2 Welder Спасибо.

-----------------------------

Как-то ещё в школе, на алгебре начала писать цикл "Наброски о прекрасном".
Вот первый рассказ цикла.

№1 Вальс.



Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
   В пустой просторной комнате, по надраенному паркету, при свете нескольких неярких свечей. Окна с длинными шторами скрывают зимнюю ночь. Раз, два, три.
   Он. Высокий, горячий, с каменным лицом и блестящими глазами.
   Я. Юная, мечтательная, в длинном шёлковом платье.
   Время поворачивается вспять. Раз, два, три.
   Молчание. Танец под музыку собственных сердец. Наши движения заплетаются в наэлектризованном воздухе причудливыми красивыми узорами. Шорох каблуков по паркету. Прерывистое, тяжёлое дыхание.     Поворот. Взгляд в глаза. Раз, два, три.
   Вздрагивают руки. Раз, два, три.
   Бьётся сердце. Раз, два, три. Вся прожитая жизнь, со всеми ошибками и провалами, глупостями и нелепостями осталась за дверью. Здесь только мы. Только. И вальс.
   Раз, два, три... Никто не знает, что мы здесь. Никто не будет нас искать. Только где-то глубоко в подсознании лежит скованная льдом мысль. О том, что кто-то ждёт его и меня...
   Но это не важно. Вальс. Раз, два, три. Горячее плечо под рукой. Горячая ладонь на талии. Дрожащее пламя свечей. Хочется прижаться крепче. Раз, два, три...
Лёгкие движения резонансом уходят внутрь. Паркет тускло поблескивает, запоминая каждый из наших шагов. Это не танец. Это бессловесный разговор.
   Резкий порыв морозного зимнего ветра распахивает окно. Слышится звон разбитого стекла. Свечи гаснут. Снежная метель тысячей ледяных иголок ударила в лицо. Треплются и рвутся шторы.
   Минута, другая... целая вечность...
   Холод. Тьма. Ветер утих. Наступила холодная оглушающая тишина. Меня обнимают горячие руки. Дрожь. Озноб. Темнота. Нас ждут... И ведь уже не важно кто, просто «кто-то». Но теперь этого достаточно.
   Вздох. Руки отстранились, и я осталась одна в бесконечной ледяной темноте. Как будто земля ушла из-под ног, и я провалилась в прорубь... Вернуть? Нет. Нельзя. Невозможно...
  
   Щелчок зажигалки. Ещё один. Он зажигает свечи зажигалкой. Нельзя произносить ни слова, иначе всё, что нас окружает, разобьётся на тысячи тысяч ледяных осколков. Как оконное стекло.
   Я ушла. Я не смогла сказать ему, что нельзя зажигать свечи зажигалкой.
Нельзя. Не принято. Не правильно...

------------------------

Рассказов в цикле пока 4. На комп набила пока только первый.

– Хочешь, я придумаю для тебя историю? Красивую и вовсе необременительную, чтобы… Чтобы – как раз. И все правильно, и никто не остался внакладе… Ай, неужели ты думаешь, что так не бывает? Нет-нет, не бывает хорошо, а правильно, это же сплошь и рядом, протяни руку, ну протяни же руку, прошу, протяни руку – видишь?..
– Или хочешь, я придумаю историю честную и злую, словно emo-core песня, и так, чтобы музыка невидимой волной, как в фильме с хорошим саундтреком, это когда ее только – чувствуешь…
– А может быть ты предпочитаешь какую-то иную историю? Хочешь, это будет сага, словно бы величественная, но с надрывом внутри, и усталостью, и страхом?.. И кто-то умрет, но кто-то совсем здесь не важный, второстепенный и побоку, и не главный, уж конечно, герой…
– Или хочешь, историю нежную и романтичную, но туманную, точно стихи Блока, и чтобы с намеками на что-то недоступное нашему воображению, или – а вдруг! – даже воображению самого автора, но нечто, безусловно, необъятно прекрасное и возвышенное, и чтобы дыхание так сладко замирало в груди!..

***
Только, пожалуйста, не проси у меня хорошего конца  для моей истории. Потому что счастливый конец – он ведь только в сказках бывает.
А у нас – вишь ты, незадача! – история …

Ну, а вот и моя история.
Так, бред уставшей сивой кобылы поздним вечером в под завязку забитой маршрутке.

Спичка, насмешливо фыркая, чиркает о коробок. Леденеющими пальцами я подношу огонь к лицу, стараясь уберечь привередливое пламя от порывов ветра. Закуриваю.
Сигареты тонкие и легкие. Друзья называют их «бабскими» и уже устали, кажется, дразнить меня из-за этого. Но каждое утро по дороге в универ я подхожу к одному и тому же ларьку и покупаю именно их. Теперь уже, скорее, из вредности или какой-то глупой детско-мужской гордости. Их мягкий, слегка ментоловый привкус давно уже осточертел, а я все еще пытаюсь доказать всем, что мне наплевать на чужое мнение. Чем, ясное дело, подтверждаю обратное, но ничего не могу с собой поделать.
Ты стоишь рядом.
Маленькая, хрупкая, безумно красивая. Сказочная королева. В наспех накинутом на узкие плечи пальто.
Ты дрожишь. Ты замерзла и боишься. Знаю.
Я бы хотел тебя обнять и стереть соленые полоски слез с твоих бледных щек.
Ты что-то говоришь, но я не слушаю. Я не хочу слушать. Не могу.
Ветер рвет нежный звук твоего голоса, беззаботно мешает в сплетнях и грязи весенних ручьев.
Ты продолжаешь причитать.
Не слушаю тебя. Только затягиваюсь тошнотворным сигаретным дымом.
Фокусирую взгляд на какой-то точке за твоей головой. Ты думаешь, что я так тебе мщу и выказываю свою обиду. Но я всего лишь не могу смотреть прямо – не могу видеть страдание в твоих глазах.
Хотя это все глупости. Знаю. Фантазии поэтов-романтиков.
В глазах нет абсолютно ничего. Глаза не могут ничего выражать. Они эмоционально статичны. Пусты.
Страдание прячется в опущенных ресницах, в изломе бровей, во внезапно нарисовавшихся морщинках на лбу, в тонкой линии губ, в судорожно сплетенных пальцах.
И все равно, я избегаю твоих глаз.
Твоих безумно прекрасных, широко распахнутых в бесполезной надежде, умоляющих глаз. Я не могу.
Очередная затяжка.
Мне нужно идти. Нужно бежать отсюда. Забыться, напиться, расслабиться в объятьях чужих рук.
А я продолжаю стоять и курить. Не могу.
Из подъезда выбегает Санька. И теперь эти двое делают вид, что не замечают друг друга. Идиотизм.
На голову выше меня, широкоплечий и мускулистый, он всегда был лидером и задавакой, не то, что я, шпиндик-ботаник. Девчонки по таким, как он, с ума сходят. Знаю. И знаю, что завидую. И что ненавижу его. Теперь.
А помнишь ли ты, как учил меня «пикапить»? А как я решал за оба варианта – твой и мой – школьные контроши по алгебре? Как мы выгораживали друг друга перед тем участковым? Как носились детьми по крышам, черт возьми?! Как… Сколько же всего нас объединяло, Сань? Скольким мы могли пожертвовать, чтобы протянуть руку не помощи даже, а так, шутливой поддержки? А теперь… Что?
Из подъезда выбегает Санька, дружище – я затягиваюсь и отворачиваюсь.
Он рывком хватает меня за плечи, заставляет посмотреть в глаза – и тут же сам уводит взгляд куда-то влево и вверх. Я следую его примеру.
- Так получилось… - «Прости» застревает в его горле. Он никогда не умел извиняться. Зато умеет она. Проклятье. Тонкий ее голосок рвет душу.
Я киваю и снова отключаюсь.
Распахнувшееся весеннее небо над головой дразнит лазоревой чистотой и невинностью. Хочется сорваться в это небо, ощутить ласку его мягких пушистых лап-облаков. Найти избавление и спасение. Амнезию, в конце концов!
Хочется что-то делать, что-то говорить, что-то решать.
Но я не могу.
У меня нет сил.
Остается только старательно вдыхать сладко-приятный в своей отвратительности сигаретный дым.
Остается только беззвучно кричать мольбы о помощи в это издевательски очаровательное небо.
Остается только в отчаянии прятать увидевшие слишком много глаза.
Курить. Молчать. Терпеть. Только это.
Больше у меня ничего нет.
Больше я ничего не могу.

....

.....

Я еще новичок в этом деле но хочу представить вам мой бред.
...Горит старый пергамент...
Старый маг сидит за столом. Тихо шелестят страницы древнего фолианта. Мерцает слабый свет свечи. В комнате, кроме него, никого нет.
... Горит старый пергамент...
Глаза старика закрылись, и перед ним предстала картина давно забытого прошлого. Десять лет. Как это много и безумно мало. Сколько событий, встреч, больных, нуждающихся в лечении, и только ее глаза он помнит  до сих пор. Они манят его и страшат. И нет покоя.
...Тихо скрипит огонь в камине. Бумага тлеет, унося знания в вечность...
Одна ошибка, лишь одна. Она просила помощи, но он выбрал деньги и славу. Ее глаза молили, но он был беспощаден. Как упивался он тем моментом, не зная, что будет страдать долгие 10 лет.
.. Огонь почти погас и пергамента и стало...
Ее смерть стала роком, который преследует его всю жизнь. И вот теперь эта записка, как гром посреди ясного неба. Он ожидал ее долго: год, два, но ее не было. И маг забыл про рок, и только тогда рок навестил его.
... Пергамент сгорел, но лишь почти...
Наконец маг нашел то, что искал. Древняя книга захлопнулась. Он принимал бой.  Он всегда принимал бой. Маг гордо встал и начал читать...



... На следущее утро служанка нашла тело мага с ножом в сердце. В камине нашли клочок сгоревшей бумаги...

"...Без пощады над беспощадными. Помни прекрасную Элоиз..."

>> Агларанна:
Нужна работа над ашипками.

Спасибо. Буду работать.

Старый мой фан-фик по Вархаммеру 40000, просьба если можно указать на ошибки 
        
  Руины города, развалины домов подобно костям умерших великанов возвышались из земли, как будто с укором они взирали на тех малых существ, что погубили их, но продолжавших сражаться, не обращая внимания на то, что они уничтожают, занятые лишь своей ненавистью. Кругом как многие тысячелетия идет бой между предателями, и кто остался верен императору. Как много лет назад лоялисты смотрят в свое темное  отражение, рвущееся на них непрекращающейся волной. Свет восходящего солнца понемногу пробивается сквозь туман и гарь, но он не может разогнать ту ненависть и ярость, которая охватила обе стороны. Льется кровь тех, кто был совсем недавно братьями, а сейчас превратился в самых лютых врагов, у которых нет жалости в сердцах и только смерть врага цель жизни в этот момент. В глазах некоторых защитников видно сомнение в глазах, ведь на них идут самые близкие, и только ненависть к рабам трупа на троне видна на их лицах. И среди этого хаоса островком порядка возвышаются самые великие войны человечества. Хотя они были одни и остальных защитников города давно оттеснили дальше, космодесантники держались с неумолимым упорством и волны хаоситов разбивались о них как скалы . Струясь на руины храма, лучи солнца освещают оторванную руку одного из его служителей, который держал позиции со своими братьями до конца, но меткий выстрел артиллерии погреб их под руинами. Но храм пускай и разрушенный не был оставлен на осквернение еретикам и вернейшие сыны Императора разили врага, который имел глупость подойти к ним. Десять космодесантников из ордена кровавых ангелов стояли посреди руин некогда бывших величественным храмом императора и несли смерть тем, кто посмел предать человечество, ради которого погиб их примарх. Священная ярость, вот что билось в сердцах десантников при виде предателей каждый миг, заставляя кровь все быстрее бежать по венам, заставляя руки все с большей скоростью крушить тех еретиков, которые все-таки добрались до их позиций. Сквозь туман раздался яростный вопль «кровь для кровавого бога!!!», культисты еще с большим безумием в глазах бросились на космодесантников, а из тумана возникли гигантские фигуры, мчащиеся прямо на их позиции.  Впереди всех бежал  чемпион хаоса, его глаза были как два кровавых озера, устремлены на жертвы для его бога, оказавшийся по глупости на его дороги культист, был просто разорван пополам его энерго-топором. Один из берсеркеров получил очередь из тяжелого болтера, большинство болтов не прошли сквозь доспех, но два вошли точно в грудную клетку разорвав ее.  Повалившийся их собрат не на секунду не остановил кхорнитов, уже не выкрикивающих свой клич, а просто ревущих как демоны хаоса. Болты вырывали куски плоти из них, но пока берсеркеры не оседали мертвыми телами, они неслись навстречу своим врагам. Сержант космодесантников вдруг перестал стрелять, подняв руки к шлему, он снял его и отбросил в сторону, глаза его были затуманены.
            Тьма, тьма в глазах, тьма кругом. Гор наделенный дарами хаос стоял и насмехался над ним с занесенной булавой… Он один, где же Император, где все… Предатель стоял перед ним, а не тот, кого он помнил когда-то… Он подвел Императора…
            Спустя секунду сержант уже несся навстречу врагу. Первым попался на его пути чемпион хаоса, клинок сошелся с топором и выдержал удар, кхорнит занес топор для нового удара, когда кровавый ангел просто отбросил меч и набросился на него, впиваясь зубами в шею. Хаосит пытался вначале отбросить космодесантника, но тот держался мертвой хваткой, его руки уже поднялись, чтобы раздавит голову лоялиста, когда раздался хруст ломающегося позвоночника и сержант на четвереньках устремился к остальным берсеркерам. Он бросился на ближайшего к нему и хотя цепомеч врезался в его руку другая, пробив броню в сочленение доспеха сломала руку кхорнита, другой уже занесший над ним цепной топор берсеркер свалился с разорванной болтами головой. В следующие секунды целый град ударов вмял шлем берсеркера в его голову, кровь просочилась из него. Лоялист с животным криком вырвал шлем с частью позвоночника, поднял его над собой, ловя красные струи ртом. Он встал не сразу и поэтому возникший возле него кхорнит успел вонзить в него свой энерго-меч, но уже в следующую секунду руки кровавого ангела сжались на голове хаосита, сминая ее как глиняный горшок, но постепенно его хватка ослабла, и они вместе упали на опаленную землю.
            Тьма, тьма, тьма. Кровавые ангелы стояли недолго в следующее мгновение они уже неслись навстречу берсеркерам. Две красные волны сталкиваются, сливаясь в одно море безумия ярости и боли, уже нельзя различить противников и даже крики ярости стали подобны крикам животных, а не людей.
            Тьма, она рассеивается сквозь нее, испуская свет, идет Он и улыбается ему. Он протягивает руку, и свет наполняет его.

.....

Нет. Противно.

>> Lexy Lachance:
Доброта отталкивает. А злоба цепляет на крючок.
Что тут еще можно добавить...?
Только... То, что не убъет тебя, сделает тебя сильнее.
И еще. Скажи, ты носишь маски? Или всегда такая, какая есть? Потому что лучше бы тебе научиться их носить...

Мне остаётся только извиниться((

Не за что. Сам виноват - ведь знал, что читаю. Если так легче - то пожалуйста. Хотя мне лично это непонятно.

  Вот идет человек. Кто он? Куда он идет? Зачем? Кто его туда послал? И как оно там, куда он идет? А может быть там, откуда он идет, еще лучше? Насколько тогда там хорошо? И ты уже начинаешь представлять те места, которые он покинул ради того, чтобы узреть еще более прекрасные пейзажи. В мыслях ты уже видишь те приморские холмы, по которым он бродил, не зная себе места. Те завораживающие закаты, на которые он уже перестал обращать внимание. Вдыхаешь те одурманивающие запахи, которые он перестал ощущать. Но тут ты представляешь, что на тамошнем небе творится по ночам, и понимаешь, что лучше бы этого не делал, ибо небу тому нету дна и звезды холодно и мягко смотрят тебе в душу. Но ты им не интересен. Они тебя даже не видят, как не видят и того, что своим присутствием разбивают твое бедное сердце. Но ты то это прекрасно понимаешь, как и то, что тебе безумно хочется быть там, под теми звездами, с которыми у тебя любовь. Безответная, но все же… Но ему эти звезды наскучили своим однообразием; ему уже охота повидать новые , чтобы все повторилось сначала, как у тебя…
  Ты смотришь на него удивленно: как же вся эта красота могла наскучить? Уму непостижимо! Но он, в ответ, смотрит на тебя немного с жалостью, скорее сочувственно. Да, он тоже когда-то был таким же молодым. У него тоже был роман со звездами. Но он многое понял. И в одно прекрасное утро он проснулся на морском берегу и понял, что он не сможет теперь быть спокойным, ибо ему подумалось, что любовь есть движение. Она не может стоять на месте. Любить можно только то, что живет и меняется рядом с тобой, а никак не куски камня, летающие невесть где и даже не догадывающиеся о твоем существовании, как и о существовании кого бы то ни было, кроме них.
  Но знает это он, а не ты. И еще он знает, что многие уже прошли так, как идет он. И что ты пойдешь так же. И многие еще так пойдут, и будут влюбляться в звезды, и думать, и понимать, и уходить, и встречать таких как ты сейчас, и все это будет происходить всегда. По крайней мере, пока будет кому ходить.
  Но ты всего этого не знаешь и недоуменно провожаешь его взглядом. А когда его фигура окончательно растворяется в серой дымке, ты медленно поворачиваешь и начинаешь тихонько идти по его следам, но только в обратную сторону. И ты уже слышишь приветливый шум моря и чувствуешь на себе ласковый взгляд звезд.

Ну, прежде хочу накатать небольшой спойлер.

Произведение основанно на собственных фантазиях. Впринципи это стандартно    Да, ещё, "Всего лишь надежда" - это не плагиат, и является истинно Greenwood"ским творчеством.    и если вы где-либо на других форумах у видели этот текст, но ник там совершенно другой (тобишь не Greenwood) или емаил не Greenwoodoo@inbox.ru, то можете на 100% уверенны что это кто-то "сплагиатил".


Ну вот, собственнок, к тексту ))

Произведение является, если можно так выразится, БЕТА-Версией. Он ещё далеко не закончен. Все замечания и выявленные вами ошибки будут с огромной благодарностью изменены и исправлены.

И ещё, произведение не является "частью" из серии ТЕС (Тхе Елдер Скроллс) Все совпадения в таких славах как Забвение и тому подобные, никак не относятся к игре Обливион.

Ну вот, а теперь собственно, "О СМЫСЛЕ"

Действие разворачивается в Мире Пятиземья. Пятиземьем зовут потому что в Мире - Пять Континентов, Пять отдельных стран, обьединенные одним органом управления "Советом Пяти Земель" Глава Совета - отец главного героя. Главный Герой - Тагрим, "мастер меча", послан на остров рядом с одним из Континентов, события развиваются весьма витиеватой лентой, и напомню что ТЕКСТ В ПРОЦЕССЕ МОЖЕТ ИЗМЕНЯТЬСЯ, Хоть в СЕРЕДИНЕ, ХОТЬ В КОНЦЕ.

