Исповедь каджита, торговца мехом

оя казнь назначена на завтра.

Тюремщик спрашивал, что бы я хотел съесть в свой последний обед.

Я попросил принести мне бумагу, чернила, перо и свечи.

Возможно, ярлу понравится моя исповедь. А я заодно скоротаю время.

Когда гарем моего отца сгорел дотла, а удача навсегда отвернулась от нашей семьи, мы с моим братом вынуждены были нищенствовать и просить милостыню возле сточных канав Эльсвейра. Я никогда не забуду самый первый раз, когда мы украли кошелек у какого-то путешественника. Это вышло совершенно случайно. Просто взмах когтем и кошель уже приятно отягощает руку. Мы ели как короли в эту ночь. Мы спали в мягкой постели впервые за многие месяцы.

Вскоре после этого мы с братом раздобыли нож. Члены банды, к которой мы присоединились, считали нас грязными оборванцами, кем мы, собственно и являлись. Мы грабили, мы обманывали, мы резали и бежали. Годы подобной тяжелой жизни не могли не оставить свой след. Я потерял половину своего левого уха в драке на ножах со слепым пьяным аргонианином.

Я уже готов был сдаться, но мой брат, он мыслил шире и дальше.

Брат хотел, чтобы мы перебрались в Сиродил и стали легальными торговцами. У него был план. Жертвой нашего последнего ограбления должен был стать караван, перевозивший драгоценности.

Что-то пошло не так. Брат не сумел вовремя остановить лошадей, и мне ничего не оставалось, как беспомощно наблюдать за падающей с обрыва повозкой. Но когда я разобрал обломки, мое огорчение сменилось возбуждением и радостью. Здесь не было драгоценностей, зато были роскошные волчьи шкуры, бивни хоркеров и мамонтовая кожа. Более чем достаточно, чтобы окупить мой путь в Сиродил. И я последовал этим путем, как и многие до меня. Странствующий торговец - персона с уважаемой профессией.

Я уже упаковал все шкуры в свой походный мешок, когда заметил тело моего разбившегося брата. Его уши еще были теплыми, и я закрыл его глаза в последний раз. Это была его мечта, и он хотел бы, чтобы я ее осуществил. Но чего же хотел я? Впрочем, уже приближались охранники каравана и я не мог терять времени. Но я также не мог просто оставить его тело гнить здесь.

Свою первую шкуру я снял со своего брата. Это должна была быть память. В темноте торговой палатки тяжелые монеты легли в мою руку. Затем торговка взглянула на шкуру моего брата и предложила в три раза больше. Комок отвращения подступил к моему горлу, но это длилось недолго. Так я познал цену запретной роскоши. Цена, спрос, уважение.

Вот чего я на самом деле хотел.

Все стало просто. Темный переулок, кляп в одной руке, быстрый разрез поперек горла. Аккуратно держать тело, пока вытекает кровь. Я стал быстрее, а мои удары точнее и изящнее. Я снимал кожу одним движением, но оставлял все пожитки нетронутыми.

Я стал богат. Гораздо богаче, чем кто-либо из моей семьи за всю ее историю. А еще я был осторожным. Мое убежище было хорошо спрятано и практически неприступно. Я нанял себе торгового представителя. Мы передвигались частенько по запустевшим дорогам, когда охотились на природе. Мы облазили все темные переулки, когда охотились в городе. Мое богатство настолько выросло, что я уже мог не пачкать руки самостоятельно.

Пестрые шкуры особенно ценились босмерами. Аргониане предпочитали голую загорелую кожу. Орки хорошо платили за мягкую, непромокаемую аргонианскую кожу. Люди в основном покупали уши и хвосты. Я нанял алхимика и ремесленника для выполнения особенных заказов, но никогда не задавал лишних вопросов.

А теперь я в тюрьме. Может быть, я стал беспечным, может быть - доверил бумаге слишком много секретов. Облава на мое убежище обернулась кровавым побоищем. Они взяли меня живьем. Это была их ошибка. Моим врагам стоило убить меня, когда была возможность.

У меня есть отмычка. А кладка северной стены моей камеры ослабла. Моя голова завтра не слетит с плеч.

И я не закончу торговать. Всегда найдутся покупатели. В один прекрасный день я продам свою собственную шкуру за королевский выкуп, и мое имя станет легендой. А ваши будут гнить в канавах, вперемешку с костями.

- Торговец мехом.