место, буквально втолкнув его в комнату.
- Что-то случилось? - Беата поспешно заворачивалась в одеяло, встревоженно глядя на бесцеремонного друга.
Беллз тяжело дышал, кровь прилила к его лицу и стучала в висках, мысли путались, носясь вокруг случайно увиденной картины. Он неуверенно сделал шаг к ней, но не знал, как себя вести. Наверно, впервые в жизни Беллзу приходилось самому принимать решение, брать на себя ответственность за это решение, а не идти на поводу у ситуации, родителей, Розена или той же Беаты. Так и не ответив, он кинулся к кровати и упал на колени перед девушкой, схватив ее за руки и покрывая их лихорадочными поцелуями.
- Зачем? Зачем тебе этот наемник? Он же недостоин тебя! Он ничего не сможет тебе дать! - Блондин судорожно шептал, заглядывая в синие глаза.
- Что?.. Что ты делаешь? Прекрати! - Разозлилась бретонка и вырвала ставшие влажными от поцелуев руки.
- Но почему? - Голос Беллза дрогнул, и юноша в отчаянии уткнулся в неприкрытые колени бретонки.
Ощущение ее гладкой теплой кожи под дрожащими ладонями и в такой близости от трепетных губ затуманило рассудок, заставив руки имперца поползти вверх. Беате пришлось оттолкнуть терявшего контроль блондина, пока тот окончательно не распустился.
- Почему ты не замечаешь то, что у тебя под носом? - прерывисто, чуть не плача, зашептал Беллз, отпрянув назад. - Почему ты смотришь, но не видишь?!
Колдунья была напугана поведением ученика отца и никак не могла взять в толк, о чем же идет речь.
Тем временем, стоявший в коридоре Розен услышал невнятную болтовню товарища и с досадой хлопнул себя по лбу: неужели этот придурок не понимает, что Гарт его прихлопнет, если застанет у себя? Парень просунул голову в дверь, увидел прикрывающуюся девушку, недоуменно глядевшую на стоящего перед ней на коленях Беллза, и нахмурился еще сильней.
- Ты что творишь, идиот?! Кстати, доброе утречко, Беатка, - он кивнул бретонке и вернулся к имперцу. - Ты не получал, что ли, давно? Ну так знай - голову тебе точно открутят за такие выходки. Давай, живо выметайся отсюда!
Беллз вцепился в свои волосы, словно хотел таким образом вытащить дельные мысли.
- Мне нужно пять минут. - Твердо и внятно проговорил он. - Всего пять минут.
- Пеняй на себя! - Бросил напоследок Розен. Он захлопнул за собой дверь и привалился к ней, устало проведя ладонью по лицу. Ох, конечно он прикроет этого непутевого блондина... а для чего еще нужны друзья?
Беата же воспользовалась паузой и обратилась к юноше.
- Беллз, что случилось? - она аккуратно убрала упавшие на лоб кудри, цвета спелого льна, заглядывая в глаза друга.
- Случилось! Что ты делаешь? Зачем? - Его взгляд горел, губы подрагивали, а румянец пятнами стекал с лица. - Не понимаешь, о чем я? О нем! Я говорю о нем, об этом норде, скамп бы его побрал! Ты же его знаешь без году неделя, а уже... уже... А на меня даже внимание не обращаешь!
Колдунья усилием воли заставила себя проигнорировать упоминания Гарта и попыталась успокоить блондина, взяв его лицо в свои руки.
- Ну что ты... Ты же мой друг, конечно, я обращаю на тебя внимание, даже наверно больше чем на остальных.
- Друг... - повторил он, горько усмехнувшись, и вцепился в ее ладонь, исступленно прижимая к своей щеке. - А если мне этого мало?
Он с вызовом посмотрел в такие любимые глаза, не находя в них и намека на взаимность.

// Комната Беаты. Адриан и Гарт.

Магистр проснулся рано и успел почти все подготовить к отъезду. Он разбудил своих учеников и, пока они будут собираться, решил заглянуть к дочери - попрощаться. Когда на трижды повторенный стук никто так и не отозвался, Адриан взялся за ручку двери и, обнаружив что та незаперта, вошел в комнату, которая, к его удивлению, была пуста. Тогда бретон рассудил, что Беата, скорее всего, вышла умыться, и присел на кровать, на которой почему-то отсутствовало одеяло, ожидая возвращения колдуньи. Его блуждающий взгляд зацепился за висевшую на стуле мантию, ту самую, которую он присмотрел, а Саблезуб купил, ту самую, в которой должна была быть Беата, если ей вздумается куда-либо выходить. Мужчина, нахмурившись, подошел к стулу и взял в руки одежду, будто проверял, не обманывают ли его глаза. От размышлений его отвлек скрип открываемой двери, заставивший обернуться. На пороге стоял Гарт, босой и без рубашки, норд явно не собирался на улицу, также Адриан приметил, что наемник даже не удосужился постучать, в отличие от него самого, отца между прочим. Магистр приподнял брови, но не нашелся что сказать.
Гарт гулко шмыгнул носом, и поднял руку в приветственном жесте.
- Доброго утра, папаша, - он не хотел нарываться на ссору с будущим тестем таким фамильярным обращением, но никто не удосужился представить мужчин друг другу, и наёмник понятия не имел, как обращаться к Адриану, кроме как "бретон" или "папаша", - Я за мантией...
- Доброго, сынок, - съязвил Магистр.
Тоже мне, "папаша" - недовольно думал бретон - сам еще недавно пел, что уже не пацан, а острит, будто дерзкий юнец...
- Она будет тебе мала... - продолжил, было, Адриан, но тут его осенила догадка (до которой даже собственные ученики дошли быстрее) - То есть, да, конечно, держи... я как-то сразу и не понял, зачем... скамп... - он скрипнул зубами, стараясь не думать о том, о чем, собственно, не думать не получалось. - Да, пусть она оденется...
- Не надо на меня так смотреть! - норд даже немного смутился, принимая мантию и вертя её в руках, не решаясь так просто уйти, - Беату мучили кошмары, и она не хотела оставаться в одиночестве.
Гарт говорил мягко, хотя никто и не требовал у него оправдываться за прошедшую ночь, но между строк легко можно было прочитать: "Когда ей плохо, она идёт ко мне, а не к тебе. Я ей нужнее, чем отец, сбагривший её в экспедицию за тридевять земель"
- А как мне на тебя смотреть? - Удивился Магистр и ответил на невысказанный укор, - И вообще, она - молодая девушка, неудивительно, что первым делом она бежит не к отцу.
- Ну... - Гарт присел на кровать, разглаживая на коленях мантию, - полагаю, можешь смотреть на меня, как на зятя.
- Не стоит так шутить, - хрипло попросил резко побледневший Адриан.
Саблезуб горько ухмыльнулся, сжимая в руках синюю ткань. Не было смысла скрывать от Магистра тот факт, что скоро они с Гартом породнятся... Кто бы сказал наёмнику, сидящему за кружкой пива в Айварстедской таверне, что в ближайшем будущем он свяжет себя брачными узами с юной бретонской колдуньей, тот треснул бы от смеха... Теперь всё было как-то не смешно. Норд сидел задумчивый напротив бледного Адриана, готового, казалось, потерять сознание от таких новостей, и подбирал слова. Ничего себе, задачка... Мужчина никогда не был силён в красноречии.
- Я не шучу. Беата приняла моё предложение. После завтрака я пойду в храм договариваться о дате. Надеюсь, ты понимаешь, почему я это делаю...
"Может, хоть он тебе объяснит, почему" - ужалил наёмника внутренний голос.
- Как-то не очень хорошо я понимаю. Извращенное чувство долга, быть может? Только не надо говорить, что у тебя чувства к моей дочери... - бретон задумчиво потер лоб. - Хотя, я наверное теперь ничему не удивлюсь...
Ситуация, конечно, та еще... Магистр всегда представлял на месте Гарта, как избранника Беаты, кого-то более образованного, воспитанного, бретонистого, молодого, кого-то более... другого. Единственное сходство ожидания и реальности - любовь колдуньи. Пожалуй, этот факт был важнее всяких внешних и внутренних параметров.
- Она дорога мне, - глядя в стену ответил Гарт, и не солгал ни Адриану, ни самому себе, - Её жизнь куда дороже моей собственной, и я, поди не дурак, понимаю это, так что можешь не волноваться больше за свою дочь, - мужчина взглянул на собеседника, и нерешительное взволнованное лицо Магистра развеселило его, - Представляю, что ты думаешь обо мне, после всех этих песенок и... - Саблезуб махнул рукой, вспомнив, в каком виде он был, впервые представ перед Адрианом, - Присядь, бретон... Я расскажу тебе одну историю... про глупого наёмника и непоседливую колдунью...

