19 день
Руки дождя
Руки дождя
Итак, королева Ожва поверила словам досточтимого Халлина и тотчас приказала своим людям отправляться на запад к Алик’ру и ежедневно изучать Книгу кругов. Но королева Ожва сделала больше: так как была она мудрой правительницей и звалась другом сов, то постановила она почитать всех сов и не убивать ни одной. Взамен совы оказали ей множество услуг. И воззвала королева к Отцу Сов, и попросила его остаться в Ожвамбу и наблюдать за обороной, организованной Халлином. «Ибо так я узнаю, — сказала она, — как один человек защищать будет целый город».
Как только последний житель Ожвамбу покинул врата города, дабы тайными путями проследовать в Алик’р, на востоке появились разведчики клыкастого народа и были замечены Халлином — хотя он и был стар, но глаза его оставались острыми.
Затем Халлин произнес речь, пусть и не было никого, кроме Отца Сов, чтобы услышать его, и сказал он: «Как змея сбрасывает свою кожу, так и ансеи восстанут из обрывков прошлого». Он поднял свой меч и вскричал: «Сестры! Братья! Я призываю вас на помощь вашему народу, ибо время поворачивается вспять и „тогда“ становится „сейчас“».
И он махнул клинком влево, и между зубцами стены к северу пронесся шелест, будто от змеиной кожи, и вот: вдоль парапета возникли тени легиона. И завиднелись образы всех женщин-ансеев, когда-либо живших на свете, и повернулись они к Халлину, и приветствовали его. Затем Халлин махнул клинком вправо, и между зубцами стены к югу пронесся шелест, и вот: там завиднелись образы всех мужчин-ансеев, когда-либо живших на свете. И они поприветствовали Халлина, а после все они, что стояли к северу и что стояли к югу, обнажили свои сияющие клинки и стали ждать.
Разведчики клыкастого народа остановились, чтобы оценить оборону Ожвамбу. Удивлены они были, увидев на стенах достойных воинов, ибо сказано им было, что жители города забыли путь меча. Так что они обсудили меж собой, кто же понесет эти новости военачальнику Мазгору, и спорили, и препирались, ибо боялись, что вестник лишится головы. Наконец, самый мелкий, подгоняемый тумаками, понес отчет военачальнику.
Итак, разведчик доложил Мазгору, что, вне всяких сомнений, на стенах Ожвамбу стоит множество достойных защитников. В один миг Камнерук снес голову несчастному, а затем задумался — ибо был он наделен как лукавством, так и силой. И мысли его были таковы: «Какая разница? Мы бесчисленны, словно песок в дюнах. Мы окружим Ожвамбу, не оставив ни входа, ни выхода. Мы уничтожим их поля, дающие пищу, и остановим ручьи, что текут в город, и внутри у них не будет ни еды, ни питья. И таким образом город неминуемо падет».
Мазгор отдал приказ, и так и было сделано. Клыкастый народ проводил время у передовых укреплений, издеваясь и насмехаясь над защитниками стен. Но те не отвечали ничего. Мазгор и его войско ждали, и предавались отвратительным забавам со своими пленниками, и были уверены, что со временем защитники Ожвамбу ослабеют.
Но все было не так. Защитники стояли все так же неколебимо и ничего не говорили — даже когда давно прошел тот срок, когда в городе не должно было остаться еды или воды и который счетоводы костей назвали военачальнику. Тогда Мазгор призвал своих шаманов и спросил: «Шаманы! Были ли мы обмануты вероломными редгардами? Достойные ли воины стоят за укреплениями или это лишь тени?»
Шаманы искали знамения, и принесли в жертву двух младенцев, и отправили поваренка к восточным вратам, где Халлин пронзил его брошенным копьем. И шаманы вернулись и ответили: «Нет, могучий Мазгор, нас не обманули, ибо достойных воинов мы видим на стенах. Но как они стоят, когда нечего есть или пить, — этого мы сказать не можем».
В тот же миг Мазгор снес головы шаманам, а затем поднял свой окровавленный Костеруб и вскричал: «К оружию! Встать в строй! Ибо сегодня мы пьем кровь защитников Ожвамбу!»
К концу битвы не осталось ни одного живого редгарда, чтобы рассказать о ней. Но тем не менее мудрая королева Ожва узнала все, ибо Отец Сов принес ей эту историю. Он поведал о том, как Халлин и его ансеи противостояли гоблинам семнадцать дней. И хотя они были достойными воинами, со временем ряды ансеев таяли, и каждый оставлял после себя лишь высохшую оболочку, подобную сброшенной змеиной коже. В конце концов только Халлин стоял у Восточных врат, которые распахнулись под натиском военачальника Мазгора, и тот высоко воздел Костеруб. И Халлин, казалось, ростом сравнялся с ним, и двое встретились, скрестив мечи.
Долго, долго звенели их клинки — пока не взошли луны и пока Камнерук не нанес Халлину такой удар, что тот пал на землю. Но даже поверженный, Халлин помнил удары и выпады из Книги кругов — о да, все и каждый, — и взмахнул он мечом, и снес голову военачальнику Мазгору. И оба они были мертвы, но в смерти лишь один безмятежно улыбался.
Королева Ожва кивнула, услышав эту новость, и сказала: «Это хорошо». И повернулась она к своей могучей армии редгардских воинов, которые знали удары и выпады из Книги кругов — о да, все и каждый, — и продолжила: «Редгарды! Теперь мы вернем наши земли, отобрав их у клыкастого народа. И когда великий город снова будет нашим, мы переименуем его в Заставу Халлина. Да будет так».
Так и было, и так будет — во веки веков.
