- Разрешите мне вернуться к «списку необходимых вещей»? Я еще вчера спрашивал про ингредиенты, мне не хочется на вас давить, но когда уже я получу внятный ответ?! – на последних словах бретон позволил себе повысить голос, вид у него был усталый, видимо, ночью ему так и не удалось как следует выспаться. – Какой прок от моих знаний, если мне просто не из чего готовить зелья? Плюс ко всему этому, я уже говорил, что не успел пробежаться по магазинам, поэтому можете добавить к списку необходимых вещей броню. Думаю, некоторые составляющие легкого доспеха мне совсем не повредят

Дождавшись, когда алхимик договорит, Эл подхватил:
- Да, а мне бы не помешали бы стрел эдак пятьдесят. В крайнем случае хитиновых. Хотя, надеюсь, серебряные нам не понадабятся?

- Ууу, - протянула Леста, чувствуя, что на неё не обращают того внимания, которого она заслуживает, - Кажется, только я одна достаточно подготовлена к путешествию. Стыдно, мутсеры!
Девушке принесли яишницу из квама, и данмерша тут же набросилась на неё, как кагути на беззащитного путника, урча от удовольствия и поминутно облизываясь.
- Когда выходим-то? - осведомилась Леста с набитым ртом, на секунду отвлекаясь от своего занятия и поправляя на затылке шапочку Тариэля, - А то мы с этими всеми сборами и через неделю не вылезем из трактира, я успею ожиреть... ммм, яишенка....

- Простите, сэра. Я случайно услышал о том, что вам необходимо прикупить кое-какие товары? – к столику подошёл весьма помятый – как на лицо, так и на одежду, данмер. – Меня зовут Дайнес Редотрил, я торговец. И, если у вас мало времени, то все интересующие товары вы легко сможете найти у меня в лавке. Здесь совсем недалеко.
- А с ценами как? – всполошился учёный, непроизвольно дотрагиваясь рукой до увесистого кошеля, ютившегося у него за пазухой.
- Вполне приемлемые, с хорошей скидкой оптовому покупателю, само собой. Уверяю вас, не разочаруетесь, - суховатый на вид торгаш оказался мастером своего дела, с первого взгляда поняв, какие именно аргументы нужно использовать для данного покупателя. Пожевавший нижнюю губу Тариэль, проверил ещё раз состояние стрелок на часах и выдохнул:
- Хорошо. Сейчас только быстренько соберу остальных, - эти слова сопровождались призывом мальчика-служки, тут же отправленного будить излишне долго спящего Аля и засидевшегося где-то хаджита, с которым остальные даже не успели толком познакомиться. После исполнения этого указания учёный послал мальчонку на кухню за провизией, и тот через считанные минуты уже стоял рядом с суетившимся босмером, держа в руках огромный мешок.
Вместо благодарности и заслуженных чаевых за поистине быстро и качественно выполненную работу юноша получил только пару вопросов о свежести и условиях хранения лежащих в тюке продуктов и оставшееся недовольным выражение лица Тариэля, брюзжащего на выходе из таверны о том, что он больше ни ногой в это заведение, где так грубо обслуживают и где цены столь поднебесно высоки. Вся процессия двинулась вслед за данмером, который мысленно уже потирал руки в ожидании приличного барыша с заезжих покупателей.
Идти и впрямь оказалось не очень далеко. Лавка, бывшая по совместительству и жильём торговца, представляла собой приземистое одноэтажное здание с единственной, но очень большой, комнатой, центральное место в которой  занимал огромный камин с еле тлевшими угольками. Многочисленные сундуки, мешки, корзины с различным товаром равномерно заполняли всё остальное пространство, от чего всем зашедшим внутрь путешественникам изначально показалось, что в лавке довольно тесно.
- Ну, что именно вас интересует? – от созерцания внутреннего убранства торгового помещения отвлёк вопрос Дайнеса, ожидающе глядевшего на авантюристов.

    Чтобы объяснить отсутствие Рита, нам нужно вернуться к предыдущей ночи в таверне. После того, как катая окатило горячим супом он, взвыв, убежал куда-то по направлению к жилым помещениям в поисках предмета, подходящего для вытирания штанов. Хаджит не нашел ничего лучше, чем ближайшая занавеска и, особо не проверяя, видит ли его кто или нет, начал вытирать скампову жидкость с колен. За этим занятием его застал местный парень-служка, решивший не обращать особого внимания на такое поведение представителя "варварской расы", скинув все на общую невоспитанность хаджитов, и предложил проводить гостя таверны в свободный номер, один из тех, что были сняты для группы сэры Тариэля. Однако незаметно приблизилось время принимать противоядие и До'Риту внезапно стало дурно. Его подташнивало, начинала кружиться голова, чувствовалась слабость по всему телу и с каждой секундой катаю становилось все хуже и хуже. Упав на колени, он кое-как снял с пояса фляжку с антидотом, открыл ее и сделал небольшой глоток. Через несколько мгновений головокружение и слабость начали потихоньку отступать, фляжка была закрыта и успешно водружена обратно на пояс. Парень помог хаджиту добраться до комнаты и в награду получил на чай золотую монетку, после чего успешно ретировался куда подальше, а авантюрист зашел внутрь, запер дверь и, не дойдя пару шагов до кровати, бухнулся на пол без сознания. Утром Рита разбудил тот же мальчик, сообщив, что его ожидает мутсэра Тариэль для похода в лавку за необходимым снаряжением.
    И вот, наш хаджит был в магазине перед предприимчивым торговцем по имени Дайнес вместе со всей остальной группой. Молодой приключенец сильно стеснялся и боялся, что вчера произвел плохое впечатление на всех остальных, а на данмершу он старался вообще не смотреть, чтобы не смутиться еще больше. Торговец задал вопрос, однако никто еще до конца не сообразил, что ему было нужно или же просто не решался сказать это торговцу, считая, что покупки должен совершать сам ученый, и, в итоге, Рит робко обратился к босмеру, возглавлявшему их экспедицию:
- Эммм... здравствуйте... извините, я вчера не смог представиться в виду сложившихся обстоятельств... да... вот, меня зовут До'Рит, а можно просто Рит для краткости... в общем, мне кажется, что мне бы пригодилось побольше лечебных зелий, так как броню я не ношу и... ну... можете считать, что это вместо улучшенной экипировки... - на этом хаджит замолчал, но вдруг, увидев у Тариэля часы и вспомнив о вчерашнем случае, подозвал ученого поближе к себе и уже ровным, слегка обеспокоенным голосом прошептал, - Мутсэра Тариэль, скажите, у вас есть еще одна такая лишняя штука? Ну, эти, часы? Мне они очень сильно нужны! Я могу отдать вам за них все свои деньги, только дайти мне часы! Ведь у вас есть запасные? - с надеждой спросил хаджит.

    На первый взгляд лавка могла показаться рассадником хаоса, но, слегка присмотревшись, Арлекс  сумел определить, по каким принципам что где лежит. Куча приличных размеров, состоящая из довольно среднего качества мечей, различных частей доспехов и щитов свидетельствовала, что в данном месте концентрируются товары интересные войну. Груда свитков, книги, посохи и несколько зачарованных украшений указывали, что здесь есть чем поживиться магу. Далее вдоль стены располагалась еще два шкафа заставленные мотками с тканью, кухонной утварью и другими чрезвычайно полезными в хозяйстве вещами. И, наконец, в самом дальнем углу лавки бретон заметил кое-что интересное и для него: на длинном столе беспорядочно были выставлены реторты всевозможных форм и размеров, среди них так же проглядывали маленькие мешочки с различными порошками, ближе к стенке располагались уже приготовленные зелья, а несколько перегонных кубов и мешки с ингредиентами отлично дополняли картину приятную глазу любого алхимика, в кармане которого водится наличность.
    Аккуратно протиснувшись через озирающихся по сторонам соратников, бретон направился в дальний угол, чтобы поближе ознакомиться с товаром. Торговец, который уже определил, кто в этой компании заведует финансами, добродушно улыбнулся ему и продолжил «обрабатывать» Тариэля. Если бы Арлекс был хаджитом, босмером или, упасите аэдры, аргонианином, то за спиной юноши немедленно бы появился охранник, внимательно следящий за его руками, однако на бретонов это, как правило, не распространялось.
    В большинстве своем оборудование, как и предполагал Арлекс, оказался совершенно не пригодным для работы. Хотя встречались весьма интересные образцы, например компактный набор алхимических приспособлений, аккуратно умещающийся в ящичек небольших размеров, обитый изнутри войлоком. Судя по ценнику, торговец выдавал его за совершенно новый набор. Юноша извлек несколько мензурок и осмотрел их более внимательно: все они были выполнены в одном стиле и, на первый взгляд, выглядели совершенно одинаково, но у одной из них верхний край был заметно толще остальных. Не многие знают, но по своей истинной природе стекло гораздо ближе к жидкости, чем к твердому телу, и, как и жидкости, ему присущ такой процесс, как течение, только в случае стекла он проходит крайне медленно. За долгие годы существенная часть стекла успела стечь ко дну, и ближе к отверстию мензурки стали тоньше, а та, что отличается от остальных, явно новее и, скорее всего, была добавлена вместо разбитой.
    Вернувшись к остальным, юноша обратился к Тариэлю:
    - Вот список ингредиентов, я набросал его вчера вечером. Выбирая его составляющие, я исходил из того, что наш бюджет ограничен, но если это не так, то я мигом его подправлю. Да, он довольно объемен, но не обязательно брать все: того, что подешевле, можно закупить побольше, а дорогие ингредиенты взять в единичном варианте. Если вы знаете, что кое-что из этого списка можно набрать по пути, можете смело вносить изменения. Зелья стоит купить сразу на всех, а потом распределить по потребностям, так как вы не соизволили ознакомить меня со спектром грозящих нам опасностей, то что-то конкретное посоветовать вам не могу. И вот еще что, там на столе стоит отличный набор, думаю, он мне не повредит. – И добавил уже шепотом. – Торговец, наверняка, станет утверждать, что он новехонький, и заломит огромную цену. Не верьте ему и торгуйтесь до последнего – этому набору не меньше ста лет.