НУ а каков он - решать вам, уважаемые юзеры сего форума )))))))

Всего лишь надежда

Эпилог

    Розовое пространство. Астрал. Все сливается в розовом цвете. Всевозможные оттенки розового царствуют в розовом океане забвения. Размытые тени…. Подобно морской бездне… повсюду «плавают» очертания людей, различных животных… Астральные двойники повсюду… Но вот они… «Предельщики»… Прогрызающие границу между астралом и реальностью….. «Предельщики», как раньше думал Феанир, будут похоже на людей. Вокруг все розовое…. очертания «предельщиков» сливаются с пространством, но все же их можно разглядеть - длинные, похожие на червей существа. Так вот вы какие, ну что ж, держитесь! Феанир произнес заклятие. Вокруг мага взвихрились магические потоки, все вроде бы идет нормально…. БОЛЬ! Ужасная боль, глаза заливает красный пульсирующий свет, Феанир немыслимо выгнулся, корчась в жестокой судороге, из горла вырывается ужасный крик… и вдруг все замирает. Маг по имени Феанир мертв. Тишина… Розовое пространство… Вдруг прямо под Феаниром раскрывается огромная пасть… нет, не пасть… ворота… ворота обратно в реальность. Феанир приоткрыл глаза. Из груди вырвался жуткий хрип. Не вымолвив ни звука более, Феанир потерял сознание. Темнота… Забвение.


добавлено Greenwood - [mergetime]1168454101[/mergetime]
Солнечный летний день. Бриз. Волны лениво покачивают каравеллу, ветерок потихоньку толкает паруса вперед, к далекому горизонту. Жизнь только начинается. Я плыву уже несколько недель из далекого славного града Эльгира, города мастеров меча и лука. Часть моей жизни ушла, по воле отца, на обучение этим премудростям.
Сам отец – богатый помещик, не обделенный властью и умом. Наше старинное поместье, переходит уже по наследству с седьмого колена, от самого Грендольфа Мудрого, прославившегося взятием Черной башни, что на Северном континенте. Раньше там царил Кровавый Барон, человек, чьё имя до сих пор  упоминают со страхом. Но всё это в прошлом. Сейчас отец управляет весьма обширным наделом, богатым и злаковыми культурами и водными просторами. Весьма влиятельная каста Совета Пяти Земель стоит в подчинении моего отца. Но главный недостаток  моего отца– отдаленность от близких людей. Его не интересует семейная жизнь. Для него важнее – сохранение спокойствия во всей территории Пяти Земель. А для меня – честь моей семьи. Откровенно говоря, я хотел обучаться магии, потому что у меня были способности к ней, и не такие уж и маленькие. А после обучения - пойти по стопам отца и без всяких проблем занять полагающийся мне пост в Совете Пяти.
Но этого, отнюдь, не случилось. Отец предопределил мою судьбу. Признаться, я до сих пор не знаю, что он задумал, но с тех пор я держу на отца обиду, за разрушенную мечту. С десяти лет я мечтал об приключениях и подвигах, хотел поражать врагов молниями, валить с ног огненными шарами, но, увы,  меня отправили в Эльгиру для обучения мечу. Но это, как я думал, было не моё. В Академию Боевых Искусств в основном отбирали самых лучших и сильных. Я таким не был, я отдавал предпочтение магии, нежели грубому железу. Первый год мне было сложно. Там не смотрели, какими знатными шишками были твои родственники. Я даже хотел убежать из Эльгиры. Только потом я понял, на какой позор обрек бы весь мой знатный род. Но позже, я считался в Академии одним из способных учеников.  Не могу сказать, что я был лучшим. Нет, были ребята и способнее меня. Всего обучение продолжалось около пятнадцати зим. За это время я детально изучил все способы ведения поединка, как с мечом, так и рукопашным боем. Так же не упускались такие науки как письмо, счеты и алхимия. Настоящий мастер должен уметь подобрать правильный алхимический состав стали для меча и самому выковать его в Великом Горне. Выкованный в итоге меч остается с тобой до конца жизни в знак твоего мастерства и титула. Верховные изучали полученное студиозусом изделие и вкладывали в него частицу его души. Таким образом, меч становился частью ученика, вместе – единое целое; продолжение руки. Такие мечи, как правило, не подчиняются никому другому кроме своих истинных хозяев. Разумеется, у меня тоже был такой меч. Изящный Ксифос, украшенный причудливыми узорами с острым, как бритва моего папаши, лезвием. Состав металла я подбирал несколько лет. Шлифуя свои знания, я  добился того, что при смешивании нескольких благородных металлов и небольшой толики алхимических зелий можно сковать клинок с твердостью алмаза и легкостью ножниц портного. Что я и сделал со своим клинком. И сейчас, я направляюсь домой, в родные края…
Но по пути надо будет заглянуть на один неприметный островок. Дело в том, что по окончанию обучения, студиозус должен выполнить одно задание, которое назначат ему Верховные. Мне надо разобраться с многочисленной стаей волков, не весть как появившихся на островке. Два небольших  поселка и небольшой стольный городок каждую неделю подвергаются атакам зверей. Сами жители несколько раз пытались найти причину появления волков. Да только куда там необразованным селянам, умеющим только поля пахать да злаки выращивать. Совет Пяти обратил на это внимание, только Верховные Академии «Меча и Лука», специально заявили о том, что эту проблему поручат выполнить в качестве итогового задания одному из студиозусов. Им как раз оказался я.
                                                       ***
-Швартуемся. – крикнул старый рыжеволосый капитан каравеллы, приближаясь к пристани. Только странное дело, никто не повадился даже нас встречать. Не было ни одного живого человека в округе. И только где-то вдалеке, на противоположной окраине городка, еле слышно, но все же с отчетливой тоской и обреченностью выла собака, в спешке позабытая хозяевами и оставленная на произвол судьбы. Многочисленные маленькие суденышки уныло стояли вдоль берега, едва заметно покачиваясь от набегающих волн. На небе лежали жирные серые грозовые тучи, лениво, словно нехотя переваливаясь на восток.
- Что-то не слишком весело нас встречают, - пытаясь приободриться, пошутил конопатый юнга. И впрямь зрелище не из приятных. На дороге валяются несколько разорванных тюков с вещами, разломанная телега, одно колесо куда-то исчезло. В припортовых домах двери и окна были распахнуты. По-видимому, можно определить, что город был покинут в жестокой панике.
- Высаживаемся! – крикнул я, но ожидал совсем другой реакции от команды корабля. Вместо высадки, команда недоуменно на меня посмотрела.
- Извольте, сударь, мы народ хоть и храбрый но, все-таки знаем меру. А если эти самые зверюги кинуться на нас, как только мы сойдем на берег? Нет уж,  мы хотим пожить хотя бы ещё лет пять.
- Ну что же? Доблестная команда прекрасного корабля струсила перед какой-то стаей неразумных животных? – Уже с некоторым раздражением и досадой съязвил я капитану. – Неужели вы просто так проплыли все эти мили со мной?
- Мы, сударь, народ простой и честный. Тебе надо было доплыть – мы тебя отвезли, а уж подвиги совершать – не наших рук дело. Тем более тебе надо с этой оравой волков справится собственными силами.
Поняв, что тянуть быка за рога бессмысленно, я просто без разговоров забрал свои вещи, и спустился на пристань.
- Ну что ж, уважаемый Сельвер, приятно было с вами путешествовать. Раз дело повернулось в такую сторону, то мне придется дальше продолжить путь одному.
- Позвольте, сударь, куда ж вы один в покинутый город? – В свою очередь опешил капитан, - да здесь же опасность на каждом шагу. Толь не знаете, что в покинутых городах нечисть всякая водится? Или колдун какой, или разбойники. Это хорошо если мертвяков ходячих не встретите, от них даже ваше искусство хваленое не спасет.
- Не дрейфь, моряк, не пропаду, чай жив останусь. Впрочем, если что, не отплывайте от сюда до завтрашнего утра, авось дело быстрое окажется.
- Будим наедятся, мэтр, только мы на саженей пятьсот в море отойдем, хоть зверь на корабль не полезет, но в случае чего, можно уберечься от нежелательных гостей.
- Ладно, вернусь – дам знак. А если заснете, так доплыву по воде, если акула не встретится. 
С этими словами я пошел к дороге. Уже вечерело, и покинутый город казался таинственным и внемлющим, следя сотнями пустых окон на незваного гостя. Несколько пустынных улиц уходящих от порта в разные концы городка не внушали уверенности. Не в одном конце города не зажегся ни один фонарь, не заплясал ни один огонек. Все это очень странно. Ведь этот город должен был иметь какой-то постоянный гарнизон, который должен был защищать город от всяческих напастей. Да и где же сам управляющий этого места? Ведь оставив свои владения без присмотра и охраны, управляющий мог нажить себе очень много неприятностей, начиная от потери имущества и кончая смешением с должности. Видно, что-то по серьёзнее волков пришло в этот город, если весь народ его покинул. Да и исходя из военного опыта героев старинных баллад, люди, страдающие от нападения, как животных, так и других людей, сооружали в центрах городов укрепления, и оборонялись, пока не появлялась подмога. Не здесь ничего подобного небыло.
  Вдалеке виднелись многочисленные кроны деревьев, лес в плотную подходил к городку. На самой дороге не осталось ни одного следа. Значит, город покинут уже довольно продолжительное время. Удивительно, что тут нет разбойников. Для интереса я решил зайти в один дом. Признаться, я ожидал, что все в нем будет переворочено с ног на голову, но в доме был идеальный порядок, не было только ценных вещей: денег, столовых принадлежностей, и ликов святых. Слегка удивившись, я решил зайти ещё в один дом. На пороге я сразу почувствовал неладное. Дуновение ветра донесло до меня запах тухлятины. Обнажив Ксифос, я зашел в дом. Но вопреки всему, я увидел только протухшее мясо, хранившееся в небольшом углублении в полу дома. Раньше хозяева использовали это место для хранения еды. В темном, прохладном месте, особенно если добавить затвердевшей на холоде воды, привозимой купцами с севера, продукты хранились в несколько раз дольше. Естественно если только успевать подбрасывать льда в углубление. Не найдя ничего интересного, я продолжил свой путь к центру города.
Проходя между покинутыми домами, подумал о покинутой собаке, и решил подойти к тому месту. Половина города уже была у меня за спиной, когда я почувствовал, чей-то взгляд, пристально следивший за мной. Сердце начало биться учащенно, и я невольно притронулся к эфесу меча. 


добавлено Greenwood - [mergetime]1168454165[/mergetime]
Фигура, укутанная в черный бархатный балахон, следила за шагавшим по улице темноволосым парнем, который напряженно вглядывался куда-то в даль. Беззвучно двигая губами, фигура проделала какие-то пассы руками, и по локтям пробежали блеклые искорки. Тем временем парень остановился и посмотрел на тот дом, где затаилась фигура. Человек в балахоне отпрянул от окна и затаился в темном углу комнаты, вокруг него появился темный кокон, свитый из нитей темноты. Вдруг, в раме двери появился тот самый парень, который несколько мгновений назад подозрительно осматривал окна дома. В его руке лежал изящный меч, от которого исходило слабое желтоватое свечение. Человек в углу напрягся, его рука медленно полезла в потайной карман.
                                                    ***
Острие моего Ксифоса ходило из стороны в сторону, ища противника в темном доме. И в тот миг как я подходил к углу комнаты, что-то зашуршало, и мне в глаза посыпался какой-то розоватый порошок, по запаху напоминавший землянику, в огромных количествах собираемую на территории поместья моего отца. Но в тот миг я думал о другом. Неизвестный враг прорвался сквозь розоватый туман и неуловимым движением  вырвал Ксифос из моих рук, не ожидав такой реакции от незнакомца, я отпрянул назад, и впервые, за долгие годы, я увидел, как действует частичка моей души в Ксифосе. Меч словно загорелся ярким желтым пламенем, враг пронзительно вскрикнув выронил его, и произнося какие-то непонятные слова вскинул руки, я ощутил творящуюся волшбу и в тот миг я почувствовал, что как будто тысячи маленьких Сиринейских Ос, неся в своих маленьких жалах смертоносный яд впились в мою душу…
     ***
           Сколько я пролежал в том доме, не может, пожалуй, сказать….. Да по-моему никто и так не сможет сказать сколько я там провалялся ибо никто меня и не искал и не видел. Кроме, конечно, того козла в балахоне.
                                                                ***
Темнота.… Все помню, и последнюю секунду, так сказать «боя»… Ощущение такое, как будто меня вывернули на изнанку. Тем не менее, я рискнул пошевелить рукой, и вопреки моим ожиданиям, я не почувствовал никакой боли. Стоп. Я попробовал встать,   и это мне удалось, без особого труда. Я огляделся – нахожусь, как и ожидал, в том же покинутом доме, в одном месте – по полу рассыпан розоватый порошок,  а дальше… Мое тело начало холодеть, по спине пробежали мурашки, я посмотрел на то место, где якобы, должен лежать мой Ксифос….  И с диким ужасом заметил, что вместо моего славного меча лежат одни осколки. Меня одновременно пронзило несколько чувств – отчаяние, ужас, страх и жуткое удивление. Ведь по рассказам Верховных, если мечи ломались или уничтожались, то их обладатели не могли более существовать в плотском мире, так как если уничтожен кусочек души в мече, то душа сама «утечет в появившуюся брешь». Но этого не случилось толи по просчетам всевездесущей судьбы, толи ещё по какой-то не понятной мне причине.
Во всяком случае то что случилось со мной – уже позади. И пора выбираться из этого проклятого города. По крайней мере нужно найти какое-нибудь оружие, не даром же все жители по собирали свои пожитки и умчались в неизвестном направлении. Я встал, огляделся, кроме обломков и розовой пыли в доме ничего примечательного не было. Даже оружия. Радикально подумав, я решил собрать останки моего меча и немного розовой пыли, для изучения.
Управившись с этими делами, я вышел из дома и огляделся. Была ночь, кто знает, может, я провалялся всего лишь часа три? Лампаду, прихваченную собой с корабля, я поджигать не решался, так как огонек мог бы вызвать интерес у многих невидимых в ночи «обитателей» города. Но все же надо пройтись по городу, уж не для того я приплыл сюда, что бы вот так вот с позором и осколками от моего Ксифоса, не разобравшись с волками, уехать в родные края.   Я пошел в низ по улице, темнота была такая, что нельзя было различить собственную руку, и только луна своим алчущим взором отражалась бледными бликами на окнах покинутых домов. Пройдя очередной перекресток, я услышал приглушенное шуршание во дворе одного из домов. Неподалеку я разглядел остов разломанной телеги, пришлось немного повозится, чтобы отломать от неё увесистую палку. Вооружившись этим не хитрым оружием я осторожно направился к месту, где совсем недавно было шуршание, использовав все свое мастерство чтобы пройти как можно тише к калитке, и присмотрелся. Хоть я и не маг, но все же могу немного видеть вторым зрением. За забором я увидел то, что принесло мне не мало облегчения. Там, по ту сторону деревянной стены была небольшая будка, из неё выглядывала морда обычной дворовой собаки, наверняка это та, чей вой я слышал у пристани. Собака положила морду на лапы, а перед ней лежала опрокинутая миска. Решив, что опасности нет, я вошел в калитку.
Сначала собака настороженно зарычала на незваного гостя, но позже, увидев, что человек угрозы не представляет, радостно завиляла хвостом и, поскуливая, подошла к нему.
Потрепав собаку за ухом, я решил зайти в дом, оглядеться, время уже далеко за полночь, надо устраивать привал, а те несколько часов (или несколько дней?) которые я провалялся без памяти можно не считать. Каравелла Сельвера сейчас должна быть недалеко в бухте, матросы сейчас дружно храпят в каютах, а часовой тревожно дремлет, вскакивая из-за каждого всплеска воды. Идти к ним – не было смысла, так как я ещё не разобрался с волками, и получается, что мои приключения только начинаются.
Так или иначе, я решил ненадолго обосноваться в доме. Хижина – если её можно так назвать, была просторной, и вмещала в себя кухню, прихожую и спальню одновременно. Не мудрствуя лукаво, я разжег в большом камине огонь. Бояться было нечего, огонь был невидим с улицы, а уж дым с трубы в такой темноте не различил бы и тот маг в балахоне. Откинувшись на спинку деревянного кресла, я начал думать о происходящем. Догадок мало, зато предположения являлись одно за другим, словно пшеница, сыплющаяся из рваного мешка. Постепенно я стал впадать в забытьё, да и заснул бы, если бы не подступившее чувство опасности и злобный рык собаки. Мгновенно согнав с себя сон, я выскочил во двор, держа в руке палку. Во дворе ничего не изменилось, и только ощетинившаяся собака стояла напротив калитки, готовая прыгнуть на невидимого врага.
За рычанием собаки, я услышал, будто кто-то бежит по улице, совсем не далеко от дома, в котором я находился. Через мгновение, в дали послышался топот ещё десятка ног, вероятно, за кем-то гнались. Мои мысли скакали галопом, подобно сотням испуганных кроликов, удирающих от хищника. Я не мог решить: выбежать на дорогу, схватить убегающего и затащить  его во двор, спасая от погони, или остаться в доме и переждать опасность. Второе казалось разумнее всего, так как я не знак, кого и кто преследует. Вдруг это толпа горожан преследует того мага в балахоне, который так лихо расправился с моим мечом, или же это толпа его соратников, преследует какого-нибудь крестьянина? Тем не менее, звуки бежавших приближались. Прислушиваясь, я пустил в ход маленькое заклинание, помогающее услышать больше, чем просто звуки неразборчивой беготни. В первые мгновения, мне представились звуки, исходящие от убегающего. Легкие шаги, скорее всего подходили женщине, нежели мужчине…. Кошачья мягкость отталкивания от земли…. Вероятно убегающая.. была в кожаных сандалиях…. Едва слышимый шорох лука, закинутого  за плечо…. Я не услышал перекатывания стрел в колчане, вероятно, лучница их уже растратила на преследователей. Учащенное дыхание…. Заклинание послушно представило мне девушку, одетую в легкую кожаную куртку, кожаные штаны, и сандалии. Такой наряд был весьма распространен на всех Пяти Континентах, в таком ходили лучницы-наёмники, жаждущие приключений и славы. А вот преследователи… я снова обратился к магическому слуху… Звуки исходившие от преследователей были прямой противоположностью лучницы. Вместо легких прыжков на носках, слышалось громкое шарканье и шлепанье голых ног по дороге... Кошачья мягкость сменилась на неуклюжие,  тяжелые шаги широкой, длинной ступни… Что, впрочем, не мешало преследователям быстро бежать. Также слышался лязг железного, не мудреного оружия, и хриплое, рвущееся из нечеловеческой глотки дыхание… Последние сомнения окончательно отпали, в голове я представил себе картину, как девушка убегает от кучи жадных возбужденных легкой добычей гоблинов.
Всё описание и прислушивание заняло не более трех мгновений, и уже через секунду я выбежал из калитки, едва не столкнувшись с девушкой. Та от неожиданности выставила небольшой кинжал, который чуть не угодил мне прямо в висок. Но не зря я 15 лет обучался в школе Меча. Палка от остова телеги, заменявшая  мне меч, взметнулась в блоке прежде чем клинок должен был рассечь мне голову, легким подкатом, хватая за бока лучницу, я поворачиваю её в сторону калитки, и она со всей силы влетает во двор, следом за ней падаю и я. Всё бы и осталось в лучшем виде, если бы не собака. С утробным рыком она бросилась прям на калитку, в прыжке пролетая надо мной и воительницей, выбежала на улицу, и кинулась на гоблинов. Вероятно такого, гоблины не ожидали, и за забором послышался дикий крик одного из преследователей. Не теряя и секунды, ругаясь, я выбежал на помощь собаке. Хоть это и животное, но помощь ему всё равно нужна, тем более за правое дело. Смежив веки, и доверяя внутреннему зрению, я ринулся прямо на врага. В дикой сумятице, гоблины полностью озверев начали метаться, гоняясь за увертливой собакой. Первый гоблин заметил мою палку только в сантиметре от своего носа, и через мгновение, уже падал на землю. Второго постигла та же участь. Третий получил в спину небольшой огненный шарик, разъевший плоть до хребта, и с диким воплем повалился в сторону. Четвертому, которого завалила собака, раздавил ногой шею, пятый что-то дико заорал, но сразу смолк, получив палкой по затылку. Остальные, вкусив, чем дело пахнет, начали разбегаться кто куда. Двое убегавших напоролись на собаку, которая так удачно подвернулась им под ноги, и спустя несколько секунд уже отправились к праотцам, с помощью нехитрого приёма. Ещё один попытался оборониться железной булавой, но не заметил моего кулака молнией летящего к подбородку. Остался последний, вероятно самый удачливый, он не спешил убегать, и стоял на расстоянии семи шагов от меня. Казалось, что гоблин не замечает меня, и его взгляд направлен куда-то в темноту, к губам приставлена какая-то длинная трубка. Догадка молнией скользнула в моё сознание. Внутри трубки – маленький дротик, наверняка отравленный, так как никакую другую весомую пользу он принести не мог из-за слабой силы удара и маленькой дальностью полета, но действенен на небольших расстояниях, против сильных врагов вмиг превращающих их в слабых и уязвимых... Я ринулся на гоблина, но опоздал. Тот успел набрать побольше воздуха в легкие, и что есть силы дунул в трубку. Я успел заметить, как черным росчерком дротик пролетел куда-то назад, и оттуда незамедлительно последовал ответ. Внезапно, я ощутил холодную волну воздуха от летящей стали, около левого уха. Передо мной не привычно замедлилось время, и я увидел пролетающий серебристой рыбкой, кинжал, через мгновение оказавшийся  во лбу гоблина. Я резко обернулся, чтобы узреть метнувшего кинжал, и удивился, увидев стоящую в темноте девушку-лучницу. Она стояла, словно на зимнем льду, качаясь,  теряя равновесие. Не церемонясь, я побежал к девушке. Она рухнула мне на руки, едва я успел подбежать. Из шеи девушки торчал тот самый черный дротик.  
Девушка пыталась мне что-то сказать, но яд уже достаточно распространился в теле, уменьшая с каждой секундой силы жертвы. Борьба между ядом и кровью оказалась не долгой, после чего, девушка  потеряла сознание. Самое разумное решение было найти лекаря, и как можно скорее, выдернуть девушку из забытья, но, увы, ни лекарской лавки, ни самого лекаря не было поблизости. Взвалив девушку на плечо, я пошел к дому, где всего минуту назад сидел в полудреме.  Схватив свой дорожный мешок, я принялся искать подходящее зелье, которое могло бы обезвредить яд. Маленькая, на вид невзрачная склянка лежала почти на самом дне мешка, в аккуратном чехле…


