Я Дютей, мастер-ремесленник Обливиона, а это — мои Своды Безумия. Взгляни на них и содрогнись от страха.
Они были построены для моих врагов, злодеев, которые хотели только одного — навлечь на меня беду. Негодяи мучили меня в течение многих лет, издевались, дразнили, насмехались и, наконец, настроили против меня дворян Вэйреста. Они разрушили мою карьеру, лишив меня звания самого выдающегося архитектора Запада.
Меня обуял такой гнев, что я стал искать даэдра, и они пришли ко мне и предложили сделку. Они схватят моих мучителей и заточат их здесь. Я же взамен буду строить для них здания. Я с радостью согласился.
В Вэйресте я проектировал для властей тюрьмы, из которых невозможно сбежать, а для дворян из района садов — опаловые дворцы. Считалось, что мои работы сочетают в себе художественное совершенство и архитектурную продуманность. Но все они не шли ни в какое сравнение с тем, что я построил для планов Обливиона. Черные шпили, возведенные для Вероломного Властелина Хладной Гавани, в равной степени можно было назвать орудиями пыток и памятниками его величию. Лезвия в ямах Мертвых Земель никогда не тупились и резали для Князя Разрушения плоть, кости и духовную сущность, и даже самые могущественные целители не могли вылечить эти раны.
И все же эти творения — от постепенно растущих башен Молага Бала до блистательного поместья Пеллингаров в Вэйресте — всего лишь пустяк по сравнению со Сводами. Это мой Даэдрический полумесяц, мой Акавирский клинок, кульминация моего мастерства, мое величайшее творение.
И со временем они становятся все более восхитительными. Некогда они были местом вечных мук трех мошенников, которые погубили мою смертную жизнь, теперь же стали камерой пыток для всевозможных тамриэльских душ. Работа, которую я выполняю в этих Сводах, так совершенна, что даже князья даэдра посылают мне души.
А ты, мой дорогой гость, знай, что боль, которую ты здесь испытаешь, — результат многих лет совершенствований и улучшений. Прими же ее с благоговейным трепетом.
