Дарн бодро шагал по дороге, перепрыгивая грязевые лужи. Он уже в пути! Позади остался родной Фолкрит, каждую улицу которого парнишка знал как свои пять пальцев, а впереди лежала пугающая неизвестность, полная трудностей, опасностей, приключений и... ни с чем не сравнимая, доселе неведомая СВОБОДА! Норда трясло лихорадочное возбуждение, и каждый шорох в придорожных кустах или особо неожиданно раздавшиеся над головой птичьи трели заставляли его хвататься за лук и тут же отпускать его, понимая, что тревога была ложной. Рассуждения спутника Дарн слушал так внимательно, как только мог, в своём теперешнем состоянии, и услышав обращённый к себе вопрос, был только рад сложить с себя воображаемую ответственность постоянного бдения и пуститься в рассказ:
- Я родился в Фолкрите, мастер, как и моя сестра. Она потом уехала к дяде в Вайтран, когда отец помер, а я с матерью остался. А теперь вообще все померли, и сестра вернулась домой, как она сама говорит "наводить порядок". Много рассказывала о нем. Ну, о Вайтране. О Соратниках. Проболталась, что шашни с кем-то из них водила, может от того и хватается чуть что за сковороду, - Дарн поднял руку и коснулся своего синяка, - Хотя она с детства воинственная. Ещё когда мелкие были, как-то целый час гоняла меня хворостиной по улице, за то, что я у неё пирожное с заварным кремом стащил. Дело-то как было... Принесёт отец денег, так мать нас сразу баловать кидалась... Как сейчас помню какие пирожные тогда были... нежные, воздушные... внутри крем сладкий с ягодами, сверху глазурь медовая, липкая, во рту тает... думаю о нём, и сразу слюна течёт... Я своё тогда сразу проглотил, а сестра припрятала до вечера... Ещё глумилась, мол, наступит вечер, я, мол, буду есть, а ты, говорит, сидеть-смотреть будешь. Вот я в замочную скважину и подглядел, что она его за сундуком схоронила, - Дарн улыбнулся, вспоминая дела давно минувших дней, и внезапно вспомнил, что спрашивали его совсем не о сестре и детских проделках, - В общем, я ни разу далеко от города не отходил... Мать не отпускала, да и страшно одному. Но знаю много. Как сосед меня грамоте обучал, весь Скайрим заставлял углём на полу чертить. А ежели Морфал от Данстара не в двух, а в трёх пальцах друг от друга нарисую, то так за уши драл!... я боялся, что в эльфа превращусь. И сестра всё босмером дразнила. А я её орчихой. Ух как она злилась! - Парнишка опять сбился с темы и ушёл в воспоминания о том, как они с сестрой всё своё счастливое детство потратили на ребяческие склоки и подставы.

- Значит, ты тоже сирота... Но у тебя хотя бы есть сестра, пусть и такая, но есть. Я вот вообще остался один на свете: ни родственников, о которых бы я знал, ни друзей, только коллеги по университету, но они остались в столице. Далеко отсюда. Со мной только неудержимая жажда познания, с которой я прибыл сюда, а теперь еще и эти воспоминания... - Дин на некоторое время замолк, вспоминая тот день, когда он последний раз видел своих родителей.  Черный дым как будто наяву заволакивал глаза. Лица окружающих горящий дом людей были смазаны, как на незаконченной картине, беготня и треск дерева говорили об ужасном происшествии, и только крик людей, погибающих в огне, был все также громок и ясен и отдавался в ушах ученого далеким эхом из прошлого. Душераздирающий, заставляющий чувствовать вину крик о помощи.

Дин опомнился и вынырнул из колодца воспоминаний, когда очутился посреди грязевой лужи. В руке он все еще сжимал свой кинжал - очень странно, если учесть, что он никого не собирался убивать. Не силясь вспомнить, что он хотел сделать этим оружием, Дин зачехлил его и небрежно вышел из лужи на удивление впавшего в замешательство товарища.

- Ну, собственно, да, пошли. Вот эта речка укажет нам дорогу, будем идти вдоль нее.

Еще с несколько миль они прошли, болтая о житейских проблемах, о мечтах и о том, как эти мечты обязательно сбудутся - если не в предстоящих приключениях, то когда-нибудь через пару лет, обязательно. Солнце клонилось к закату, но путники не чувствовали усталости: настолько хорошо общение сохраняло их оптимизм. Хватит ли его до первой серьезной опасности? Дин так и сказал:

- Я надеюсь, нашего оптимизма хватит до первой стоящей опасности. Если вдруг какое животное прыгнет к нам из кустов, Дарн, будь готов снять со спины свой лук. В такое время не так-то безопасно бродить по безлюдным дорогам.

Однако дорога не побаловала их ничем, кроме криков ночных птиц и шелеста травы от нагоняемого с гор ветра. Уже с час путешествуя под звездным небом, они, наконец, достигли Хелгена - маленькой нелюдимой деревушки, насчитывающей десять крыш и один имперский форт, выделяющийся на общем фоне. Стражник с факелом, патрулирующий стену, не удостоил путников внимания; видимо, посчитал их за обычный путешествующий сброд, неспособный учинить вред маленькому поселению. Они прошли через городские ворота и двинулись к зданию с огнями, рассчитывая провести остаток ночи в уютной обстановке таверны.

Хелгенская таверна выглядела немного запустевшей. У неё был новый хозяин - парнишка, едва ли старше Дарна, и едва ли морально устойчивей его. Видимо, приступил к своим обязанностям буквально на днях. Немногочисленные посетители активно обсуждали нечто недавно произошедшее в этих стенах, при этом понижая голос до зловещего шепота. Учёный смог расслышать только, что разговор шёл о мертвечине. Складывалось ощущение, что путешественники всё ещё в Фолкрите.
Дарн с готовностью оплатил ночлег за себя и за товарища из тех денег, что сестра дала ему с собой. Спутники разошлись по номерам и легли спать. Привыкший к путешествиям Дин проснулся с первыми лучами солнца и, наскоро приведя себя в порядок, стал ждать Дарна в главном зале таверны. Норд всё не появлялся, и учёный, потеряв терпение, вломился к нему в номер. Парнишка громко сопел, обняв одеяло, и, видимо, вставать не собирался. Редгард потряс его за плечо, в ответ на что Дарн, проснувшись, жалобно заныл:
- Мастер, это вы... У меня болят ноги, я так не выспался... Я никуда не пойду, - и норд натянул одеяло на голову.

- Ну и что ты разлегся?
- Мастер, это вы... У меня болят ноги, я так не выспался... Я никуда не пойду.

Дин надумывал, как привести парня в форму. Из всех способов самым действенным будет окатить его холодной водой, но хозяину таверны придется объяснять, почему кровать в одном из номеров такая мокрая. И подозрения тоже будут весьма нескромными. Можно сказать, что из его шкафа доносятся подозрительные звуки и припомнить недавний слушок про живого мертвеца, но тогда можно не рассчитывать на смелость спутника на протяжении всего дня, а то и больше. Тут ему в голову пришло... Нет. Припугнуть Дарна магией будет равносильно эффекту живого зомби в шкафу. Дин развернулся и предупредил на входе:

- Хорошо, можешь поспать еще пару часов. Но будь уверен, через два часа я вернусь и применю все усилия, чтобы согнать твою сонливость, - он говорил это тоном заботливой няни, но по лицу его можно было понять, что он готов к решительным мерам.

Ученый спустился в основной зал, занял один из столиков рядом с выходом и, не зная, чем себя занять, принялся постукивать пальцами по столу в такт протекающему крану в одной из бочек с пивом.

Спустя час, когда Дин уже устал спроваживать служанку, каждые десять минут подходящую с просьбой сделать заказ, Дарн всё ещё не появился в общем зале таверны. Учёный, наконец, потерял терпение. Тяжёлым шагом он прошествовал в комнату своего спутника, ещё не зная, что сделает с парнишкой, хотя уже неплохо понимая, чем руководствовалась Фолкритская воинственная сестрица, до зубов вооружённая метлами, тряпками, сковородками и прочей бытовой утварью.
Каково же было удивление редгарда, когда Дарна в комнате не обнаружилось. Смятая постель пустовала, а окно было широко распахнуто, впуская в комнату светлые лучи давно поднявшегося солнца и открывая взору неплохой вид на главную улицу поселения. Дин подумал было, что его спутник сбежал домой и спрятался за сестринской юбкой на уютной кухне, что вполне подходило пугливо-безалаберному характеру юноши, но вряд ли в этом случае Дарн оставил бы в комнате все свои вещи, по-домашнему разбросанные на полу, лук дяди, небрежно висящий тут же на спинке стула, и продукты, разложенные на прикроватном столике. Даже кошелёк норда лежал тут же, на мятой простыне.
Что-то было не так. Дин, на всякий случай, заглянул под кровать, но и там пропажа не обнаружилась. Учёный присел и крепко задумался, машинально взяв со стола краюху хлеба и флегматично заработав челюстями. Если парнишка сбежал, то почему оставил все свои вещи в номере? А если Дарна похитили, то почему не взяли за одно его деньги? Да кому нужен нездешний нескладный парнишка-путешественник, за которого и выкуп просить смешно как-то? В зале, конечно, болтали что-то о некромантах, но тщедушная долговязая фигура Дарна даже на роль пристойного зомби не годилась...