Список:

Пепельный Батат
Чёрный Лишайник
Зелёный Лишайник
Красный Лишайник
Удушайка
Лепестки Каменёвки
Корень Пробочника
Ивовый Пыльник
Солёный Рис
Виквит
Рубраш
Гайфа Фация
Светящаяся Сыроежка
Смола
Муск
Дреугский Воск
Шкура Кагути
Кожа Нэтча
Соли Пепла
Пустая тара

Леста, которой не были особенно нужны какие-либо обновления инвентаря (по крайней мере по её собственному мнению), шла вместе с остальными и лукаво поглядывала на хаджита, который усердно прятал от неё глаза. Вспомнив вечерние события с супом, девушка периодически давила ладонью вырывающееся хихиканье. В лавке она немного успокоилась и, забыв про Рита, открыв рот, глазела по сторонам. В итоге она наткнулась на моток длинной и толстой верёвки неплохого качества.
- Мутсеры, - обратилась она ко всем присутствующим, - У кого-нибудь верёвка есть? Если нет, взять надо. Была бы я хаджитом, поспорила бы на свой хвост, что она нам пригодится!

- Веревка это да, дело нужное, - подтвердил Эл и обратился к ученому, - а мне нужны стрелы. Порядка ста штук. Желательно железных.

Предрассветное время - самое лучшее. В сумерках нового дня странным образом даже дышится легче... Ну а восход, неумолимо приближающийся с каждым часом, лишает привычной уверенности даже самого завзятого охотника. Именно тогда каждый жест, каждое движение становятся болезненно-острыми, а окружающий мир из серого и блеклого (как, впрочем, и положено в сумерки) вдруг становится странно ярким. Он режет глаза новизной, абсурдностью, щемящей красотой и нарочитой жестокостью - как будто в пруд, дотоле наполненный рыбами-убийцами, кто-то пустил зеркальных карпов. Тогда где-то там, где раньше ощущалось биение сердца, сладкая боль и восторженный трепет смертного, - там, где теперь безраздельно царит пустота, появляется что-то еще. Невесомо, танцуя, будто водомерка по недвижной озерной глади, оно скользит из ниоткуда в никуда, рассыпаясь пеплом с первым отблеском припозднившейся зари. Незримое и неуловимое, оно живет ровно столько, сколько и сумерки. А уж после - тонет в багрянце у края горизонта...
Август брезгливо швырнул в серую пыль испачканный кровью платок. Аунда подумал, что неплохо было бы навестить портного за новой партией. Или, быть может, проще уж перейти с белого батиста на темно-красный бархат? Тогда не придется сразу же избавляться от таких вещиц после каждой охоты. Но красный бархат... Даэдра, до чего пошло! Впрочем, не более, чем белый батист. Хоть сермягой крестьянской утирайся, право слово. Это не поможет стяжать лавры самого изысканного и манерного кровососа в Ашмелехе, но вот славу бааальшого оригинала - запросто.
Вампир со скучающим видом покосился на свежий труп какого-то нищего бродяги, имевшего неосторожность попасться ему на глаза. Тонкие черты лица исказила брезгливая гримаса - Август словно бы только сейчас обратил внимание на внешность своей жертвы. Конечно, ни качеством, ни количеством крови этот нищеброд похвалиться не мог. Но не вламываться же в погоне за лакомой жидкостью в редоранские поместья? Тем более что Аунда накрепко решил трактир из виду не выпускать. Хотя с другой стороны - скорость, с которой разношерстная компания авантюристов готовилась к походу, сделала бы честь самому дряхлому и искалеченному грязекрабу. А уж организованностью своей экспедиция навевала мысли о чем-то среднем между лечебницей для скорбных разумом, борделем после посещения его когортой городской стражи и притоном обпившихся скуумы неудачников. Можно было не опасаться, что в ближайшем будущем их лелеемый (увы, исключительно в мыслях) поход грозит все-таки начаться.
Но Август все же вернулся в "Крысу В Котелке", под уже набившей оскомину личиной редгарда. Солнце уже начало немилосердно жечь спину. Мертвый бродяга улыбался. Ювелир, бесцеремонно разбуженный парой молодецких пинков, негодовал и плакался, однако информацией благоразумно поделился:
- Ай! Ты что творишь-то, потрох сучий?! Не видишь, кемарю я? До полудня подождать не хо-хо тебе? Тут погреба винные знаешь какие? Иди дегустируй, чтобы было чем заняться, и не буди меня, пока сам глаза не разлеплю! Молодо-зелено... Старому вору покоя не дают, псямать, - к Даготу вас всех! Даже если сам лично Серый Лис из имперской столицы свою жопу сюда притащит - меня не будить!.. Деньги? Какие деньги?.. Рехнулся? Засунь себе свои пятьдесят септимов знаешь куда?! Да хоть сто! Неееетушки... Камешки будут? Ну, на "нет" и сюда нет, и туда не... Ай! Нервный выискался, тудыть его растудыть... Меня уже второй раз тут с койки сдергивают, ты это учти. Нет, не баба... Если бы! Авантюристы эти трахнутые. Какого скампа они в такую рань в эркер приперлись, а?! Нет, ну ты скажи - какого хрена мне, уважаемому ночному работнику, не дают отдохнуть?! Они-то ничего от меня не хотели, только языками мололи там в зале. А я этот весь галдеж слушай, ага! Му... кхм... молчу. Заткнулся, заткнулся. Только ты это... "перо" спрячь, ага?.. Куда пошли? А я почем знаю? Там барыга какой-то крутился возле них, с данмерской рожей. Да скамп его ведает, о чем там у них терки были, но босмер после этого всех своих дурней собрал и ушел с ними куда-то. Да, за барыгой. Прям наседка с курчатами, животик надорвешь!.. Не знаю, когда вернутся. Дай поспать. Да отвянь ты со звоном-то, не возьму и все! Лучше гуляй отседова, не мешай. К Даготовой матушке вас всех, такой сон испоганили... все, переселяюсь нахрен из этого притона... хоть в канализацию, лишь бы подальше...
Засим босмер сердито отвернулся к стенке и захрапел с внушающей священный ужас силой. Как он ухитрился проснуться от бесед авантюристов, то тайна великая есмь. Не иначе как профессиональное...
Август присел за самый дальний угловой столик, разжившись у трактирщицы объемистой кружкой мацта. Терпение и еще раз терпение... Авось оно - по старой доброй традиции всяко-разных высших сил - вознаградится.

Во время посещения лавки ученый заметно нервничал. На все расспросы «А вот это возьмем?» он с каким-то отстраненным видом суетливо отвечал: «Да-да, конечно, только давайте скорее». Зато торговец был вне себя от счастья, заполучив уйму доверчивых и не слишком разборчивых покупателей. Вдоволь набив походные сумки барахлом, авантюристы едва поспевали за маленьким шустрым эльфом, который, казалось, не обращал на своих подопечных никакого внимания. Зато лица участников похода, сияющие от радости, словно новенькие септимы, не остались незамеченными вечно угрюмыми жителями города песчаных бурь, а галдеж, издаваемый новоявленными путешественниками, того и гляди норовил обернуться выливанием пары вёдер помоев из злачных закоулков, мимо которых проходила их путь-дорожка.