// Комната Гарта. Беата и Беллз.

- Мало? - удивилась Беата. - Чего же ты от меня ждешь?
Имперец немного стушевался - он не был готов прямо сказать о своих чувствах, надеясь, что девушка сама все осознает, проникнется и кинется к нему на шею. Но та была ослеплена собственным счастьем, она не понимала, как кто-то может страдать в такой прекрасный день, когда у нее все так чудесно, казалось, и целый мир полон радости, и нет в нем места несчастьям. Таким был ее мир, а мир юноши, стоявшего на коленях перед любимой, летел в черную пропасть, раз за разом разбиваясь о камни.
Беллз ждал действий от колдуньи, как, впрочем, это всегда и было. Влюбившись, он ни на шаг не отходил от Беаты, ловил каждое слово, каждый взгляд, все надеялся, что она поймет, но сам ничего не делал. А сегодня его решимости хватило, чтобы ворваться в комнату бретонки, но почему-то не хватало теперь, чтобы признаться.
- Милая, - нежно прошептал блондин, гладя колдунью тыльной стороной ладони по щеке. - Я ведь все для тебя сделаю, все, что ни пожелаешь. Ты только будь со мной...
Она легонько отстранилась, аккуратно убирая его руку от своего лица. Все происходящее Беате решительно не нравилось. Не нравился и взгляд, неистовый, умоляющий, преданный... Взгляд, сковывающий, стискивающий сердце отчаянным чувством вины...
- Но я не могу, ты же знаешь. - Мягко ответила Беата. - Я остаюсь здесь, еду в Ратвил...
- Так едем вместе! - с жаром воскликнул юноша. - Поедем куда хочешь!
- Нет, Беллз, ты не понял. У нас разные пути. Не знаю даже, когда еще нам доведется встретиться. Я должна...
- Не должна, - перебил он, - если это мешает быть с мной, то ничего ты не должна.
- Я не буду с тобой. - Колдунья бережно, словно извиняясь, вытащила свою руку из его объятий. - Я уже с другим. Я люблю Гарта.
Беата поняла-таки к чему ведет ее друг и решила пресечь это как можно скорее, не смягчая, не давая ложных надежд - так будет лучше для всех, а для Беллза - в первую очередь. Забавно получается: бретонка точно также заглядывала в глаза Саблезубу в той пещере...
- Любишь... - еле шевеля губами, шептал блондин. - Любишь... Ты его неделю знаешь. Тебе, вероятно, кажется...

// Комната Беаты. Гарт, Адриан и Ферье.

Гарт рассказывал Адриану о том, как случайный контракт изменил его жизнь. Мужчина не скрывал того, что по началу был не слишком вежлив с Беатой, вынуждая девушку написать документ. Не утаил и того, в каких грубых выражениях убеждал девушку одуматься, когда та начала испытывать чувства к наёмнику, а воплощение этих чувств становилось всё бесстыднее и навязчивей. История о том, как складывались отношения норда и бретонки выходила довольно театральной, и печаль по этому поводу отчётливо читалась на лице Саблезуба. Ведя рассказ, он, как обычно, начал перемежать свою речь забористыми поговорками и ядрёными словечками, от которых высокообразованного Магистра мутило. Однако, вся ситуация открылась Адриану с новой стороны, заставляя по иному взглянуть на наёмника. Внезапный стук в дверь перебил Гарта на полуслове. Вошёл, напрочь позабытый Адрианом, Дантон Ферье. Немного сонный и равнодушный, как обычно.
- Прошу прощения, Магистр, - кивнул мужчина, любопытно поглядывая на собеседника Адриана, - Я едва было не решил, что вы уехали без меня, когда обнаружил вашу комнату пустой. Но ваш ученик меня успокоил. Могу я узнать, что помешало нашему своевременному отбытию? - Ферье вперился взглядом в недовольное лицо Гарта, решив, что причиной задержки явился наёмник, и обратился к нему, - Кстати... сударь, ученик Магистра Розен уже некоторое время не отходит от двери вашего номера. Ждёт вашего возвращения, должно быть...
Саблезуб недоумённо свёл брови. Он понятия не имел, что от него нужно имперским щенкам, и их именами интересовался ещё меньше, чем именем Магистра или этого лысоватого хлыща. Который из них Розен? Белобрысый или хамоватый? Скамп с ними... Гарт внезапно вспомнил, что в его комнате находится Беата, и решительно вышел в коридор, забрасывая на плечо злополучную мантию.

// Коридор. Гарт и Розен.

Прошли обещанные Беллзом пять минут, а потом еще пять... и так раз пять. Розен подпирал стены, изнывая от скуки. В комнате напротив о чем-то разговаривали Магистр с Гартом, но подслушивать их было неудобно, поэтому имперец устроился у двери, за которой его друг рисковал быть убитым, если он, Розен, его не прикроет. Парень все же надеялся, что ему не придется демонстрировать свой талант оратора, и Беллз успеет наговориться до прихода Саблезуба. Тем не менее, он размышлял, накручивая на палец прядь темнокаштановых волос, что бы такое выдать, чтобы и правдоподобно было, и блондин сумел улизнуть. Занятый мыслительным процессом маг уставился в стену, словно смотрел на невидимый сквозь нее горизонт, его лицо приобрело одухотворенное выражение (впрочем, оно становилось таким, даже если Розен думал о ерунде), и пробегай мимо какая-нибудь впечатлительная девица, она обязательно предложила бы симпатичному юноше прогуляться до более удобных для раздумий мест. Но Дантон Ферье не был девицей. Он резко вернул Розена в реальность, хлопнув дверью пустой комнаты Адриана. На вопросительный взгляд бретона парень махнул рукой в сторону комнаты Беаты. Когда же до него дошло, что Ферье вполне мог "прогнать" Гарта, было уже поздно - наемник распахнул дверь и вышел в коридор. Розен сразу же растерял все заготовленные на подобный случай варианты и, как бы случайно задев пяткой дверь, кинулся вперед, споткнулся и чуть не растянулся перед нордом.
- Беллз?! - Вскрикнул он, восстановив равновесие. - Неужели этого паршивца и тут нет?
Имперец преградил Гарту путь, заглядывая тому через плечо. Наёмник смерил юношу взглядом.
- Потерял что-то? - с нажимом спросил Саблезуб, безуспешно пытаясь обойти Розена стороной.
Тот растерялся, забегал глазами, силясь придумать нечто стоящее.
- Ээммм... - сурово сдвинувший брови норд, нависший грозной скалой, уверенности не добавлял, но имперец пустился импровизировать, не спеша освобождать проход. - Да! Потерял! Беллз куда-то подевался!
- И с чего тебе вздумалось искать его в моей комнате? - Саблезуб напрягся, вспомнив, слова Ферье о том, что этот нахальный пацан долго вертелся у двери.
- Я не... - начал Розен, но осекся: спорить сейчас не лучший вариант. - Я не его там искал, а вас.
- Ну вот он я. Чего надо? - Гарт сложил руки на груди, ожидая ответа, но чуть не уронил мантию. Вспомнив, что Беата уже долгое время вынуждена сидеть в его комнате без одежды, пока вокруг шныряют имперские юнцы, мужчина решительно сдвинул Розена с дороги, - Сейчас вернусь.