добавлено Greenwood - [mergetime]1168454227[/mergetime]
***

Непроглядная темень ночи постепенно уходила, уступая место лучезарному свету. Бледнеющая с каждой минутой луна, теряла свою власть в округе, отдавая её в руке яркому восходящему солнцу. Покинутый город, словно немой призрак, следил десятками темных глаз-окон за всяческим движением на его территории. Город видел молодого воина с необычным мечом, видел, его схватку с человеком в плаще. Видел, как эта темная фигура проделывала какие-то пассы над лежащим побежденным юношей, как этот маг потом бесшумной рысью побежал вон из города. Город не вмешивался в происходящее, ибо это его не интересовало. Он просто наблюдал. Позже, в западной части города возникли две фигуры, просто возникли, появились из воздуха. Они негромко говорили между собой. На них были серые рясы, а на груди красовался небольшой розовый значок. Значок Ордена Астрального Совета. Конечно, город помнит этих людей. В последнее время, Ещё до того, как город покинули, люди в сером одеянии часто заглядывали на остров. Кто, ступая тайными магическими путями, появлялись из воздуха в разных частях города, кто, приплывая на кораблях, вступая на остров с городской пристани. Двое людей неспешно шли по городу в последних лучах заката. Один из них был белокурым старцем, его седые длинные волосы ниспадали шелковой паутиной на плечи. Брови, столь же выбелены и заплетены в маленькие косички. Несмотря на старость, этот человек был полон сил, твердая походка, распрямленные плечи ни как не говорили о старости. Наоборот, сочетание цвета одежды, цвета волос, и старость придавали магу некую красоту и солидность. Его по-молодому яркие голубые глаза излучали силу, в них не отражались прожитые долгие годы, но в них можно было прочитать великую мудрость и приобретенный за долгое время жизни опыт. Его спутник был намного моложе. В отличие от первого мага, он шел с деревянным белым посохом с ромбовидным навершием из осветленного прозрачного рубина. Черные не слишком длинные волосы с заметной седой прядью около правого виска, короткая бородка и красивое лицо ни как не сочетались с посохом и рясой. Скорее ему бы подошли блестящие доспехи и длинный меч-бастард. Но, наверное, судьба распорядилась по-другому, и он стал магом. Впрочем, магия не помешала ему следить за своим телом: под рясой бугрились натренированные мышцы. Его спутник, седовласый старик, скептически относился к физическим тренировкам, мол, маг с любой преградой справится и без этого. Со стороны можно было подумать что идет, его величество, король, и сопровождает его, телохранитель с посохом. Скорее всего, было именно так, только в других рангах: Архимаг с учеником. Отец с сыном.
- Итак, мой ученик, ты видишь результат работы «Предельщиков». Как видишь, ничего хорошего в этом нет. – говорил старый маг, спокойным, красивым голосом. Его голос можно было бы назвать «бархатным».
- Но я все же не понимаю, учитель,  для чего им это нужно? – спросил молодой маг
- Наш мир имеет отражение, как любая вещь и пространство в зеркале. – продолжал старый маг - Только это самое отражения мира выражается в «особенном зеркале». Имя ему Астрал. В нем отражение нашего мира. Астральные двойники всех предметов. Астрал – это отражение, и как разводы или пятна на зеркале, он имеет некие «затуманенные» места, черта между астралом и реальностью, в этих «затуманенных» местах гораздо тоньше, чем обычно. «Предельщики» это существа, обитающие в астрале. Нечто вроде червей в земле. Они находятся в астрале, но не отражаются в реальном мире, ибо отражение «одностороннее». Они занимаются лишь тем, что ищут эти самые «затуманенные места» и разрывают границы между астралом и реальностью. В лучшем случае – это изменение каких либо вещей в реальности. Подобный пример, мой ученик, - этот город. Откуда здесь взялась орава волков и почему исчезло население? Все до невозможности просто. «Предельщики» разорвали грани в двух местах. Один разрыв – над этим островом. Другой – где-то в лесах Третьего континента. Получилась воронка. Подобно сквозняку в доме. Волки исчезли из леса и появились здесь. Население этого города могла бы ждать та же участь. Но разрыв произошел немного северней.
- Но почему же тогда население исчезло?
- Они ушли в пещеры. А гарнизона здесь не оставили, из-за того, что пещеры давно были забыты, и там поселилось множество всякого зверья. Но хватит разговоров. Мы пришли к указанной цели.
Оба человека остановились около небольшого, но богато выглядящему зданию.
- Дом городского Управителя. Оставим ему сообщение и пойдем к «разрыву» его все же надо закрывать.
- Но почему мы устраняем последствия, а не причину? Этих самых «Предельщиков»?
Лицо старого мага поменялось. Вместо уверенного спокойствия пришло глубокое сочувствие и жалость.
- Потому что, ты, Феанир, уже пытался это сделать. Результат – полная потеря памяти и повреждение твоего астрального двойника.
Молодой маг вздохнул. Да, все что было с ним в детстве, во времена учебы все исчезло из памяти. Осталась только одна белая непроглядная пустота.
- Ты был одним из лучших, сын, - вздохнул старый маг, - тебе не было равных. Твоя отвага, храбрость прославилась даже  в южных рубежах Пятиземелья. В одном городе намечался прорыв и ты решил проникнуть в Астрал, чтобы предотвратить последствия, уничтожив причину.
- Единственное, что я помню, - отозвался Феанир, - это жуткую боль. Словно с тебя содрали кожу, и провели по телу раскаленным острым мечем..
- «Предельщики» просто решили  разорвать связь между тобой и твоим астральным двойником. И начали резать канаты, соединяющие тебя с астральным двойником, начиная с головного канала. Потоки информации, накопленные тобой за долгие десятилетия, просочились через появившуюся брешь. Если бы не подоспел я, тебя бы сейчас здесь не было. Твоя рана будет болеть всю жизнь, такое просто так не вылечивается. Несколько лет ты лежал в забытье. Когда очнулся, твои мышцы были парализованы, ты не мог даже вымолвить одно слово. Потому что забыл, как это делается. Пришлось тебя учить заново, как маленького ребенка. Хвала Всевышним, наша магия смогла восстановить твои мышцы, но знания, никакая магия в голову не вгонит. Ты быстро учился, но только потоки магической энергии полностью прекратили питать тебя, много времени ты оставался просто «смертным», учился владеть мечем, и многим другим предметам «обычных» людей. Но вот, по воле великой судьбы, источники магии снова открылись тебе, и теперь можешь владеть магией и оружием смертных в равной силе. Благодари Всевышних, ибо тебе дана вторая жизнь. Проживи её достойно, начни с чистого листа. Не повторяй старых ошибок. Тебе предоставлен выбор. А что касается всего Ордена Астрального Совета, смысл его создания – вечно стоять на страже Реальности, предотвращая прорывы  «Предельщиков» Астрала. Да будет так.
Красочная речь Архимага Ордена Астрального Совета закончилась. Феанир стоял, невольно подумав, что его папаша обладает завидными навыками красноречия, и использует их не только на заседаниях Астрального Совета. Вздохнув, он пошел следом за отцом к месту «прорыва».
Прошло три дня. Каравелла капитана Сельвера давно уплыла. Глазницы-окна снова увидели молодого воина, сраженного человеком в балахоне. Видели и сражение гоблинов с юношей, видели полет черного дротика.
Наступало утро четвертого дня пребывания Тагрима, воина из Академии Меча, в покинутом городе.
***

Наступило утро. Где-то пропела птица, что удивительно для покинутых мест. Лучница лежала на кровати. Яд давно растворился в крови, благодаря моему зелью. Теперь она спала. Но я заснуть не мог. После битвы, я напоил воительницу противоядием, и положил на кровать. За забором победоносно рычала собака, глодая (по звукам) ногу одного из гоблинов. Наверняка гоблинов здесь не единственный десяток, я решил убрать тела за забор, для отвода, так сказать, лишних глаз. Перетаскивая трупы, я забрал у одного гоблина меч. Конечно, качества в нем никакого, железо мягкое, тупится при хорошем ударе, но что делать, если нет другого. Так же в двух гоблинах торчали стрелы воительницы. Интересно, где же остальные? Буду надеяться, что все они попали в цель, и на улицах города лежит ещё не один гоблин со стрелой в теле…
После этого я решил провести небольшую разведку местности. Поставив на калитку небольшое охранное заклинание я пошел вверх по улице, к пристани. Как и ожидал, корабля не было. Ну что ж, на пристани стоит много маленьких кораблей, можно будет и позаимствовать один, но это потом, после того, как расправлюсь с волками. Я вернулся к дому, воительница все ещё спала. Собака сидела в конуре, косясь на тела гоблинов. Подумав, я решил проследовать следами воительницы и гоблинов, откуда же они бежали? Следы велись витиеватой лентой. Видно, лучница как могла, пыталась ускользнуть от тварей. Пройдя ещё дальше, ближе к лесу я наткнулся на лагерь. Скорее всего этих гоблинов. Сейчас он пустовал, видно все кто в нем был, полегли от моей руки. Или просто пошли на очередную прогулку по городу. В лагере были не хитрые принадлежности для разведения огня, приготовление еды, несколько спальных мешков. Непонятно, почему гоблины брезгуют спать в доме на кровати? Тем более если в самом городе никого нет?
Около пепелища, где разводился костер, стоял небольшой сундучок – сидушка, замок на нем был раскурочен, но, видно, его заклинило и он не раскрывался. Усмехнувшись глупости беспомощности гоблинов, которые даже не могут взломать простейший замок, а достал из кармана маленький ножик. Гнездо замка уже было разворочено, и теперь не составляет никакого труда его открыть. Потратив секунд пять на замок, я все же открыл сундучок. Довольно усмехнувшись, я открыл крышку и обомлел. Там лежал короткий позолоченный меч, с гербом Пятиземелья на эфесе. Видно, что кто-то из жителей обронил свой сундук, по дороге, да притом ещё и служил в военном дружине Первого Континента. Ну что ж, возьму меч с собой,  он мне сослужит куда лучшую службу, чем жалкая железка гоблинов. На дне сундука так же лежал отличительный знак Военного подразделения. Да, потерявший сундук был неплохим служивым на Первом Континенте. Надо будет обязательно вернуть эти вещи хозяину, при первой встрече.
Забрав меч и  положив в походную сумку знак отличия, я развернулся, и чуть не напоролся на чужой меч. Благодаря своей реакции, я вовремя отпрыгнул назад, за кострище. Передо мной стоял здоровенный орк, в полых доспехах и длинным мечом - фламбергом. Его красные глаза не предвещали дружеских отношений, а наглая ухмылка говорила, что отсюда я живой не выйду.  Ну что ж, покажем этому верзиле, как осы кусаются. Прежде чем орк двинулся на встречу, я прыгнул, нацелив острие позолоченного меча в открытую шею орка. Мой выпад был отбит дюжим ударом фламберга. Я отскочил в сторону, оттолкнувшись от кончика меча орка. Боевой азарт привычно вскружил голову. «Танец на мече» - один из самых сложных и действенных стилей боя против таких противников. С лица орка исчезла усмешка, поняв, с каким опытным врагом он столкнулся. Но все же это не помешало ему, пустится в яростную атаку. Один из догматов ведения боя: не можешь погасить – подтолкни. Что я и сделал. Рассчитывая на сильные руки орка, я прыгнул ему навстречу. Оттолкнулся носками ботинок от лезвия его меча, подобно прыжку через препятствия, оттолкнувшись руками от головы орка, перекувыркнулся, оказавшись позади него, и ударил эфесом меча орку по макушке. Тот с глухим стоном, по инерции побежал дальше, споткнувшись об раскуроченный сундучок, плюхнулся головой в кострище. Я громко рассмеялся, радуясь легкой победе и неуклюжести врага, тот тем временем пытался подняться. Орк обернулся в мою сторону, ожидая атаки. Вся его морда была в пепле, и сейчас он более походил на шахтера, чем на грозного воина. Но с моей стороны атаки не последовало. Меня вдруг пронзил глубокий интерес, что этот орк будет сейчас делать?
- Гым, мая признавать, ты велыкий воин! – проговорил, орк, отплевываясь от пепла, - тьфу! Давай окончим поединок!
- Хм, я даже и не хотел его начинать – без особой теплоты в голосе сказал я.
- Я признаю, моя вина, тьфу! Я думал ты один из тех воын… Тьфу! Воинов, которые ходят по этому городу.
Мысленно удивившись, сколько же пепла он наглотался, ответил:
- Каких воинов? Я видел одного, но не воина вовсе, и что, они просто «ходят» по городу? – Не удержавшись от сарказма, ответил я.
- Да нет же, они носят черные плащи, а другие черные балахоны, но в чем суть их пребывания в городе, я так и не узнал, но что они жадные до драки, в этом я убедился!.
Не подавая вида, что «черный балахон» мне о чем-то говорит, продолжил:
- Но, как видишь, на мне нет балахона нет плаща…
- Гым, кто же знал, может, ты его снял.
- Все, хватит,нету у меня не черного балахоне не черного плаща. Лучше расскажи, откуда ты здесь взялся.
- Я приехал с северного острова Беллифел, искать славы и приключений… (То же мне приключенец, подумал я) … и вот я прослышал об этом островке, где народ – то по исчезал, вот и решил разобраться.
- Все ясно. Давно сюда приехал?
- День назад. Торгаши на корабле довезли, а как только высадили меня, так сразу на весла и быстрее улепетывать, тьфу! Трусы! А ты-то кто такой, тоже странствующий рыцарь?
- Почти, - усмехнулся я, - только не по собственному желанию, а по заданию.
- Ух, ты. Чай сам Совет Пятиземелья подослал?
- Нет, Эльгира. Школа «Меча и Лука»
- Гым, да ты парень серьёзный. Меня это, Ургхом звать.
- Мэтр Тагрим, к вашим услугам, сударь мой орк.
- Хурм, ото хорошо что мы не стали продолжать, глядишь бы глотки по обкромсали бы друг другу, а своих целей не выполнили бы!
- Ну что ж, пошли, Ургх, мне кое-кого захватить нужно…
Я шел в молчании, в глубине души радуясь, что обрел спутника, хоть может и врет, зеленый, но, ладно, посмотрим на его дальнейшее поведение. И вдруг с моих уст сорвался неожиданный вопрос:
- Ургх, а где ты видел людей в черных плащах и балахонах?
- Дых, эта, лазили тут вчера целый день. Как я сошел с корабля, и шагу ступить не успел, как напал на меня один, лица невидно из под капюшона, только шепот какой-то непонятный, как змея шипит. Взять он меня не взял, а я его ранил прилично, он отлетел, и тут же убегать. Я за ним, а он будто исчез. Зато между домами пробегали какие-то, в балахонах несколько раз. Я за ними – а их и след простыл. Вот и ходил весь день и ночь выслеживал. А ты как здесь?
- Верховные из Академии дали задание. Найти и уничтожить волков, непонятно как, очутившихся на этом острове. – я решил рассказывать все на чистоту -  Я прибыл сюда, пошел по главной улице, и вдруг в одном из домов увидел темную фигуру в балахоне, зашел в дом где она притаилась, неожиданно пустила какой-то розовый порошок мне в лицо и я отключился. Очнулся – темень, меч сломан, никого нет. Я вышел, отломал палку и пошел искать того в балахоне, наткнулся на десяток гоблинов и лучницу, с гоблинами пришлось разобраться, а лучница в тяжелом состоянии лежит…
Я осекся на полуслове. Сработало моё охранное заклинание, и при том кто-то не выходил из дома, а наоборот, входил в него. Что есть мочи я рванулся в перед, крикнув орку, чтобы не отставал. Мое сердце забилось учащенно, я взял на себя ответственность, и оставил девушку одну, без присмотра, а сейчас, кто-то вошел в дом... И это явно не добрый странник с благими намерениями. Уже подбегая к дому я услышал злобный лай собаки, и крик девушки. Что есть сил, подбавляя толику магии я одним прыжком перемахнул через забор и уже через секунду ворвался в дом. Орк что-то удивленно болтая, влетел следом.............................