Руководствуясь рациональным складом ума, Дин продолжал думать. Так и не начавшиеся приключения оставили свою ниточку в захолустной деревенской таверне, предлагая ученому призвать все свое мужество и знания еще до начала настоящей опасности, которая непременно должна подразумевать пещерных крыс и охраняемые ими подземные богатства. Это не то приключение, на которое он рассчитывал, но потерять своего верного спутника на самом начальном этапе означало не только лишиться верного плеча с боевым луком. Дин понимал, что это не улучшит его репутацию как отзывчивого товарища, и пропавшего друга нужно найти в кратчайшие сроки, пока с ним не случилось что-то ужасное. Ведь не мог он уйти через окно в раннее утро, находясь под действием сомнамбулизма, тем более что он не упоминал ни одного события из своей биографии, когда вставал во сне и ходил бессознательно. Тут он замер и перестал жевать, так как вспомнил ужасное. Последняя версия удобно прижилась в его голове, а так как по своей опасности она охватывала все остальные, то ученый не встал, а прыгнул в стоячее положение и кинулся к распахнутому окну, боясь увидеть там малейшие следы, хоть как-то намекающее на участие в этом деле живых мертвецов. Он уперся руками в раму и стал всматриваться.

Яркий солнечный свет на миг ослепил редгарда, но очертания хелгенской улицы тут же вновь предстали внимательному взгляду учёного. Селяне неторопливо занимались своими делами, где-то праздно лаяла собака, два петуха яростно сцепились посреди улицы, рассыпая перья, и едва не попали под колёса проезжающей повозки. Иными словами, не было никаких намёков на страх, панику или другие массовые явления, которые должны были возникнуть среди населения, пройдись по Хелгену живой труп. Только в кустах под окном - несколько свежесломанных веточек и длинная красная нитка. Учёный присмотрелся к ней внимательней. В одежде Дарна не было красных деталей, разве что нижнее бельё, которого Дин не удостоился сомнительно счастья лицезреть, что маловероятно. Значит, нитку вполне мог оставить похититель, что, впрочем, тоже без гарантии, так как ей могло быть и больше недели. Вышел, к примеру, из таверны нетрезвый завсегдатай, занесло его в сторону... вот тебе и нитка. И будет висеть себе на кусте, пока птица в гнездо не утащит... Но Дин был рад и такой слабой зацепке в сложившейся ситуации.

- Красная нитка и ничего больше, - задумчиво произнес редгард.

Он окинул взглядом нетронутые вещи Дарна и, прежде чем пуститься по следу, собрал их все. Нет смысла оставлять что-то в комнате: хозяин рано или поздно придет сюда с проверкой, и вряд ли это расследование кончится раньше, чем истечет срок пользования снятым номером. Ученый зацепил на спине лук, взял колчан, пищу и кошелек с монетами, который не преминул укрыть в одном из карманов своей мантии. Собрав все следы присутствия здесь Дарна, он покинул помещение и поспешил к месту первой улики.

Кажется, что может случиться в такой ясный солнечный день, когда селяне бродят безмятежно, и из всех закоулков слышны звуки привычной обыденной работы: стук топора, крики домашних птиц и плеск воды, поднимающейся из колодца. Но один из путешественников пропал сегодня утром, и, судя по размеренной жизни, царящей вокруг, никто и не заметил пропажи живого человека. Что несомненно добавляет в это расследование нотку таинственности. Дин оказался у знакомого куста и взял в руки красную нитку - первую зацепку в этом странном происшествии.

- Это не с его одежды, - ученый подвесил кусочек ткани на палец, - похититель носит красное одеяние?

Предположения на данном этапе были бессмысленны. Их можно придумать целое множество, от самых нелепых до безумных и невероятных, а изощренный ученый ум способен превратить их в быль последнего поколения, что никак не окажет должной помощи необходимому в таком деле здравомыслию. Дин спрятал улику в карман. Всматриваясь в лица прохожих, он подошел к невысокому данмеру, работающему рядом с таверной.

- Вы не могли бы мне помочь? Сегодня из комнаты на втором этаже, - он показал на распахнутое окно, - таинственным образом пропал мой друг. Невысокий такой прыщавый парнишка, с меня ростом, из нордов. По всей видимости, он покинул комнату через это окно, но я даже понятия не имею, как это могло произойти. Из всех улик я нашел только это, - он достал из кармана красную нитку, - возможно, что похититель носит красную одежду. Вы работаете рядом, может, вы заметили что-нибудь подозрительное? Громкий шум, голоса или каких-нибудь людей?

---
+ Старый дядюшкин лук, колчан стрел
+ Кошелек с монетами (48)
+ Вещи Дарна

Рабочий, крайне недовольный, что его отвлекли от дел, всё же попытался что-нибудь припомнить.
- Ну... я тут делом занят, по сторонам особо не гляжу. Может был парень, а может и не было. Вы бы лучше спросили кого-нибудь из праздно шатающихся, вроде той девки, что тут крутилась всё утро, ворон считала. Её, кажется, зовут Тальма, дочка торговца местного, - мужчина повертел головой, с хрустом разминая шейные позвонки, и указал на небольшой дом в конце улицы с резной вывеской "Товары Таргра", - А мне, уж извините, работать надо. Мне не за то платят, чтобы я языком чесал. Удачных поисков.
Последняя фраза была сказана тоном, более подходящим для "отвяжись, бродяга", но учёный, по крайней мере, получил хоть какую-то крупицу информации для своих поисков.

Таинственная история набирала все новые обороты. Получив новое направление, воодушевленный ученый направился к торговому дому - Таргра, если вывеска на входе называла именно владельца. Дин на минуту задумался, что в этой истории может иметь место обычный житейский случай, и какая-нибудь местная вертихвостка окрутила бедного парнишку, и, потеряв голову, тот спустился со второго этажа, чтобы не показываться на глаза своему деловитому напарнику. А то, что он ушел тайком, неоспоримый факт: живя со своей родственницей, парень научился не только пропадать вовремя, но и возвращаться домой в самое безопасное время суток, когда расстроенному рассудку не грозят жуткие сестринские наставления и разнос.

- Все это имеет место, если он еще не в Совнгарде, - произнес Дин на пороге "Товаров Таргра", очутившись в помещении и закрывая за собой дверь.

Пытливый ум учёного, разработавший новую гипотезу, наконец, смог отвлечься, сконцентрировавшись на обстановке незнакомого помещения. Дин и сам не знал, насколько близок на этот раз он был к истинному положению вещей. Однако, внимание редгарда тут же полностью переключилось на крупный кусок необычной каменной породы, лежащий на торговом прилавке. Источающие нежное голубоватое сияние прожилки в странном камне приковали к себе взгляд Дина, своим существованием намекая на ничтожность его геологических познаний. Прочие товары и безделушки, разложенные на полках кругом, вне зависимости от их красоты и стоимости, казались ничего не стоящим хламом. Учёный даже не заметил возвышающегося над камнем норда по ту сторону прилавка, габаритами и лохматостью походящего на дикого скайримского медведя. Таргр слыл в округе жёстким и бескомпромиссным мужчиной, становящимся всё свирепей после каждой новой выходки его миловидной и легкомысленной дочери Тальмы, которая то и дело шла отцу наперекор. Она убегала из дома, кидала камни в чужие окна, притаскивала домой диких животных и нищих стариков, и вообще вела себя неподобающим приличной девушке образом, как говорится "совсем отбилась от рук". Таргр устал выслушивать жалобы соседей, и со временем, превратился из обычного вдовца-торговца в то мрачное ворчливое и заросшее существо, кое сейчас равнодушно встречало гостя за прилавком магазина. Однако, авторитет норда был непоколебим, как Высокий Хротгар, и даже хелгенские имперские стражники спускали ему с рук, когда Таргр вслух честил Империю на чём свет стоит. Хотя бы до тех пор, пока он и повстанцев открыто не поддерживал.
- Нравится камушек? - прорычал Таргр своим обычным грудным голосом, похожим на медвежий рёв, который незнакомому человеку легко мог показаться недружелюбным и угрожающим, - Все проезжие в восторге.