// Комната Гарта. Гарт, Беата и Беллз.

- Ты думай, что говоришь. "Кажется"... - Колдунью задели слова Беллза, да и его поведение начинало раздражать. - Думаю, тебе лучше уйти.
Беате было тяжело прогонять его - все же девушка любила блондина, пусть, как друга, но любила и желала ему счастья, как жаль, что это счастье он видел в ней.
- Дай мне хотя бы шанс! - отчаянно воскликнул Беллз, вцепившись в край кровати так, что костяшки пальцев побелели.
- Прости... - грустно ответила бретонка, качая головой. - Ты давно опоздал.
- Я ведь люблю тебя... - прошептал он, искренне веря, что этот факт обязательно все изменит.
Признание больно ударило Беату, несмотря на его очевидность. Она вздохнула и уже собралась объяснить, что к чему, но ее прервал карауливший в коридоре, стукнув по двери и проорав имя блондина. Вскоре за дверью послышался недовольный голос Гарта.
- О, нет... - колдунья побледнела и, прикинув в уме, зашипела на Беллза. - Быстро лезь под кровать!
- Но там же грязно, - заартачился юноша, - и мне нечего бояться.
- Ну пожалуйста, он ведь убьет тебя! - взмолилась она, пытаясь запихнуть сопротивляющегося имперца под ковать. - Ради меня!
Последний аргумент возымел действие, и Беллз, пробурчав что-то себе под нос, полез в пыль. Беата одернула простынь, свесив ту до пола, чтобы ненароком не выдать присутствие друга. Поправив одеяло и натянув улыбку, она встречала Гарта, сидя, как ни в чем не бывало. Наёмник захлопнул за собой дверь и виновато улыбнулся, подходя к кровати.
- Прости, что так долго, Искорка, - мужчина протянул бретонке мантию, - Я наткнулся на твоего отца, и мы... поговорили немного.
- О чем? - поперхнувшись, спросила девушка.
- О тебе, конечно... вернее, о нас... - мужчина присел рядом с Беатой, - Я сказал ему, что сделал тебе предложение. Он молодец... стойко перенёс новость, - Гарт усмехнулся, разглядывая свою невесту и не подозревая о том, какая буря эмоций сейчас кипит под кроватью, в сантиметре от его ботинок. Беллз лежал в ошметках грязи и пыли, деля подкроватное пространство с засохшими объедками и трупиком мыши. Но это мало его волновало, особенно после ужасного известия о свадьбе. Мир рухнул, а в ушах зазвенели осколки разбитых надежд. Юноша затаился, не дыша, и странное оцепенение сковало его, заморозив даже мысли.
- Так это же хорошо, - промурлыкала колдунья, обнимая Саблезуба, и почти забыв о распластавшемся под кроватью друге, только что признававшемся ей в любви. Одеяло сползло с её груди, и Гарт, в приливе какой-то томной расслабленной нежности, прижал девушку к себе, покрывая её шею и плечо лёгкими, едва уловимыми поцелуями. За дверью ждал Розен, но наёмник решил, что имперец может и подождать. Беата откинула голову назад, промычав что-то ласковое. Она гладила широкие плечи любимого и тоже думала, что имперец может и подождать. Гарт отстранился с задумчивой улыбкой и ещё раз окинул довольным взглядом фигуру своей будущей жены.
- Одевайся, Искорка, - вымолвил он, с трудом выпуская бретонку из объятий, - Меня снаружи ждёт этот имперец, надо узнать, что ему от меня надо... А потом надо договориться со жрецом. Если хочешь, пойдём вместе...
- Я даже не знаю... - начала она, потягиваясь, но испуганно замолчала, прерванная подкроватным шорохом.
Годами скапливающаяся пыль уже давно щекотала Беллзу нос, имперец держался, как мог, но чувствовал, что силы на исходе. Зажав себе рот и нос, он все-таки чихнул, почти беззвучно, но глухо стукнувшись затылком о нависающую над ним кровать. Блондин замер, молясь, чтобы Гарт не придал значения посторонним звукам. Но Саблезуб, чьи чувства были отточены годами выживания в пустошах, не мог не заметить.
- Что это? - напрягся мужчина и потянул за край спущенной до пола простыни, собираясь заглянуть под кровать.
- Да, мышь наверное, - Беата перехватила его руку, - ничего особенного, тем более, нам уже надо идти...
Гарт недоверчиво посмотрел на руку своей невесты, сжимающей его запястье. Красноречие бретонки помогло глазам не забегать, а голосу - прозвучать уверенно, но этот жест... Чутьё редко подводило Саблезуба...
- Одевайся, - твёрдо повторил он, и ловко высвободив руку, опустился на одно колено рядом с кроватью.
Беата, обреченно вздохнув, скрылась в мантии, будто та могла ее защитить от предстоящего. А у Беллза под кроватью не было даже мнимой защиты, он со страхом наблюдал, как поднимается полог простыни...
- Какие жирные мыши у тебя под кроватью, Искорка, - стальным тоном прорычал норд, грубо сгребая Беллза за ворот и вытаскивая на свет, - Что этот опарыш тут делает? Эй, ты куда уставился сопляк? - Гарт резко отвернул имперца от одевающейся Беаты.
- Я... я... - заикался блондин, пытаясь придумать дельное оправдание. Он, как никогда, ненавидел наемника, так унизительно его сейчас трепавшего на глазах у бретонки.
- Я все объясню. - перебила его Беата. Говорила она спокойно, уверенно, без намека на оправдывание или нервозность, но внутри у нее все тряслось от страха за имперца. - Беллз заглянул перекинуться парой слов напоследок.
- И ты спрятала его от меня под кровать? - наёмник, казалось, сейчас расхохочется, - Ну дела... Так, пацан, давай, вали отсюда, пока я с тебя голову не снял, - Гарт, не церемонясь, подтолкнул юношу к двери, - А ты, Искорка, будь любезна, объяснись, - обернулся он к запутавшейся от волнения в мантии Беате, - Какого рожна ты пускаешь этих имперских проходимцев в спальню, и что за беседы ведёшь с ними... голышом... - Саблезубу, кажется, никогда ещё не было так смешно, но он заставлял себя сохранять сердитый вид, хотя  веселье, искрящееся в бесцветных глазах, выдавало его с головой.
Заметив это, колдунья и сама прыснула в кулак, осознавая всю абсурдность ситуации.
- Ну, во-первых, они мои друзья, а не кто попало, и пустила я всего одного Беллза, во-вторых, я прикрывалась, как могла. - Она улыбалась, расправляя складки на мантии. О предмете беседы с блондином бретонка предпочла умолчать.
А Беллз, угрюмо опустив голову, вышел в коридор, хлопнув дверью.
- Это не смешно! - возмутился Гарт веселью своей невесты, но тут же сам сотряс таверну раскатом душевного нордского хохота. Взяв себя в руки, он всё-таки попытался говорить серьёзно, - Ты осторожней с этими пронырами. Я не могу быть везде и сразу, если что-то вдруг случится...