     Кто-то из таверны (не иначе служка, которому досталось на орехи от ученого) растрепал о стартовавшей экспедиции всему городу. Стражники, с удивительной добросовестностью вышедшие полным составом на утреннюю службу, старательно делали вид, что ничего интересного в тянущейся к западным воротам кучке нет. В мутных окнах домов нередко можно было разглядеть мелькавшие лица: Рит совершенно точно заметил в одном из них знакомое лицо портнихи.
     За стенами города нарисовалась унылая картина после вчерашней бури: ни единого зеленого листочка – песок, песок… и пыль. От последней, все еще не осевшей и витавшей в воздухе, неприятно свербело в носу и чесались глаза. Почти не разговаривая, путешественники к обеду дошли до разветвления дороги и невысокого горного перевала.
     – Так, – Тариэль внезапно остановился.
     После почти театральной паузы и многозначительного вздоха ученый разродился откровением:
     – Я не помню, по какой дороге идти.
     Босмер произнес это, стоя спиной к сопровождающим, поэтому те не заметили, как Тариэль зажмурился, ожидая богатой ругани в свой адрес.

Леста фыркнула и громко, раскатисто расхохоталась. Сбросив небольшой походный узел, который она до этого несла на плече, в пыль, девушка шлёпнулась на пятую точку там же, где стояла, продолжая оглашать горный перевал звонким смехом, и многократное эхо возвращало его к данмерше. Леста никак не могла заставить себя замолчать, зная, что такой взрыв хохота может навлечь беду на весь отряд, она пыталась закрыть себе рот руками, но это слабо помогало. То и дело смех, уже пополам со стонами, так как от хохота начал болеть живот, прорывался наружу. Девушка сидела в пыли, трясясь в истерическом приступе, и смешно подёргивала левой ногой.

    //ответьте в личку, какие ингредиенты мне купили//
    Арлекс неодобрительно посмотрел на данмерку. На его взгляд ничего постыдного, а уж тем более смешного в том, что Тариэль не может определиться с дорогой, не было. Бретон и сам не раз плутал, даже в знакомой ему местности. После бури все ориентиры заметает песком, иногда она может свалить даже дорожные указатели и тоже замести их. В такой ситуации лучше всего сохранять спокойствие, а не привлекать внимание всей округи.
    - Ничего страшного, – Арлекс попытался предотвратить назревающий конфликт. – Сейчас как раз время обеда, можно устроить привал. Если мы разделимся, то одни смогут заняться приготовлением еды, а другие поискать дорогу. Возможно, стоит подняться на перевал, оттуда будет легче сориентироваться. Что скажите?

Данмерша от смеха начала икать и постаралась подняться на ноги, но снова плюхнулась в пыль.
- О, кон-*ик*-нечно! Давайте разделемся и станем лёгкой, *ик*, добычей для кагути, алитов и скальников, чтоб я, *ик*, сдохла! - Леста заносчиво вздёрнула носик, - А кто-нибудь ещё и без обеда останется! Вообще великолепно, мутсеры!
Совладав, наконец, с собой, девушка встала и, весело, добавила:
- Нет уж, лично я не собираюсь помирать на голодный желудок, а ты, Пушистик, как бишь тебя там?
Девушка потрепала хаджита по шерсти на макушке, доверительно привалившись к его могучему плечу. Всё происходящее казалось ей какой-то детской игрой, одной-единственной непроходимой глупостью. После ночи, которую она провела в компании вампира, ей было о чём подумать, помимо нелепого учёного и пёстрой компании неудачников.

   Рит следовал за всей группой, слегка отрезанный от окружающего мира, будучи занятым разглядыванием своих новоприобритенных часов и попытками понять "как вообще эта штука работает". В его хаджитской голове то и дело крутились мысли о магии или микроскопических скампиках внутри устройства, однако он старательно их отгонял, понимая, что волшебного в этом "измерителе времени" нет ни капли - очередное механическое устройство, собранное по каким-то уцелевшим чертежам двемеров или как их там называли маги...
   Из данного своеобразного транса его вывело то, что весь отряд почему-то остановился. Он удивленно огляделся и, только услышав реплику Арлекса догадался, что они потеряли дорогу. Только катай начал раздумывать какой вариант ему больше нравится, - готовить еду (он немного понимал в алхимии и искренне полагал, что приготовление пищи чем-то похоже на составление зелий) или же идти помогать искать дорогу - как вдруг в разговор встряла Леста со своей язвительной репликой, после чего обратилась к самому Риту, привалившись к его плечу да еще и потрепав по голове!
   Молодой боец еле сдержал себя, что бы резко не отпрыгнуть в сторону, тем самым имея неплохие шансы уронить данмершу.
- Ну, э-э-э, мне кажется, что вы слегка не поняли предложение нашего друга, мутсера... - начал мямлить он. - Голодными мы не останемся в любом случае, так как приготовление еды... м-м-м... займет довольно много времени и мне, кхм, кажется, что мы уже успеем вернуться к тому моменту... В общем, мне лично нравится предложение мутсеры Арлекса, - не слишком уверенно закончил хаджит, робко оглядывая присутствующих. - Но я могу составить вам компанию и помочь в деле готовки или там огонь развести, если пожелаете... да и заодно перескажете мне то, что вчера говорил сэр Тариэль, если вас это не затруднит... - катай все так же неуверенно, но уже вопросительно взглянул на Лесту.

Леста с тоской посмотрела на мявшегося в замешательстве катая. "Мямля" - подумала девушка и вполголоса заворковала:
- Это ты меня не понял, дорогуша. Но у меня нет желания тебе объяснять. Пойдём-ка соберём дровишек, а то мой желудок уже напоминает о своём существовании.
Подхватив хаджита под локоть, девушка потащила его куда-то в сторону, не дождавшись окончательного решения коллектива. Рит казался ей неплохой защитой в случае нападения диких животных или разбойников, хоть и не внушал ей уважения из-за своей забавной неуверенности. Когда они оказались в некотором отдалении от остальной компании и вплотную занялись сбором сушняка, Леста снова заговорила с хаджитом, уже несколько мягче и деликатней:
- Тебя зовут Рит, правильно? Меня - Леста, если ты не в курсе. Насколько я поняла, мы направляемся в какой-то плохо продуманный поход в какие-то даэдрические руины, за каким-то тухлым артефактом, но нам за это платят, так что лично я не жалуюсь. И мой тебе совет, не смущайся ты так. Не воспринимай всё так серьёзно, как этот босмер Тариэль. Над нами даже крысы Альд'Рунские, и те хохочут до колик...

До'Рит отвлекся от собирания топлива для костра и отряхивания его от пепла, обильно покрывшего окрестности после недавней песчаной бури, и удивленно посмотрел на Лесту:
- В смысле не воспринимать все серьезно? - непонимающе спросил хаджит. - И почему кто-то над нами смеется? Вроде как, мы не делали ничего особо глупого или забавного... - недоумевал он. - И за что вы так не любите мутсеру Тариэля? Мне кажется, что ничего забавного в нем нет, просто он, как и все мы, со своими небольшими странностями. Или вам так не кажется?

"Вот наивный..." - подумала Леста, осознавая полную безнадёжность хаджита и поглядела на него с какой-то материнской нежностью:
- Рит, глупышка, ну неужели ты не видишь? Мы являем собой непревзойдённое посмешище... Тариэль хотел собрать группу матёрых бойцов, закалённых в битвах и путешествиях, которые на руках отнесут его в руины, чтобы исполнить глупый каприз. Приспичил ему этот артефакт. А я спорю на ведро вяленой скрибятины, что он и сам не знает о чём идёт речь! У него бегают глаза, он сомневается, боится... Он не знает, что нас ждёт в этих треклятых руинах... И вполне возможно, мой глубокоуважаемый катай, что там засели полки атронахов, которые порвут нас на клочки. Посмотри на эту компанию, Пушистик, это же сборище дилетантов-неудачников! Даже ты, такой здоровый и мощный... спорю на два ведра вяленой скрибятины, что ты никогда до этого не отходил далеко от лавочки своего папаши... - Леста выразительно повела взглядом, - Да-да, Рит, я знаю тебя. В одном городе росли... Есть у меня на тебя свой зуб...

От удивления катай чуть было не выронил из рук весь собранный сушняк, зрачки в его ягуарьих миндального цвета глазах еще больше расширились, а пушистые кошачьи уши прижались к голове:
- Т-т-то есть как это зуб?! - ошарашенно переспросил он. - Честно говоря, я не припомню, что бы хоть раз сознательно делал кому-то что-то плохое... особенно девушкам... Вы уверены, что не обознались? - уже чуть более ровным, но все равно напряженным голосом спросил он.

Леста немного сощурилась и ехидно посмотрела на катая.
- Ажи-и-ира, - сладко протянула девушка, наслаждаясь реакцией хаджита, - Да, Пушистик, она предпочла отдать задание своему земляку... когда я чуть не подыхала с голода в подворотне! - Последние слова данмерша выпленула с яростью и злобой. Она, конечно, немало преувеличивала, но до чего забавно было подогреть этого мямлю чувством вины. Леста гордо развернулась к Риту спиной и понесла собранный сушняк обратно к месту стоянки.

