Акен мертв. Мы выросли вместе, бегали наперегонки по пустыне, бились на палках, воображая, что это мечи, и зарабатывали золото, сражаясь в войнах других народов в течение многих лет. Когда мы устроились стражниками у Щитов, это было все равно что раньше времени уйти на покой.
Пока не явился дракон.
Был совершенно обычный день, и мы были в дозоре. У ужасных птиц начался брачный сезон, и они вели себя особенно злобно. Однако Акен знал отличный трюк — его научил этому один аргонианин. Нужно взять сушеную тыкву, проделать в ней несколько отверстий, а затем привязать ее к длинной веревке. Я сказал ему, что он ненормальный, но, когда он покрутил этой штукой над головой, она завопила, как стая шакалов, и птицы пустились наутек.
Я так и не сказал ему, что это была отличная мысль. Какой же я дурак. Мысль-то отличная, но…
Акен, недоумок ты несчастный… Конечно, эта штука не смогла отпугнуть дракона. Он проглотил его одним махом, а я только и мог, что стоять, разинув рот, и мочиться на собственную ногу, пока он кричал.
Я убежал. Прости меня, Акен. Я трус.
Так уж вышло, что отпущения грехов не найти ни на дне бутылки с джаггой, ни в кувшине дешевого шорнхельмского вина, ни даже в этой проклятой скуме. Только и получаешь, что похмелье, сахарную дрожь да ощущение, что горло покрыто шерстью. Если обратиться к религии, жрецы просто скормят тебе какую-нибудь дрянную проповедь о том, что на все воля богов и спасение можно найти только в молитве.
Все это чушь собачья. Ничего они не знают.
Акен, я все исправлю. Ты всегда доверял мне, думал, что я прикрою тебе спину, а когда стало нужно, я оцепенел. Я удавил богопротивного босмера-каннибала голыми руками, пока он глодал мой палец, и прокатился на взбесившемся оборотне, но этот дракон… это был единственный раз, когда храбрость меня подвела.
Я уже несколько часов наблюдаю за драконом, летающим вдалеке. Он все кружит. Думаю, он знает, что я здесь. Пусть я не отомщу за тебя, но, по крайней мере, призрак нашего отца не проклянет меня за трусость до конца моих дней.
Я люблю тебя, брат. Осталось уже немного.