//совместка. разминка после каникул)


// Коридор

На вышедшем из чужой комнаты Беллзе просто лица не было. В переносном смысле, хотя Розен ожидал, что будет в прямом. Отметив, что товарищ цел и невредим, юноша даже засомневался, а действительно ли Саблезуб был там, за дверью.
- Ну что, наговорился? - Скептически поинтересовался имперец, но блондин, буравя невидящим взглядом стену, прошел мимо и направился вниз. Он словно зомби двигался к цели, но окружающий мир не воспринимал абсолютно.
- Ну дела... - пробормотал Розен, ероша волосы на затылке. Похоже, произошло что-то из ряда вон выходящее, не иначе как их там посетил кто-то из лордов Даэдра, или из Восьми, или у Беллза в кои-то веке заклинание не вышло...
Ученик Магистра строил догадки, одна фантастичнее другой, когда глухо стукнула соседняя дверь.

// Комната Беаты.

Спустя несколько минут, Гарт, по своему обыкновению не постучав, опять объявился в комнате Беаты. Он вспомнил, что оборвался на полуслове, рассказывая будущему тестю историю их с колдуньей отношений. Адриан, как ни странно, всё ещё находился в комнате. Они с Дантоном обсуждали какой-то научный труд, вызвавший у них схожие эмоции, но резко замолчали при появлении норда.
- Вас, глубокоуважаемый, стучать не учили? - осведомился Ферье.
- Я тебе щас по голове твоей лысой настучу, - беззлобно огрызнулся Гарт. Он был в приподнятом настроении, а потому несколько рассеян, - Я вообще не к тебе пришёл, кочерыжка ты волшебная, а к... - наёмник указал на Адриана пальцем, так как до сих пор не знал его имени, - к Магистру, в общем.
- Что ж, в таком случае... - Объект интереса Гарта задумчиво почесал нос и обратился к коллеге, - Дантон, не могли бы вы нас оставить? А наш разговор вполне может подождать.
- Как вам будет угодно, Магистр, - Ферье покинул комнату, напоследок бросив на Гарта равнодушный взгляд. Вывести Дантона из себя было практически невозможно. Наёмник же довольно потёр руки, присаживаясь без приглашения на стул и бесцеремонно вытягивая ноги.
- Так вот, на чём я остановился?
- Остановился? - Адриан задумчиво вгляделся в угол. - А, к скампу, - махнул он рукой, - все уже итак ясно. И теперь грядет свадьба... Это уже точно?
- Гарт Саблезуб не бросает слов на ветер. Понимаю, что первое время жизнь со мной Беате мёдом не покажется, но за пару лет я, уж как-нибудь, и дом ей построю и всем чем надо обеспечу. Жизнь так сложилась, бретон. Теперь уж ни мне, ни тебе ничего не изменить, - наёмник миролюбиво посмотрел на собеседника, но вдруг нахмурился, - У меня просьба к тебе есть. Попридержи своих пацанов, хотя бы пока меня рядом нет. Вертятся возле Искорки, как комарьё, в спальню лезут без приглашения... Раз-два это ещё ничего, но если так и пойдёт - я терпеть не буду. Не дело это.
- Они с детства дружат, и я уверен, что ни Беллз, ни Розен не способны причинить Беате вред. - Магистр постарался, чтобы не прозвучало жестко. - Но если ты того хочешь, я с ними поговорю. Только не забывай, что она и сама может захотеть пообщаться с ребятами. А со спальней больше не повторится.
- Это всё, что я хотел услышать, - Гарт поднялся на ноги, - Что ж, время идёт, скоро уже обед, а я так до храма и не добрался. Пойду, потолкую с жрецом.

// Беата

Беата со счастливой улыбкой сидела на окне и заплетала косу. Подумать только, ее ждет свадьба с любимым, как же это здорово! И пусть представлялась она иначе: с большим белоснежным платьем, цветочными арками и певчими птицами, но вот так, спонтанно и стремительно, было вполне в стиле молодой колдуньи и приводило ее в восторг. Жалко, конечно, что мама осталась в Сиродииле... Но рядом есть отец, который все понимает и одобряет, друзья, которые... ммм... просто хорошие друзья. Бретонка отмахнулась от недавних воспоминаний и замечалась о будущей совместной жизни с Саблезубом. Девушка успела уже обзавестись Ратвильскими сокровищами, небольшим уютным особнячком и даже детьми в своих мыслях, когда с прической было покончено, и пушистая коса опустилась на спину. Беата одернула мантию и вышла из комнаты. Сперва она хотела заглянуть к ученикам Магистра, но оказавшись в коридоре, передумала и направилась к отцу.
Солнце пока обнимало другую сторону деревянной таверны, потому в комнате было не слишком светло, и пылинки не танцевали в косых лучах. В общем помещение не отличалось от ее комнаты или комнаты Гарта: такая же низкая кровать под шерстяным одеялом, грубый стол и стул, наверняка расшатанный. Только раскиданные бумаги выдавали наличие владельца-ученого. Адриан куда-то вышел, но судя по незапертой двери, собирался вскоре вернуться. Колдунья устроилась на стуле, не только расшатанном, но и скрипучим, и стала ждать. Сидеть без дела девушка не привыкла и принялась разглядывать лежащие перед ней на столе бумаги, которые оказались письмами, причем почерк был отнюдь не отцовский...
Верхнее письмо было кратким.
"Уважаемый коллега!
Твоё письмо насмешило меня. Я говорил тебе, Дантон, что скампы - не подходящие подопытные для наших экспериментов. Надеюсь, от твоей задницы хоть что-нибудь осталось. Может, прислать тебе лечебную мазь? Адель будет натирать тебя перед сном... Шучу, шучу, я знаю о ваших отношениях со старушкой Аделаидой.
Ладно, в ответ на твой вопрос о стабилизации потока... *две строчки сложных формул* Убедись сам - это намного логичней, чем та каляка-маляка, которую ты прислал мне. Обязательно напиши о результатах.
А у меня всё в порядке. Защитил свою последнюю работу на консилиуме, получил премию. Капуста в этом году огромная уродилась... жаловаться не на что.
Пиши чаще.
Гастон."
Из под верхнего письма заманчиво выглядывали другие исписанные листы. Беата поняла, что ошиблась дверью, и находится в комнате Дантона Ферье. Более того, колдунья сунула нос в чужую личную переписку и рискует попасть в неудобное положение, если хозяин комнаты сейчас вернётся.
Но искушение так велико... О чем же еще могут писать до безобразия равнодушному Ферье? Вдруг там найдутся любовные письма? Беата закусила губу и чуть ли не застонала вслух, но страх быть застуканной за таким, не делающим ей чести, занятием потихоньку отступал под натиском любопытства. Бретонка вздохнула и аккуратно потянула приглянувшийся лист за торчащий уголок, не забывая прислушиваться к шагам за дверью. Бумага была столь древней, что чернила почти стёрлись с её пожелтевшей поверхности. Торопливый почерк раскрывал секреты Школы Колдовства. Беата застыла над листком, открыв рот - многое из того, что ранее было ей непонятно, теперь встало на свои места. Колдунье тут же захотелось сотворить несколько заклинаний, но теперь, когда пришло понимание, практика могла подождать. Тем более, что бумаг было ещё много. Чародейка наскоро перебрала стопку. В основном - отрывки статей, научные наброски, разрозненные куски деловой переписки, но попадались и личные письма, если только в них содержались, как в первом, полезные заметки и формулы. Девушка уже не ожидала найти что-то по-настоящему интимное, когда её взгляд упал на небольшой потёртый конверт, на котором имя Дантона Ферье было выведено изящным женским почерком с завитушками. Беата совсем уже собралась заглянуть внутрь, как услышала в коридоре приближающиеся шаги. Сердце застучало сильнее, но колдунья не желала выпускать добычу из рук. Девушка быстро сунула письмо в карман, рассудив, что письмо лежало достаточно глубоко, чтобы не вызвать у адресата особого интереса. Шаги были уже совсем близко, когда Беата буквально в два прыжка оказалась у двери. Та распахнулась, едва не ударив бретонку по лбу. Хозяин комнаты застыл на пороге, увидев в своей комнате дочь Магистра. Он был несколько обескуражен таким визитом, но по его лицу заметить это было непросто.
- Беата, - кивнул чародейке мужчина, - чем обязан?
Холодные глаза Ферье осторожно ощупали девушку взглядом с головы до ног и медленно двинулись по комнате
- Простите, сэра, я искала отца, но судя по всему ошиблась комнатой, - ответила бретонка, виновато улыбаясь и задействуя все свое красноречие, - ведь они все одинаковы и снаружи, и внутри. Еще раз извините за вторжение.
Беата нетерпеливо глянула поверх плеча мужчины. Мысленно она уже была у себя и занималась письмом, которое сейчас, казалось, жгло карман. Ферье сделал шаг в сторону, пропуская посетительницу в коридор.