Не в силах оторваться, редгард уставился на восхитительный камень. Друзья по университету дали бы все что угодно, чтобы только взглянуть на эту удивительную породу, которая, определенно, водится только в промерзших землях Скайрима, но эта честь досталась именно ему - странствующему ученому, ведомому естественным любопытством, и это не могло не радовать. Дин подошел ближе, чтобы получше рассмотреть предмет. Уникальность породы не оставляла сомнений.

- Где вы ее взяли? - спросил ученый, поднимая глаза, - это поистине редкий экземпляр какой-то глубинной руды. Но все, что я могу сказать о нем, ограничивается лишь общими теоретическими понятиями фундаментальной геологии. Скажите, где вы ее взяли? - повторил он вопрос, - ии... сколько бы вы за нее дали?

Таргр хмыкнул и накрыл камень огромной волосатой лапищей, отчего в комнате стало немного темнее.
- Один бродяга подарил полгода назад. Сказал, сувенир из Ратвила. Сказочки рассказывал, будто бы все стены там в таких минералах. А сам на вид доходяга - гонец какой-то рыжий... Тут его многие знают, говорят, весь Скайрим вдоль и поперёк исходил. Кто знает, может и правда бывал он в той проклятой крепости. Хотя сомневаюсь, ему бы только к дочери моей клинья подбивать и фокусы с огоньками да исчезновениями показывать, - Таргр сделал паузу, критически осматривая редгарда, - Покупать-то чего-нибудь будешь, или погреться зашёл?
Норд выразительным жестом обвёл полки с товарами, на которые заворожённый геолог даже не взглянул.

Совместно с Lexy Lachance

Подумав немного, Дин остановил свой выбор на сложенном вчетверо листе бумаги, который покоился на кучке таких же листов.

- Мне нужна карта. Какой же я геолог без карты, все равно что волшебник без посоха. Вы не расскажете мне больше об этом Ратвиле? - Дин оставил положенную сумму за карту и положил сверху еще стопочку монет. - Как я уже сказал, я геолог, а этот камень представляет особый интерес для геологии в общем и для меня. В частности.

- Ратвил - гиблое место из трактирных баек. Крепость, якобы, построенная колдуном, и под ней гробница этого колдуна, с кучей сокровищ внутри. Туда даже заядлые приключенцы давно ходить перестали - не возвращался оттуда никто. Говорят, крепость где-то в Рифте, недалеко от дороги между Виндхельмом и Рифтеном. У подножья горного хребта, - Таргр ткнул толстым пальцем в карту, в то место, где, по его мнению, расположена легендарная крепость, - Можешь поискать там такие камушки. Раз уж какой-то гонец оттуда живым вышел с полными карманами всякой всячины, коли не врёт, конечно, то, глядишь, и тебе повезёт. А этот не отдам. Мне он для рекламы служит, лавку украшает. Многие на него только и приходят посмотреть, а без покупок не уходят. Да и дочке моей он нравится. Продам - опять каку бяку выкинет, бесовка.

Ученый все еще всматривался в лицо торговца, как завороженный, и несколько раз опускал глаза, жадно ловя вырывающееся из-под огромной ладони норда легкое сияние. Внезапная находка заполонила все его дочерние мысли, недавнее терзающее его предчувствие опасности, которая должна грозить его приятелю Дарну, выветрилось из головы, и только когда хозяин повернулся спиной и убрал камень с прилавка, мысли Дина вернулись в обычное русло.

- А у вас есть дочь? - спросил он, точно проснувшись, - мне нужно видеть вашу дочь... - И добавил после недолгого раздумья: - Тальму. У меня к ней дело.

//дополнено Lexy Lachance
в кошельке Дарна осталось 40 монет

Едва уловив переключение темы беседы с удивительного минерала на Тальму, торговец резко повернулся к редгарду и навис над ним, перегнувшись через прилавок.
- Какого рожна тебе понадобилось от моей дочки?! - рыкнул он, буравя Дина тяжёлым взглядом и готовясь в случае неудобоваримого ответа, выбросить покупателя из лавки, - Какие "дела" она опять с проезжими водит?! Только попробуй к ней прикоснуться, я с тебя лично шкуру сдеру и как диковинку буду в лавке выставлять вместе с камнем, понял, черномордый?! Ох, Тальма, наказание моё! Хоть на цепь сажай в сарае!
Камень теперь гипнотически мерцал на одной из полок за спиной торговца, мешая Дину сосредоточиться на разговоре, но редгард на всякий случай спешно свернул карту - кто знает, может, от этого дикаря через пару секунд придётся спасаться бегством. Геолог всё больше утверждался в мысли, что все норды агрессивны и опасны для общества. Стоит случайно задеть какую-нибудь струнку в их душе, как одна начинает размахивать метлой, другой - реветь, как попавший в капкан медведь... Может и у Дарна есть какой-то внутренний спусковой механизм, который когда-нибудь заставит этого робкого прыщавого юнца превратиться в неуправляемую машину для убийств? Какая грубая и загадочная провинция!

//получена карта Скайрима

Ученый отпрянул назад и чуть не споткнулся, только необходимость объясниться и получить информацию удержала его от бегства. Он поправил рюкзак, демонстративно отряхнул плащ и продолжал, чуть поколебавшись:

- Нет, вы не совсем поняли... я всего лишь геолог, а ваша дочь... Я слышал, ваша дочь похитила моего друга, невысокий парнишка из вас, из нордов, и так как все его вещи остались в комнате таверны, когда он пропал, я подозреваю, что он разгуливает сейчас в одном ночном белье. И в компании вашей дочери - есть такая вероятность. Я должен его найти, или однажды мне придется объясниться с его сестрой, а желания встречаться с ней у меня не больше, чем... - он хотел было закончить мысль чем-то убедительным, но одно только представление той картины, что грозит ему в случае, если Дарн окончательно потеряется в улицах незнакомого поселения, выбросило вдруг из головы все его последние впечатления, которые хоть как-то оттеняли остальные мрачные мысли. Он снова увидел серую комнату, наполненную беспорядком и вспышками экспериментальной магии, а появившаяся из ниоткуда метла в дверном проеме как будто наяву предстала перед глазами.

- Умоляю вас! - в этом крике ясно сочеталась жалость и настойчивый призыв к помощи, и Дин рывком подался вперед и перегнулся через прилавок, намеренно пытаясь потеребить норда за какой-нибудь элемент одежды, - вы должны мне помочь! Давайте найдем вашу дочь и расспросим ее обо всем! Если она как-то причастна к пропаже моего друга, то вы со всей вашей отцовской сдержанностью и любовью сможете преподать ей урок, а я преподам урок Дарну, как только увижу его! И все эти проклятые вещи... - он раздраженно поерзал рюкзаком, как будто силясь избавиться от какой-нибудь надоедливой твари, уцепившейся за его спину, и это действие наглядно объясняло, с каким настроением он носил на себе наплечный мешок, увеличившийся с утра в два раза.

Норд грохнул кулаком по прилавку, и по видавшей виды деревянной поверхности пробежала трещина. Дин совсем уж было приготовился сделать ноги из лавки, но Таргр вдруг развернулся и, распахнув заднюю дверь, скрылся в жилых помещениях. Пока учёный стоял в нерешительности, из-за двери послышались голоса, затем снова появился хозяин лавки. Он тащил за руку молодую девушку, довольно милую, с каштановыми волосами, чувственными губами и недовольным взглядом.
- Вот этот человек утверждает, что ты похитила его друга, - мрачно прорычал торговец, выталкивая дочь вперёд и скрещивая ручищи на груди.
Тальма оглядела Дина с головы до ног, с трудом сдерживая улыбку, и поздоровалась:
- Добрый день, дяденька. Я вас первый раз вижу, вы, должно быть, не местный. Как, по вашему, хрупкая девушка вроде меня могла кого-то похитить? Гнусная клевета, - девушка едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Тут в глаза редгарду бросилась широкая красная лента, которой были подшиты рукава и подол её платья...