>> Greenwood:
Ну, что сказать. Читать было довольно интересно. Написано стилистически грамотно, без особых заметных ляпов. Обязательно пиши продолжение, с удовольствием почитаю.

Опечатки и ошибки всё-таки встречаются в тексте не так уж и редко. Сначала я отмечал их, но потом мне это поднадоело. Надо просто повнимательнее вычитать текст на свежую голову, предварительно прошерстив Word'ом на предмет орфографии и очепяток. Кроме того, встречаются иногда косяки с согласованием (предлоги не те и т.п.) и весьма редкие смысловые неточности - явно от усталости или невнимательности. Заметил одну тавтологию: "проследовать следами". Ну, и ниже замеченные ошибки в начале текста. Дальше просто читал без особого анализа.





"отсюда" слитно.


Внемлющим чему или кому? Отдельно это слово как-то бессмысленно смотрится.
Далее:
"следя за"...

Ладно ещё, что не написал "внушения не вдоверяли". Может лучше "не придавали уверенности"?




В общем, после орфографической правки и тщательной вычитки автором (не мне же? ) могу попробовать найти остальные косяки.

Повторюсь, в целом, текст интересный. Жду продолжения. Что делать раньше: правку текста или продолжение - решать автору.



>> Elleorn:
Ничего так рассказик. Больше сказать не могу. Цель его не совсем понятна. О чём - понятно. А зачем - непонятно. Сугубо личное мнение. Хотя написано стилистически грамотно, технических придирок нет.

>>> Varjag

Благодарю тебя за выявление недочетов и ошибок в тексте, все они будут устранены в ближайшее время, и совместно, будет создаваться продолжение. Конечно я не могу сказать, что следующая часть выйдет очень скоро. Может быть через недели две-три, а то и больше. Ведь вдохновение приходит не каждый день, да плюс ещё и учеба. Но как бы там не было продолжение последует.

ЗЫ: Ещё раз благодарю за анализ текста )))

>> Greenwood:

Это не тебе, а предыдущему рассказчику.

(выкладываю здесь, поскольку не только стихи, но ещё и рассказ + комментарии)

На форуме snowball.ru заканчивается Большой Зимнир Турнир рыцарского типа. В нём соревновались 9 человек, среди которых был и я. Турнир проводился по кубковой системе, то есть навылет. После того, как участники оставили свои литературные заявки на участие, зрители решали, кто из них пройдёт в четвертьфинал (только один вылетал). Каждый "рыцарь" брал себе псевдоним, не разглашая своего настоящего имени. Все творения для голосования выкладывал герцог турнира. Срок для написания: 3-4 суток на каждый тур, голосование: 2-3 суток.

Моя заявка:

Назовусь я Дон Пехот,
я пешком хожу в поход,
потому что мой коняга
сдох от язвы прошлый год.

Пил с конём моим коньяк,
конь - с копыт, а я - ништяк!
Вот же слабая скотина,
растуды её растак.

И теперь совсем один,
как последний паладин,
перед входом на Арену
прохожу я карантин.

Но без допингов моча,
потому стою, стуча
по отёсанным воротам
рукояткою меча.

Все заявки можно прочитать здесь.

Затем рыцари вызывали друг друга на бой, опять через герцога. Я вызвал рыцаря по прозванию Алимон (настоящий ник: охотник на орков):

Над Ареной гонга звон.
Кто тут смелый? Кто силён?
Ну-ка глянем, что за овощ
этот самый Алимон.

Вызов был принят.
Два специально обученных арбитра выдавали задания для боёв. Мне досталась тема "Какой смешной ты, Алимон!" и объём - 4 четверостишия. Четвертьфинальный выпад:

Жил-был рыцарь Алимон,
тканью мышечной силён,
и с квадратными плечами
шириной с аккордеон.

Как-то спьяну дунул в лес,
будто выпоротый бес,
пострелять задумал варгов,
словно Пушкина Дантес.

Перегар убил зверей.
Сам же рыцарь бил зомбей
по методе ассасина
Всех-Обстул-Кирдыком-бей.

Вот таких смешных ребят
надо в шахтовый наряд,
чтоб махать киркой размером
с самогонный аппарат.

Все четвертьфинальные бои можно прочитать здесь.

Затем, выиграв у Алимона со счётом 17:10, я вызвал на бой рыцаря со странным псевдонимом Папараць-Кветки.

Перед богом и толпой
вызываю я на бой
Папарацыря с квитками.
Поглядим, каков герой...

На этот раз арбитры выдали тему "Детство рыцаря" и объём 5 четверостиший. Мой выпад на эту тему:

Детство бурное моё -
сплошь одно хулиганьё,
совершаемое ради
развлечения Её.

Раз в турнирных дел разгар,
наддавал я в бане пар,
заодно по общим лавкам
разливая скипидар.

Моясь после торжества,
выбегали вдоль моста
злые рыцари, хватая
обожжённые места.

Опосля подобных дел
взгляд подруги охладел.
Так я, будучи мальчишкой,
с уму-разуму слетел.

Я безумье перенёс.
Но, наврав с огромный воз,
обо мне сварганил повесть
господин Сервантотёс.

Полуфинальный бой я проиграл с минимальной разницей 14:15. Все полуфинальные бои можно прочитать здесь.

В итоге мне выпало сражаться за третье место с весьма слабым товарищем по прозванию Павший рыцарь. Тема: "убиться веником, накрыться тазиком, или как я попал в передрягу". Объём: проза на 5 страниц в Ворде 12-м шрифтом. Однако на этот бой противник не прислал своего рассказа, за что ему было засчитано техническое поражение. А финальный бой - читать здесь.

Свой рассказ выложу и здесь тоже. Не удивляйтесь, увидев, что в рассказе Варяг и Дон Пехот - разные персонажи. Это был хитрый ход по запутыванию зрителей. Но боя за третье место не получилось.






Он головой колотится о стену,
клянёт арбитров, герцога, систему
и всякое проклятие своё —
О, ужас! — начинает с буквы "ё"!..

Леонид Филатов, "Любовь к трём апельсинам" (вторая строка переделана)


   Кровавое мясное солнце сползало за горизонт, отражаясь в и без того красных глазах рыцаря, полных неотомщённой ярости. В этот день лихая фортуна покинула Дона Пехота, как он сам называл себя с давних пор. Причина его ярости выла, свистела и рукоплескала на трибунах, от которых он только что отвернулся, вдоволь наглядевшись на эти радостные распалённые рожи, которые и определяли финалистов Большого Зимнего Турнира. Вот и закончилась схватка со странным рыцарем, называвшим себя Папараць-Кветки. Сам же Дон Пехот предпочитал величать его не иначе как Папарацырем с квитками или просто Папарацырем, следуя своей давней привычке давать вещам забавные названия, а людям - смешные прозвища. Однако в этот час весельчак и балагур был отнюдь не весел. Хотя Папарацырь оказал достойное сопротивление, Дон Пехот был уверен в своей победе, пока не пришло время подсчёта голосов... Примерно половина трибун подняла правую руку, остальные - левую. Скрупулёзный подсчёт внезапно обнаружил, что количество правых рук было на две меньше, чем левых. Весёлый рыцарь ещё не осознал до конца глубину своего поражения. А в это время герцог уже объявлял победителей полуфиналов. Каждое слово словно кувалдой впечатывалось в кипящий мозг Дона Пехота, устало взиравшего на зрителей.

   И вот, наконец, последнее слово Герцога громыхнуло в ушах побеждённого, да так, что он резко отвернулся и как никогда прямо взглянул на полукруг солнечного языка, как будто кто-то огромный показывал его. Не повернувшись ни к толпе, ни к герцогу, Дон Пехот стремительным шагом покинул Арену, отчего трибуны слегка притихли. Однако скрежет победных для кого-то фанфар всколыхнул новую волну криков и свиста.

   Он шёл, не оглядываясь, хмуро сдвинув брови и вышагивая особенно чётко и зловеще. Но тут как назло какой-то камень подвернулся под сапог рыцаря. Уже в полёте Пехот успел перебрать в уме тридцать три виртуозных ругательства, однако встреча его спины с землёй всё-таки состоялась.

- Вашу мать! - только и выдохнул Дон. - Нигде нормальной дороги нету. Ни в финал пробиться, ни по улице пройти...
С этими словами он, кряхтя, поднялся и уже неторопливым шагом поплёлся в ближайший трактир "Чистая душа", который назывался так, видимо, из-за стоящей рядом бани. Вывеска на бане должна была гласить "Берёзовый веник и медный таз", однако местные умельцы отковыряли "лишние" буквы, и на вывеске осталось: "__рез_вый ве__к и _ед_ы_ таз".

   Сплюнув пыль, Дон Пехот втащил своё тело внутрь таверны и устало плюхнулся на табуретку, которая угрожающе заскрипела, но выдержала. "Хоть табуретки здесь ещё делать умеют", — хмуро подумал рыцарь, а вслух заказал пива. Помещение таверны тем временем пустовало, дожидаясь наплыва публики после окончания полуфинальных торжеств, поэтому пиво подали быстро. Спешить было некуда. По плану сейчас на площади должны вешать опасных преступников. Затем фейерверк в честь финалистов. Дон Пехот задумчиво открыл походную сумку и достал оттуда чистый пергамент с чернильницей и пером. В минуты злости он обычно писал свои лучшие стихи, заодно это успокаивало и придавало сил. Вот и сейчас он макнул перо и принялся за дело.

   Не прошло и полчаса, как дверь таверны заскрипела, и на пороге показался известный бард и строгий критик Варяг. Он оказался вторым посетителем за сегодняшний вечер, и неудивительно, что он решил присоединиться к Дону, застав его во время творческого процесса. Едва критик подошёл к столику, как Пехот размашисто ткнул пером в пергамент, оставив жирную точку, больше напоминавшую небольшую кляксу.
- Вы позволите? - осведомился Варяг.
- Садись уж, раз пришёл. Тем более я дописал уже. Вот, взгляни, - и он протянул Варягу листок, на котором среди зачёркиваний и поправок можно было разобрать следующее:

До каких же это пор
острых слов моих топор
не покинет добрый пояс?

Просто форменный позор!
Еле ноги уволок,
хоть в плечах вельми широк,
оттого, видать, что летом
тренировкой пренебрёг.

   Варяг слегка двинул бровью:
- Опять ты всё о себе. В своём репертуаре. Сочинил бы что-нибудь более универсальное. А то ты сегодня есть, а завтра всякое может случиться, - он сел за столик и вернул пергамент.
   В это время посетителей в таверне стало прибывать, и весёлый гомон постепенно заполнил помещение. Мимо собеседников часто пробегали молоденькие служанки с огромными кружками пива, кокетливо улыбаясь посетителям.
   Закончив разговор о поэзии, Варяг и Пехот некоторое время сидели тихо, и, пытаясь поддержать беседу, критик заметил:
- Похоже, фортуна сегодня отвернулась от тебя, да и зрители тоже.
- Да что они понимают, эти простолюдины! - Пехот, едва сдержавшись, осторожно опустил кулак на столешницу.
- А ты и впрямь сражался неплохо. Помнится, кто-то из зрителей даже прочил тебе победу в турнире.
После этих слов рыцарь вскочил с табуретки и зычным голосом взвыл на всю таверну:
- Покажите мне его! Покажите! Я хочу видеть этого человека! - эта фраза неожиданно показалось Дону знакомой, где-то он её уже слышал. Некоторые даже повернулись в их сторону, хотя громкие выкрики здесь не были редкостью.
- Остынь! - прервал его мысли спокойный голос Варяга, - чего ты этим добьёшься? Устроишь драку? Всё равно это не поможет тебе выйти в финал. К чему грустить о прошлом? Лучше напиши что-нибудь такое, чтобы все пожалели, что не выбрали тебя. Вот, к примеру, один рыцарь по фамилии Иртеньев писал: "Всё накрылось медным тазом, но покуда тлеет разум, ощущения конца всё же нету до конца".
  Слабая улыбка впервые за вечер тронула губы Дона Пехота. От этого он даже сел обратно на табуретку и пододвинул к себе полную кружку пива. Рыцарь многозначительно взглянул на кружку, затем подмигнул Варягу. Но тот сразу засуетился и забормотал:
- Прости, но я не пью. Пожалуй, я лучше пойду, дабы не мозолить тебе глаза своим трезвым видом, - после чего известный критик поспешно ретировался.
- Ну, вот всегда так. То стихи цитирует, а то резко сваливает, - недовольно проворчал Дон Пехот, потягивая прохладное пиво, - а с другой стороны, мне больше достанется, - здраво рассудил рыцарь и уверенным движением опрокинул в себя всю кружку.

   Следующее утро началось для Дона Пехота внезапно и болезненно. Кто-то в соседней комнате гулко бухнулся с кровати на пол. Послышался сонный мат и скрип трактирной койки. От этих звуков в едва очнувшемся мозгу рыцаря заскрипели тысячи пружин и упали на наковальни сотни молотков. Разлепив глаза, он опять зажмурился. Солнце из окна било в глаза нестерпимо ярко. "Долбаный фонарь", - эта мысль отозвалась сразу во всём черепе, пульсируя и отскакивая от стенок черепной коробки. Жуткое похмелье было хуже вчерашнего поражения на турнире. Пехот расслабил все мышцы и попытался ни о чём не думать. Так он пролежал около часа, забывшись чутким сном. Но покой его опять был потревожен. На этот раз крупная муха принялась летать по комнате. Когда жужжание в очередной раз приблизилось к уху, Пехот осторожно приоткрыл глаза, щурясь от яркого солнца. Он равнодушно посмотрел на муху, хотя в глубине души ненавидел её, но старался не думать об этом, чтобы резкими мыслями не разломить череп. Ещё через пятнадцать минут стал просыпаться желудок, явно недовольный вчерашним рационом. Не дожидаясь рвотных порывов, Дон Пехот плавным движением сел на койку и слабо застонал. От его вздоха муха сразу же вылетела из комнаты. Приподнявшись, он поплёлся к окну и распахнул ставни пошире. Свежий воздух наполнил комнату. Несколько долгих глубоких вздохов, и в голове стало проясняться. Так он простоял ещё минут двадцать...

   Пробуждение, казавшееся вечностью, наконец, закончилось, и рыцарь неторопливо спустился в общий зал, в углу которого были аккуратно сложены обломки двух столиков и нескольких табуреток - последствия вчерашних буйных гуляний. Трактирщик с фингалом под левым глазом хмуро протирал пивные кружки и расставлял на полки. Всё вокруг излучало безмятежное утреннее спокойствие. Только над выходом снаружи висел лист пергамента, на котором Дон Пехот распознал свой размашистый почерк:

Не носи с собою нож,
не устраивай дебош,
а не то от Дон Пехота
по сусалам огребёшь.

   Рыцарь почесал в затылке и снял листок с двери. Воспоминаний не было. Опохмеляться тоже не хотелось, хотя голова всё ещё болела. "Нда", - подумал Пехот, - "похоже, я вчера вышибалой бесплатно поработал..." Он ещё немного постоял в задумчивости и решил таки сходить на главную площадь, ещё на подходах к которой повсюду валялся мусор, остатки торговых палаток, арбузные корки и прочие объедки. На самой же площади посередине стоял забрызганный кровью эшафот. Ни одной живой души поблизости. Однако на столбе уже вяло трепыхался пергамент, подойдя к которому, Дон Пехот прочёл объявление о дате финала и боя за третье место. Там же были написаны условия:

"В бою за третье место оружием будет служить веник, а щитом - тазик".

   В животе Дона Пехота что-то булькнуло, затем он весь затрясся в нервном смехе, но желудок тут же отозвался подозрительной слабостью. Немного успокоившись, голову рыцаря посетили гневные мысли: "Им мало было поражения в полуфинале? Так они ещё и посмешищем нас хотят сделать!" Пехот сорвал пергамент и с удовольствием растёр сапогом по земле. "Настоящий рыцарь играет по своим правилам! Всегда!" - такая резкая мысль как ни странно уже не вызвала вспышки головной боли - организм восстанавливался. "Пусть даже остальным кажется, что внешние правила соблюдены, внутренние принципы рыцаря неизменны!" - воодушевившись этим, Дон Пехот бодро зашагал обратно по направлению к таверне, а точнее к бревенчатому дому, именуемому баней. На самом же деле "баня" была в первую очередь публичным домом, и лишь во вторую - баней.

   Приоткрытая дверь вяло скрипнула. На лавке в просторной передней послышались страдальческие стоны, очевидно издаваемые банщиком Шанцой Панцирем с жуткого похмелья. Что характерно, в помещении не было часов. Как рассказал потом Шанца, они слишком громко тикают по утрам. Предусмотрительный Дон Пехот принёс из таверны кружку пива, к которой несчастный банщик тут же жадно припал. После пяти глотков, за которые он осушил кружку, Шанцу передёрнуло, но в глазах появился живой блеск.
- Что угодно благородному рыцарю в нашем богом забытом заведении?
- Мне нужен веник и тазик!
   От этих слов Шанца Панцирь аж поперхнулся:
- Так вы сюда мыться пришли? - обычно сюда приходили за, скажем так, приятным обществом гулящих девок. Но ещё большее удивление вызвал ответ рыцаря:
- Нет! Я хочу купить веник с тазиком, но не простые, а поколючее да покрепче. Эти негодяи, Арбитры Большого Зимнего Турнира, решили, что проигравшие полуфинал должны драться вениками, а защищаться тазиками! Это издевательство! Но я им ещё покажу. Они мой веник надолго запомнят! Какие веники самые колючие?
   Шанца крепко задумался, перебирая в голове все виды кустарников и деревьев. Сосновый и можжевеловый - слишком мягкие, шиповниковый - с маленький шипами, еловый - ничего, тоже не ахти какой...
- Самый колючий веник - букет роз! - выдал, наконец, Панцирь, - во всех отношениях отменная штуковина. И к дамам с таким свататься хорошо. Ежели чего, хоть побоятся слово дурное сказать, потому как у некоторых рыцарей привычка есть в сердцах букетом в лицо швырять, - банщик недобро усмехнулся, видимо, вспоминая свою бурную молодость, - главное, букет не выпускать из рук, пока согласие не получил, - добавил Шанца и потрогал шрам на щеке.
- Ну ты сказал... что ж это за рыцарь, если в дам букетами кидается. Наоборот, на рыцаря должны дамы кидаться, и не с букетами, а с поцелуями.
- наши-то... кхм... дамы, конечно, кинутся, - хмыкнул Шанца, кивая на вход в банное помещение, - а вот те, что благородных кровей, всякие попадаются. Наверно, поэтому я и не стал рыцарем...
- Ладно, хватит рассуждать! Мне нужен веник, то есть букет роз, который легко тут же сделать веником. Ну и тазик пошире.
- Будет вам тазик. А вот веник придётся добывать...
- За этим не заржавеет. Ты не в курсе, где в этом городе есть розы?
- Конечно, в курсе. Я даже могу вас сопровождать. Конечно, я не очень надеюсь на вашу благосклонность, ведь я уже трёх рыцарей просил взять меня в оруженосцы. Но все они говорят, что им не нужен старый пьяница. Однако я не всегда был банщиком, и меня не случайно назвали Панцирем. Я всё ещё крепкий орешек, возьмите меня - не пожалеете!
- А, чёрт с тобой! Будешь моим оруженосцем. А сейчас пора добывать веник. И не забудь прихватить с собой таз, раз уж всё равно в оруженосцы заделался.