- бонус к эффекту магии.

// Продолжаем продолжать, так скзть. Совместными усилиями гоним бретонку в Ратвил.

// Комната Беаты.

Дверь в комнату колдуньи хлопнула, пожалуй, слишком звонко, но девушка не обратила на это внимания и облегченно выдохнула, наконец-то оказавшись внутри. Еще на несколько пунктов настроение подняла оставленная кем-то корзинка с едой. Беата придирчиво оглядела содержимое и выудила приличных размеров пирог, щедро начиненный яблочным вареньем. Колдунья залезла на кровать с ногами и аккуратно развернула трофейное письмо, стараясь не заляпать бумагу сладкими отпечатками. С первой же строчки обильно усыпанного завитушками почерка, Беата почувствовала, что читать будет интересно.
"Ферье, ты мерзавец!
Только для того я пишу тебе, чтобы сказать это! Ради тебя я отказалась от всего, что было мне дорого - от магии и науки. От друзей, от родных, от Имперского Города и всего, к чему привыкла. Я согласилась поселиться в этом отвратительном доме, в этом забытом Девятью Богами посёлке, а ты... у меня нет слов, чтобы описать, как я ненавижу тебя, твоё каменное лицо, твою проклятую бесчувственность! Я потратила всю свою молодость на тебя, сидя в этом захолустье, пока ты разъезжаешь в экспедициях с мерзким задирой Наросом, будь он трижды проклят вместе с тобой!
Сиану уже четыре года, Дантон! Ребёнку нужен отец, а не дядя, приезжающий раз в полгода. Вы с ним просто одно лицо. Но тебе плевать на собственное дитя, пока ты занят своей карьерой и колесишь где-то у скампа на куличиках! Тебе не важно, что обо мне говорят соседи, а они говорят, Ферье, поверь мне, очень неприятные вещи! Хватит с меня! Мне это надоело. Либо ты, прочитав это письмо, возвращаешься ко мне и остаёшься с нами, либо можешь вообще не появляться больше на моём пороге! Я найду мужчину более достойного, чем ты. Мужчину, который сделает меня порядочной женщиной и воспитает нашего ребёнка, как родного. И увезёт нас далеко-далеко в какой-нибудь процветающий крупный город. Поверь, мне есть из кого выбирать. Я ещё хороша собой, и многие мужчины почтут за честь составить мне пару. Это только ты, подлец, даже коллегам о нас не рассказываешь! Ты не ценишь своего счастья, и променял нас с Сианом на поганого эльфа и дорожную пыль!
Всё. Больше мне нечего сказать. Только одно. Я ещё могу простить тебя. Я молчу о нежных чувствах, надеюсь только, что в тебе осталась хоть капля порядочности и сострадания. Хотя готова поспорить, что при прочтении этого письма, на твоём лице не дрогнул ни один мускул.

Всё ещё ждущая тебя,
Аделаида Вивр."
Беата отложила письмо в сторону и присвистнула. Кто бы мог подумать, что у Ферье есть возлюбленная... Вернее, была, ведь письмо-то старое, а Дантон и не прекращал таскаться с "мерзким задирой Наросом". Впрочем, все это было вполне характерно для равнодушного карьериста Ферье, но как он мог бросить своего сына? Негодующая колдунья даже захотела поговорить с магом на этот счет, но вовремя вспомнила, что ее саму впору отчитывать. Беате стало стыдно, но надо было что-то решать. Было бы неплохо вернуть письмо назад, ведь когда Ферье его не досчитается, он не станет долго думать, куда оно подевалось после визита любопытной дочери Магистра.
Занятая размышлениями бретонка дожевывала остатки пирога и не услышала, как открылась дверь. Когда она обратила-таки внимание на гостя, тот уже тянулся к интересной бумажке. Беата громко протестующе замычала и попыталась спрятать злополучное письмо, но юноша успел схватиться за уголок. Бумага натянулась и грозила треснуть, а колдунья не могла и рта раскрыть: пирог, только что бывший лакомством, превратился в злейшего врага и не давал сказать ни слова. Пока молчаливая борьба продолжалась с переменным успехом, Розен успел выхватить из письма несколько фраз и, пораженный, выпустил его из рук.
- Откуда это у тебя?!
- Неважно, - буркнула девушка, пряча отвоеванный листок под подушку.
- Нет, важно, - решительно сказал имперец. - А не скажешь, я спрошу у Ферье.
Беата отвернулась и поджала губы, Розен ее, безусловно, не выдаст, но признаваться все же было стыдно.
- Ладно, - решилась, наконец, колдунья, - я искала отца и ошиблась комнатой, а поняла это только когда прочла одно из писем Ферье. Там столько всего интересного по колдовству было, я просто не могла остановиться, - глаза бретонки заблестели, когда она вспоминала те новые знания, которые открылись ей, пусть и не совсем порядочным путем, - Например...
- Ты тему-то не переводи, - мягко улыбаясь, прервал ее маг. - Насколько я успел заметить, в том письме ни слова о колдовстве. И как оно оказалось у тебя?
- Понимаешь, оно выделялось на фоне других, казалось интересным, так и просилось в руки! - начала оправдываться Беата, нервно теребя край мантии. - Я уже собиралась прочесть, как вдруг - шаги за дверью. Я даже не знаю, как так вышло, оно буквально само в карман залезло...
- Да уж, само... - усмехнулся юноша и быстро выудил письмо из импровизированного мягкого тайника.
- Эй! - возмущенно воскликнула бретонка, - отдай!
- Да ладно тебе, - отмахнулся Розен, отводя руку с письмом подальше от Беаты. - Я тоже не прочь самопосвятиться в тайны Дантона Ферье.
Колдунье осталось только угрюмо наблюдать, как по мере прочтения лицо имперца становилось все серьезнее.
- Мда... А Ферье тот еще... - Розен закусил губу, но так и не смог придумать подходящего сравнения. - Впрочем, это его личное дело, а вот что ты собираешься делать?
- То есть? - не поняла бретонка.
- Письмо надо вернуть, ты уже решила, как будешь это делать? - Беата только грустно покачала головой в ответ. - Надо быстрее думать, с Ферье станется сразу после твоего "случайного" визита перевернуть всю комнату на предмет пропажи, которую он, несомненно, обнаружит.
- Я могу только ждать, когда он снова выйдет куда-нибудь.
- А знаешь, - заговорщески подмигнул бретонке юноша, направляясь к выходу, - его ведь можно и выманить...
Глаза колдуньи радостно блеснули, и она, схватив письмо, приникла к двери.
- Удачи, - шепнула Беата, сквозь маленькую щелку наблюдая за другом, - надеюсь, получится.
- Не сомневайся, - одними губами ответил Розен и постучал в дверь Дантона Ферье.