После ухода данмерки-я-здесь-больше-всех-знаю //без обид// бретон стянул с себя тяжеленный сумки. «И ведь знал же, что нужно попросить взять вьючного гуара. Питается подножным кормом, тащит почти все вещи и денег не просит - никаких тебе неудобств и одна только выгода!» - думал Арлекс, разминая порядком затекшие плечи. «Интересно. А  у нашего ученого есть хотя бы карта? И он ведь все еще толком не объяснил, куда мы направляемся… Что-то все как-то приуныли, видимо придется брать инициативу в свои руки, пока эта скандалистка не вернулась и не высмеяла все мои действия».
    - Так, двое ушли за дровами, думаю, кто-то еще должен остаться, чтобы помочь им с приготовлением еды и охраной лагеря. Остальные могут поискать дорогу. – Юноша нашел взглядом Тариэля  и обратился к ученому, - Сообщите, что мы должны искать. Возможно, есть какие-нибудь ориентиры? Предлагаю вам, мне и еще кому-нибудь покрепче все-таки подняться на перевал и осмотреться.

   Если Леста хотела навести в голове Рита переполох из смешанных эмоций, то ей это удалось. Чувство вины, влюбленность в Ажиру - все смешалось. Катай шел к точке сбора, где они собирались развести костер, и пытался навести в своей ягуарьей голове хоть какой-нибудь порядок. "Неужели все действительно так? Неужели из-за меня кто-то страдал? Кто-то бедный и голодный? Какая-то девушка? - беспокойно размышлял он. - И могла ли Ажира так поступить из личных предпочтений? Как-то не верится... Но почему бы и нет? А вдруг у нее тоже какие-то чувства ко мне? Да, было бы здорово... Нет! - До'Рит как бы мысленно тряхнул головой, освобождаясь от навязчивых мыслей -  Я не верю, что Ажира поступила так из личных предпочтений! Я просто пришел раньше Лесты и в этом нет ни капли моей вины. Кто успел тот и съел, как говорится. А она это не признает, вот и злится на меня... Теперь я, кажется, понимаю... Ну что же, надеюсь, что эта ее злоба пройдет и она поймет, что ни в чем я не виноват."
   После данной нехитрой логической цепочки хаджит немного успокоился и продолжил путь к намеченной стоянке. Разложив собранный сушняк для костра, Рит распрямился и начал думать чем бы ему заняться дальше. Ему не очень сильно хотелось находится в компании не очень дружелюбно настроенной к нему данмерки, однако он дал обещание помочь с готовкой и сбором ингридиентов, так что не оставалось ничего другого, как следовать данному им слову. Юноша сбросил сумку на землю и плюхнулся рядом с ней, подняв этим в воздух порядочное облако пыли.

Откровение ученого Эл принял слегка удивленно, но виду не подал, только опустил голову и укоризненно покачал ею. Затем, увидев, что партия останавливается на привал, он отсел в сторонку и стал смотреть кто и как себя ведет.
К тому времени двое уже отправились за дровами, а Арлекс начал заниматься готтовкой. "Хм, у парня есть задатки лидера," - подумал босмер и, решительно встав, подошел ко всем остальным.
- Значит так, господа! Поскольку у нас привал, а запасы пищи надо беречь, я иду на охоту и приглашаю с собой кого-нибудь для, так сказать, поддержания коммандного духа.
К Элу уже вернулось его обычное хорошее расположение духа и он с улыбкой обвел товарищей взглядом. Увидев, как расстроеный чем-то, но скорее всего данмеркой, хаджиит плюхнулся на землю, он подошел к катаю и, хлопнув того рукой по плечу, весело спросил:
- Ну что, земляк, пойдем бить скрибам морды?

- Мальчики, вы на охоту собираетесь? - издевающимся тоном осведомилась Леста, услышав предложение Эла Риту, про себя готовясь к тому, что её пошлют в пеший эротический тур, и хихикая, - Может, мне с вами намылиться? Да шучу я, шучу!
Девушка негромко засмеялась, стоя на коленях в пыли и складывая костёр. Данмерша понимала, что расположила всю команду против себя. Это было весьма опрометчиво, но Леста никогда не любила притворяться, и делала это только по необходимости. Все попутчики, до единого, казались ей слабаками и неудачниками. Впрочем, Леста понимала, что и сама она недалеко ушла. Это раздражало её. На фоне того могущества, которое исходило от Августа, который теперь занимал все мысли девушки, ей было противно находиться в обществе этих "недоделанных авантюристов", как про себя она окрестила команду.
О, Август... его прикосновения разбудили никогда ранее не испытываемые чувства в девичьей душе. Всё то тёплое, нежное и доброе, что было в ней, расцветало где-то в глубине пышнейшей клумбой самого ароматного вереска, самого лучистого золотого канета и самого изящного ивового пыльника, какие только можно себе представить. Но всё это было тщательно скрыто под маской задиристости и совершенно несносного поведения. И глаза, светящиеся, как два маленьких солнышка, как обычно спрятались под сальными прядями неровно обрезанных белых волос.
Вздорная стерва, ехидно хихикающая под нос, ерзая в пыли, на самом деле хотела петь, плясать! Она мечтала, что Август появится у костра и уничтожит всех этих никчёмных червей, слепо и радостно ползущих навстречу неизвестно чему. Леста ждала наступления темноты, втайне мечтая, что и сегодня он придёт к ней во сне... хотя надежды на это было мало...
Не осознавая своей наивности, девушка уже начинала строить какие-то легкомысленные планы на будущее...

  Рит был несколько удивлен внезапным предложением Эла и потому отреагировал не сразу и еще мгновение растерянно смотрел на мера, однако хаджит быстро сменил удивленное выражение лица на приветливую улыбку:
- Естественно, я был бы не против поохотиться, но мне кажется, что сейчас более важно было бы помочь мутсере Арлексу в разведывании окрестностей, - ответил катай. - Ты ведь обладаешь некоторым опытом в деле следопытства, так ведь? А я могу помочь отбить какую-то угрозу, если что вдруг случится. Так что... - хаджит поднялся с пыльной земли. - Так что я предлагаю нам втроем подняться на перевал и посмотреть что здесь к чему, а дело готовки полностью поручить мутсере Лесте. - заключил он, пожимая плечами. - Ну так что, идем?

Леста пренебрежительно шмыгнула носом, демонстрируя крепкие зубы в хищной улыбке.
"Идите, идите, - думала девушка, - стадо кагути вам в спину и стаю скальников на головы... "
- Потом не жалуйся, что не вкусно, Пушистик! Почему, раз девушка, значит умеет готовить? - зашипела данмерша вполголоса в спину отвернувшегося хаджита с ненавидящей хрипотцой, заставившей Рита вздрогнуть, - И поторопитесь, а то жрать хочется.
"Август... - мысленно заныла Леста, - забери меня отсюда! Как они мне все надоели! Забери меня! Покончим с ними и... и пойдём вдвоём куда-нибудь... Будем гулять в лесу... Ты ведь знаешь где это было... Единственная луна, маленькие звёздочки, незнакомые деревья и тёплый, но не обжигающий костёр на берегу зеркального озера..."
Девушка оторвалась от своих разбушевавшихся фантазий и нервно взглянула на авантюристов:
- Вы ещё здесь?

\\ Так, видимо, пришло время брать дело в свои руки. Не знаю, что там на уме у наших мастериц, но пока пусть будет так, как я напишу. А потом, если что, подправим.\\

    Пока дело стояло на месте, и никто ничего не хотел делать. В голове у Арлекса проходил весьма занимательный диалог:
    - И зачем тебе все это? – спросил внутренний голос.
    - Не знаю, скучно как-то…
    - Ну, ты же алхимик, в лучшем случае лекарь или слабенький маг! Твое дело сидеть в лагере и варить зелья, а не геройствовать. Пойди лучше костер разведи что ли, - предложил голос.
    - Я же говорю скучно. Того и гляди, сейчас все развернемся и пойдем домой…
    - Вот и замечательно! Устроишься учеником к тому магистру и заживешь по-человечески.
    - Нет, так нельзя. Да и Тариэля жалко – вон как приуныл…
    На этой фразе юношу посетила страшная догадка: «Приуныл, скуксился, провалы в памяти, отстраненное выражение лица, отсутствующий взгляд… Хм. Знакомые симптомы, очень похоже на черную пыль. Когда последний раз он ел? Вроде, сегодня утром. Нда, возможно, стоит внимательнее присматривать за своими соратниками, не исключен вариант, что кто-то из них не хочет, чтобы экспедиция добралась до пункта назначения. Хотя не исключено, что это только стечение обстоятельств. Ладно, в любом случае, надо идти. Если он уснет по дороге, то тогда сомнений уже не останется».
    -  Сэра Тариэль, я думаю, бесполезно здесь стоять. Скорее всего, поднявшись на верх вы точно все вспомните! – И он мягко увлек ученого за собой. – Рит, Эл, пойдемте.
   