   Утренняя прохлада ещё не развеялась жарким полуденным солнцем. Весело щебетали птицы, лёгкий ветерок покачивал деревья, всё излучало покой и безмятежность. Общую картину в саду герцога нарушали только две разномастные фигуры: одна - высокая и поджарая Дона Пехота, другая - приземистая, слегка бочкообразная Шанцы Панциря. Они прятались в тени деревьев, перебегая от одного ствола к другому. Розы росли у самой стены, прямо под окнами одной из герцогских спален. Дон Пехот сам вызвался нарезать охапку. Он быстро подбежал к кустам роз и, шепотом матерясь от уколов, стал срезать стебли с цветами. Когда розы уже не помещались в другой руке, Пехот осторожно затрусил к выходу, махнув другой рукой оруженосцу, чтобы тот следовал за ним. Они благополучно выбрались из сада, но Шанца Панцирь неожиданно уронил таз, который звонко стукнул о стену. Подхватив импровизированный щит, они бросились бежать со всех ног.

   Стоит заметить, что во время турнира в гости к герцогу приехала его троюродная племянница, которая и ночевала в той спальне, под которой росли розы. Утро для неё началось со звона колокола, который, однако, после первого удара замолк и больше не звенел. Однако она не придала этому значения, и кража роз осталась незамеченной.

   Дон Пехот тоже знал о приезде племянницы герцога, и как всякий уважающий себя рыцарь хотел показать себя перед ней с наилучшей стороны, тем более что эта благородная молодая дама слыла ещё и ослепительной красавицей. Поэтому Пехот купил ещё один букет, составленный из белых хризантем и каких-то цветов, названия которых рыцарь не знал.

   И вот, наконец, настал день финала! В этот день во всём городе опять стало шумно и многолюдно, толпы зевак, попрошаек и карманников наполняли улицы, ведущие к главной площади, рядом с которой и располагалась Арена. Внутрь пускали только уважаемых жителей города: ремесленников, торговцев и других зажиточных граждан, имевших право голоса при подведении итогов. Когда все места на трибунах были заняты, протрубили фанфары, и на Арену вышел герцог для напутственного слова рыцарям.

   Когда все формальности были соблюдены, рыцари стали готовиться к поединкам. Сначала должен был состояться бой за третье место, чтобы разогреть публику перед главным боем всего турнира - финалом. Дон пехот уже стоял с двумя букетами в руках и с тазом, привязанным за спиной. Он смотрел на балкон, на который должна была выйти племянница герцога. Наконец, она появилась. Зрители ахнули, восхищённые её красотой. Сердце Дона Пехота сжалось и застучало с удвоенной силой. Он с размаху швырнул второй букет на балкон, послав красавице воздушный поцелуй. От волнения он замер, следя за полётом букета, который всё-таки долетел и даже был пойман! Но... На балконе послышался вскрик - рыцарь перепутал букеты! Только тогда Дон Пехот понял, в какую передрягу попал.
- Нда, похоже, тазик теперь будет не только щитом...


(Надеюсь, дух покойного Мигеля де Сервантеса Сааведры меня простит.)


Также интересует, а не провести ли подобный турнир на ESN ? По поводу ESN-реализации оного пишите на Доске Объявлений. Здесь - только комментарии по самим стихам и рассказу.

   Вода тихо плескалась под кормой, и лодка медленно скользила в никуда. Когда она совсем останавливалась, и суетящиеся вокруг насекомые начинали нас обгонять, я взмахивал веслами, и лодка снова летела вперед, пока опять не замирала, легко покачиваясь.
   - Я слушаю, а плеск весел мне мешает,- начал я объяснять Марине, сидевшей напротив и несколько удивленной моим стилем гребли,- Хочется понять, какие звуки есть на середине озера.
   - Разве плеск весел - не звук озера? - спросила Марина.- Раз мы оказались тут,  значит мы теперь тоже часть озера, значит надо прислушиваться и к самим себе.
   Подняв весла, я подождал, пока с них стечет. Струйки, журча, возвращались в родную стихию, но все же какая-то часть попала в рукава, и я поежился от пробежавших по телу мурашек,
   - Нет,- ответил я, укладывая весла в лодку,- мы только на время стали его частью, вот мы есть, а часа через два нас уже не будет, и останется как раз то, что мне нужно. Что чувствует озеро без незваных гостей? Поэтому я и стараюсь не нарушать тишину. Может, эти глупо?
   - Да нет.- Марина ответила вполголоса,- Только я сомневаюсь, что у тебя что-нибудь получится, одно наше присутствие здесь нарушает весь порядок, обычную жизнь, которой жил этот уголок до нашего появления, мы услышим немногое, да и то вперемешку с тем, что мы привнесли сюда из другого мира, с берега. Наверное, чтобы действительно услышать то, что ты хочешь, нужно стать духом или призраком.
   "Так и есть,- думал я, откинувшись на спину и опустив ладони в воду.- Даже если мы замрем, перестанем дышать и просидим так с полчаса, не издавая ни звука, то сможем, конечно, услышать, как плещется рыба, как шумит крыльями чайка, пролетевшая над нами, как квакают лягушки на берегу и кое-что еще, но это будет только то, что позволено нам услышать, и будем считать себя свидетелями   не потревоженной дикой природы, и другие, появись у них желание повторить наш эксперимент, услышат то же самое. Но кто поручится за то, что на самом деле, наедине с самим собой этот мир живет именно так?"
   - Почему оно считает нас чужими? - спросил я, глядя на облака в темнеющем небе.- Неужели мы ушли в себя настолько глубоко, что природа стала нас бояться?
   - Наверное, она считает пока преждевременным открывать вам все свои тайны, мы слишком самонадеянно уверены, что постигли всю ее суть, а на самом-то деле только приоткрыли маленький кусочек всего этого огромного мира. Природе нечего нас бояться. Ми ведь не боимся муравья, ползущего по руке. Его можно раздавить, стряхнуть или позволить ползти дальше - у него тоже есть какая-то цель.
   - А духи? Если я стану духом, мне откроется или приоткроется еще немного из того, что скрывается от меня в облике человека?
   - Не вздумай становиться духом раньше времени! - В Марининых глазах отражался рыжий закат и мягкое солнце над кромкой сосен на горизонте. Ей не понравилось мое предположение.
   - Нет, на самом деле. Те существа, которых мы называем призраками, не что иное, как люди, шагнувшие выше по лестнице к какому-то абсолютному совершенству. Они живут рядом с нами, и, может быть, не замечают нас, как и мы их, но они знают об этом мире уже намного больше нас. Они видят и чувствуют иначе и, к примеру, это самое озеро для них не просто вода среди берегов, а живое существо, дышащее, думающее, любящее кого-то. Мы же с тобой для них подобны тому муравью. Озеро смотрит на нас и тоже думает, как снами поступить: стряхнуть или прихлопнуть. Но человек, скорее всего, раздавит букашку, а озеро позволяет человеку делать с собой всё, что угодно.
   Девушка слушала, подперев голову ладонями, и я, воодушевленный ее вниманием, продолжал:
   - Я и вправду не услышу само озеро. Рыба и лягушки, комары и птицы, зябь на воде и дождь, это то, что отмерено мне для понимания в этой жизни. Даже предположив, что озеро - живое существо, я не стану рассматривать его именно так, дня меня оно и останется озером. Может быть, оно действительно живет как нечто единое целое, но, называя его живым, само слово "жизнь" я применяю настолько, насколько сам понимаю его значение. А жизнь для меня, это когда что-то дергается, бегает, прыгает - самые примитивные понятия, К примеру, деревья - они растут, изменяются и уминают - мы с большой натяжкой называем живыми. Когда мы характеризуем что-то, говорим: "оно живое, потому что двигается" и никогда: "живое, потому что думает".
   - А о чем думает озеро?
   Что-то ударилось об руку. Я повернулся и поймал проплывающий мимо предмет.
   - «Безалкогольный сильногазированный напиток»,- прочел я размокшую этикетку, затем бросил бутылку на дно лодки,- Думает оно о том же, о чем и я подумал только что: "Цивилизация добралась и в эту глушь". Теперь все его мысли связаны с этим. Может быть, сто лет назад оно думало об облаках, проплывающих над ним, о солнце, о ветре, о тех законах мироздания, которые еще предстоит открыть нам спустя многие сотни лет. Теперь же его главная забота в том, как уберечь само себя от захламления, как сохранить то, что столько лет принадлежало ему. Но пройдет время, и оно перестанет думать и об этом. Привыкнет, ведь все приспосабливаются к обстоятельствам. Но оно не думает о нас. Не думает как о чем-то особенном - мы для него одни из многих. Окажись мы первыми, оно заинтересовалось бы нами, и, возможно поделилось теми секретами, какие скрывает от нас теперь. Сейчас же ему все равно, оно одинаково закрыто от всех.
   Вода безразлично плескалась под кормой, а закат все пылал над о озером, размывая в легкой ряби отражающийся лес и облака. И солнце протянуло чуть заметную сверкающую дорожку к нашей лодке,
   - Скоро стемнеет.
     Марина кивнула.
   - Зато закат всегда останется закатом,- сказала она на прощанье,- Как бы мы не стремились изменить мир, он был до нас и после нас он останется таким же.


© Welder

О, ты и "про заек" можешь?!


Боюсь, природа думает о нас в гораздо более крепких выражениях
Цивилизация - по Л.Моргану и Ф.Энгельсу - стадия общественного развития, следующая за варварством.
Те, кто оставляет за собой такое "наследие" (от слова "наследить"), недалеко ушли от предыдущей стадии общественного развития


Ну почему же, мир очень сильно изменился. Пока еще остались уголки, где нас нет, но это ненадолго. Не завидую археологам будущего...

Ну и на десерт -
Несколько опечаток (обещаю больше никогда не править самостоятельно!  )
Может, эти глупо?
Ми ведь не боимся муравья
думает, как снами поступить
они растут, изменяются и уминают

>> Green Sleeve:

Этот текст я сканировал с машинописного (!)листа, затем правил в фотожабе, убирая желтизну, а потом перевёл в цифру распознавателем . Затем отредактировал всё, что заметил Ворд. А то, что он не заметил (вполне осмысленные слова, по его мнению), и не заметил автор, бросились в глаза свежему взгляду .
В обществе девушки я не мог позволить себе повторить эти выражения
Мир изменился, а Природа осталась прежней.

Неоконченный совместно с Azzi рассказ.

Занавески у открытого окна едва колыхнулись, в углу прежде тихой комнаты что-то шевельнулось и наполнило пространство шуршанием бьющихся крыльев – это немного странная черная птица по ошибке влетела в окно.
Тени, не пряча свое присутствие, неслышно пробежали по стенам. Обрадованные исчезновением света, они мгновенно заполнили собой комнату... только там, где из открытого окна падали пятна звездного света, они нерешительно расступались.
Спящий застонал и перевернулся на другой бок. Ему явно снился кошмар.
Любопытная птица склонила голову набок, рассматривая источник звука, встрепыхнулась и одним прыжком оказалась на изголовье кровати. Улетать, судя по нагловатому поведению, эта мелкая ворона не собиралась. Она подождала еще какое-то время других проявлений жизни со стороны спящего, но, так и не дождавшись, спрыгнула на одеяло и осторожно потянула его за край, стягивая на пол.
Человек мгновенно изменился. Только что он был размякшим телом, безвольно отданным во власть Морфея, и вот в следующее мгновение - хищно распрямившаяся стальная пружина. Левая рука молниеносным движением метнулась под подушку и показалась назад, хищно блеснув в полумраке недлинным лезвием.
Птица, недовольно каркнув, уклонилась от удара с какой-то даже показательной ленцой. Вспорхнув на изголовье кровати, она насмешливо, как умеют одни только птицы, извернула голову и посмотрела на человека ехидно прищуренным глазом.
- Что?.. - тот, похоже, еще не вполне осознал, что произошло. - Кто тут?..
«Идем. Время» - чей-то шепот, а может, его собственные мысли растаяли в сумраке комнаты так внезапно, что уже несколько секунд спустя он сомневался – не показалось ли?
Птица издала странный звук, похожий на скрип несмазанных дверных петель, ощетинилась и пустилась в еще один круг под потолком, спикировав на шкаф возле двери.
- Опять этот проклятый сон, - пробормотал человек, недоуменно посмотрев на нож в своей руке. Быстрое движение - и клинок исчез, как и не было.
Зеленый фосфоресцирующий глаз будильника был единственным светлым пятном в царстве теней. Большая стрелка замерла на цифре 3.
- Пора, - человек неохотно поднялся с кровати и медленно начал натягивать на себя одежду.
Птицы он, похоже, не видел.
Где-то на соседней улице загудел мотор «случайно» заблудшей в узких улочках машины. Снова те же. Следят целый месяц, уже весь график изучили.
Птица нетерпеливо пискнула и стукнула несколько раз по крышке шкафа.
Человек настороженно огляделся кругом - причем ухитрился за какую-то долю секунды обежать взглядом каждый уголок комнаты. Не похоже было, что темнота служит ему хоть какой-то помехой.
На шкафу насмешливо блеснул круглый глаз.
- Надо заканчивать, - тихо сказал человек, накинув на себя нечто странное - какой-то свободный балахон с объемистым капюшоном. Если его накинуть, он, похоже, скрыл бы лицо полностью. - Пора... уже полгода как...
Не закончив фразу, он подошел к письменному столу и выдвинул ящик. Долго копался в нем, затем извлек нечто, выглядевшее как маленький диск с прикрепленной к краю цепочкой.
Некоторое время смотрел на свою находку, затем вздохнул и сунул предмет куда-то под балахон. Потянулся было закрыть окно, но махнул рукой и быстрым шагом направился ко входной двери.
Дрозду, а это был именно он, как внезапно вспомнилось человеку, спокойнее оказалось вылететь в оставленное открытым окно и спланировать на скамейку возле мраморного крыльца дома. Решив не тратить времени даром, дожидаясь своего спутника, он занялся педантичным вычищением своих и без этого ровных перьев. Редкие клочки облаков высвободили из своего окружения треть убывающей луны, позволив ее серебристым лучам рассыпаться по макушкам кленов и высветить белесой змейкой мощеную аллею. Даже в этом неверном свете было заметно, что бархатно-черные крылья птицы абсолютно не отражают свет, а даже, казалось, поглощают его.
...Он медленно шел по залитым лунным светом камням, и постепенно знания возвращались к нему. Это было небезболезненно, но человек уже привык.
Долгий, долгий, долгий срок...
...каждую ночь он просыпается тут. По крайней мере - последние полгода тут. Раньше был другой участок и другая ответственность...
...каждые сутки его мерного шага во тьме - еще часть выполненного Долга...
...каждый взмах крыльев его пернатого спутника - дань древним традициям...
...и все это - все его ночные патрули - неизбежно, неизбежно, неизбежно ведет в никуда...
...их было двое, и они бесшумно возникли прямо посреди аллеи.
Он не удивился.
Дрозд неслышно опустился на плечо одного – лицо его было явно знакомо, но откуда? Этот был в простых штанах и куртке, с короткой стрижкой, трехдневной небритостью и пустым взглядом. Из-под скрывавшего лицо капюшона его спутника раздалась приветственная фраза… Знакомый голос…
– Memento, учитель. Простите, что не могла предупредить вас ранее.
Альма. Сколько лет прошло с момента их последней встречи? Он чуть было не подался обнять ее, воспитанную им девчонку, но совладал с чувствами, мысленно упрекнул себя за излишние душевные порывы и мягко улыбнулся.
Девушка протянула ему небольшой сверток.
– Это может пригодиться. Но об этом потом, сейчас надо спешить.
- Я не знаком с твоим спутником, - произнес человек, не двигаясь с места.
Альма откинула капюшон, открыв его взгляду свое лицо: тонкие, сложенные в едва заметную усмешку, губы, голубые глаза и… безобразящая прямая линия шрама на левой щеке.
- Вы осторожны, как и прежде. Приятно знать, что в этом мире есть неизменные вещи. Это страж, не совсем человек, конечно, но абсолютно надежный.
- Скажи, Альма, - тихо сказал человек. - Тебе не кажется, что все это напрасно? Тебе не кажется - когда ты просыпаешься ночью, услышав Сигнал, и дневное обличье мира начинает казаться сном -  что все, что мы делаем, засасывает серая пустота - без следа и без надежды на возвращение?..
- Нет, учитель. Иначе в моей жизни не было бы смысла. Так меня воспитали, вы воспитали. - Уголки ее губ расползлись в улыбке. - Таков мой выбор, отказ от смиренного ожидания момента, когда серая пустота поглотит и меня.
Сотни лет уже шла эта борьба, а может, и тысячи, но ни одной из сторон не удавалось вырвать даже малейшего перевеса.
Где-то, пока что еще очень далеко, бесшумно двигались машины – он чувствовал их. Девушка, по всей видимости, тоже, поскольку пристально вгляделась в непроглядную тьму аллеи по направлению к тому месту, пробормотала какое-то ругательство, толкнула локтем в бок стража и накинула капюшон на прежнее место.
- Бесчувственный болван! Когда же Центр займется улучшением их сенсорной системы? Идем скорее, учитель, у нас еще будет время поговорить. Надеюсь…
- Идем.
Серые камни мостовой серебрились в лунном свете. Шаги двух идущих должны были бы далеко раздаваться в ночной тишине, однако все, что было слышно - шуршание складок их одежды. В своих одинаковых бесформенных балахонах все трое казались пришельцами из прошлого, из далеких времен Инквизиции... ошибка, страшная ошибка, все они ошиблись тогда... но кто же знал, что у врага столько обличий и имен?..
- Стоять. Предъявить документы!
- Чего проверять, сержант, это те сектанты, на которых ориентировка...
- Разговорчики! Документы предъявить, кому сказано!
Альма нахмурилась и подала за спину знак стражу, чтобы ждал.
- Уйдите в сторону, пока у вас есть возможность это сделать, и мы оставим вас в живых.
Никогда не срабатывало, но все же попробовать стоило.
Трое. Два из них - патрульные. В форме, с автоматами. У одного в уголке рта - неправдоподобно длинная папиросина.
Незажженная.
Третий держится чуть поодаль. В штатском. Почему-то похож на туриста - старых, имперских еще времен: какая-то непонятная, чуть ли не брезентовая штормовка, кроссовки, джинсы.
Не место такому в милицейском патруле.
Но именно он сказал про ориентировку...
:опасность один сзади особый:
:вижу учитель перемещаюсь:
- Чегооо? - тот, кого назвали сержантом, прищурился и поднял автомат, висевший до того по-уставному, стволом вниз. - А ну - руки поднять и к стене!
- Эй, а где девка?..
...и тут штатский сделал шаг.
Страж сработал молниеносно – скинул балахон, в два оборота тонким длинным клинком отправил к праотцам сержанта со вторым патрульным, сумев уйти от рефлекторных защитных выстрелов, и остановился, озираясь. «Сектанты» пользовались старомодными, но зато проверенными приемами, что давало им определенные преимущества, хотя и вызывало нарекания среди прогрессивных умов Центра. Патрульные низких рангов не представляли труда даже для послушников, а вот с «туристом» еще предстояло повозиться.
- Впечатляет, - насмешливо сказал "турист". - Трио Корпуса, как всегда, демонстрирует замечательную боевую подготовку... вижу, Страж модификации "скользящий"? А вы знаете, что у него...
..что-то тускло блеснуло в руке говорившего, и тот, кого называли Стражем, вдруг осел на землю.
... - есть некоторые конструктивные недостатки?  - закончил "турист".
Где-то над головами прокричала птица.
- Нас трое, неужели не боитесь? - съехидничала Альма, выходя со спины проблемного вояки, и незаметно доставая тем временем из-под балахона маленький бутылек с каким-то бурым порошком.
- Нет, - как-то очень буднично ответил "турист". - Не боюсь.
- Ты сам знаешь, что не остановишь нас, - тихо произнес тот, кого называли Мастером. - Этот мир Институция не получит, пока я... пока мы тут.
- Этот вопрос меня и послали разрешить, - широко улыбнулся турист, будто из воздуха достав короткую металлическую палочку. - Может быть, откроем дебаты?
Девушка замахнулась, чтобы бросить в него бутылек, но турист опередил ее, почти впечатав невидимой ударной волной Альму в широкую колонну в паре метров за ее спиной. Бутылек отлетел в противоположную от предполагавшейся сторону, и просыпавшийся на мостовую порошок на несколько сантиметров проел, подобно кислоте, каменный слой.
Металлический стерженек тускло блеснул с лунном свете.
- Как же так, - укоризненно произнес "турист", качая головой. - И это ваши лучшие кадры, Наблюдатель? Когда эта девчонка получила свое удостоверение... год назад? два?
- Она не проходила обучение в Корпусе, - мирно отозвался названный наблюдателем. Внешне мирно. - Она моя личная ученица.
- Тогда уровень ее подготовки кое-что говорит об учителе, не так ли? - "турист" вновь широко улыбнулся. - Пытаться кинуть в меня "ржавой пылью"... это, согласитесь, по меньшей мере неразумно...
...тени, тени, тени... неверное сияние ночного светила,  причудливое переплетение сияния и темных провалов на земле - и две человеческие фигуры.
Стоят.
Выжидают.
Птица неслышно поднялась с ветки дерева и тенью унеслась куда-то в ночь.
- Ты еще не видел мои козыри, сволочь, - процедила сквозь зубы пришедшая в себя девушка.
...