// как всегда, совместка))

- Да, войдите, - произнёс Ферье с нотками напускного интереса в голосе. Однако, увидев на пороге Розена, бретон и впрямь несколько удивился, - Чем обязан?
- Здравствуйте, сэр... Вы извините, но мне просто не к кому больше обратиться. - юноша смущенно улыбнулся, - Магистр говорил, что вы отменно разбираетесь в Иллюзиях, могу ли я расчитывать на ваше мнение и, быть может, совет в одном деле? - он с надеждой глянул на Ферье, а тому, казалось, изыскания ученика Магистра были абсолютно побоку. - О, не волнуйтесь, я не отниму у вас много времени, - взволнованно добавил Розен.
- Магистр, в своей милости, польстил моим познаниям в области Иллюзий, - ветиевато вывернулся Дантон, складывая свои бумаги в аккуратную стопку с целью перевязать их лентой и упаковать в дорогу. Его разум был занят внезапным посетителем, но где-то на краю сознания появилась тень мысли, что с бумагами что-то не в порядке, - А о каком деле идёт речь?
- Ээм... Вот так прям и не объяснишь, - замялся имперец, которому очень не понравилась возня Ферье с письмами. - Пойдемте лучше ко мне, сами все и увидите.
Дантон заколебался на минуту, но в конце концов кивнул. Если ему удастся оказать услугу одному из любимчиков магистра, в критической ситуации даже это может сработать в плюс.
- Хорошо, - мужчина оставил бумаги несобранными и вышел вслед за Розеном в коридор.

// Беата.

Беата, затаив дыхание, наблюдала за коридором. Вот, нужная дверь открылась, и молодой имперец повел бретона за собой. Гостеприимным жестом юноша пропустил Дантона вперед в свою комнату. Едва за ними захлопнулась дверь, колдунья шумно выдохнула и приступила к выполнению своей части операции. Бретонка и не думала, что может передвигаться так быстро и так тихо - буквально через пару секунд она уже была во владениях Ферье, и ни одна половица не выдала ее скрипом, смолчали и давно не смазанные петли. Беата постояла с полминуты, успокаивая разогнавшееся сердце и осматриваясь. Было заметно, что бретон начал сборы, но к удовлетворению девушки, куча бумаг на столе казалась нетронутой. Колдунья аккуратно подсунула в нее письмо, стараясь прикрыть его остальными бумагами.

// Розен.

- Понимаете, сэр, я проводил некий эксперимент, - замялся Розен, тщетно пытаясь придумать нечто путное, - он как раз связан со школой Иллюзий и... и Колдовства, разумеется... - юноша взъерошил волосы на затылке и оглядел комнату в поисках подходящего предмета. - Нет смысла рассказывать про этот эксперимент, лучше будет взглянуть на результат.
Розен принялся ворошить бумаги на столе и рыться в ящиках, увеличивая бардак и костеря себе под нос собственную рассеянность и вороватую сущность Беллза, которую тот так тщательно скрывал все эти годы. Ферье же стоял возле двери, скрестив на груди руки, и, будучи предоставленным самому себе, попытался найти причину внезапно охватившего его беспокойства. "Что-то не так" - шептала интуиция с того самого момента, как бретон обнаружил юную дочь Магистра в своей комнате. Дантон хоть и отличался безынициативностью и вялостью поведения, отнюдь не был дураком. И в совпадения не верил. Внезапное внимание молодёжи к его скромной персоне заставляло Ферье неосознанно обдумывать каждый шаг, совершённый им за день, чтобы сложить воедино все детали головоломки и увидеть картину в общем. Ему приснилось сегодня, как оптимизировать один набросок сложной формулы, которую он редактировал уже год. Он вспомнил, как проснулся, как искал нужный лист в своих бумагах. Как наткнулся на письмо Аделаиды и... мысль сама собой перескочила к моменту сборов, когда он складывал бумаги в стопку. Конверта не было. Нисколько не изменившись в лице, Ферье молча вышел из комнаты. Розен в этот момент почти по пояс залез в один из ящиков и даже не заметил исчезновения зрителя, перед которым и ломал всю эту комедию с поисками.
- Что-то я не могу найти этот куб, - развел руками юноша, силясь придать голосу нотки разочарования, - наверно, стоит рассказать все так...
Он недоуменно уставился в пустоту, на месте которой должен был быть Ферье.
- Скамп! - Розен в сердцах стукнул кулаком по столу и кинулся из комнаты. - Дантон, сэр, подождите...

// А теперь все вместе!

Беата все еще поправляла бумаги на столе, когда жутко скрипнули петли. Сердце колдуньи глухо стукнуло еще два раза и провалилось куда-то вниз. Побледневшая бретонка медленно развернулась и расширенными от страха глазами уставилась на хозяина комнаты.
- Прискорбно получать подтверждение некоторым догадкам, юная леди, - спокойно произнёс маг, медленно складывая руки на груди, - Вы же не будете утверждать, что вторично ошиблись дверью, и искали своего отца в моих бумагах, не так ли? Что же, я вынужден сообщить об этом Магистру. Не беспокойтесь, не в моих интересах поднимать шум вокруг этого дела, - Беата выдохнула, решив было, что всё сошло ей с рук. Но следующие слова Ферье повергли её в панику, - Однако, в целях вашей же дальнейшей безопасности, я буду вынужден настоять на том, чтобы вы, леди, были отосланы в Сиродиил, в сопровождении ученика Розена, втянутого вами в преступный заговор по похищению моих личных бумаг, и, разумеется, вашего... гхм, ковалера тоже. А теперь оставьте мою комнату.
Беата почувствовала, как внутри у нее все оборвалось. Вернуться в Сиродиил?! Как можно? И это после всего пережитого-то, когда осталось совсем чуть-чуть... Губы колдуньи мелко задрожали, а глаза предательски увлажнились. Она медленно повернулась и стыдливо опустила длинные ресницы, надеясь пронять мужчину "искренним" раскаянием. Разум же бретонки лихорадочно метался на грани паники в поисках выхода из положения. Беата прекрасно понимала, что шанса ускользнуть у нее нет, остается только надежда на красноречие, не единожды уже выручавшее. Хотя, скамп знает этого Ферье! Он весь из себя такой равнодушный и непробиваемый...
Колдунья уже раскрыла было рот, чтобы попытать счастье, когда возникший на пороге Розен отвлек бретона. Решение пришло моментально, словно давно уже сидело на задворках сознания, ожидая своего часа. Беата, не сводя глаз с повернувшегося спиной Дантона Ферье, нащупала на столе что-то холодное и тяжелое и сжала так, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
- С-с-сэр... Вы так быстро ушли... - Розен совсем растерялся, вид испуганной Беаты и равнодушного пуще обычного Ферье не предвещал ничего хорошего, и юноша совершенно не знал, что же делать.
- Вы как раз вовремя, молодой человек, - спокойный голос и ровный тон мага не давали усомниться в обратном, - сейчас мы все вместе пойдем к Магистру.
Больше медлить нельзя - подумала Беата и с размаху опустила свое оружие на поредевший затылок мужчины. С его губ сорвался тихий не то стон, не то хрип и тут же он тяжело рухнул на пол, завалившись набок, и затих. Бретонка словно со стороны увидела себя, склонившуюся над мужчиной и все еще сжимающую старинное пресс-папье эльфийской работы.
- Ой, мамочки... - прошептала она, завороженно наблюдая за расползающейся лужей крови. - Я убила его...
- Не думаю, - стряхнувший с себя оцепенение имперец присел на корточки рядом с бесчувственным телом и приложил два пальца к шее Дантона. - Пульс есть, слабый, но ровный, - поднявшись, юноша деловито поправил штаны и отряхнул руки. - Да выбрось ты, наконец, эту штуку и пошли отсюда!
Беата послушно разжала пальцы, и пресс-папье глухо стукнулось о деревянный пол. Оно все еще перекатывалось из стороны в сторону, словно вырезанный на ручке дракон качал позолоченной головой, когда Розен вывел колдунью прочь и прикрыл дверь.
- Ты собрала вещи? - имперец остановился посреди коридора и выжидательно смотрел на спутницу. Колдунья, которая даже не разбирала полученную от отца сумку, молча кивнула. - Это хорошо. Ты иди, посиди пока у меня, - юноша аккуратно завел Беату в комнату и усадил на кровать, - я сейчас.
Бретонка словно и не заметила его отсутствия. Когда ученик Магистра вернулся, она все также сидела, мелко дрожа и буравя взглядом стену. Розен кинул небольшую котомку на рядом с ней и принялся за собственные сборы. Спустя пару минут все было готово.
- Эй, - имперец бережно взял девушку за плечо и заглянул в глаза, - все будет хорошо, но нам больше не место здесь. Надо идти.
- А как же Гарт? - нахмурила брови Беата, она постепенно отходила от шока и пыталась рассуждать. - Как же я уйду без него?
- Беатка, пойми, мы не можем ждать, - вздохнул юноша, - давай выйдем из города для начала, а там уже и подумаем, что дальше делать.
Колдунье ничего не оставалось, как признать правоту спутника и, вскинув сумку на плечо, покинуть комнату вслед за ним.