// Все, мы уже в пути, думаю, не нужно отписывать, как мы вышли.//

- Да-да, пожалуй, вы правы – надо идти, двигаться, - торопливо отвечал Тариэль, выйдя из оцепенения при первых звуках голоса бретона, обращающегося к нему. – Ориентиры! Древние свитки хранят упоминания о цепочке ориентиров, ведущих в оставленные без присмотра богов подземелья! – сорвавшись с места, учёный припустил к ближайшему невысокому пригорку, взобравшись на который он принялся тщательно тереть заспанные глаза и силиться что-то разглядеть в окружающей местности. – Вся беда в том, что записи были полуистлевшими и часть наиценнейшей информации, содержащаяся в них, была безвозвратно утеряна на многие-многие годы. И только совсем недавно я нашёл их копии, датируемые относительно недавними сроками. Но ... раздери даэдрот того писаря, что производил перепись! Можете ли вы себе представить, друзья, что все географические названия были целенаправленно удалены из повествования. И в результате я имел возможность ознакомиться с неким повествованием, напичканным вычурными словечками и непроизносимыми оборотами! – Тариэля словно прорвало, он подбегал по очереди к каждому из оставшихся рядом авантюристов и выкрикивал очередную порцию рассказа в лицо попавшего «под обстрел» бедолаги. – Но я сумел выцепить информацию из всей этой ерунды – по крупицам, по толикам она копилась здесь, - босмер стащил с головы шапочку и постучал себя по макушке. – И теперь я знаю, куда именно нам нужно направиться! Вдоль горных цепей, мимо водной прохлады, среди алтарей, когда солнце в закате ... но, полно, - заткнув рот ладошкой, маленький человечек принялся параноидально озираться по сторонам. – Нас же могут подслушать! Идёмте, идёмте вперёд, мне нужна более высокая гора!

- Вон та, - бретон указал на видневшуюся с краю фаяды вершину, - наверное, подойдет. Тем более что на нее будет не так уж и сложно забраться вон по той тропинке. А какие именно ориентиры мы должна увидеть?

Пока Арлекс и Тариэль выясняли куда же им все-таки следовало идти, Рит решил продолжить получше знакомиться с участниками похода и их мотивами для путешествия.
- Эллеорн, а почему ты решил отправиться в это путешествие? - обратился он к босмеру. - И, да, можешь сказать честно - что ты вообще думаешь обо всей этой затее, нашем руководителе и остальных авантюристах, записавшихся в данный поход?

     Сокрушённый начавшимися неудачами, пока ещё мелкими, бытовыми, но от того не менее обидными, Тариэль, угрюмо размышлявший о путях и судьбах, упустил из виду подозрительно молчаливого барда, сидевшего вдали от общей шумихи. Суета позволила юноше почти незаметно скрыться в противоположном от «разведчиков» направлении: его увлекал неземной красоты голос, певший в его голове тихую сладкую песню. Он начал слышать его ещё как только путешественники вышли за городские ворота, но подумал, что остальные участники похода обделены музыкальным слухом и потому ничего не расслышали. А когда песня стала отчётливей и громче, Аля уже не волновали другие слова, люди, события… Юноша душой чувствовал вселенскую тоску волшебных нот, их божественную чистоту, перед которыми меркло жалкое обывательское бытие. Он, Аль Генриес, Избранный! Песня вела его вглубь чащи, увлёкая всё дальше и дальше от новых знакомых, пару раз хлёсткие ветки ударили юношу по лицу, но он даже не заметил этого – обладательница волшебного голоса, дьявольски прекрасного, ясного, была где-то совсем рядом.
     Внезапно пение оборвалось, а юноша Аль почувствовал сильный озноб. Он осмотрелся: в центр полянки, на которой он чудесным образом оказался, струился сквозь плотные заросли слабый свет. Мшистая земля была чуть присыпана сухими листьями, а немного поодаль идиллический пейзаж нарушал обгоревший скрюченный ствол небольшого деревца. Вдруг тени сместились в неверном свете – совсем близко к нему оказалась худенькая девочка или девушка, одетая в чёрное, с пристёгнутым к ноге стеклянным кинжалом. Бескровность лица разительно контрастировала с густыми смольными волосами и в тон им одеждой, а усиливалось жутковатое впечатление отсутствием радужки глаз – пустые белёсые глаза.
     – Ч-что… кто ты такая? – Аль отстранился от неё, запнулся о какой-то сучок, но устоял на ногах. Это создание совсем не походило на владельцу нежного сопрано, приведшую его сюда.
     – Адепт боли, мальчик, – хищно прошипела Литиэль, обнажив вампирские клыки.
     От тела девушки стал исходить зеленоватый туман, устремляясь небольшими спиральками к её разведённым в стороны рукам и собираясь на ладонях в клубки. Не успел Аль даже крикнуть на помощь, как эти самые шары зелёного тумана полетели в него, впитавшись в его тело, сковав все мышцы и замедлив биение сердца.
     Лита словно лениво потёрла руки, играя на нервах жертвы и снимая пощипывание от остатков магии. В очередной раз ей представилась возможность насладиться самым сладким ароматом – запахом страха и ужаса, пожалуй, единственной вещью, ещё волновавшей её в этой жизни. Немного лишь расстраивало то, что некому было пускать в трактирах легенду о красоте и могуществе её силы. Даже актёры её спектакля испускали свой последний вздох совсем не восхищенья…
     – Нет, – почти пропела вампирка, отвечая на панические мысли юноши, – ты больше не нужен. Никто больше не нужен. А ты мешаешь. Можешь не плакать. Все мешают. Просто ты первый.
     Как бы ни хотелось Литиэль ещё позабавиться с новой игрушкой, но время поджимало: на поиски имперского простофили уже мог кто-нибудь выйти. Да и паралич совсем не вечен. Она закрыла глаза, держа в памяти образ оцепеневшего юноши, концентрируясь на нём и абстрагируясь от обстановки. Ни единой лишней мысли или движения – заклинание могло сорваться, даже несмотря на многолетние тренировки. Она почувствовала как поток собиравшейся в ней энергии отрывает её от земли и расслабилась ещё больше, позволяя рукам свободно повиснуть вдоль тела – малейшая напряжённость может вылиться в весьма неприятное последствие. Тёмная энергия поддавалась контролю более чем неохотно, будто бы имея собственный разум и разъяряясь от того, что кто-то может ею повелевать – Лита чувствовала волны жаждущей вырваться, но пока что удерживаемой и накапливаемой, магии. Лишь только вампирка поняла, что более собранной удержать не сможет, так же постепенно она стала выпускать её... вовнутрь тела Аля. Каждая клетка его тела сейчас была эпицентром боли, умножаемой болью его собственной, слабые незащищённые органы должны были буквально разрываться, а сосуды лопаться... Это Литиэль знала и не глядя на него – чувствуя, наслаждаясь этим ощущением. Само время бесновалось в эти мгновения – казалось, становилось вихрем, длящимся вечность. Важно было не увлечься и не потерять контроль – лёгкое головокружение как раз было первым сигналом перерасхода. Она открыла глаза: от лежащего лицом вниз истерзанного тела юнца всё ещё исходило слабое зеленоватое свечение – паралич не мог сковывать разорванных мышц. В коленках чувствовалась слабость и дрожь – самое то бы сейчас подкрепиться. Но приказ есть приказ.
     – Сделано, моя госпожа.
     Чуть закидав мёртвого сушняком, девушка прислушалась и, убедившись, что свидетелей нет, неспешно направилась восстанавливать силы в убежище.

Отказавшись от идеи охоты, Эл был несколько удивлен вопросом хаджита, однако подумал, что отношения лучше наладить с самого начала похода. Тем более, что воин-"танк" лучший друг лучника.
- Я, друг мой катай, в поход отправился, как это ни банально звучит, за славой, деньгами и независимостью, - босмер улыбнулся и мечтательно уставился на что-то далекое и приятное. Через несколько секунд он с неохотой очнулся от приятных мечт и, поймав удивленный взгляд катая, несколько смутился.
- А насчет похода... Видишь ли, я, конечно, не самый крутой воитель в округе, однако, ты уж не обижайся, собрались здесь не те отчаянные рубаки, какие в таких походах нужны. А господин Тариэль... а что еще можно ожидать от босмера-мага, - саркастически усмехнулся лучник и решительным шагом подошел к ученому и Арлексу:
- Ну что, господа, идем на разведку?