сообщение

Получившийся очень давно обрывок можно условно характеризовать как «что делают с людьми рабочие будни и наличие ICQ», но ближе к забвению истории получалась более конкретная характеристика – о борьбе науки и магии с примесью религии. Хотя о борьбе ли оно вообще там было, мы так и не узнаем.

Who knows?..

сообщение

Решила опозориться кое-чем, нарытым из архива...

Озеро

Я стояла по колено в воде. Лёгкое прозрачное платье от малейшего дуновения ветра бежало по телу сиреневыми волнами. Так приятно... Деревья невдалеке от берега мелодично шумели, в бархатно-чёрном небе подмигивали звёзды. Было тихо, прохладно... и настолько красиво, что разум пытался оттолкнуть мысль, с которой я сюда пришла. Мысль о самоубийстве.
Но всё воспринималось как-то спокойно. Спокойно и фантастически-красиво. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Подул ветер. Я медленно пошла вперёд, не открывая глаз. Перед мысленным взором стоял (конечно же) он. Я дышала ровно и улыбалась. Вода плеснула по плечам, и я поплыла. Спокойно, неторопливо, ни о чём не думая. В полной гармонии с самой собой и окружающим миром. Чистая вода в озере, полная луна невиданно-огромных размеров, тишина... Я расслабилась, позволив воде сомкнуться над моей головой, позволив глубине поманить меня, позволив дну стать ближе... ближе...
Я засыпала в толще воды. Вода обнимала меня, казалось, что она простирается на целую бесконечность в любую сторону.
Босая нога коснулась песчаного дна. Я почувствовала этот песок и вдруг всё осознала.
По телу прошла волна отчаянной паники.
Было поздно. Конечности не слушались, глубина вцепилась в кожу мёртвой хваткой, вода душила. Я видела только лунный свет, тусклыми и глухими лучами прорезающий необъятную толщину воды над моей головой. Я старалась тянуться к нему. Вверх.
И вдруг я увидела протянутую руку. Кто-то пытался меня спасти, но из-за лучей, ставших яркими, невыносимо-яркими, я не могла увидеть этого человека. Я изо всех сил потянулась к руке, к образу, давшему мне надежду. Схватилась за хрупкую ладонь и только тогда позволила себе потерять сознание.

Я держала обессилевшую руку и со всех сил тащила кверху. Ангелам не место под водой. Это не её стихия. Было тяжело тащить её. Слишком крепко держала глубина, слишком тяжелыми стали волосы и большие белые крылья. Я знала, что если не вытяну её – захлебнусь сама, несмотря на то, что могу дышать под водой.
Лунный свет становился ярче, и я, в конце концов, вынырнула из воды и вытянула на поверхность потерявшего сознание ангела. Себя саму.
Я положила её на песчаный берег и стала вдыхать жизнь в недвижные лёгкие. Вскоре она закашляла, перевернулась набок, выплёвывая воду, в один момент потерявшую для неё всякое очарование и красоту. Я сама чувствовала это. Сама знаю.
Я сидела  на песке, обняв колени, и смотрела, как она приходит в себя. Ангелы действительно прекрасны. Я никогда и не думала, что я могу быть так красива. Хотя бы моя половина... половина меня... моё второе я...
Но была она настолько прекраснее меня! Её лицо было настолько чистое и открытое! Кожа настолько белая! Её крылья могли поднять её к солнцу, в то время как мои, лишённые перьев – одно название... Только вода была подвластна мне. Почему-то мне, а не ей. Этому бесподобному существу, созданному повелевать всем этим миром.
Вот она села на большой гладкий камень и впервые окинула берег осмысленным взглядом, убирая волосы от мокрого лица, вскидывая белоснежные крылья, чтобы стряхнуть с них воду, улыбаясь... мне...

Я и не думала, что могу спасти себя саму. И не надеялась. Не знала какой я могу стать. Она сидела  передо мной на песке. Настолько гармоничная, изящная... И смотрела на меня восхищёнными чернильно-чёрными глазами. Это было то же восхищение, что и во мне. Но что же она находила в моих тяжёлых неуклюжих крыльях, в длинных, везде путающихся волосах  неопределённого серого цвета, этой немощной слабости? И так же не понимала, как я могу улыбаться ей с её гибкостью, гладкой блестящей чёрной кожей, тонкими чертами лица, длинным чёрным хвостом, который чешуйчатым жалом вычерчивал на мокром песке узоры... Но как она была прекрасна... Мне не было дано её стремительной быстроты, её грации и силы, её целеустремлённого могущества... Только никчёмные белые перья, способные дать мне лишь высоту... для падения...
Я продолжала улыбаться ей и протянула руку. Она быстро подползла ко мне на четвереньках и аккуратно взяла за ладонь. Как тогда под водой. Её рука была холодная и мокрая, но при этом сказочно приятная на ощупь. Я не хотела отпускать её.
Я боялась потерять из виду эту необыкновенную красоту. И только луна светила стальным светом, больше не способным напугать меня, обмануть... И озеро тихо плескалось рядом. Всего лишь озеро, всего лишь вода, лишённая всякого притягивающего очарования. Я больше не боялась – я могла защитить себя сама, когда была рядом... Трудно было осознать, что это я...

Серые глаза ангела говорили мне: «Будь всегда со мной, не отпускай, защити меня!». И я бы ответила, что всю жизнь отдала бы на то, чтобы защищать её от всего, быть рядом, но не могла. Мы потеряли речь с того момента, как увидели друг друга. Потеряли возможность говорить, как что-то осмысливающее, ломающее наше необъяснимое существование, отрицающее возможность видеть себя со стороны. И я просто держала её ладонь – такую тёплую, такую лёгкую и пьянительно-слабую... И тогда её губы потянулись к моим губам. Я ничего не жаждала так, как этого поцелуя, но необыкновенно боялась, что пораню её нежный ротик острыми зубами (на кой чёрт они такие острые?), понимала, что не для поцелуев предназначен этот длинный раздвоенный язык, но я твёрдо чувствовала, что она этого хочет, что её желание говорит во мне... И наши губы соприкоснулись... и больше не было ничего... Ни шелестящих невдалеке деревьев, ни ночного воздуха, ни лёгкого ветра, ни песчаного берега, ни неба с луной и звёздами – принадлежащего ей, ни глубины озера – принадлежащей мне. Только мы – принадлежащие друг другу, являющиеся друг другом, по каким-то необъяснимым законам видящие, знающие и любящие друг друга.

Голос.
Меня разбудил чей-то голос.
Его голос.
Я очнулась на песчаном берегу. Вода озера плескалась по моим ногам, солнце уже почти полностью показалось в небе и светила так ярко, как никогда ещё, мокрое сиреневое платье облепило тело, в волосах был песок, рядом был он. Всё такой же яркий, красивый, восхитительный... но... чужой...
- Господи, вот ты меня напугала! – заговорил он, помогая мне подняться, - Я проснулся, прочитал твоё письмо и тут же кинулся тебя искать. Смотрю – ты тут лежишь! Никогда больше так не делай!
Я посмотрела в его беспокойные глаза. Я ничего не могла понять. Если меня спас не он, то кто? В голову бил  всё тот же красивый, яркий сон, в котором я была одновременно и небесным ангелом и водяным демоном и была прекрасна в обоих образах... не то, что в человеческом облике... Но разве этот сон мог быть реальностью? А он тем временем продолжал говорить:
- Я пока тебя искал, столько всего передумал. Знаешь... я понял. Ты долго мне говорила, что я твоя вторая половина, а я отмахивался. Я был не прав...
Тут я посмотрела на линию воды. Чуть колеблющаяся вода смывала с берега несколько гладких чёрных чешуек и большое белое перо...
- Нет, ты был прав! – внезапно перебила я его с торжествующей улыбкой, - моя вторая половина всегда при мне.
Я снова посмотрела на берег, но там уже не было ничего кроме воды и песка. Я освободилась от объятий парня, за которые ещё вчера готова была отдать всё что угодно и медленно двинулась прочь от берега, напевая под нос какую-то красивую мелодию...
Я знала, что теперь нашла себя.
Теперь всё будет хорошо.

- Ведь будет, правда?
- Конечно, будет...

28.08.06

И ты называешь это позорищем?! Да это же потрясающе!!! Это же а-бал-ден-но!!! Это... это и правда отличный рассказ! Мне очень понравилось! Что именно мне понравилось? Во-первых, сам стиль написания: сначала рассказ идет от лица утопленницы, потом от лица демоницы, потом от ангела и снова от утопленницы - оригинально, мне нравится! Во-вторых, язык написания пьесы, богатый на эпитеты, красивые конструкции и обороты.   Атмосфера произведения, эта идея с демонами и ангелами. Все отлично!
З.Ы. Не стоит также забывать про сцену поцелуя. Сильно написано!
З.З.Ы. Все-таки классная вещь...

Спасибо, Антошка)
Мне правда очень и очень приятно

Продолжение поста №75
...
- Ты еще не видел мои козыри, сволочь, - процедила сквозь зубы пришедшая в себя девушка.
Разрушить защитный слой этого служащего спецподразделения Т-300 теперь было значительно труднее, но тем не менее возможно, что открылось только лишь несколько дней назад и чего, скорее всего, командиры этого прозванного клириками «тэ-тристо-туристо» не знали. За казавшимся с виду легким движением вытянутой вперед руки Альмы последовало настоящее светопреставление – вокруг противника возникло свечение красного вперемешку с зеленым цвета, закрутилось вихрем и растворилось через секунду бесследно.
"Турист" стоял неподвижно. Казалось, он спит - глаза его были закрыты, и лишь дрожание кончиков пальцев выдавало напряжение.
Секунда - и его веки поднялись, открыв два провала, два колодца бездонной тьмы. Остатки цветного вихря, повинуясь властному жесту, закружились вокруг жезла в правой руке, собрались в пестрый шарик... неуловимое движение - и заряд уже летит прямо в лицо ученицы...
Мастер поднял ладонь.
- Хватит.
Сфера пестрого свечения замерла в метре от девушки, затем рванул вверх и растаяла в ночном небе.
- Твоя ученица удивила меня, Наблюдатель, - тихо сказал "турист". Сморгнул - и его глаза вновь стали обычными глазами обычного человека. Но... куда девался его насмешливый тон, его манера "я-тут-просто-мимо-проходил"! Перед Мастером и его ученицей стоял собранный, готовый в любую секунду нанести смертельный удар агент Институции.
- Всегда рад, - чуть поклонился тот, не отрывая, однако, взгляда от противника.
:я не смогу учитель он сильнее:
:знаю мы вместе:
- Однако ж, мое время поджимает, - теперь голос их противника источал прямо-таки космический холод. - И ваше наверняка тоже. Так что...
Тени чуть сместились в лунном свете.
Все могло получиться совсем иначе, чем планировалось. Могло вообще ничего не получится - турист в планы не входил. Оружием Мастера и его ученицы было знание, у туриста - целый букет современных средств, лишающих человека жизни.
Черный дрозд вернулся. Вместе с тремя людьми в похожих на инквизиторские рясах…
- Мы возьмем его с собой? - Альма с нескрываемым презрением смотрела на дымящиеся останки полуробота-получеловека.
- Нет, нам некогда, пошли.
- А как же исследования?
- У нас больше не будет необходимости в них. С сегодняшней ночи. Ты же веришь в это?
…Огромный дворец с шарообразным куполом, серебристыми стенами, спиральными лестницами – все, что осталось от когда-то застроенного таким «историко-культурным наследием» мира. Ведь аскетичные, «правильной» формы с четкими прямоугольными контурами, серые, безликие коробки с окнами гораздо экономичнее и «выгоднее» - в них влезет больше людей. Но сегодня можно было усомниться, где же на самом деле разместится их большее число – воздух в высоких сводах беспокойно трепетал от тихих голосов и шепота десятков, сотен людей в рясах.
Внезапно по человеческому морю пронеслась волна тишины - люди смолкали, головы поворачивались одна за другой... и шепот:
- Вот он идет... Клавдий... Железный Клав...
На трибуну взошел невысокий человечек. Совершенно неприметный, встретишь такого на улице - и через мгновение забудешь, невыразительное лицо - и те, кто стоял вплотную, могли убедиться, что глаза у него такие же тусклые и невыразительные.
На правой руке у него не было одного пальца. Человек поднял изувеченную ладонь - и стих даже еле слышный шепот; в зале воцарилась мертвая тишина, и стал слышно, как где-то далеко внизу, под полом, гудят какие-то машины.
- Братья! - произнес тот, кого называли Клавдием. Обращение, пришедшее из глубокой древности; среди собравшихся тут были и женщины, но традиционная форма обращения не менялась уже много лет. - Я созвал вас тут... в тяжелый час.
Сотни людей молча стояли. Слушали.
- За последнее время мы потеряли семь Миров... из них два внесписочных. Над ними был установлен полный контроль Институции. Тамошние Терминалы закрыты, и открыть портал стандартными средствами мы уже не можем... а значит, не можем и перебросить туда число агентов, достаточное для восстановления контроля. Погибло шестнадцать Наблюдателей. Мне тяжело говорить вам это... но Корпус сдает позиции.
Клавдий замолчал. Провел глазами поверх толпы.
- И сегодня, - голос его был тих, - мы должны решить. Мы слишком долго бездействовали, слишком долго почивали на лаврах.
Альма почувствовала, как напрягся стоящий рядом Мастер.
:что то не так учитель:
:я не думал что дойдет до этого:
- Я предлагаю, - теперь Клавдий говорил твердо, будто вколачивая каждым словом гвоздь-сотку, - ввести в действие...
Мастер стиснул зубы.