// Побег. Совместка.

Они вышли из таверны, и полуденное солнце на секунду ослепило молодых беглецов. Розен крепко держал Беату за руку и вел за собой сквозь рыночную толпу в сторону главных ворот. Бретонка готова была расплакаться от бессилия и обиды на весь свет, даже погода попала в немилость - она была слишком хороша для происходящего.
- Сейчас пойдем на конюшню, - шепотом раскрывал карты юноша, - я и лошадей сдавал, и с утра заглядывал, так что успел примелькаться, проблем не должно возникнуть. Возьмешь Повилику, она спокойная, тебе в самый раз.
Колдунья молча кивала, идея взять отцовскую лошадь пришлась ей по душе: во-первых, анвильской кобыле не место в Винтерхолде, а во-вторых, Адриан еще худший наездник, чем она сама, и если даже у него не возникало проблем с верховой ездой, то ей тем более волноваться не стоит.
- Добраться бы, до конюшен-то, - угрюмо ответила девушка, оглядываясь по сторонам. К счастью, внимания их парочка пока не привлекала.
- Прорвемся, - успокоил Розен, - если Ферье не хватятся, сам он очнется не раньше, чем через пару часов. Все-таки крепко ты его приложила!
- Не напоминай... - отмахнулась Беата.
Ворота и караулящие их стражники значительно приблизились, и беседа увяла как-то сама собой. Стараясь сохранить спокойный вид, ребята почти прошли мимо поста, когда до их ушей донёсся голос одного из стражников:
- Эй, а это не та бретонка, которая?...
- "Хороша овца собою, хоть и пусто в голове..." - затянул его напарник. Случайные прохожие и рабочие рифтенского порта с тележками и ящиками, полными вонючей рыбы, начали останавливаться и оборачиваться на парочку друзей.
- Где твой наёмник, овечка? Нашла себе новую игрушку? - донёсся ещё чей-то голос.
- Эй, детка, я бы тоже взглянул на твоё тело, поди-ка сюда!
Бойкий шлягер местного барда успел как раз дойти до последней собаки в городе, прочно укоренившись на месте "Рагнара Рыжего". А простолюдины как никто склонны травить насмешками любую доступную для этого мишень. Словно, унижая другого человека своим сомнительным остроумием, они становятся более значимыми в этом мире, более успешными. Каждый, кому удастся метнуть наиболее едкое словцо в зачастую не заслужившую его жертву, чувствует себя едва ли не самим ярлом во всём блеске славы и могущества. Толпа таких "ярлов" нередко способна перейти любые границы, сбившись в визгливое, уродливое стадо. Насмешки, крики, свист - только начало, продолжением которого могут стать и кулаки и камни...
Снова оказавшейся в центре неприятного внимания Беате вдруг показалось, что она окружена плотным кольцом людей. Что она не может разглядеть их нечётких, расплывшихся лиц, и разобрать ни слова среди монотонного гомона их насмешливых голосов.
А кольцо, тем временем, сжималось все сильней, казалось, оно уже сдавливает горло бретонки, не давая вдохнуть. Колдунья лишь беспомощно раскрывала рот, ее грудь тяжело вздымалась, но воздух словно перестал существовать. Беату привел в чувства Розен, крепко сжав ее руку и легонько оттолкнув себе за спину. Ужасное существо с тысячью ядовитых оскалов, с тысячью пар глаз, горящих злобным весельем, внезапно рассыпалось и вновь стало кучкой жалких и озлобленных людей, всего лишь людей.
Беглецы осторожно пятились, и бретонка уже уперлась лопатками в бревенчатые створки ворот, когда почувствовала зажатое в кулаке у юноши заклинание. Имперец был готов в любую секунду обрушить на толпу всю мощь ледяного атронаха. Только дайте повод, только дайте мне повод... - крутилось в мыслях напряженного до предела Розена.
- На счет "три" выскользнешь за ворота, - еле шевеля губами прошептал он, - беги на конюшню и уезжай, меня не жди. Раз... Два...
Беата шмыгнула прочь из города, от волнения не замечая ничего вкруг, и сходу врезалась в грузчика с большим ящиком в руках. Тот чудом удержал свою ношу и добродушно обругал девушку с ног до головы. Бретонка настолько растерялась, что даже не нашлась с ответом, а мужчина уже оставил её позади, направляясь к городским воротам. Его незлобивый тон и бесхитростная бодрящая брань странным образом успокоили девушку. К тому же, глядя в спину удаляющемуся грузчику, Беата заметила Розена, трусцой бегущего к ней.
- Ну и что ты тут стоишь столбом? - Весело возмутился юноша. - Вот только не надо на меня так смотреть! Отделаться оказалось проще, чем ты думала, и чего это мы перетрусили? - Он смущенно взъерошил волосы на затылке. - Толпа потеряла интерес и рассосалась сразу же, как ты смылась. Теперь можно спокойно продолжить путь.
В конюшнях царил полумрак, солнечные лучи косыми нитями спускались с потолка сквозь редкие прорехи в крыше. Приятно пахло свежим сеном и терпким лошадиным потом. Еще на входе Розен бросил конюху пару монет, и сейчас Беата ждала, когда они оседлают лошадей. Иссиня черный жеребец юноши, Мрак, беспокойно переступал с ноги на ногу и поминутно всхрапывал, чувствуя чужие руки, в отличии от Повилики, которая равнодушно ждала, пока затягивают подпругу, вставляют удила и крепят уздечку. Колдунья аккуратно погладила шелковистую гриву кобылы и, порывшись в сумке, достала маленькое яблоко. В темных глазах мелькнуло любопытство, и бархатные губы смахнули угощение с девичьей ладошки. Яблоко пришлось Повилике по вскусу, и она благодарно ткнулась мордой в плечо новой хозяйки, заставив хрупкую бретонку пошатнуться.
В соседнем стойле, наконец-то, затихло недовольное фырканье, и Розен под уздцы вывел коня наружу, поманив девушку за собой. Беата последовала за ним, с тоской размышляя о будущем. Опять бросать все, бежать, скрываться... И самое ужасное - оставлять Гарта. Колдунья, чтобы окончательно не раскиснуть и не расплакаться, стала думать о сокровищах Ратвила и о скором их заполучении.
- Эй, не грусти, все еще будет, какие наши годы! - Приободрил юноша, подсадив ее, и забрался в седло сам. - Куда путь держим, красавица?
- В Ратвил, куда же еще? - Пожала плечами бретонка, глядя в даль, и тихо повторила - В Ратвил...