     «…должны увидеть… увидеть», – тихим эхом доносилось откуда-то. Тариэль встрепенулся и, пробормотав нечто вроде: «Скорее, нам нельзя разделяться», помчался обратно к оставленными ими девушке и костру.
     – Все за мной, никто никуда не расходится! – скомандовал он уже твердо и громко.
     Такой сильной магии он не чувствовал уже давно. Даже без неприятно нагревшегося амулета под мантией с эффектом ее обнаружения эти пугающие последние минуты, когда Тариэль был здесь, на пригорке с сотоварищами, и одновременно не здесь, волна темной энергии не прошла бы незаметно.
     Босмер, ни на секунду не останавливаясь, схватил пригоршню земли и стал засыпать костер, а затем, под ошарашенными взглядами спутников, затаптывать его ногами.
     – Всё, хватит, потом и отдохнете, и поедите. Нужно двигаться вперед… да, вперед.
     Выходка с костром послужила еще и отвлекающим маневром. Отвлекающим от судорожного нашептывания заклинания обнаружения жизни.
     Кто-то из толпы спросил (растерянный ученый даже не смог расслышать с какой стороны): «Постойте, а с нами же бард еще был?». «Он… – Тариэль опустил глаза в разгромленное кострище, словно оценивая результат своей работы, – он сбежал обратно в город. Струсил.»

     Солнце лениво и неумолимо уползало за горизонт, раскрасив лучами-стрелами скудный пейзаж Западного Нагорья в оранжево-фиолетовый. Внезапно босмер свернул с протоптанной торговцами дороги в сторону, к небольшим зарослям тенистого кустарника, и махнул рукой, подавая знак угрюмо молчавшим всю дорогу спутникам следовать за ним.
     – Тут мы переночуем. Можете приготовить что-нибудь поесть, но на ночь костер не оставляйте. Договоритесь, кто в каком порядке будет дежурить ночью. Я буду под утро, до звезды Азуры… а, дьявол, у Рита ведь есть часы! В общем, рассчитывайте на меня с четырех утра. – Спокойный как нетч Тариэль достал хлебную лепешку из своего мешочка и уселся на него. – В семь выдвигаемся. Завтра к обеду мы обязаны дойти до одной из местных гробниц.

- Ну наконец-то! - блаженно выдохнула Леста, вальяжно разваливаясь под кустом. Взгляд её был полон презрения и скептицизма, но лёгкая улыбка, игравшая на тонких губах, продолжала придавать лицу данмерши кокетливо-хитрое выражение. Впрочем, Леста была проста, как вьючный гуар. Она поверила в то, что Аль покинул их по трусости, и только женская интуиция подсказывала ей, что здесь всё не слишком гладко.
Однако девушка не утруждала себя размышлениями на этот счёт. Впереди ночь... Время Августа... И, возможно, он придёт забрать её из этого сумасшедшего дома.
- Так, ребятки, - звонко скомандовала данмерша, - Будет моя очередь дежурить, будите, не стесняйтесь! - после чего перевернулась на живот, подложила под голову свой мешок, обхватила его руками и уснула в несколько секунд. Она столько раз ночевала на улице, под звёздным небом Балморы, привалившись спиной к городской стене, что ей было вполне комфортно и здесь, под кустом...

Усевшись на земле по-турецки (кстати, однажды Эл задался вопросом - кто же это такие - турецки, по которым все садятся, но ответа так ни от кого не получил), босмер, закрыв глаза, глубоко вдохнул  - вечерний воздух был наполнен множеством ароматов: от пряного запаха цветущего канета до тонкого аромата нагретой за день травы. Природа - вот что дает босмерам силу - так учил его отец.
Выдохнув и открыв глаза он оглядел товарищей и произнес:
- Так уж и быть, я дежурю первым.

Арлекс, молчал всю дорогу, молчал и в лагере. Насколько он понял, никто из спутников не уловил сути событий произошедших на прошлом привале, как впрочем и он сам. Но кроме неестественного поведения ученого (хотя, все люди науки немного не в себе), бретон заметил еще кое-что. Конечно, маг из Арлекса был не ахти какой, но он был бретон, а даже самый захудалый бретон чувствует и воспринимает магию лучше уроженцев других рас.
Там на перевале, юноша почувствовал, как липкая тяжесть огромной волной накрыла их, на секунду заставив сердце перестать биться, и откатила обратно. Безусловно Тариэль тоже это почуствовал, Арлекс успел заметить, как посерело его лицо и нервно задрожали кисти рук. Но ученый воспринял эту энергию острее и явно знал обо всем этом больше... и еще он испугался.
А у костра? Никто, кроме бретона, вроде не заметил. но ведь он колдовал! Арлекс плохо запомнил курсы определения заклятий в академии, да и силенок было маловато, а Тариэль творил заклинания чисто и не оставлял никакого мусора, по которому можно было бы легко просчитать его действия. Но школу бретон уловил, это был точно Мистицизм, и вряд ли Тариэль решил оставить здесь пометку. Скорее он что-то искал, а может пытался развеять? Неисключено, что происшествие на холме, было удаленной атакой на ученого, и она достигла цели. В таком случае у нас очень серьезные противники.

   Да уж, эта авантюра явно мало походила на те героические и безусловно эпические приключения, которые, по мнению Рита, и обозначались словом "поход". Команда из неквалифицированных молодых людей (насчет себя он так же не питал особых иллюзий - весь его боевой опыт исчерпывался тренировочными поединками с Каем и парой мелких драк с неопытными противниками) понятия не имеющих куда они идут и для чего вкупе с непоседливым ученым, причем один из участников похода уже сбежал, а его самого уже успели отравить каким-то пойлом и заставили работать на скамп знает кого - вот та несколько безрадостная картина происходящего, что вырисовывалась перед хаджитом.
- Будь добр, разбуди меня не позже часа ночи, - обратился катай к Элу, нервно теребя в руках устройство, подаренное Риту Тариэлем, - Мне жизненно необходимо кое-что сделать в это время, так что я дам тебе часы для того, чтобы ты мог точно проследить, когда придет срок, договорились? Тогда же и приступлю к своей части дежурства, - произнес хаджит и, задержав взгляд на данмерше, добавил, приподняв одну из своих мохнатых кошачьих бровей, - И да, когда будут дежурить данная не очень вежливая мутсера и Арлекс? Надо бы определиться заранее, а то может возникнуть путанница.

- без проблем, разбужу, - сказал Эл, принимая из лап катая странный механизм, именуемый "часами". Нет, конечно, босмер знал, что такое часы. Это отрезок времени, все это знают. Но никак не эта кучка железяк, издающая подозрительное тиканье.
- через час после полуночи, - как бы обращаясь к самому себе, уточнил Эл и осторожно положил часы недалеко от себя, изредка опасливо косясь на них.

- Хорошо, что нас довольно много, - обратился Арлекс к спутникам. – А то один бы я тут вряд ли смог уснуть до утра. Я могу подежурить, после Рита. Если усну, разбудишь меня? – Обратился он уже к хаджиту. –А уж я разбужу мудсеру Лесту, когда придет ее очередь.