А ведь когда-то всё это уже было. Трибуна, смотрящие, затаив дыхание, на лидера последователи, вникающие в его планы по борьбе с мировым злом, напряженность в обстановке. Как будто сама вселенная прокручивает в своей памяти события раз за разом, словно сюжет запомнившейся книжки. А что же всегда было потом? Короткие миги победы или поражения и новый виток, новые избранники толпы, снова и вновь. И не только стадный инстинкт руководит народным выбором, но и более древний, более опасный – инстинкт самосохранения.
С одной стороны, совсем рядом, Альма. Пропитанная насквозь духом единения с этой толпой, каждым своим вдохом и выдохом ей принадлежащая, со светящимися безотчетной верой в лидера и победу глазами. С другой стороны – такой же клирик, фанатик. А ты, принадлежал ли ты когда-либо идее столь же безвозвратно? Крепила ли тебя так же сильно вера, стирая саму возможность лишних вопросов и сомнений? Ну же, Мастер, скажи, готов ли ты не задумываясь отдать всё и даже больше за ту идею, которой ты кормил сотни клириков?
Спросил и сам же ответил - нет. Уже - нет.
С трибуны что-то вещал Клавдий; Мастер не вслушивался особо, привычным ухом отмечая знакомые обороты: "Вариант Ноль", "наращивание военного присутствия", "экстренное введение", "уничтожение"... Все это было, и было много раз, и еще много раз будет, и нет никакой надежды сойти с этого поезда безумия, несущегося по рельсам страха в пропасть забвения... А ведь он пытался. Да, пытался - будучи Советником... да, на него смотрели как на безумца, да, его идеи о мирном единении виделись полным сумасшествием, но - ведь что-то делалось! Что-то же ведь делалось! Ведь те два Мира - "внесписочных" - это была его инициатива, попытка договориться с Институцией - они такие же, как мы, они пользуются теми же силами, лишь странно оборачивая их... А теперь - все провалено. Клавдий, Клавдий, Железный Клав... да, ты лидер, прирожденный вождь, именно тот, кто нужен в годы войны, тот, кто может зажигать веру в последователях...
В годы войны.
Но они длятся слишком долго...
- Мастер! Мастер!
Он очнулся. Альма.
- Клавдий объявил военное положение, учитель... Но ведь голосование Совета не утвердит его, да? Так ведь?
Он стиснул зубы. Она смотрит на него с надеждой, она верит, что Мастер сейчас улыбнется и скажет, что, конечно, все это ерунда, что бредовое положение о военных действиях так и останется бредом...
Мастер медленно покачал головой.
- Нет, Альма. Они утвердят.
- Но... - в ее распахнутых глазах медленно гаснет удивление, оборачиваясь... чем?
Альма, Альма... какая же ты все еще девчонка...
- Идем. Я не собираюсь принимать в этом участия.
Две тени бесшумно выскользнули из широко распахнутых дверей. Их бы пропустили и так, но Мастер отвел глаза страже чисто автоматически.
Все же навыки Наблюдателя дают о себе знать - даже тут, в мирном и безопасном Мире Ноль.
Сомнения устроили в твоей душе, Мастер, себе уютное гнёздышко ещё со времени твоего ученичества, и с тех самых пор росли и крепли, как настоящая семья – рождали новые, расширяли и захватывали твоё внимание.
Эта война, исчерпавшая к сегодняшнему дню свои коренные идеи, начиналась с простого разделения науки – электроника пошла рука об руку с кибернетикой, психология нашла себе другое увлечение – магию, неисследованные возможности человека. Спорить сейчас о том, какая из этих сторон была более гуманна сложно не только потому, что архивные записи уничтожены ядерным взрывом 2216 года, но еще и благодаря обнародованным открытиям кибернетиков – маги ставили опыты на людях, не единожды и немалочисленно. С трагичными исходами, конечно. А заявлявшие о своей связи с Богом, пафосно кричавшие о долге человечества и морали, так и не нашли результатов опыта над людьми со стороны Институции. Возможно потому, что таковых с трагичным исходом не было. А свои имена, кстати, стороны получили уже когда открытия каждой из них начали применяться для уничтожения другой, когда разработки приобрели военный облик. До этого так и были – как бы одним целым, только одни вместо живых органов и тканей помогали калекам электронными протезами-имплантатами, а другие обещали царство небесное и иногда залечивали раны силой воли. Результат получился интересный – у одной из сторон явное численное преимущество, у другой – не уступающее по эффективности качественное.
- Почему мы ушли, Учитель? - Альма вновь вернула его из размышлений. - Можно было обсудить это решение, Клавдий всегда прислушивается к другим мнениям...
- Да, - он неопределенно махнул рукой, - прислушивается...
Они шли по гранитной набережной речки Твиллы. Территория Корпуса была пустынной; здесь редко кого можно было увидеть, сотрудники предпочитали перемещаться между зданиями по подземным коридорам. Это всегда удивляло Мастера - ведь гораздо лучше, выйдя из душной лаборатории... ладно, пусть даже из просторной и светлой лаборатории, пройтись по траве - или вот как сейчас, по берегу реки, полюбоваться на заходящее солнце, вдохнуть чистого воздуха - ведь нигде на планете такого больше нет...
- Понимаешь, Альма, Клавдий... как бы это сказать... он фанатик. Я насмотрелся на таких, как он, в годы Второго конфликта... они шли грудью на плазменные заряды и умирали с криком "За Корпус!" - его передернуло. - Единственное его отличие от тех мальчишек в том, что он выжил и оказался достаточно умен, чтобы занять место в Совете. Остальные - те, кто сейчас составляют круг правящих - просто старики, живущие мыслями о славном прошлом... Фактически сейчас всем распоряжается Клавдий. Совет сделает то, что он скажет. О да, он прислушается к моему мнению - и не только из уважения к моим, - Мастер невесело усмехнулся, - заслугам. Он совершенно искренне примет мои соображения к сведению - но и только. Он одержим мыслью о Победе - именно так, с большой буквы... и не понимает, что это станет нашей смертью. Да и никто, боюсь, не понимает...
- Учитель... - прошептала Альма. Он не слушал ее и продолжал тихо, будто вторя своим мыслям:
- Мы кичимся нашей магией, нашей Программой... мы уверены, что вот он - путь, по которому должно идти человечество, да и вообще все миры. И никто не понимает, что технологии Институции - это всего лишь обратная сторона медали. Есть такой полузабытый термин "техномагия" - и он как можно более точно описывает наше... Искусство.
Они остановились. Мастер устало присел на каменный парапет, подумал - и перекинул ноги на другую сторону барьера, оказавшись лицом к реке.
- Сейчас уже никто не помнит, как это все начиналось... Помнишь, я рассказывал тебе о том, как была создана Программа?
Альма молча кивнула, облокотилась на парапет. Мастер, щурясь, смотрел на огненную дорожку, что прочертило по воде уходящее солнце:
- Ван Хоффен... о да, он был гением. До сих пор идут споры, был ли он вообще человеком... Идею о том, что Сила есть не только в человеке, но и во все, что его окружает - природная, спящая магия - мог выдвинуть каждый. Да, собственно, она и не нова... Но выяснить ее законы, пробудить в себе Силу - а ведь тогда магия считалась сказкой для маленьких детей - а затем сотворить новый Закон Вселенной... написанный на машинном коде...
- Я помню, Мастер, - сказала Альма. - "Надстройка" над природной магией, новая форма Силы...
- Может быть, он был гением. Может быть, он был сумасшедшим... А мы забыли. Мы забыли, что лежит в основе нашей Силы. Машинные коды и команды микроассемблера, адреса возврата и стеки, энергетические связки и нейронные сети... Мы не говорим "сплести заклинание", как раньше - мы говорим "запустить заклинание". Как программу, каковой оно в сущности и является...
- Так что же мы будем делать, учитель? - тихо спросила девушка.
- У меня есть одна идея, безумная, но более рациональная по сравнению с руководствами Совета. Окончание этой войны не в победе одной из сторон, а в примирении и объединении.
- Всё, за что я... мы боролись? - Альма непроизвольно сжала кулаки и недоуменно посмотрела на Мастера.
- Не горячись. Попробуй просчитать будущее, если история пойдет по пути разрушения. Допустим даже, Институция будет повержена. Но ты только представь, все их исследования и разработки канут в лету! А ведь их достижениями в генетическом программировании нельзя не восхититься. Мало того, что наука, вся наука в целом, будет отброшена на сотни лет назад…
- Но…
- Ладно, допустим, всех сторонников Институции перебить не удастся. Останутся какие-то небольшие группки, которые при наличии определенных условий соберут новую армию, состоящую целиком из киборгов, в которых ничего людского кроме облика не будет. Ни жалости, ни разума, лишь одно желание - убивать.
Он повернул голову и посмотрел на красующийся через всю щеку Альмы шрам. В глазах ее, от которых он непреднамеренно скрывал свой уставший взгляд, легко читалась ярость и желание убеждать в другой правде.
- Месть была одним из чувств, двигавших и развивавших войну. Усмирить её она не сможет. Если противоборствующие лидеры заключат перемирие, из анализа сторонних научных достижений сделав синтез, представь, сколь много можно получить?
- За эти мысли вас отправят…
- В крематорий, я знаю. - Он впервые за последние несколько дней улыбнулся. - Святым огнем спасать мою душу. Альма, за что ты борешься? Нет, - жестом он остановил готовую сорваться с ее губ пламенную речь, - не почему, а за что? Скажи мне своими словами, а не вбитыми каждому с младенчества в голову догматами.
- Это самооборона. Чтобы выжить. Иначе Институция убьет всех.
- Самооборона? Уничтожение миров Зет и Стигм тоже было самообороной? Институция никогда не была большим агрессором, чем Корпус. Вот и сегодня. Что они там решили? Наращивание военного присутствия? Я много лет объяснял Совету свою идею о примирении, сочинял для них проекты и схемы, делал расчеты и прогнозирования. Я мог бы уже давно отречься от нее из-за безнадежности всех моих стараний.

To be (or not to be?) continued.

сообщение

>> Ljuton:
Боюсь, корнями знание о «клириках» уходит в менее интеллигентские сферы. Пополнение словарного запаса этим словом случилось в незапамятные времена, в момент знакомства с системой Dungeons and Dragons. Хотя не исключено, что даже еще раньше, но источник я тогда совсем затрудняюсь назвать.

Гррхм. Пусть дело войдет (С).
Осмелюсь предложить на суд широкой общественности... эээ... текст. Вот.
Частичто основано на реальных событиях


Нет, ну как вот это вот называется?
Лужа.
Хотя нет, я несправедлив. Это была ЛУЖА! Это была Королева и Повелительница всех Луж. Она расползлась по полу, хищно и нагло отражая лучи заоконного заката. Она хотела быть больше, шире, глубже, ей мерещилось превращение в Озеро, а в известной перспективе - возможно, даже в Море Разливанное и, сами понимаете, может быть, даже Мировой Океан...
Но первым делом - просочиться на нижний этаж, конечно же.
- Ну и дела, - сказал я растерянно, окончив беготню с тряпкой и ведром по маршруту "комната-ванная-комната". - Это как же называется, а?
Хотя об этом я уже упоминал вроде.
- Блин, соседей, наверно, затопило, - сказал я, оценив давность катастрофы.
- Как бы в монитор не попало, - выразил озабоченность я, заметив следы разбрызгивания воды.
- А откуда, собственно? - вопросил я, проявляя всеобщую тягу человека к познанию непознанного.
- Ага, - зловеще приговорил я, устремив обвиняющий взгляд на трубу отопления.
...Собственно говоря, труба как таковая была не виновата. Виновником инцидента следовало, несомненно, признать хитрую конструкцию, именуемую муфтой. Именно злостная муфта, вольготно расположившись в месте соединения трубы с батареей, проявила преступную халатность, выразившуюся в допускании недостаточно плотного облегания вышепоименованной трубы и, как следствие, истечении рабочего тела отопительной системы (воды) во внешнюю...
Я помотал головой, прогоняя поток мыслей. Привычка - вторая натура, говорят; хотя я сказал бы - она и первая, она же и восемьдесят восьмая. Как ни старайся, а мысли привычно облекаются в формы сухих канцеляризмов, просачиваясь сквозь годы...
Впрочем, это неважно.
Пол уже практически высох, и я безбоязненно прошествовал к источнику бед. Вода из батареи, естественно, уже не бежала - вентиль в подвале я перекрыл с самого начала, лишь войдя в квартиру и почуяв запах сырости...
Хотя - перед кем я оправдываюсь? Не объяснительную же в милицию пишу. Не заходил я в квартиру. И потоп почуял метров за сто... Все же в моей прежней работе были некоторые преимущества, были.
Я совершенно точно помнил, что муфта была затянута надежно. Однако же теперь винт совсем разболтался, и металлическая лента ослабела, нарушив герметичность соединения. Я совершенно машинально потрогал холодную сталь и...
Ощущения были слабые, но вполне отчетливые. Я вздрогнул и отдернул руку, будто прикоснувшись к горячему утюгу. Неверяще посмотрел на батарею.
Этого не может быть! Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Ведь мы избавились от них, избавились раз и навсегда, знаки стерты, и организация распущена за ненадобностью! Но...
...Но факты - упрямая вещь. Я снова приложил ладонь к трубе и - черт, как же давно я этого не делал! - раскрылся, выпуская на волю то, что раньше занимало большую часть моего существа...
...Часы уверяли, что прошло семь секунд. Но как всегда, Поиск отражался в субъективном времени гораздо более длинным интервалом. Собственно, время и есть только субъективное, все остальное - досужие домыслы физиков - крыс, вгрызающихся в сыр Мироздания...
Хотя я опять не о том.
У меня в квартире поработал Тот. И вот это действительно серьезно.

...Старый ящичек с инструментами лежал там же, где я и оставил его - достаточно было стукнуть молотком по стене, и пласт штукатурки обрушился вниз, открыв небольшую нишу. Смешно - ведь я-то думал, что замуровываю его навсегда. А оно вон как повернулось. Хотя - опять же, кого я обманываю? Просто сил не хватило - избавиться действительно навсегда. Чего проще - кинуть в реку, и дело с концом... не решился.
Тускло блестящая металлическая пластина шириной в ладонь. Не то.
Две толстых спицы, согнутые под прямым углом. Не пойдет.
Мешочек, отозвавшийся сухим каменным перестукиванием. Я нерешительно взвесил его в руке. Сильное средство... но очень уж долго выкладывать узор. Обойдусь как-нибудь.
Шесть хрустальных пирамидок в выложенной бархатом коробочке, в специальных гнездах. До сих пор мне ни разу не приходилось их применять. Надеюсь, не придется и впредь.
Плоское кольцо шести сантиметров в диаметре. Вот. То, что нужно.
Проводник бы еще...

- Марья Сергевна! Здравствуйте. У вас случайно шерстяной нитки не найдется? Найдется? Вот здорово! Не-нет, иголки не надо, иголка у меня есть. Шить? Да нет, мне не шить, мне на ручку двери намотать. А вы не слышали, примета такая - чтоб никто со злом в квартиру не вошел? Ну да, суеверие, а вдруг? Да ладно вам - "молодежь"... И никаким я оккультизмом не увлекаюсь! Ну что вы, просто в журнале прочитал. В каком? А, не помню уже... да, столько хватит. Спасибо вам огромное!

...Когда дверь соседкиной квартиры раздраженно захлопнулась, я постоял немного на площадке, рассеянно накручивая счастливо обретенную нитку на палец. Все же сообщать или нет? Формально - и сообщать-то некому...
Нитка кончилась на восемнадцатом обороте.
Не сообщать.
Попробую сам сначала разобраться.

Оттащить стол с компьютером в сторону, освободить оперативный простор. На стены, сходящиеся углом, скотчем приклеить по чистому листу бумаги, такой же лист положить на пол. На нитке завязать семь узелков. Руки работают практически без вмешательства разума, автоматически отмеряя длины промежутков между узелками. Мне остается лишь отстраненно удивляться - оказывается, я ничего не забыл. Хорошо нас учили.
Надежно.
Кольцо-резонатор совершенно обыденно висело на нитке, по обычаю всех колец мира размеренно качаясь из стороны в сторону. Что еще, собственно, делать куску металла? Только подчиняться законам гравитации и формуле Гюйгенса-Френеля...
...Если, конечно, не вмешаюсь я.
Гляжу сквозь туман,
Смотрю на огонь,
Вижу звезды и дороги,
Вижу близко и вижу вдаль,
Вижу - я. Вижу - сам.
То, что скрыто,
То, чего нет,
То, что есть -
Ясно, как воздух,
Твердо, как земля,
Чисто, как вода.
Огонь покажет путь.
Как всегда, я поморщился, произнося наговор. Кто их придумывал? Верная ведь бессмыслица... Но внутренняя концентрация оставалась ненарушенной. Самое последнее дело - потерять сосредоточенность во время ритуала. То есть ничего страшного, конечно, не произойдет, просто наговор придется повторить снова, вот и все. Но... как бы это сказать... В общем, такое подходит только для ученика первого года обучения. Все равно что ошибиться в ответственной математической операции умножения два на два...
Резонатор тихонько запел. Как всегда, я ощутил какую-то магнитную тягу - кольцо натянуло нитку, перестав вращаться и раскачиваться, и маятник начал медленно отклоняться от вертикальной оси. Я ощутил, как по спине пробежала струйка холода - до этой самой секунды мне не верилось, что все это и вправду происходит. Но вот - реальность, данная нам в ощущениях: старые наговоры вновь работают, и детектор, как и раньше, показывает наличие "аномальной активности". Причем, судя по скорости вращения (кольцо-резонатор стало вращаться вокруг свой оси), нехилой такой активности... баров пять-шесть... так, рисунок... подходит под образец три... точно.
Домовой.