На заостряя внимание на привлекательной внешности молодой особы, ученый запустил руку в карман и с зажатой между пальцев красной ниткой подошел к девушке, чтобы приложить улику к красной ленте в ее наряде. Этого доказательства должно было хватить - так он считал, и, желая увидеть в глазах ее отца поддержку, поспешил разъяснить ситуацию.

- Этот красный предмет говорит об обратном. Мне посчастливилось найти его в траве прямо под окном второго этажа, через которое сегодня утром мой товарищ и покинул таверну. Поразительная ловкость, знаете ли! - заметил он не без удивления, - если и есть что-то, что способно заставить молодого заурядного парнишку рисковать своей жизнью, спускаясь с высоты и навлекая тем самым подозрительность стражи, то у этого действия должна быть действительно серьезная причина. Сначала я думал, тут замешана магия. Ну, знаете, некроманты и прочая нежить, что, по слухам, разгуливает на свежем воздухе под носом у стражи, но теперь я практически убежден, что тут имеет место магия иного рода, - он укоряюще посмотрел на девушку и продолжил разговор в более резком тоне: - А теперь отвечайте, милочка, что вы сделали с Дарном? Где он сейчас находится и в каком он состоянии, говорите без утайки! А не то... - брошенный взгляд был направлен в сторону напыщенного отца, имевшего сейчас сходство с огромной каменной глыбой, готовой разорваться в порыве негодования на мелкие кусочки.

- А не то что?! - хором спросили отец и дочь. Тальма выглядела крайне недовольной тем, что кто-то обращается к ней в подобном тоне, и картинно подбоченившись, вызывающе взглянула на Дина.
- Я понятия не имею в чём ты меня обвиняешь! И твоя жалкая нитка ничего не доказывает! Я каждый день гуляю, мало ли где зацепилась! Знать не знаю никаких Дарнов, а знала бы - не сказала такому грубому и невежливому человеку!
Тальма, конечно, лгала, но в глазах её отца она была кругом права. Торговец оскалился подобно саблезубу перед прыжком, явно собираясь задать наглецу трёпку, но тут как будто что-то вспомнил и замер не сделав и шага.
- Дочь... а не Дарном ли звали того самого сопляка, у которого ты четыре года назад в Фолкрите...
- Нет! - быстро перебила Таргра девушка, - Того парня звали... эээ... Днар! Выгони этого клеветника, папа! Он говорил, будто я владею какой-то магией и намекает на то, что я некромант! Ты будешь это терпеть?!
Глаза норда уже лезли из орбит от сдерживаемой ярости, казалось, даже зубы его заскрипели. Дочь безусловно имела на отца огромное влияние. Окажись сейчас в лавке хоть Девятеро и все Лорды Даэдра разом, Таргр скорее послушал бы свою несносную Тальму, чем их. Дин понял, что выбрал неправильную стратегию.

- Я не говорил, что вы некромантка, - попробовал оправдаться Дин и опасливо насторожился, косясь на хозяина лавки, внезапно перенявшего сторону своей дочери, - и слухи эти меня мало интересуют, но я должен позаботиться о своем друге. На моей стороне только факты, которые указывают на вас...

Понимая свою беспомощность в этой ситуации, чернокожий попробовал уцепиться за промелькнувшую деталь разговора, которая показалась ему любопытной. Он обратился к Таргру:

- Вы упомянули Фолкрит, мы с Дарном как раз возвращаемся оттуда, и до этого момента он жил там со своей сестрой. Я не хочу задевать ваши, несомненно, крепкие родственные узы, Таргр, но ваша дочь от нас что-то утаивает. Так как одна ниточка уже привела к вашей семье, я не сомневаюсь, что скоро она приведет сюда и стражу, потому что пропажа живого человека в городе, по меньшей мере, нуждается в расследовании. И если я не смогу решить это дело один, я просто вынужден буду обратиться в местные органы.

Он протер рукавом мантии свой лоб и продолжал вглядываться в лица хозяина лавки и ее дочери, надеясь сегодня не стать свидетелем той несравненной магической силы, которой обладает огромная лапища сурового северного норда.

Тальма вышла из себя и принялась собственноручно выталкивать Дина за дверь.
- Зови, кого хочешь! Хоть стражу, хоть Братьев Бури, хоть Талмор! Убирайся отсюда! - выкрикивала девушка. Нордка она была крепкая, а учёный не слишком сопротивлялся, боясь случайно сделать девушке больно и вызвать тем самым гнев её отца, который и так, казалось, сдерживался из последних сил. Оказавшись вместе с редгардом на улице и захлопнув за собой дверь, Тальма вдруг сменила выражение лица, и оглядевшись по сторонам, тихо сообщила:
- Ты всё испортил, идиот! Не мог дождаться, пока я из лавки выйду? Надо было при отце права качать? Он теперь ни за что не разрешит Дарну остаться!
Дверь открылась, и из лавки выглянул Таргр
- Дочь, всё в порядке?
- Да, папа. Объясню этому тупице, как себя вести и вернусь. А ты пригляди за рыбой, я её забыла с огня снять, уже горит небось...
Торговец кивнул и послушно отправился на кухню, снимать с очага котёл...

Будучи вытолкнутым за порог, редгард недовольно скрестил на груди руки и в таком положении продолжал слушать пылкие речи нордской девушки. Она была явно неудовлетворена тем фактом, что ее небольшой секретик вышел наружу так невовремя, и во всем она обвиняла Дина. В этом и правда виноват был Дин. Все что он понял из ее возбужденного поведения, что Дарн успел стать для нее чем-то большим, чем "прыщавым сопляком из Фолкрита". И все это произошло за одно утро, подумать только!

- Вы обвиняете меня в грубом поведении? - возразил он, призывая на помощь всю свою ученую терпеливость. - Только посмотрите на себя со стороны. Будь ваш отец чуточку сентиментальней, ему бы было стыдно за такую дочь. - С минуту он помолчал, собираясь с мыслями. - Остаться Дарну... с чего вы вообще взяли, что парень захочет остаться с вами? Если только вы не запудрили ему мозги какой-нибудь вашей магией, которой все вы, вертихвостки, обладаете и с успехом применяете при встрече с безобидными мальчиками. Впрочем, я не удивлюсь, если вы применили настоящую магию вроде заклинания Очарования, которому учит школа Иллюзий. - Ученый подивился своим внезапно проявившимся знаниям о магических заклинаниях. От него не ускользнул и тот факт, что женский пол оказывает на него самого особое влияние, проверяя на стойкость невзрослую психику, несмотря на всю его взрослую ученость. Все еще держа себя в руках, он подкрепил свое недовольство словами: - Давайте закончим это. Отвечайте, где Дарн.

- Ты во хмелю или просто отсталый?! - сверкнула глазами Тальма, - Мне оскорбительны твои намёки! Вот, держи! - девушка достала из-за пазухи клочок какой-то обёртки, на котором непонятно чем было написано несколько строчек и едва ли не швырнула его учёному в лицо, - Это письмо тебе от Дарна. Он хотел оставить его в таверне, но по рассеянности взял с собой, дурень.
Под гневным взглядом раскрасневшейся от обиды и ярости девушки, Дин с трудом прочёл смазанный текст:
"Мастер. Я встретил старово друга и решил что останус в Хелгене. Возмите мои вещи если хотите и не сердитес на меня за трусост. Прощайте. Дарн."
Покривившись на ошибки, и ещё не до конца поняв содержимое "письма", учёный поднял глаза на девушку.
- Что тебе ещё от него надо? - Тальма подбоченилась, - Он оказал мне услугу четыре года назад, и я просто плачу ему тем же. Так что оставь при себе свои непристойные догадки и убирайся отсюда, грубиян!

Стараясь сконцентрироваться на письме и не слушать продолжавшиеся в его адрес укоры, редгард прочитал записку еще раз. Ему оставалось только нервно сплюнуть - настолько он был далек в своих предположениях. Только сейчас он полностью осознал справедливость того гневного выражения, что было написано на лице его юной собеседницы; на языке завертелись слова извинения.

- Чёрти что! - с нескрываемой досадой выразился Дин и смял бумажку. - Мы собирались вместе искать приключения, он так горел желанием разбогатеть и прославиться, а тут вдруг решает остаться в Хелгене, - он взглянул на девушку еще раз и больше не отводил взгляд: - Я прошу прощения за свою грубость. Это дело так быстро набрало обороты, и столько догадок появилось в голове, одна хуже другой... Я, право, забыл о правилах приличия. Что бы там ни было, я не могу запретить ему остаться.