Далекий огонек костра Август увидел едва ли не за пол-лиги. Оно и немудрено - решив, что время дорого, Аунда предпочел не идти, а лететь. Хвала Ночи, заклятие левитации давалось ему очень легко, в силу... неких естественных причин. К тому же, в жилах кипела кровь недавней жертвы. Быть может, это была не самая лучшая и качественная пища, однако на безрыбье... Вампир был настолько голоден, что не отказался бы и от завшивевшей крысы из вивекских канализаций, несмотря на всю свою привередливость.
Опустившись бесшумно, как опавший лист, в пятистах шагах от места привала "экспедиции", Август довольно ухмыльнулся - прилетели. Теперь стоило бы малость разведать обстановку, ибо некоторые детали внушали... небольшое беспокойство. Перво-наперво, откуда в этом несчастном клочке мира следы столь мощной магии? Чужая волшба эманировала столь сильно, что, будь это не вампирье колдовство, у Аунда непременно разболелась бы голова. А там, глядишь, и абсолютно неэстетично стошнило бы несколькими литрами недавнего "завтрака"... Фи, какая гадость. И кто же сей кудесник, так нагло опередивший своего собрата и втихую подложивший ему жирную, радостно хрюкающую свинку? Это, с позволения сказать, чудотворство, имело определенный почерк...
- Литиель... - с отвращением и яростью произнес вампир. Интонации были точь-в-точь как у бывалого асассина, узревшего, что какой-то шутник развесил по всему его дому останки прежних "клиентов". Или у варвара-норда, которому в трактире нагло плюнули в эль. Услышишь - и поймешь, что сейчас будут бить морды и вспарывать брюхи. А может, и головы рубить станут.
Август, как гончая, помчался по магическому следу, беззвучно стелясь меж древесных стволов. Можно было подумать, что лес мерит шагами едва заметная тень, спешащая в сторону уже скрывшемуся светилу. А возможно, кто знает, это был просто трепещущий узор чернильной темноты, изрезанной светом двух лун, а сам Аунда ринулся в прямо противоположную сторону?.. Иногда даже создатель не в состоянии предвидеть очередную выходку строптивого своего творения.
Как бы там ни было, а труп юноши-имперца на крохотной поляне вампир обнаружил очень быстро. И с шипением обнажил клыки, рванув ногтями ближайшее к нему дерево. Оно никогда так и не сможет залечить эти глубокие, оставленные чужой ненавистью отметины.
- Он был моим, Литиель. И все они - мои. Дерзнешь еще раз приблизиться к ним со своей паскудной волшбой - убью. И никакая древнейшая мне не помешает... - разъяренно прорычал Аунда. Он знал, что она услышит. И посмеется, не придав никакого значения этим словам - и совершенно зря.
Август неспешно направился обратно, подбираясь к "лагерю" горе-приключенцев. Он был абсолютно спокоен, зная, что его никто не заметит. Даже Тариэль, "темная лошадка", был куда как рассеян, чтобы сподобиться окружить своих подопечных какими-нибудь охранными или предупреждающими заклинаниями. А может быть, у него банально не хватало на это силенок. На последнее надежды было мало - как ни соблазнительна возможность недооценить противника, поддаваться искусу не следует. Лучше уж отдать ему дань чрезмерного уважения и счесть едва ли не вторым Вивеком - так оно проще.
Одного беглого взгляда сквозь ветви и листву хватило, чтобы понять, кто из участников "похода" безмятежно спит, а скорее уж - дрыхнет без задних ног/лап (нужное подчеркнуть, недостающее вписать самим), а кто предается идиотским размышлизмам заместо того, чтобы дежурить и неустанно бдить. Нет, ну это слишком уж просто...
Аунда презрительно хмыкнул (мысленно), и удалился от костра на порядочное расстояние - на случай если горе-часовые все же сохранили зачатки наблюдательности и сообразительности - и... уснул, развалившись прямо на мшистой поверхности лесной подстилки.
Пора было навестить Лесту.

//Lexy Lachance>> "внешний вид" сновидения уже за вами, госпожа Лашанс. Оставляю это на вашу фантазию. Если что - мой приват возмутительно пуст и жаждет эпистол. //

Узкие коридоры, расщелины в камне, кромешная тьма… Леста ползёт на четвереньках по невообразимо тесной пещере, то и дело задевая головой выступающие углы, всё больше и больше теряя терпение. Из трещин в потолке вода ритмично капает за шиворот…
«Скальника мне на голову! – появилась в голове данмерши знакомая мысль, - Где свежий воздух, лес, озеро? Где романтика? Где Август в конце концов?!»
Стоило припомнить вампира, как далеко впереди забрезжил слабый свет.
«Хвала Азуре» - подумала Леста. Эта нора её совершенно не вдохновляла. Через несколько метров потолок стал ещё ниже, и последний отрезок Леста ползла на животе, отталкиваясь локтями от сырых камней, бормоча ругательства и издавая невнятные стоны каждый раз, когда вода в очередной раз пренеприятно капала за шиворот.
И вот, наконец… Вот скамп! Свет исходит от чего-то, находящегося всего лишь в более просторном участке пещеры!
«Всё лучше, чем так» - оптимистично подумала девушка и начала протискиваться в узкую каменную щель, впервые задумавшись о своей фигуре. Если бы сказочка про медведя, «попавшего в безвыходное положение», была бы ей знакома, она бы от души посмеялась, поняв, что бёдра застряли категорически. Данмерша выругалась, дёрнулась всем телом и опять налетела на что-то головой. Впрочем, это был не камень. Один взгляд вверх развеял все страхи и сомнения – это был сапог Августа, стоявшего с факелом в руке и смотревшего на Лесту сверху вниз со снисходительной улыбкой.

Пещера: шаловливый факельный язык, щекочущий непроницаемую тьму, влажные отблески на стенах; огромный пласт кварца, выступающий из кальцита и глины и мерцающий во мраке подобно звездному небу; крохотные блестящие озерца, притаившиеся в естественных каменных "чашах"; два сталагмита, чудесным образом схожих с тронами каких-нибудь подгорных королей. Тишину нарушали только смех и брань юной данмерки, вздумавшей даже во сне попасть "в безвыходное положение". Ну, скажем, почти безвыходное...
- Такая худенькая - и вдруг застряла... Ай-яй-яй... - Август хмыкнул с веселым недоумением, а затем, аккуратно отложив чадящий факел в сторону, бережно подхватил Лесту под мышки и без видимого усилия извлек ее из узкого туннеля.
- Всего-то и надо было, что расслабить корпус и ноги... а не биться, как рыба в садке, - Аунда улыбнулся, не спеша опускать девушку на пол, а все так же держа ее "между небом и землей". - Кстати, взгляни-ка наверх. Ну разве не чудесно?..
Над головой данмерки величаво поблескивал мириадами крохотных "звездочек" свод пещеры...

Данмерша подняла вверх серое лицо, на котором от пережитых усилий проступили пятна румянца, хотя отрывать взгляд от лица Августа, которое она так мечтала увидеть весь день, немыслимо не хотелось. То что она увидела, так контрастировало с мраком и сырой теснотой, в которых она пребывала до этого момента... К тому же рядом был вампир, в чьих руках ей было так сладко висеть над полом...
Красота... мерцание влажных бликов, тишина, нарушаемая потрескиванием факела и прерывистым восторженным дыханием счастливой, раскрасневшейся Лесты...
"стоило тебе появиться, и всё стало прекрасно" - подумала девушка.
- Чудесно... правда... - трепетно выдохнула она, глядя уже не наверх, а в гладкое, бледное лицо Аунды.

Вампир улыбнулся, возвращая Лесте надежную опору под ногами. Сновидение ему нравилось. Августу было по душе мертвенное спокойствие этого места, незыблемое и вечное, будто само небо, от которого они были столь надежно укрыты. Locus tranquilius, воистину. А присутствие данмерки делало пещеру живой, куда более правдоподобной, чем сотканные из безумья Аунда грезы.
И это было прекрасно. Spiritus flat, ubi vult - так и здесь витала неощутимая легкость, а все тяготы посмертного бытия обретались где-то неописуемо далеко, за тридевять земель, куда не добраться ни легкокрылому скальнику, ни вдохновенному пилигриму, ни жадному до знаний ученому, ни вожделеющему приключений авантюристу.
Август, кондотьер на службе вечности, дрожащей рукою ссыпал в кошель своей мертвой души золотые-переживания, дробил несуществующее сердце в радужные осколки и щедро швырял их за игорный стол жизни, наслаждаясь передышкой, затишьем перед бурей, мгновением мира перед резней. А уж когда придет пора недрогнувших рук, смертоносных прикосновений и смоляных огней в зрачках - тогда уж он отработает "гонорар" сполна. Как честнейший из наемников.
- Чего бы тебе хотелось, Леста?.. - тихо спросил он. Вампир не узнал своего голоса.

Девушка не верила в то, что Аунда таит в себе какую-то угрозу. Словно маленький, безобидный лесной зверёк, совсем ещё детёныш, встретивший на дороге хищника, не знающий, какая опасность грозит ему, и решивший поиграть с новым знакомым, не подозревая, что дёргает смерть за хвост...
Вопрос застал Лесту врасплох. Девушка чуть не выпалила, потупившись, все свои накипевшие за день фантазии, при виде Августа и вовсе расцветшие самыми сочными и яркими из красок, но вовремя спохватилась.
- Что... что ты имеешь ввиду? - еле слышно прошептала девушка, склонив голову чуть набок, и метнув короткий настороженно-тревожный взгляд из-за съехавших в сторону волос в глаза вампиру. Впрочем, слишком короткий и нерешительный, чтобы хоть что-нибудь в них разглядеть. Здесь, в новом, чудесном сне, всё снова встало на свои места. На те, что были наиболее логичны по мнению данмерши. Недоделанные авантюристы с подозрительным учёным где-то очень далеко, скамп знает где, а вот Август рядом, вокруг красота и покой, и больше ни души...
"я хочу, чтобы этот сон тянулся вечно", "я хочу обнять тебя", "Я хочу тебя..." - вертелись на языке десятки желаний, и девушка, даже будучи данмершей, и несмотря на своё подзаборное воспитание, научившее абсолютно ничего не стесняться, покраснела так, что со стороны могло показаться, будто ей дурно.
- провокационный вопрос, - добавила Леста беззвучно пошевелив губами и изучая пол у ног Августа.

