Эмманубет Харрен, Вэйрестское объединение путешественников
Позвольте развеять миф о том, что все аргониане выглядят и ведут себя одинаково! За пределами Чернотопья бытует мнение, что их физиология ограничена некими рамками и что аргонианские племена друг от друга почти ничем не отличаются. Да, большинство аргониан на вид и впрямь весьма похожи, однако это далеко не правило. Сарпа, наги, хапслит и паатру тому пример. Мне удалось установить, что особенности внешности аргониан связаны с природными условиями, в которых произрастает дерево хист каждого племени. Со слов многих старейшин нахиш, оно дарует «нужную оболочку в нужный час». Если это правда, то хист племени речных-гребней справился со своей задачей как нельзя лучше.
Моя проводница, Дает-Имена-Орхидеям, повела меня в глубь болот познакомить с почти никому не известным племенем нака-деш, или речных-гребней. Немногие имперцы отваживаются посетить глубинную часть Чернотопья, чтобы повстречаться там с народом реки, но и нака-деш в свою очередь предпочитают держаться корней своего хиста, а посему слывут племенем скрытным и загадочным. Но стоит им показать свое радушное гостеприимство, как сразу понимаешь, насколько смехотворно сие заблуждение.
До поселения речных-гребней мы добрались на лодке и почти сразу столкнулись с часовыми племени, подплывшими к нам, точно черепахи или крокодилы. Их широкие лица, большие глаза и огромные плавательные перепонки поразили меня. Хист явно наделил обитателей этих мест «нужной оболочкой». На землях речных-гребней воды больше, чем суши. Они поселились в непролазной трясине, передвигаться по которой возможно разве что на небольших плотах или каноэ.
Дает-Имена-Орхидеям поприветствовала часовых низким горловым кваканьем. Те радостно отозвались ответным поквакиваньем, после чего забрались к нам в лодку. По-сиродильски они явно не понимали, и Дает-Имена-Орхидеям пришлось переводить весь наш разговор. Речные-гребни, как она сказала, пропустят нас при условии, что мы сделаем своеобразное подношение — загадаем им загадку. Меня сие требование нисколько не насторожило. Оно скорее походило на предложение, нежели на приказ. Поскольку сама я не мастерица играть словами, то ограничилась детской загадкой о дверных ручках, которую знает каждый имперец. Дает-Имена-Орхидеям перевела ее, и часовые в унисон захлопали в ладоши, а один из них прижался своим лбом к моему и дважды квакнул. Затем они оба исчезли в воде так же быстро, как и появились.
У племени речных-гребней мы гостили четыре дня, и лишь в один из них мы не ловили с плотов рыбу. Впрочем, занятие это — отнюдь не то же самое, что привычная нам рыбалка. Вместо крючка и лески нака-деш используют крупных речных щук — они называются ошиджа. На каждой такой щуке закрепляют странного вида сбрую и уздечку. Найдя рыбное место, аргониане выпускают туда своих хищных ошиджа. Как только добыча схвачена, аргониане вытягивают щук на сушу и забирают пойманную рыбу себе. Я спросила Дает-Имена-Орхидеям, как устроена их эта «удочка». По-видимому, уздечка не дает щуке проглотить добычу, но, заверила она меня, за ошиджа бережно ухаживают, пока те не отживут свое. В преклонном возрасте щук съедают.
Мое знакомство с речными-гребнями не обошлось и без разочарований. Из всех аргониан, которых я повидала на своем веку, нака-деш оказались самыми нелюбознательными. Ничто, помимо загадок, не вызывало у них совершенно никакой реакции. Они отказывались от нашего угощения, вполуха слушали наши рассказы и даже не спросили наших имен, из-за чего большую часть экспедиции я чувствовала себя неловко. Как возможно быть столь безучастными при всем своем гостеприимстве? Однако Дает-Имена-Орхидеям забранила меня за такую мысль, наказав, что настоящее добро должно быть бескорыстным. Что ж, даже из маленьких огорчений можно извлечь ценные уроки.