Ученый потоптался еще немного и, не дожидаясь ответа, побрел в сторону от дома. Он был рад, что с Дарном все в порядке, и что слухи о некромантах никак не коснулись этой истории с пропажей человека, которую можно считать завершенной. Дин был огорчен только тем, что начавшееся совместное путешествие так и не принесло им ни славы, ни богатства, ни новых научных открытий. Разве что одно открытие все еще скрыто под покрывалом тайны...
Дин остановился у какого-то дерева, присел и снял с себя ношу.

- Кажется, пора сменить маршрут, - вслух произнес он, разворачивая карту. - Таргр определенно не знает всей ценности той безделушки, что досталась ему почти даром от неизвестного путешественника из Ратвила. Ратвил... - он ткнул пальцев в серую пометку, сделанную хозяином лавки, - если я хочу узнать об этом камне больше, мне стоит отправиться туда самому и засвидетельствовать наличие этой породы в старой крепости. Кто знает, может, я найду там нечто большее, чем светящийся камень.

Продолжая планировать новый маршрут, ученый стал копаться в вещах, недавно принадлежавших его товарищу. Что-то он оставил здесь же у дерева, но большую часть рассортировал по отделам походного рюкзака и наполнил карманы мантии. Для нового похода недостаточно оптимизма и научной идеи. Правильно подобранное снаряжение может сыграть решающую роль.

- Что это ты тут делаешь? - раздался над ним резкий голос Тальмы.
Дин поднял глаза и не поверил им. Девушка сама нашла редгарда и даже приволокла за руку ужасно сконфуженного и покрасневшего Дарна, который пытался спрятаться от взгляда своего учителя за её спиной.
- Рано ещё разбирать его вещи. Наворотил делов, а теперь хочешь вот так просто уйти? - победно шипела нордка, поправляя на плече лямку своего собственного походного мешка, - нет уж, дядя, теперь пойдём все вместе! Отец не позволит Дарну остаться после того, что ты устроил в лавке, так что это теперь твои проблемы!
- М-м-ма-мастер, - заикаясь, брякнул Дарн из-за её плеча, - П-п-простите...

Дин все еще сидел и смотрел снизу вверх на появившуюся парочку. Глядя не него, можно было подумать, что его мозг занят новой идеей, и состояние отчужденности, сопровождающее этот нелегкий мозговой труд, обусловлено именно этим. Тальма и Дарн, живые и вполне реальные, стояли перед ним.

- Вы, - он поднялся и посмотрел на девушку, - хотите составить мне компанию? Как неожиданно. Если бы я хотел пожертвовать для науки свою жизнь и совершить самоубийство, то сейчас самое время. Что вам еще нужно? Я уже извинился за свое поведение, которое вполне оправдывается незнанием настоящих фактов, но теперь вы утверждаете, что хотите набиться в попутчики и в продолжение всего путешествия развлекать нас своим присутствием? - он смешно хмыкнул и обратился к Дарну: - Я рад видеть вас в добром здравии, мой пропащий друг. Но я думал, что теперь у вас есть все основания остаться в этом милом городишке и позволить мне продолжать путешествие в одиночестве. Может, вы сможете объяснить мне всю ситуацию в деталях?

- М-м-мастер... я не... я хотел... я не думал... Утром... Т-т-тальма моя... мой... д-д-друг... я не... вот... мастер... - на Дарна было жалко смотреть. Красный, вспотевший, трясущийся от стыда и волнения, парень смотрел себе под ноги и продолжал прятаться за спиной нордки.
- Отстань от него, - вдруг встала на защиту Тальма, - Он не обязан ничего тебе объяснять! Я только что поругалась с отцом, по твоей, между прочим, милости, и теперь нам с Дарном одна дорога - прочь из Хелгена. Свои извинения можешь засу...
- Тальма! - робко дёрнул девушку за рукав Дарн и покраснел так сильно, что все его угреватые прыщики выделились на лице бледными пятнышками.
- А что, Дарн?! Я же права! Его извинения никоим образом не повлияют на решение моего отца! - девушка снова повернулась к Дину, - Так что мы в любом случае уходим из Хелгена. С тобой или без тебя! Верни Дарну его вещи.

- Это я с удовольствием, - ученый принялся собирать разбросанные вещи и, спустя несколько минут, восстановил в мешке Дарна первоначальное содержимое. Когда мешок был наполнен и готов к возвращению к хозяину, Дин вынул из кармана кошель и положил его сверху, отрекомендовав: - Вещи Дарна. Несколько монет ушло на то, чтобы расследовать дело о вашей пропаже, - он посмотрел на парня, - вы не будете сильно сердиться? Да что с вами, успокойтесь, мой друг. Я не могу злиться на вас только за то, что вы умеете делать разумный выбор между попутчиком в мантии и попутчиком в юбке. - Надеясь, что не задел девушку в очередной раз, он повернулся к ней: - И, если мы закончили, я готов прекратить наделять ваше общество своей назойливостью и отправиться в путь немедля. Заберите мешок вашего друга и позвольте откланяться.

---
Вещи Дарна - удалено
Лук, стрелы - удалено

Дарн принял вещи дрожащими руками и всё пытался что-то сказать, но не мог. Казалось, что он сейчас расплачется. Тальма недовольным взглядом смеривала то парнишку, то учёного, которого окончательно сочла грубияном и паскудой. Ей хотелось как можно скорее избавиться от его общества, а потому она так нетерпеливо притоптывала ножкой в неаккуратном и грязном, однако изящном сапожке из добротной материи.
Когда Дин отошёл на приличное расстояние, Дарн внезапно догнал его и, ухватив за рукав, промямлил:
- Мы в-в-встретимся! Обязательно!
После чего, не дождавшись ответа, бросился обратно. Издали было слышно, как Тальма ругнула его за проявление симпатии к этому неприятному чернокожему субъекту и излишний драматизм. Они отправились в противоположном направлении, и Дарн оглядывался до тех пор, пока геолог окончательно не скрылся из виду.

Редгард почти с сожалением проводил глазами убегающего друга, заставив себя вспомнить те немногие события, что им пришлось вместе пережить. Сейчас они расстаются на неопределенный срок, но Дарн обещает, что они еще встретятся. Дин улыбнулся и представил, как они с Тальмой прячутся по кустам и следят за ученым до самого Ратвила, чтобы в один прекрасный момент заявить о своем присутствии; редгард определенно стал подозрительней с того самого момента, как узнал о неизвестной породе и месте его массового захоронения. Пока Дарн не скрылся окончательно, ученый легонько махнул рукой, чтобы попрощаться. Затем пошел к выходу из городишка, на ходу доставая карту, и не выпускал ее из рук до самого вечера.

Редгард шёл по разбитой дороге на северо-восток. Карта осталась его единственным спутником в пути. Денег не было, еды тоже. Разве что пара книг, которые в случае крайней нужды можно продать в какой-нибудь лавке. К тому же Дин был практически беззащитен перед потенциальными опасностями дикой природы северного края.
На закате мысли учёного прояснились от свежего вечернего ветра. Он вышел на берег окутанной туманом реки, с успокаивающим шумом несущей свои прозрачные воды. В потоке изредка плескалась какая-то рыба, ловя подлетающих слишком близко к воде насекомых. Судя по карте, ближайшим населённым пунктом по этой дороге был Ривервуд, но до него было чуть менее суток пешего пути.

Самое время, чтобы остановиться и подумать о высоком. Ученый присел у берега и окинул взглядом открывшееся великолепие. Умиротворяющие звуки природы наполняли это место, укрывшись покрывалом из красного заката, день пропадал за холмами. Немногие даже самые невпечатлительные путешественники прошли бы мимо такой пестрой картины, нарисованной красками вечерней природы, и не взглянули хотя бы мельком на речную гладь, укрытую прозрачной дымкой, или не устремили взор на тонущие в красном золоте далекие горы. Очевидно, Дину это чувство было не чуждо. Со всей своей закоренелой ученостью он не мог оторвать взгляд от блестящих от вечерней росы высоких сосен на другом берегу, а когда ловкая рыбешка вынырнула из тумана и снова пропала в нем, оставив шум всплеска, этот легкий звук казался самым игристым и нежным, какой только может подарить засыпающая ночная природа.

