19 день
Руки дождя
Руки дождя
Квинт Неревел,
бывший имперский библиотекарь
Вслед за слухами о предполагаемой краже Древнего свитка из Имперской библиотеки я силился обнаружить какой-либо перечень или каталог имеющихся у нас свитков, дабы в будущем можно было избежать подобных ситуаций или, по крайней мере, проверить их достоверность. К своему огорчению, я обнаружил, что жрецы Мотылька с непозволительной небрежностью относятся к свиткам в их физическом воплощении и не имеют представления, сколько оных у них имеется и каким образом они разложены. Когда я спрашивал об этом, надо мной лишь посмеивались, как над ребенком, желающим знать, отчего собаки не умеют говорить.
Должен признаться, что все больше завидую тем, кто может читать свитки, однако пока что я не намерен жертвовать своим зрением ради предполагаемых знаний. Старшие жрецы Мотылька, с которыми я пытался завести разговор, показались мне столь же тронутыми, как и прочие выжившие из ума старики, поэтому мне не удалось понять, что за мудрость приходит с чтением.
Так или иначе, я вознамерился с помощью монахов составить собственный перечень Древних свитков. День за днем мы ходили по залам башни, и монахи описывали мне краткую суть каждого Древнего свитка, а я отмечал его местоположение. Я сколь мог избегал смотреть на письмена и поэтому полагался лишь на слова помощников. Со всем тщанием я начертил карту залов, указывая, где находятся свитки, относящиеся к тем или иным пророчествам, где размещаются свитки по определенным периодам истории. На это ушел почти год тяжкого труда, но у меня появились черновые записи обо всем содержимом библиотеки, я мог начать сверку своих данных.
И тут начались расхождения. Изучая свои записи, я обнаружил, что немалая часть данных повторяют друг друга или прямо друг другу противоречат. В ряде случаев разные монахи утверждали, что один и тот же свиток находится в разных частях башни. Мне известно, что никакой склонности к шуткам они не питают, иначе бы я подумал, что они задумали некую игру и водят меня вокруг пальца.
Я поделился своим горем с одним из старших монахов, но тот лишь скорбно склонил голову, сожалея о моем впустую потраченном времени. «Не говорил ли я вам, — сказал он, кашлянув, — когда вы взялись за это дело, что все усилия пропадут втуне? Свитки не поддаются подсчету в том виде, в котором они существуют».
«Я думал, что вы хотели сказать — их существует бессчетное количество».
«Так и есть, но на этом сложности с ними не кончаются. Повернитесь к хранилищу за вашей спиной и скажите, сколько свитков там заперто».
Я пробежался по металлическим футлярам пальцами, подсчитывая каждую выпуклость, затем повернулся назад. «Четырнадцать», — сказал я.
«Подайте мне восьмой», — сказал тот, протянув руку.
Я вложил нужный цилиндр ему в ладонь, и собеседник мой ответил легким кивком: «А теперь пересчитайте еще раз».
Не став спорить, я вновь провел рукой по свиткам, но не смог поверить тому, что чувствую.
«Теперь… их восемнадцать!» — я обомлел.
Старый монах зашелся тихим смехом, и от движений его щек повязка у него на глазах съехала и сложилась вдвое. «Собственно, — сказал он, — столько их всегда и было».
После этого я стал самым старым послушником, когда-либо принятым в Культ Мотылька Предка.