// Завершающий пост.

Острые верхушки елей щекотали бока пушистого солнца, ветер шуршал опавшей листвой; все вокруг было залито мягким золотистым сиянием и казалось, будто весь мир, до последней травинки, дышит безмятежностью плавно опускающегося вечера.
Хруст случайно угодившего под копыто камушка заставил Беату нервно встрепенуться. Колдунья обвела мутным взглядом окружающий пейзаж, который, к слову, ничем не отличался от картины, виденной часом ранее, и демонстративно вздохнула, в надежде привлечь внимание спутника к своим страданиям.
Как же она устала, словно они с юношей оставили город позади не сегодняшним утром, а неделю назад. Неспешно, чтобы не привлечь ненужного внимания, покинув ближайшие окрестности Рифтена, Розен пустил лошадей в кентер,и Беата прокляла все на свете. Самой ужасной участи удостоилось седло, настолько неудобное, что лежащие вдоль дороги валуны и то казались мягче. Потом была зубодробительная рысь, в которой бретонке по истине чудом удалось сохранить язык в целости. После полудня имперец, наконец-таки, замедлил их продвижение, но и это не стало долгожданным облегчением: каждый шаг болью отдавался в натертых ляжках, ныла спина и затекшие руки, сужорожно сжимающие поводья, Беате даже чудилось, что у нее и лошадь болит.
Колдунья вздохнула еще раз, еще надрывнее, но и третий вздох, отражающий всю скорбь Нирна, полетел в молоко. Ветер все так же безмятежно играл пожухлыми листьями и ласково гладил девушку по голове, он подхватил ее ставшую совсем призрачной надежду на избавление от ужасов конной прогулки и взял с собой за горизонт, куда на ночь прячется солнце. Именно тогда Розен натянул поводья.
- На сегодня достаточно, - сказал он Беате и уверенно свернул в лес.
Колдунья возликовала, сразу стало легче, будто это не ей спина не давала покоя всего минуту назад.
Умная кобыла, не дожидаясь понуканий хозяйки, побрела вслед за черным жеребцом.
- Разведем костер пока светло, - пояснял Розен, - ночью придется без него обойтись - нам только гостей не хватало.
Спустя четверть часа деревья услужливо расступились, обнаружив удобную полянку. Прямо посередине из высокой травы торчали длинные уши и настороженно подергивались. Юноша остановился и прижал палец к губам, Беата успела почувствовать колдовство, а спустя секунду перед лошадьми уже возник полупрозрачный волк. Отнюдь не призрачное рычание заклокотало у него в глотке, и беспечный заяц осознал свою беду. Резко подпрыгнув, ушастый сперва метнулся влево, а потом кинулся наутек в противоположную сторону, зверь из Обливиона огромными скачками начал погоню.
Маг только усмехнулся вслед и спрыгнул с лошади. Он помогал слезть Беате, когда питомец вернулся. В зубах у него безвольно болталась еще теплая тушка, зажатая в призрачной пасти голова казалась фиолетовой, а яркая кровь на клыках делал их материальными.
- Молодчина, жаль не похвалишь тебя как следует, - посетовал юноша и протянул руку к добыче, на что волк ответил рычанием. - Вот ведь зараза!
Но разочарованный имперец не успел ничего предпринять - зверь прижал уши и растворился в воздухе, а тушка благополучно шлепнулась на землю.
- То-то же, - Розен погрозил пальцем пустоте и обратился к бретонке. - Ну что ты глазами хлопаешь, давай за дело! Разбери сумки, натаскай хвороста, только далеко не уходи.
Беата послушно закивала и плюхнулась на землю под ближайшим деревом. Она, конечно, все сделает, но это потом, а сейчас... Какое же это блаженство - вытянуть уставшие ноги! Сухая земля и коряжистый ствол оказались удобнее отцовского кресла, колдунья закрыла глаза и расслабилась. Задремать ей мешало натужное пыхтение Розена, вознамеревшегося расседлать лошадей. Собравшись с силами, она отправилась навязывать свою помощь, но юноша быстро спровадил ее за топливом для костра.
Имперец едва закончил со своим жеребцом, а девушка уже натаскала веток и перетряхнула котомки. Оценив запасы, она поблагодарила богов, за то что те послали им того нерадивого зайца. Яблоки и пирожки - это, безусловно, вкусно, но бесполезно. Правда, в неопытных руках зайчатина не такой уж подарок...
Солнце уже коснулось горизонта, а начинающие путешественники только-только справились со шкуркой несчастного животного. Желудки у обоих  урчали, едва ли не заглушая разговор, когда заяц был с горем пополам разделан, и кусочки светлого, наподобие куриного, мяса зашипели над огнем. Жира в этом ушастом атлете не было и в помине, и в костер капала кровь.
- Как думаешь, - Беата перевела взгляд на имперца, - как они там..? без меня..?
- А мне почем знать? - Развел руками юноша. - Меня больше волнует, как мы тут.
- Ты злой. - Колдунья обиженно надула губки и опустила ресницы.
- Только не хнычь, - Розен ободряюще приобнял ее и взъерошил непослушные волосы. - Все еще будет хорошо. А я пока лошадей обратно оседлаю. На всякий случай.
- На всякий случай... - эхом отозвалась бретонка и содрогнулась, представив этот самый случай.
В этот раз имперец справился со сбруей не в пример быстрее, не иначе чтобы не пропустить первую порцию зайчатины.
Готовка никогда не была коньком Беаты, а уж в условиях полевой кухни... Отсутствие соли было меньшей из бед. Сверху мясо покрылось твердой черной коркой, внутри было розовым, а кое-где выступала кровь. Но голод непривередлив. Расправившись с очередным кусочком, колдунья дула на обожженные пальцы и тянулась за следующим.
Когда мрак начал стелиться по траве, сгущаться среди деревьев и неслышно подкрадываться со всех сторон, Розен, подчинившись, по мнению бретонки, внезапному приступу паранойи, не стал ему препятствовать, засыпал костер и скомандовал отбой.
После такого насыщенного дня девушка расчитывала уснуть едва ли не раньше, чем прилечь, а сон не шел, только страх кусал за пятки, вынуждая подтянуть колени к груди. Вместо заслуженного отдыха, она прислушивалась к каждому шороху и таращилась во тьму, выискивая незримых чудовищ. И думала. Думала о Гарте, отце, Ферье, Гарте, Беллзе и снова о Гарте... Потом Саблезуб просто выкинул соперников из мыслей бретонки и принялся единолично там царствовать, услужливо подсовывая воспоминания. Могла ли прежде Беата подумать, что приятные воспоминания бывают столь мучительны?
Тягучая тоска вскоре уступила место тревожному сну, который был прерван незадолго до рассвета фырканьем лошадей. Колдунья резко села и открыла глаза. В голубоватой предрассветной дымке деревья сменили осеннее золото на летнюю зелень, Повилика положила голову на шею Мраку, изысканно сочетая белое с черным. Если путешественникам и угрожала какая-либо опасность, она должна была бы устыдиться собственным намерениям и, проникшись нежностью сонной природы, отложить нападение до полудня. Но сна это не вернуло бы.
Беата вновь, как и вначале этой истории, проснулась до рассвета, и она вновь знала что делать.
Выглянувшее из-за гор солнце видело, как бретонка, ведя под уздцы белую лошадь, покидает поляну, а под ее еще теплым одеялом осталось письмо для Гарта Саблезуба.


// Го в общак.

Действие переходит в общак 
Четвёртыйнах