Дин и сам начал засыпать. Думать о чем-то важном в таких условиях невыносимо - все равно что точить оружие, находясь в стенах безмолвной обители, и нарушать лязгом металла царящее повсеместно спокойствие. Сначала он закрыл глаза, чтобы стать частью атмосферы и поддаться течению жизни, потом склонилась набок его голова и увлекла все тело к земле. Таким и застала его ночь: лежащим на каменистом берегу реки усталым путешественником, не устоявшим перед силами очарования и утерявшим свои собственные силы.

Проспал он до раннего утра. Несмотря на неудобную позу и камни, разбросанные вокруг, Дин чувствовал себя свежим и полным сил. Единственное, что заставляло его почувствовать дискомфорт помимо некоторых мест на боку и ногах, отзывающихся тупой болью на прикосновение, был урчащий желудок. Редгард с неудовольствием приметил, что не клал ничего в рот еще с прошлого утра, и раздобыть чего-нибудь съестного стало для него задачей номер один. Он решительно отказался от рыбы: рыбалка никогда его не увлекала, в отличие от редких вылазок в лес, когда отец посылал его собирать ингредиенты для своих исследований. Поэтому Дин решил искать пропитание в другом месте и свернул на обочину, чтобы углубиться в лес, после чего продолжил свой путь вдоль дороги, идя на некотором отдалении и высматривая под ногами грибы и травы, которые могли сгодиться в пищу.

Особым успехом поиски учёного не увенчались. Обобрав один робко примостившийся между стволом дерева и большим камнем кустик с кислыми ягодами и лишь слегка утолив голод, Дин углубился дальше в лес. Внезапно, до его слуха долетел горестный женский плач. Метрах в ста, на пороге маленькой охотничьей хижины сидела уже немолодая женщина и безутешно рыдала, спрятав лицо в загрубевших от тяжёлой работы ладонях. Слегка тронутые сединой каштановые волосы женщины тонкими, колючими на вид прядями выбивались из закрученной на затылке косы. У ног её лежала и грустно скулила собака.
Словно желая составить им трио, маленькая серая птичка уселась на верхнюю перекладину стоящего немного поодаль дубильного станка и залилась тоскливой щёлкающей трелью.

Один ободранный куст с ягодами только еще больше напомнил желудку Дина, что время принятия пищи больше не может откладываться. Бродя между деревьями, ученый думал только о еде и высматривал ее среди кустов, как изголодавшаяся лисица, следующая по следам пробежавшего зайца. "Слишком поспешно, чересчур опрометчиво" - корил он себя за свой рюкзак, который содержал в себе все что угодно, только не съестные припасы. Корил, а сам представлял тарелку, на которой точившаяся испариной куриная ножка облеплена ломтиками картофеля, даже не одна, а целых две, и обе не тронуты ни одним голодным ртом. Как и голод, куриная ножка продолжала расти под действием нездоровой фантазии и постепенно увеличилась до размеров здорового кабана, который своей массивностью больше не мог уместиться на маленьком блюдце и скрыл его под своей обжаренной корочкой. Как только Дин представил рядом добрый кусок черного хлеба, кабанчик вдруг растворился и исчез, а его место заменило размытое изображение далеко не съедобной избушки, различимой между деревьями. Ученый всмотрелся. Женский плач сопроводил увиденное примерно в тот же миг, и теперь Дин мог не только видеть, но и слышать - немолодая, судя по поседевшим волосам, женщина сидела у сторожки и плакала, утешаемая своим хвостатым питомцем. Собака примостилась у ног хозяйки, пытаясь понять ее горе; на минуту ученый позволил новым мыслям вытеснить мысли о пище и задумался, что за горе могло случиться у одинокой женщины в этом одиноком лесу, но внезапно жареный кабан снова предстал перед глазами, уже в ином виде. Он махал хвостом и лаял, но Дин выл уверен: его хрустящая корочка все так же приятна на вкус, и черный хлеб обязательно будет подан на тот же стол, где сочный кабан будет дожидаться поглощения в своем широком блюдце.

Более быстрым, чем следовало, шагом Дин направился к одинокой сторожке.

Женщина вздрогнула, услышав шаги, и вскинула голову. Увидев незнакомого редгарда с осоловело голодным взглядом, она испугалась и даже перестала плакать. Собака вскочила на короткие лапы и зашлась звонким тяфканьем.
- Тихо, Дымок, - поднимаясь с крыльца, одёрнула женщина питомца и снова обратила к учёному заплаканное лицо, испещренное тонкими морщинками, - Вы кто такой? Что вы здесь делаете? - сипло спросила она, на всякий случай отступая на шаг.
Собака продолжала безудержно лаять, прыгая из стороны в сторону, готовая при необходимости вцепиться в нарушителя так, как он сам без сомненья вцепился бы в куриную ножку, будь она у него в руках.

Подгоняемый голодным видением, Дин остановился, как вкопанный. На него смотрели два злобных собачьих глаза, а приглушенный лай дополнял картину и утверждал в мнении, что внезапное появление здесь незнакомца встречено недоброжелательно. Однако женский плач прекратился, и по большому счету в этом была заслуга ученого.

Он туповато поглядел на взъерепенившуюся собаку, и ему потребовалось некоторое время, что сообразить, что от животного исходит опасность. Стоявшая рядом женщина, похоже, была настроена так же враждебно. Она задала несколько вопросов, на которые, как показалось Дину, ответить нужно незамедлительно.

- Вы кто такой? Что вы здесь делаете?
Дин помедлил с ответом, но понял, что своим появлением испугал женщину и поспешил успокоить ее.
- Все в порядке, я просто заблудился, - чтобы продемонстрировать благие намерения, он согнул руки в остановочном жесте. - И я немного голоден. Я готов вам помочь чем-нибудь, если у вас есть что-нибудь съестное... - он снова покосился на лающую собаку и перевел взгляд на женщину, не замечая, что лицо его изображает сейчас верх страдания.

- Помочь... - уныло повторила за учёным женщина, слегка успокоившись, - подождите здесь, я вынесу вам что-нибудь поесть. Дымок, ко мне!
Собака и не думала униматься, однако отскочила к крыльцу, прикрывая отступление хозяйки и преграждая нарушителю вход в дом. Через минуту женщина вынесла большой кусок копчёного мяса с гарниром из свежей капусты и лука на прямоугольной деревянной тарелке, и опять прикрикнув на пса, протянула еду Дину и указала на ближайший пенёк.
Было понятно, почему эта печальная женщина не пустила редгарда в дом. Всё-таки одинокая жизнь в лесу заставляет быть осторожной и подозрительной к незнакомым чужеземцам. Но сейчас хозяйка хижины была в отчаянии. Когда Дин присел на пенёк и принялся за еду, женщина поведала ему о своей беде:
- Мой сын пропал в лесу... Он охотник, ставит ловушки и капканы и регулярно обходит их вместе с Дымком, - она указала на брехливое животное, как будто незнакомец мог до сих пор не понять, что это кличка, - Обычно его нет два, максимум три дня. Но теперь... уже пятый день, как он не возвращается... А сегодня ночью прибежал Дымок. Один... и... - женщина снова заплакала, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, - сыночек мой... его... волки... саблезубы... медведи... - отгоняя рисуемые воображением ужасы, она взяла себя в руки и продолжила тусклым, но ровным голосом, - Я была бы очень признательна, если бы вы поискали его... хотя бы то... что осталось...

Дин усердно работал челюстями и, хоть пережевывание пищи занимало сейчас все его мысли и движения, все же вслушался в рассказ одинокой женщины. Чувство голода стало проходить, а пустоту в желудке заменило приятное чувство насыщения, которому ученый был обязан этой незнакомой женщине. Он даже немного повеселел и, держа в руке недоеденный кусок мяса, с готовностью предложил свою помощь.

- Не беспокойтесь, я сделаю все, что в моих силах. Это время дня самое благоприятное для поисков, а здешние леса не такие уж дремучие, я проверил на собственном опыте. Если Дымок поможет мне своим безупречным собачьим нюхом, мы обязательно что-нибудь отыщем, - редгард протянул руку с куском мяса, приглашая Дымка разделить с ним трапезу.

- Да помогут вам святые, - устало и горестно выдохнула женщина и указала куда-то в лес, - начните в той стороне, туда мой Онварг ушёл в последний раз.
Дымок продолжал лаять, но заметив, что незнакомец протягивает ему кусок мяса, пару раз вильнул хвостом и взглянул на хозяйку, ожидая разрешения. Та глухо скомандовала "можно" и подтолкнула пса к учёному сильно поношенным сапогом. Зверь выхватил лакомство из руки Дина, едва не прихватив попутно палец геолога. Хотя Дымок не был крупной собакой, зубы его были острыми и крепкими как у волка, а короткие лапы твёрдо стояли на земле. Однако, обонятельные способности пса не были известны, как и то, зачем сын этой женщины водил с собой на охоту и осмотр ловушек такое шумное животное.