Резонатор звякнул, упав на пол, и нитка свернулась вокруг него кольцами. Я и не посмотрел в его сторону - охотничий азарт уже начал овладевать мной, запуская свои огненные щупальца под кожу. Трудно в нашей работе оставаться холодно-спокойным... вообще говоря, это и не рекомендуется. Спокойных, бывало, находили после неудачной зачистки... совершенно спокойными. Навсегда. Потому что эмоции - злость, ярость, азарт - именно тот щит, что защищает от Тех.
Будучи правильно примененными, конечно.
Направление я уже засек. Противоположный угол комнаты - именно тот, куда указывал маятник. Там тварь и можно схватить. Конечно, применительно к Тем вообще затруднительно говорить о каком-либо определенном месте их пребывания, потому как физического тела в привычном нам понимании у них нет. Но вот "узел", результирующая, центр всех тех странных явлений, что и называется, к примеру, домовым - он как раз всегда имеет четкую дислокацию. И вот за эту самую дислокацию-то я его сейчас и ухвачу...
Хорошо, что я недавно переклеивал обои. То есть в самом-то процессе, конечно, нет ничего особо привлекательного, но вот то, что мебель я утащил в соседнюю комнату и еще не расставил все по местам - это, несомненно, радовало. Пришлось бы экстренно растаскивать... брр. К тому же эта тварь могла бы сбежать в любой момент. А сейчас - милое дело. Так... карандаш вроде был тут где-то... ага, вот он. Отчеркнуть тремя линиями - прямо по обоям и полу - теперь Тот никуда не денется за эти линии, потому как не просто они проведены, ой не просто...
- Выходи, - сказал я, выпрямляясь и утирая пот со лба. Потерял все же форму, потерял... раньше охранные линии провести было - плевое дело, сейчас же... - Выходи, хуже будет.
Молчание. Ни звука, ни движения.
- Ну ладно... выходи, лучше будет. Лучше!
Ноль ампер.
Как хочешь. И то сказать - давно уж не общался Тот с ловчим, забыл, поди, все.. а может, молодой, недавно вызванный...
Мысль промелькнула холодной тенью и исчезла... затаилась. До поры до времени.
Овальная пластинка удобно ложится в ладонь. Отполированная сталь, инструментальная, прочная. В центре - едва заметно - проглядывают контуры Уголька.
- Последнее китайское предупреждение! - нарочито громко сказал я, демонстративно посмотрев на часы. - Пять секунд!
Четыре.
Три.
Две.
Одна.
Я пожал плечами - мол, предупреждал, все по правилам - и кинул пластинку в угол.
Дикий визг ударил по ушам, заметался, пойманный, в тесной клетушке четырех стен, отразился в оконном стекле. Я невольно сморщился.
- Жжется! Жжется! - голос, кажется, идущий со всех сторон сразу. Истеричный, испуганный... и впрямь молодой. - Убери! Жжется!
- Проявись, - скучающе сказал я. С такими надо сразу показать, что он для тебя - лишь рабочий материал, мелкая, досадная помеха каким-то важным делам...
- Все сделаю, только убери это! Убери! Не могу! Стенами закрыт, кирпичами заложен, не достанут псы, не...
Я мысленно поддал огоньку; Уголек начал еле заметно светиться. Наговор домового сменился истошным визгом.
Визг оборвался каким-то задушенным хрипом. Я для верности выждал еще пару секунд, после чего убрал напряжение и индифферентно поинтересовался:
- Ну так что? Будем проявляться или как?
- Ой... лишенько мне, лишенько... поймали, заперли, огнем жгут, словами давят...
- Придавить? - все так же безразлично спросил я.
- Нет, нет, не надо! Вот я, уже проявляюсь, уже...
В углу, в месте схождения стен и пола, воздух пошел рябью и как-то сразу обернулся мутным клубком непонятно чего. Клубок выпустил лапки, смялся, вывернулся, выбросил хвост... Через несколько секунд передо мной сидел самый настоящий чертенок. Я невольно дорисовал ему вилы в правой лапке; домовой вздохнул, шевельнул хвостом, и в лапке возникли вилы.
Прямо как настоящие, маленькие только.
Я, если честно, был несколько удивлен. Обычно домовые проявлялись в форме старичка-лесовичка с длинной бородой, посохом... что там еще полагается? И поглядите-ка. Новая мода, что ли? Хотя - мысленно одернул я себя - домовых вот уже... много, короче, лет их не было уже. И не то что домовых - вообще Тех не слышно, не видно было... Какая мода?
Почему не слышно, не видно? Так истребили ж всех, почему еще...
Всех, да не всех, видать. Хотя - этот молодой, не мог он с тех времен остаться... ерунда какая-то.
Вот сейчас и выясним.
- Кто такой? - у меня не было блокнота в руках, и вообще ничего не было, предписанного ритуалом - но интонации охотно вернулись из глубин памяти, где, как мне казалось, они погребены навечно.
Интонации допросчика. Вопрошающего. На латынь переводить?.. Вот и я тоже думаю, что не стоит.
- Демениус, ряда подземных, округа...
- Стоп. - Я поднял руку, и чертенок (домовой, - одернул мысленно) мгновенно умолк. - Твои ряд и округ никого не интересуют.
Хотя, конечно, интересовали, и очень сильно. Что это вообще за? Организация и иерархия? У Тех? Надо же... Но допросить по правилам его сейчас не получится - я не связал домового печатью и держу его только за счет проведенных линий и своих собственных сил, а и то и другое неумолимо тает. Так что времени у меня - только на самые необходимые вопросы, а если Того не остановить, он может болтать ни о чем часами.
- Почему совершил акт вандализма?
Чертенок потупился:
- Так...
- Озоруем? - немного смягчить тон.
Домовой молча кивнул.
И впрямь молодой.
- Откуда ты тут взялся?
Решающий вопрос. Если он ответит...
- Ну... чертенок почесал в затылке рукояткой вил. - Я всегда тут был, сколько себя помню.
Вот! Вот оно!
- А сколько себя помнишь?
- Да уж неделю по-вашему, почитай.
Ну да, у Тех времени нет, они и подвергаются-то ему только воплощаясь тут, у нас... Главное - неожиданность. Я резко присел, выставил вперед левую ладонь - так, чтоб она оказась прямо напротив чертенка, сосредоточился...

Вокруг не было ничего. Вообще ничего. Люди представляют "ничто" как темноту... только тут и темноты не было. И света. Ни-че-го. Великое Серое Может Быть.
Хотя - серого тут было не больше, чем всего остального. То есть не было совсем.
И он не осознавал этого - потому что для того, чтобы осознавать, надо, чтобы была сама концепция осознания. А ее не было.
И субъекта осознания - тоже.
А потом - пришел Зов.
Нет, не так.
Пришло Повеление. Приказ. Настоятельное требование, которое невозможно игнорировать, невозможно не заметить, ему можно только подчиниться.
И он подчинился. Хотя не знал, что такое - подчиняться.
Зов сказал ему: иди. И он пошел. Хотя не знал, что это значит.
Он вообще не знал многого.
Но Те быстро учатся.
А главное - он понял свою цель.
И еще - он помнил направление...

Транс, как всегда, оборвался неожиданно. Чертенок тряс головой; он весь сморщинился, пошел какими-то пятнами - да и я, думаю, выглядел не лучшим образом: Проникновение всегда вызывает мелкие травмы вроде лопнувших сосудиков в глазах и вскрывшихся поверхностных капилляров. Но все это было неважно - неважно перед тем, что я узнал.
- Пустииии... - тоненьким голоском ныл домовой. - Я больше не будуууу...
Ага, как же. Знаем мы вас.
Я опустился прямо на пол. Поглядел на плененного Того. По правилам - не, не так: Правилам - я должен бы сейчас произнести пыль-заговор и отправить домового в то серое Может Быть, из которого он и появился. Но у меня совершенно не было сил.
И, похоже, желания?
Не знаю. Я не знаю, почему я сделал это - наклонился (чертенок испуганно заверещал), подобрал пластинку с Угольком и стер одну из линий на стене.
То есть не стер, конечно - просто лизнул палец и размазал маленький участок карандашной черты.
- Убирайся, - пробормотал я и сам поразился своему голосу - бесцветному, лишенному всякой жизни. Укатали сивку крутые горки, ой, укатали... - Еще раз поймаю - распылю.
- А вот и не рас... - начал было домовой, но наткнулся на мой взгляд и захлопнул пасть. Постоял немного, опершись на свои бутафорские вилы - а потом растворился в воздухе.

У меня был Образ. У меня было направление. Не было у меня одного - знания, что делать дальше. Потому что сам факт, что я получил эти сведения, был настолько страшен, настолько невероятен для теперешнего благополучного и тихого мира (в моем... то есть нашем понимании благополучия, конечно), что попросту не хотел умещаться в сознании. Как так... ведь мы были уверены... нет, мы знали, что изгнали всех. А кто не хотел уходить - тех уничтожили...
Хотя - одно я мог сделать. Собственно говоря, мне следовало сделать это сразу же, как маятник-поисковик сработал.
Мобильник. В адресной книжке - номер... хотел бы сказать "которым я не пользовался очень-очень давно", но это будет неправдой. Этот номер я набирал не далее чем два дня назад - просто поговорить, узнать какую-то мелочь.
Четыре длинных гудка. Он никогда не берет трубку сразу...
- Але! Привет! - он всегда начинает разговор первым. - Слушай, тут у меня... ты можешь позже перезвонить?
- Семерка, - сказал я в трубку. Мир повернулся. Как давно я не произносил этого ничем не примечательного числительного с большой буквы... - Семерка. Ситуация один. Ситуация один, слышишь?! - Я не заметил сам, как перешел на крик. - Слышишь меня?!!
- Слышу тебя, Двойка, - голос в трубке сух и деловит. Будто и не он только что произнес небрежное "привет". - Ты уверен?
- Я уверен, Семерка, - я уже не могу кричать. Меня разбирает какой-то нервный смех. - Я уве... уверен, - смех захлестывает меня, переливаясь через край, заполняя комнату, город, весь мир, который, оказывается, просто притворялся, что смирился, - у меня под боком ведьма! У... меня под... ой, я не могуууу... ведьма, слышишь ты?!! Действующая!
- Я свяжусь с остальными. Жди.
Короткий сигнал. Связь завершена.
Я отнял мобильник от уха и уставился на приветливо горящий экран. Можно позвонить куда угодно, можно даже уехать куда глаза глядят - но ты не сможешь уехать от них. Потому что возвращаются старые времена, все возвращается, и вновь появятся подковы над дверями, и люди вспомнят, зачем в доме вешали пучок омелы, и вновь будут убивать черных кошек, и будут страх и ненависть между домами людскими, и разор, и запустение, и брат донесет на сестру, и слово "ведьма!" из простого ругательства вновь превратится в тяжкое обвинение...
"Я свяжусь с остальными. Жди."
Да, Семерка, ты всегда считал, что лишние эмоции вредят делу, хоть это и было против инструкций. Ты приносил с собой спокойствие, и порядок, и организацию... надежность.
Пять минут, чтобы оповестить остальной синклит. Пусть кто-то из оставшихся семи и не откликнется - неважно. Хватит одного - вместе с ним и со мной будет трое.
Полная опергруппа...
"Я свяжусь с остальными. Жди."
Нет, ждать я не буду. Я пойду и разберусь сам - вдруг это всего лишь ошибка, бред, моя галлюцинация, и чертенок мне привиделся, и надо мной будут смеяться... то есть нет, конечно, они не будут смеяться, они помогут мне, объяснят, что это просто отблески кошмаров далекого прошлого, и жизнь прекрасна, и ничего не возвращается, и дальше будет лучше, чем сейчас...
Но надо удостовериться.

Направление...
Два этажа вниз.
Как это, оказывается, просто - иногда лишь два этажа панельной многоэтажки отделяют нас от прошлого, и достаточно лишь спуститься по лестнице, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
Два этажа.
ДВА?!!
Да нет, это всего лишь глупое совпадение... наверняка... да нет, не может быть. Этого не просто может быть... квартира наверняка соседняя - или вообще через площадку...
Направление.
Шестнадцатая.
Не там.
Семнадцатая.
Нет.
Холод, холод заползает под кожу, холодный ужас похлопывает по плечу: привет, приятель! Але... не скучал без меня? Может, позже перезвонишь?..
Восемнадцатая.
Наверное, очень я сейчас забавно выгляжу - стоя посреди площадки с закрытыми глазами и ощупывая ладонями воздух перед собой.
Восемнадцатая... нет!
Нет!
Деймос и Фобос, нет!
Девятнадцатая.
Да.

- Здравствуй, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
- Привет, - улыбнулась она. Так же мягко и приветливо, как в далеком прошлом... час назад, когда мы расстались на работе - она ушла чуть раньше... - Зайдешь?

"Я свяжусь с остальными. Жди."

Вот и все.

сообщение

Решительно протестую! Стругацкими "баловаться" нельзя! Вы это прекратите, товарищ. Народу не нужны нездоровые сенсации!


Нет-нет, вроде все верно - тут одушевление: "именно муфта, (что сделав?) вольготно расположившись... проявила преступную халатность..."

сообщение

>> Azzi:
Так, и что же у вас там внутре? А "внутре" очень даже недурно. Причём Стругацкие чувствуются далеко не только в предваряющей цитате, но в самом стиле рассказа. В начале только слегка покоробило повторение:

Конечно, обилие синонимов к слову "сказал" радует, но фишка, имхо, не удалась.

Ещё где-то пару опечаток заметил, но сейчас уже не вспомню. В остальном, очень и очень достойно! Примите мой глубокий респект.

сообщение

Здрасте, это я каторый пишет "ВСЕГО ЛИШЬ НАДЕЖДУ"
В процессе создания возник такой вопрос - В гильдии магов как вы думайте как должны называться... отделы магов?
Отделы (отдел Эксперементов заклинаний, отдел изучения сущьностей)
Штат (Штат Эксперементов заклинаний, Штат изучения сущьностей)
Или что-то другое? пожалуйста, подайте идею, а то эти "отделы" и "штаты" тормозят написание рассказа.

Млин, немогу ничего придумать!!!
Штаты и отделы подходят только какой-нибудь полиции, чем гильдии магов!!!!!!!! ((((((((

>>Greenwood
А по-моему, отдел очень даже ничего. Вот штат действительно не катит.

>> Greenwood:
Вообще-то, "отделение". Это звучит именно так.

>> varjag:

Стругацкие? Хехе... Странно, но возможно. Я, правда, не заметил ничего специфически "их", но со стороны, наверное, виднее.


Жаль Это была именно "фишка". Благодарствуйте, буду внимательней впредь.

>> Greenwood:
"Корпус" можно...
"Отделение" (или "подразделение", или "отдел");
"Институт";
"Школа" можно было бы, если бы термин не был занят;
"Сектор".
А можно пойти своим путем и обозвать каждый отдел именем собственным, а не определением (как в Обле сделано: Chironasium - отдел чего-то там, Praxographical Chamber - помещение еще чего-то там...)
Скажем, отдел внутренней логики заклинаний - Мистериум или как-то так.

>>icoolman

Незнаю, "отделение" у меня както с почтой ассациируется и опять же с милицией, "А нука пройдемте, товарищЪ Архимаг в отделение...."

>>DHead

А "отдел"...  может ещё какое нибудь слово подходящее есть?

>>Azzi

"Корпус"... не не то.
"Институт" как-то по современному звучит...
"Школа" ещё может быть...
"Сектор"... более подходит военной базе и иследоватьскому институту
"Комната"? Как детский сад...
Эх, надо ещё подумать...

Позволю себе выложить сюда еще один рассказик. Опять же давний-предавний

Я люблю приходить сюда, в «Восемь Тарелок». Когда над славной Балморой нависают тучи, когда хлещет дождь, сверкают молнии – в общем, когда погода не располагает к прогулкам под открытым небом, я прихожу сюда. Перебрасываюсь парой слов с завсегдатаями, беру себе пару бутылочек флина, вяленой скрибятины или тарелку скаттла на закуску и усаживаюсь в уголке, где поспокойнее. Заведение Дульнеи Ралаал процветает; за последнее время в Балморе появилось много новых лиц, а город, наверное, будут достраивать до самого Плато Одай. Оно, в общем, и понятно: остров начал оправляться от последствий Мора, провинция оживает. Восточная Имперская Компания, похоже, всерьез вознамерилась подгрести под себя все залежи эбонита, открытые под Красной Горой. Меня иногда забавляет простота Факторов Компании: они решили потягаться с Домом Хлаалу на почве торговли. Наивные… В первые годы после Падения (вот ведь названьице придумали! Всего пятнадцать лет прошло, как Дагот Ура уничтожили, а спросишь какого данмера помоложе, что это Падение означает, так не ответит ведь!)… да, так вот, в первые годы после Падения Дом Хлаалу весьма ловко воспользовался тем (немаловажным, признаю) обстоятельством, что Нереварин был их Грандмастером. Прирожденные торговцы… Никто, естественно, вслух не заявит, что еще бОльшую роль сыграло то, что вскоре после Падения Нереварин куда-то таинственным образом исчез…
Чужой славой, может, пользоваться и посложнее, чем своей, но вот примазаться к ней всяко легче.
Я не удивляюсь. Я на своем веку повидал ловкачей и похлеще. Пусть их… «История должна идти своим чередом, в ней есть место всему – и великому, и смешному; и зачастую первое становится вторым» - так говорил Хасфат Антаболис, и я не нахожу причин не согласиться с ним. Старина Хасфат уже года два как уехал в Киродиил; недавно получил от него письмо – пишет, что устроился на работу в Имперскую Коллегию Изысканий (уж не знаю, что это такое, думаю, что просто Университет так переименовали) специалистом по истории Двемеров. Помню, как он радовался, когда впервые увидел книги «Божественная Метафизика, адаптированная для самых тупых» и «Яйцо времени» и способ соотнести язык Двемер с Альдмерисом… «Вот увидишь, Кантор, - сказал он тогда, - эти книги сделают нас знаменитыми на всю Империю!» Что ж, если его слова сбудутся хотя бы в отношении его самого – я буду рад.
Что касается меня – я не стремлюсь к славе, известности, почету и всякому такому прочему. Уроки Имперского Мастера-Шпиона вошли в мою плоть и кровь: «Мы - шпионы. Мы - глаза и уши Императора в провинциях. Мы наблюдаем за врагами Императора. Мы ищем возможности. Мы составляем отчеты. И когда Император приказывает, мы повинуемся…» За те два года, что я провел под его началом, необходимость скрываться от всех и всего стала моей второй натурой.
Бедняга Кай… После того, как я покончил с нашим маленьким делом, я первым делом отправился в Имперскую Провинцию. Отправился только для того, чтобы узнать – его семью казнили у него на глазах; его самого должны были казнить на следующий день, но он загадочным образом исчез из камеры, находящейся на третьем подземном этаже имперской тюрьмы… Я так и не нашел его, но, думаю, он еще жив. Я бы почувствовал… обязательно почувствовал, если бы Кай умер.
Да, я не стремлюсь к известности. В Балморе меня знают как немолодого уже целителя, мирского служителя Имперского Культа. Я исцеляю болезни, готовлю противоядия, снимаю проклятия… и запрашиваю за свои услуги меньше, чем Храм. Иногда я отправляюсь в Вивек на ежегодное празднование Воссоединения Храма. Дворец Вивека пустует уже более десяти лет, но жрецы и алтари Альмсиви не потеряли сил… Иногда я принимаю участие в каком-нибудь местном празднике – в Балморе, Пелагиаде, Альд’Руне; смертоносные огненные шары очень красиво взрываются в ночном небе, а местные маги удивленно смотрят на целителя, применяющего боевую магию, да еще в таких целях…
А когда мне хочется покоя и тишины, когда мне хочется просто понаблюдать за течением жизни, не вмешиваясь в нее – я прихожу сюда, в Восемь Тарелок. Я беру себе пару бутылочек флина, вяленой скрибятины или тарелку скаттла на закуску и сижу за своим столиком, накрыв его простеньким заклинанием, чтобы никто не подходил ближе чем на шаг. И мне хорошо.

… Но иногда я все же начинаю скучать по тем местам, которые покинул без малого два десятка лет назад. Я вспоминаю мертвые радиоактивные пустоши, развалины древних городов и военных баз, вспоминаю, каково это – сидеть за рулем Хайвэймена и мчаться в ночь, выхватывая из темноты светом фар пучки высохшей травы и распугивая стайки гекко, вспоминаю приклад Гаусс-винтовки в руке и свистящий звук ее выстрела, и гриб атомного взрыва, выросший на месте нефтяной вышки Посейдон… Я вспоминаю, как вошел в портал Хранителя Вечности и оказался… здесь.
Иногда мне кажется, что тот день был счастливейшим в моей жизни. Иногда я проклинаю его. Но я знаю одно – если есть путь, ведущий СЮДА, значит, есть и путь, ведущий ОТСЮДА. И я никогда не перестану искать его.

…ибо однажды порталы откроются, и кто закроет их перед поднявшимся приливом?

>> Azzi:
"Еще хачю!" (с) 
Концовка невообразимо неожиданна. Что вы, мутсэра, творите с читателем!

>> Vivian:
"Клянусь, я не пользовался телепортацией, но я оказался там! Абсолютно один, абсолютно голый!"
Задумывался вообще-то цикл "Многоликий Избранный", но написалось всего два рассказа - в основном по причине отсутствия (точнее, не-вспоминания) подходящих харизматичных личностей Причем первый рассказик, как всегда, комом и написан в стиле "полуночный поток мыслей шизофреничного маньяка"; этот - второй.

>> Azzi:
Какая синхронность.. Можно подумать, что ты начал играть в Морроувинд аккурат после Фоллаута. Именно так и было у меня. )