- А чего ты ожидала от мерзкого кровососа?.. - засмеялся Август. Он стоял абсолютно неподвижно, улыбаясь каким-то своим мыслям, скользя горячим взглядом по излучающей тревожное любопытство и волнение фигурке Лесты.
Аунда в мгновение ока раздавил оголовье факела, подняв снопик рыжих искр. Огонь успел опалить подошву и лизнул голенище, будто в предсмертной агонии пытаясь дотянуться до развеселого своего обидчика. Каверна погрузилась во тьму, когда вампир носком ноги отшвырнул бесполезную деревяшку в сторону. Едва-едва заметно мерцал кварцевый потолок, образ пещеры и Августа скрылся во мгле, не было ни запаха, ни звука. Движения его были абсолютно, неестественно бесшумны, как летящая по воздуху паутинка. Единственное, по чему данмерка могла догадаться о близком присутствии Аунда - едва заметные колебания воздуха, сопутствовавшие каждому его молниеносному жесту, и могильный холод вампирьего тела.
Он кружил вокруг нее в непроницаемом для людских глаз мраке, легкими прикосновениями отмечая каждый новый виток этой безумной спирали. Все, что Леста была способна ощутить - льдисто-прохладные, почти невесомые касания. Август неумолимо сближался с девушкой, с каждым кругом и каждой секундой. Прижимаясь на мгновение, он клеймил ее лицо мимолетным поцелуем тонких бескровных губ: когда в щеку, когда в острый подбородок, а порою - в пылающие по сравнению с его собственными уста...
А потом Аунда остановился, очень близко от данмерки. Так близко, что между ними нельзя было пропустить и шелковой нити.
- Так чего же ты хочешь?.. - снова прошептал вампир, отовсюду и ниоткуда. Прошептал, сомкнув холодные объятия. Прошептал тихо-тихо, чтобы расслышать можно было только сердцем.

Испустив полувздох-полустон, забывшая обо всём девушка обмякла в руках Августа, и только серые пальчики с нечеловеческой силой судорожно вцепились в одежду вампира. Всё её тело захлёстывыли невидимые, ритмичные волны обжигающего вожделения. С трудом сдерживая крик, не решаясь на какие-либо действия, и не в силах сдерживать себя, Леста была близка к отчаянию. Жизнь вскипела в ней сосредоточием чувств, желаний и инстинктов, разрывая её изнутри и сжимая её раскалёнными тисками одновременно. До слёз, до звенящего напряжения...
Секунды били в голову, как осознание досадной ошибки. Каждая из них.
Август ожидал ответа, вместо которого девушка лишь приникла дрожащими губами к ткани, скрывающей его плечо и закрыла глаза, хотя в кромешной тьме она и так ничего не видела...

Его смех зазвучал в пещере шелестом сухих листьев. Не холодный и безразличный, а участливый и полный теплоты. А возможно, так просто казалось - мало найдется задач труднее, чем обставить четырехсотлетнего вампира в искусстве лицемерия. Искренность и притворство в его ипостаси сливаются воедино столь тесно, столь страстно и вдохновенно, что никто и никогда не отличит одно от другого. Если попробовать на зуб фальшивый септим или соскрести с его поверхности амальгамму, то можно изобличить подделку. А разве есть такой "аргентарий", что прочтет по душе Аунда?.. Это ведь не золотой, у которого лишь две стороны. Уж их-то - сторон, стало быть, - у нее куда больше...
- Не скучно тебе со мной, Леста?.. Вон, засыпаешь уже... И это во сне! Позор... ужели старый дряхлый вампир разучился развлекать юных барышень? - вкрадчиво осведомился Август. Он лукавил, старательно не замечая душевного (и телесного, ежели сей термин вообще применим к сновидению) состояния данмерки. Его искренне забавляла ее робость и попытки держать саму себя в узде. Сам-то вампир никогда не считал сие добродетелью. Вовсе даже наоборот - Аунда казалось отвратительным сама мысль о подобном. Да, он был отъявленным лицемером - но в безумии своем Август разворачивался подобно свитку, без остатка, во всей своей неприглядности. Ведь стоит большого умения заметить (не обращая внимания на кричащие, будто изломанные в пароксизмах падучей, нарочито яркие кровавые руны да на пергамент из человеческой кожи) легкие карандашные пометки на полях, записи невидимыми чернилами из сокровенных запасов души; ведь и впрямь, дорогого стоит - услышать не воплощенные на бумаге, но шепчущие в сознании слова и строки, разве нет?
Вампир не боялся быть прочитанным. Никто прежде не соблазнялся эфемерными сведениями о потаенном, купившись на внушающую страх и ужас атрибутику.
И хвала даэдра, ибо, проникнув разумом хотя бы на йоту глубже, содрогнулись бы.

//Бред-бред-бред, но на лучшее я пока не способен, увы. //

//да не, нормуль =) //

Существовала в мире вещь, которую Леста не переносила на дух. Она вызывала в девушке пылкое раздражение, стремление во что бы то ни стало с ней покончить. Увы, она встречается повсюду и никогда, должно быть, не иссякнет. Имя ей - недопонимание.
Непонятно откуда взявшаяся робость юной данмерки, которой ранее не было даже самого незначительного и жалкого места в её поведении, была столь неверно истолкована... что тут же превратилась в яркую вспышку искрящегося в темноте возмущения.
Леста вскинула голову, стиснув зубы, и взгляд её метал молнии, которые растворялись в непроницаемом мраке пещеры, так и не достигнув цели.
- О, да, разумеется мне скучно с тобой, Август! - иронически проговорила девушка, снова становясь самой собой, избавляясь от страха и напрочь теряя голову, - Столь могущественный, столь великий, столь древний вампир, прекрасный, как вечерний туман над рекой Одай, восхитительный, как блеск стали, обагрённой кровью злейшего врага, желанный, как густая ароматная похлёбка после недельной голодовки, однако, не способный понять элементарных чувств, которые испытывает девушка, глядя на него, прикасаясь к нему, неужели? Не надейся, что я поверю в это!
По мере того, как догадки осеняли Лесту, в ней росла решительность. Данмерка повышала голос, не выпуская всё же Августа из крепких объятий, вцепившись в вампира мёртвой хваткой...
- Ты волен играть со мной, как тебе угодно, у тебя достаточно сил для этого, ты можешь продолжать издеваться надо мной любыми возможными способами, но я только одного не могу понять... Зачем тебе это? Тебе мало того, что я и так безропотно исполню любую твою команду? Ты так развлекаешься?! Сколько ты живёшь? Триста? Пятьсот? Семьсот? Неужели за это время ты ещё не потерял вкус к подобным развлечениям?
Лесте вдруг сильно захотелось отвесить вампиру звонкую пощёчину, независимо от того, что он сделает с ней потом за это. Однозначно это было бы что-то страшное... Но в тот момент данмерша почти кричала не на Августа - могущественного вампира, способного испепелить её взглядом, а на мужчину, завладевшего её сердцем и задевшего её гордость.
Неизвестно, позволил бы Аунда Лесте поднять на него руку, или нет, потому что вместо того, чтобы хотя бы попытаться это сделать, девушка внезапно подалась вперёд и буквально впечаталась в ледяные узкие губы Августа яростным горячим поцелуем, только каким-то чудом не промахнувшись во мраке.

Играть... Да разве вы знаете, господа присяжные-заседатели, что есть доподлинная, истинная и неподдельная, самозабвенная, искуснейшая и неповторимая нигде, никем и более никогда Игра? Разве это не жизнь? Разве прикосновение, поцелуй, объятие, брошенная впопыхах фраза, филигранно-точный, выверенный выпад, смертельная рана, алая кровь, запах трав, блеск глаз, жар любовного томления, безумные сновидения, белизна клыков, биение пульса, ледяной смех вечности - не часть ее? Не это ли сильней всего волнует азартных, жадных до мимолетных радостей, побед и поражений, схваток торжеств, войны и мира, любви и ненависти? Не это ли зовется счастьем?
Счастье... Август мог почувствовать его вкус, уловить его дуновение, запечатлеть образ, скрыть за семью печатями в скарбе своей безупречной памяти, но пережить его Аунда был не способен. Так слепой от рождения слушает восторженные байки о багряных закатах, блеске золота, кроваво-алом вине, небесной лазури, прозрачности вод, травянистой зелени... Слушает жадно, вбирая каждое слово, силясь осознать, осмыслить, ощутить - и не может этого сделать.
Вампир длил поцелуй, длил агонию, растягивал мгновение в вечность, постылую и холодную. Хотелось оскалить клыки, впиться ими в нежные девичьи уста и заставить их захлебнуться кровью, вонзить когти в плечи и горло, рвать в рассудочной, ледяной ярости все, что попадется под руку - только бы лишиться последних тлетворных сомнений. Делай, что должно.
И будь что будет?.. Нет.
И будь - что пожелаешь.
Август отнял губы - порывисто, резко.
- Четыреста... Четыреста лет. С самого начала Третьей эры. Но знать это тебе не обязательно, Леста... Помочь это знание ничем не сможет.