Не теряя времени, Дин двинулся в путь и, пообещав хозяйке скорое и благополучное возвращение, пустил собаку вперед. Судя по солнцу, полдень еще не настал, и это была хорошая возможность отыскать человека еще до того, как стемнеет и на лес надвинется непроглядная мгла.

По правде говоря, Дин не надеялся найти хоть что-нибудь. Он получил задание и хотел отплатить женщине той же доброй монетой, но только судьба может разрешить настоящий исход этого предприятия. Ученый на минуту задумался, что, похоже, искать потерявшихся бедолаг - его второе призвание, и вновь очутился мыслями в Хелгене, оставленном далеко позади. Он продолжал брести, постоянно поглядывая под ноги, так как знал, что предназначавшиеся для диких животных капканы могут с легкостью превратить человеческую ногу в окровавленный и бесполезный атавизм, который может схоронить человека в глубокой лесу точно так же, как и любого другого неосмотрительного путника, решившего насладиться красотой леса. Дымок бежал чуть впереди, и вся надежда была на его нюх и, насколько это возможно для существа, не обладающего человеческим разумом, память, ведь по словам хозяйки, пес сам нашел дорогу домой, хотя до этого был постоянным спутником ее сына-охотника.

Пёс, как ни странно, отлично понял, чего от него хотят. Казалось, он только и ждал команды, чтобы отыскать своего хозяина. Он ещё не вполне доверял новому знакомому, но Дин угостил его мясом, и хозяйка это одобрила. К тому же сама она почему-то не захотела следовать за ним в лес... Дымок, разумеется, не мог понять, что для немолодой женщины не по силам путешествие в диком лесу среди хищных животных.
Лес и правда с каждым шагом учёного становился всё гуще, и Дин уже не раз приметил, как из ближайших кустов, испуганные тяфканьем приближающегося Дымка, бросались наутёк то длинноухий заяц, то птица с широкими крыльями, а один раз даже молодой, не по годам рассудительный олень.
Внезапно, пёс остановился и, уставившись куда-то вперёд, глухо зарычал. Шерсть на его загривке встала дыбом, а зубы угрожающе оскалились. Редгард не мог разглядеть впереди ничего, кроме кустарника и стволов деревьев, но пёс явно учуял какую-то угрозу.

Ученый остановился вместе с псом. Под неудержимый собачий лай он на цыпочках двинулся в сторону опасности, не зная, что его ждет. Это может быть что угодно, и Дин оценивающе оглядел огромный кустарник, размышляя, что за существо может за ним скрываться. Мало ли тайн хранит неизвестный лес? Не дойдя и до половины, Дин остановился. Решив не испытывать судьбу и не подходить слишком близко, он так же осторожно двинулся обратно и стал искать под ногами палку, и, найдя средней длины деревяшку, которых в лесу было предостаточно, вооружился ею. Оставалось последнее действие, и под звонкий лай собаки палка полетела в то место, где, по прогнозу ученого, находится неведомое существо. Деревяшка скрылась в листве, а редгард насторожился.

Глупый Дымок, забыв об опасности, кинулся за брошенной палкой, вообразив, что новый знакомый решил вдруг с ним поиграть. Совершая прыжок, пёс как будто на мгновение завис в воздухе, и его лохматая серая шкура исчезла в кустах вслед за брошенной деревяшкой. Послышался хруст сучьев, и судя по удаляющимся лаю и топоту собачьих лап, пёс бросился бежать дальше в лес, а значит, никакого монстра за кустом не оказалось. Дин едва собрался убедиться в этом лично, как воинственный лай пса в некотором отдалении за деревьями перешёл в истеричный визг, будто Дымок попал в капкан, или его затянуло во врата Обливиона.
- Дымок! - донеслось вдруг до учёного эхо чьего-то слабого голоса, - Отстань... тварь! Дымок! Мальчик!
Воздух снова наполнился визгом и лаем.

Варианты:
- бежать туда
- отсидеться и переждать

Не зная, что делать и растерявшись, Дин слушал вой собаки и биение собственного сердца, выстукивающего удары все быстрее. Убежать означало не просто струсить: хоть Дин и не славился выдающейся смелостью, но сейчас на кону стояла как минимум жизнь собаки, которая еще способна утешить одинокую женщину, тянущую свои дни в ветхой сторожке посреди дремучего леса. Да и что хорошего выйдет, если зверь загрызет, может быть, случайного путника, забредшего в лес и не способного найти дорогу обратно. Казалось, что прошло несколько минут, пока эти мысли вращались в голове ученого, но грубые крики, переливавшиеся с лаем где-то за густой стеной кустов, не оставляли сомнений: непонятная схватка все еще продолжалась, и оба участника - собака и человек - норовят навешать тумаков друг другу. Не теряя больше времени, Дин бросился в чащу.

---

• Бежать туда
• Отсидеться и переждать

Оказавшись на краю небольшой поляны, Дин понял, что схватка шла не с человеком. Более того, никаких людей на поляне не было видно вовсе, только голос всё ещё слышался, казалось, раздаваясь из воздуха. Он звал собаку по имени, и на мгновение спину редгарда холодком тронул суеверный страх призраков. Однако, разум учёного, шлифованный наукой, тут же отогнал наваждение и заставил сосредоточится на происходящем.
Дымок истекал кровью. Его противниками были два молчаливых чёрных лесных волка. Их глаза даже при свете дня горели янтарными искрами. И хотя они были не так крупны, как их снежные гиганты-сородичи, охотящиеся в самых северных, вечно покрытых снегом лесах, мускулы их были крепки и тверды под грязными шкурами, а белые клыки внушали страх. Один из этих хищников едва перестал быть щенком, другой же напротив - казался могучим воином, закалённым в бесчисленных драках. Старые шрамы розовели среди угольной шерсти на плечах, боку и морде, а край острого левого уха был порван.
Собаку успели сильно потрепать. Дымок почуял волков ещё издали, но оказавшись по другую сторону кустарника уловил тонкий, родной и  близкий запах, который заставил пса броситься к его источнику со всех ног, забыв об опасности. И вот, стоило собаке очутиться на поляне, как неожиданный удар волчьих клыков повалил Дымка на землю. Два тихих лесных бандита теперь кружили вокруг него, издавая едва слышный грудной клекот, изредка бросаясь вперёд и каждый раз нанося несчастному псу глубокие кровоточащие раны. Только волею к жизни Дымок ещё не позволил волкам разорвать себя на клочки. Он метался и визжал, огрызался и раз за разом пытался дать отпор превосходящей силе врага.
Когда Дин появился на месте действия, пожилой волк прижал уши и немного отступил, не зная, броситься ли вперёд на человека, или нестись прочь, ведь двуногие существа в этих лесах не ходят без пучка коротких деревянных палок с железным остриём с одной стороны и перьями с другой. А палки эти в мгновение ока пересекают такую поляну. И причиняют страшную боль, а иногда и мгновенную смерть. Вытащить такие из тела почти невозможно. Молодой волк тоже немного стушевался, видя нерешительность собрата, но непуганое чутьё подсказывало, что этот человек не страшен, и даже лохматый пёс, пожалуй, опаснее его. Собака, к слову, разумно поступила с предоставленной ей передышкой. Скуля и взвизгивая от боли, зверь медленно отползал в сторону, под защиту своего нового друга, но глядел с тоской куда-то за волчьи спины, а нос его и ранее указывал лишь в ту сторону, каждый раз вновь обращаясь туда, после того, как приходилось отвлекаться на волков.
- Дымок! - снова позвал голос, и прямо из земли на другом краю поляны выскочила сломанная палка. Подлетев невысоко, она ударилась о землю и отскочила под ноги молодому волку. Нет, палка вылетела не из из земли! Из ямы! Приглядевшись, учёный заметил провал в земле, оттуда и доносился голос... Волк рыкнул от неожиданности и отскочил от палки на полметра вбок, грациозным и лёгким движением.
- Прочь, твари! - пополам со стоном донеслось из ямы, - Дымок, мальчик!

