Что за кошмарные видения!
Стоит мне закрыть глаза, как я вижу ужас во тьме снов. Зловещие причудливые фигуры бродят за пределами круга горящих свечей моего разума и наносят удар, когда я не выдерживаю и засыпаю.
Я испробовал все способы успокоить свои мысли. Медитацию. Гипноз. Медово-ягодный чай. Но стоит мне провалиться в сон, меня вновь одолевают ужасы, ждущие меня в нем.
В миг отчаяния я обращаюсь к перу. Записывая то, что вижу во сне, я надеюсь таким образом изгнать тьму, которую вижу ночью.
Во сне я сидел на безмятежном берегу Артейума, и волны бесконечного эфира лизали песок. Над самым краем неба краснело солнце, почти дразня меня своим спокойствием.
Вдруг из моря вынырнуло гигантское существо, все облепленное паразитами и порождениями океанских глубин, и поплыло к берегу, оставляя за собой багровую пену. Вода вокруг него почернела, рыбы погибли, ветер и рев моря утихли. Пять его голов скребли и кусали друг друга, вопя вразнобой. Несмотря на извращенные сплетения шей, тварь по-прежнему тащилась вперед, сея на своем пути разрушение. Одна из голов представляла собой не более чем гниющую плоть и кости, и, даже когда она рычала, я видел, как донные падальщики океанских глубин пожирают ее зловонную плоть. С каждым раскатом ее рыка мертвецы плясали, точно марионетки, трепеща перед ее нечестивой силой.
Вторая голова была покрыта гнойниками и оспинами, пузырчатыми, наполненными жидкостью волдырями, светившимися багровым и голубым. Волдыри лопались, выплескивая свое содержимое друг на друга, и эта ужасная смесь шипела и трещала, горела и дымилась. Остальные же слизывали эту мерзкую жидкость с ликованием и смятением.
Третья голова была черна, как беззвездная ночь, как оникс в комнате без окон, но ее глаза были еще темнее, они вытягивали длинные из-за низко опустившегося солнца тени в покров чистой тьмы.
Четвертая голова была мне не видна. Я не мог различить ее черты.
Но последняя, пятая… до чего же страшно было на нее смотреть — она была в несколько раз больше остальных. Стоило ей завизжать, как остальные задрожали и прекратили свою борьбу. Эта огромная голова являла собой едва ли не сплошное кольцо зубов, на котором восседал ужасный мозг — отвратительная пятнистая мерзость, чьи морщины и складки зловеще и тошнотворно колыхались. Из его мясистых углублений сочились струйки ихора и желчи, а моллюски и полипы, прилепившиеся к его поверхности, казалось, задыхались от недостатка воздуха.
Тут головы существа обратили внимание на меня. Я оцепенел, цепенею сейчас и навсегда останусь оцепеневшим под взглядами, что они на меня бросали, а еще хуже была их песня, которую они запели все вместе, ужасная какофония:
Кетор-А, Ен-Гарса! Бекор-ген, Зема-джа!
Улворкус ждет,
Улворкус пробуждается,
Кетор-А, Ен-Гарса! Бекор-ген, Зема-джа!
И когда эта жуткая песня достигла апогея, когда солнце уступило место ужасной ночи, далеко на горизонте я увидел очертания горы, вздымающейся из моря. И с этой вершины в воду падали другие существа, столь ужасные, что я не знал, как их назвать, и их было так много, что и не сосчитать.
Они идут.
Они идут за нами.
А когда солнце совсем село, я с криком проснулся.