19 день
Руки дождя
Руки дождя
Тому, кто найдет эту записку, в надежде, что это окажутся не мои похитители…
Меня зовут Фовус Ривул. Пожалуйста, запомните это. Я жил в маленькой деревушке недалеко от того места, где, как мне представляется, вы нашли эту записку. Здесь моя последняя воля и завещание. Многие годы у меня была простая работа — я чинил одежду своих друзей и соседей. Пару раз даже забавы ради сшил что-то новое. И работа моя, хоть и была однообразной, меня устраивала. Она прекрасно подходила для такого, как я, для того, кто хотел тихой, спокойной жизни. Семьи у меня не было, и это меня тоже устраивало. Наша деревня живет… то есть жила очень дружно. Даже не знаю, остался ли там кто-то еще.
Наверное, нам следовало быть более бдительными. Силы хаоса слишком долго обходили нашу деревню стороной. Не скажу, что наша жизнь была абсолютно мирной, но я всегда чувствовал себя в безопасности. Пока к нам не явился орден Пробуждающегося Пламени. Сначала мы увидели факелы: целая процессия шла ко входу в заброшенную шахту, где я сейчас и заперт. Когда мы с соседями пошли посмотреть на медленное факельное шествие, то услышали тихое пение. Готов поклясться, я почувствовал, как под ногами слегка дрожит земля, но решил, что просто волнуюсь. А зря.
Вскоре жители стали пропадать. С полей, с дороги, прямо из собственных постелей. Они просто исчезали и никогда не возвращались. Естественно, мы подозревали обитателей шахты, но никто не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы взяться за оружие.
Потом пришел и мой черед. Мне нужно было отправиться в Морнхолд, купить материалов — моя поставка так и не пришла. Помню, мне это показалось странным, так как мой поставщик никогда меня не подводил. Едва я успел выехать из деревни, как на меня набросились темные фигуры в плащах. Они убили мою лошадь, а меня оглушили. Очнувшись, я увидел, что заперт в холодной мокрой клетке. Здесь я, скорее всего, и умру.
Я слышу пение вдалеке. И пронзительный громкий стрекот какой-то жуткой твари. Мне нужно спешить. Итак, свою портняжную мастерскую я оставляю юной Риласи, если она еще жива. А если нет — юному Медену. Мой дом и все пожитки пусть возьмут себе жители деревни, кому что нужнее. Знаю, это не в наших обычаях, но тем, кто остался, может понадобиться укрытие. А свой счет в трактире я оставляю трактирщику Дринару, этому уморительному старому шуту.
Прошу прощения, если попадутся ошибки и размазанные буквы: писать окровавленным пальцем оказалось затруднительно.
Подписано и заверено
Фовусом Ривулом