Ученый чувствовал опасность и поэтому анализировал ситуацию так быстро, как мог. Он провожал глазами израненное животное и несколько раз бросил опасливый взгляд на двух четвероногих охотников, оставивших собаке эти раны. Издалека враги казались не стоящими внимания, но потрепанный вид Дымка и кровавые отметины от зубов и когтей заявляли лучше всякого зрения: с этим врагом надо считаться. Старый волк ощетинился и осмелел, звериное чутье подталкивало его на новое нападение - на этот раз на высокого и грозного Человека, но мог ли Дин считать себя этим самым человеком с большой буквы? Сражение покажет, но прежде чем испытать свою смелость в борьбе с вредителями, ученый успел поймать себя на некоторых мыслях. Лесные волки - не самые опасные противники по сравнению с теми, что обитают в занесенных снегом пещерах и старых развалинах, встречающихся в северной провинции. Есть еще тролли, обезображенная нежить и прислужники Даэдра, пуляющиеся огнем. Что такое два зверя, питающиеся чем придется и охотящиеся исключительно стаями? Редгард воодушевился этой мыслью и интуитивно вскинул руки, а большой волк ответил на это действие рычанием и демонстрацией своего оскала. Человек в земле звал по имени свою собаку, черные охотники нетерпеливо переступали лапами, а руки ученого уже явили окружающим светящийся шар, который медленно поднимался над землей. По замыслу, это должно было напугать животных, как и всех лесных хищников, боящихся света и огня и не знакомых с магией, и, держа для подстраховки руку на кинжале, Дин осторожно двинулся прямо на врагов. Шар света послушно поплыл впереди, сопровождаемый скулящей песней собаки и воинственным духом Человека в мантии.

На этот раз попятился младший из клыкастых бандитов, когда маленькое белое солнышко, возникшее в воздухе, ударило ярким светом по янтарным глазам хищника. Но его матёрый товарищ колебался лишь мгновение. Вспышка света - это не смертоносная стрела вроде той, что однажды впилась ему в бок, на всю жизнь запечатлев в памяти волка боль и страх. Зверь бросился вперёд, ощерив острые клыки, и его молодой собрат последовал примеру, однако что-то удержало его на месте и повалило на землю.
- Хха! - хрипло донеслось из ямы.
Пятясь от магии учёного, зверь слишком приблизился к земляному провалу и даже не заметил, как на шею ему легла верёвочная петля, ловко брошенная человеком. Волк забился, пытаясь высвободиться, и даже изменил своей молчаливой натуре, оглашая поляну мокрым рыком. Дёргаясь, и пытаясь перегрызть верёвку, он только туже затягивал петлю на собственной шее.
Тем временем Дину достался серьёзный противник, у которого было больше боевого опыта, чем у целой толпы учёных-геологов вместе взятых. Конечно, лесной волк, даже столь могучий и закалённый в боях, - не самая страшная угроза скайримских лесов, пустошей и руин, но глядя на стремительно приближающиеся клыки и свирепый жёлтый взгляд, отражающий вспышку магического света, невольно вспоминаешь о том, что  даже дюжие дровосеки с топорами, ловкие фермеры с вилами, кузнецы и прочие селяне охотно уступают сражения с дикими зверями и исследование опасных руин благородным паладинам, прожженным авантюристам и  отчаянным наёмникам. А у Дина был всего лишь кинжал и пара магических фокусов, которые, как показала практика, не сильно помогают. Оказавшись на расстоянии прыжка, волк бросился к учёному, целясь прямо в горло, чтобы покончить с противником одним ударом и вернуться к скулящей добыче. Решать нужно было быстро, благо, это у редгарда хорошо получалось.

Что будем делать?
- выхватить кинжал и встретить волка в лоб.
- выхватить кинжал и, уворачиваясь, попробовать задеть врага.
- быстро уворачиваться, не заморачиваясь кинжалом.
- отпрыгнуть назад.
- драпать со всех ног!
*Добрый ДМ предупреждает:Два варианта из пяти приведут к увечьям различной степени тяжести (в зависимости от прочих обстоятельств).

//будем хладнокровны и дерзки )

Пылающий огонек в глазах редгарда не угас даже тогда, когда волк ринулся в атаку, желая разделаться с незначительным противником в одном прыжке. Дин был готов к этому, но, сохраняя хладнокровие, решил не идти в лобовую атаку, а увернуться и добить хищника после, когда тот будет более уязвим. Волк уже настигал ученого в яростном прыжке, и тот резко бросился вбок, забыв про оружие и приложив все силы к тому, чтобы не быть раненым первым.

---

• выхватить кинжал и встретить волка в лоб
• выхватить кинжал и, уворачиваясь, попробовать задеть врага
• быстро уворачиваться, не заморачиваясь кинжалом
• отпрыгнуть назад
• драпать со всех ног!

Суровые челюсти лохматого бойца клацнули там, где только что находилось плечо учёного. Хладнокровному редгарду удалось увернуться от первой стремительной атаки врага, но лишь тело учёного избежало стальной хватки звериных челюстей - клыки сомкнулись на рукаве геолога. Не успев сообразить что к чему и не имея оружия в руках, Дин был сокрушительно брошен наземь. Послышался треск раздираемой ткани, и кусок материи повис у волка в пасти.
Искры ещё стояли в глазах учёного, и пока горизонт приходил в порядок, собравшийся с силами Дымок вступил в неравный бой, чтобы отвлечь противника, пока его новый друг приходит в себя. Пёс и до этого выглядел скверно. Тут же к его едва зализанным ранам прибавились новые, и свежая кровь потекла по бокам на землю, но с одним врагом собака чувствовала себя намного увереннее, чем с двумя. К тому моменту, как Дин поднялся на ноги, Дымок тоже успел нанести волку несколько ран разной степени тяжести. Учёный, наконец, вспомнил о наличии кинжала у себя на поясе. Теперь уже волк оказался в незавидной ситуации, зажатый меж двух огней - постоянно лающей и непредсказуемо скачущей собаки и человека, в руке которого блеснул опасный металл.
Прыть, которую в этот момент явил учёный, удивила его самого. Должно быть кровь его воинственных родичей на какой-то момент оказалась сильней научных пристрастий. Дин колол, резал, бил, взмахивал своим простеньким кинжалом, пользуясь тем, что Дымок отвлекает волка, и в конце концов удачно всадил кинжал зверь в горло, под самой челюстью. Только когда противник упал на землю бездыханным, редгард понял, что волк сумел пару раз его задеть - кровь сочилась из пары неглубоких ран на правой руке и лодыжке. Пустяки, если промыть чистой водой.
Со дна ямы донёсся пронзительный визг молодого волка и тут же оборвался. Его сменил полный мучений стон человека. Дымок бросил терзать зубами поверженного врага и поспешил к краю ямы, сильно припадая на прокушенную врагом заднюю лапу. Дин последовал за ним. Картина оказалась завораживающе-чудовищной. Это была волчья яма, с остро заточенными кольями, торчащими из дна. На них, пробитый насквозь во многих местах висел начавший разлагаться саблезуб, и тут же - только что сброшенный вниз волк с верёвкой на шее. И человек, сбросивший его, тоже был тут. Молодой охотник, с измождённым лицом полусидел, полулежал с самого краю. Деревянный кол насквозь пронзил его ногу возле бедра - слишком длинный и крепкий, чтобы освободиться от него самостоятельно. На груди под располосованной одеждой запеклись длинные глубокие раны. Рядом лежал сломанный лук, а верёвка, которой охотник заарканил волка, была привязана к выступающему из "стены" ямы толстому корню дерева.
Человек еле дышал. Последние его силы ушли на то, чтобы сбросить молодого, энергичного зверя в яму. "Дымок", едва слышно простонал охотник и потерял сознание.

Не теряя времени, Дин принялся искать глазами удобный спуск, и с минуту бродил вокруг ямы, пока, наконец, не обнаружил удачно расположенные корни старого дерева, совсем недалеко от прицепленной веревки. Он видел, как мужчина потерял сознание, и не было сомнения, что это тот самый пропавший сын. Дин спускался и, собирая остатки сил, твердо цеплялся за каждый корень и выступ, пока не оказался на дне ямы рядом с опасными кольями и лежавшим без сознания нордом. Дымок снова принялся отчаянно рявкать, то ли упрекая редгарда за вопиющую медлительность, то ли подбадривая его.

Дин старался думать быстро, в итоге он отвязал оба конца веревки, одним концов обхватил могучую грудь норда, затем принялся карабкаться обратно, чтобы привязать другой конец. Когда несложный таскательный механизм был сооружен, Дин несколько раз дернул, проверяя веревку на прочность, и что есть силы принялся тащить тело из ямы под гнетущее тявканье собаки.