19 день
Руки дождя
Руки дождя
Энрик Милрес
Мне довелось повидать графинь и куртизанок, императриц и ведьм, ярых воительниц и поборниц мира, но мне никогда не приходилось встречать женщину, подобную Матери Ночи. И я никогда не встречу ее снова.
Я писатель и поэт, не снискавший громкой славы. Если я назову свое имя, вы можете узнать его, но я не удивлюсь, если это не так. До недавних времен я проживал в городе Сентинель на побережье Хаммерфелла и водил дружбу со многими артистами, художниками, декораторами и писателями. Я и подумать не мог, что когда-нибудь я буду безошибочно распознавать убийц по их легкой поступи, а уж тем более буду водить знакомство с их королевой, Кровавым Цветком, Леди Смертью и Матерью Ночи.
Конечно, я слышал о ней.
Несколько лет назад мне повезло встретиться с Пелларном Асси, уважаемым ученым, который приезжал в Хаммерфелл, чтобы провести исследования для своей книги об ордене Диагны. Его труд «Братья Тьмы» вместе с книгой «Огонь и тьма: братства смерти» Инира Горминга считаются каноническими трудами об орденах наемных убийц Тамриэля. К счастью, сам Горминг тоже находился в Сентинеле, и мне повезло встретиться с ними обоими в мрачном притоне скумы в затхлых городских трущобах. Мы курили и говорили о Темном Братстве, Мораг Тонг и Матери Ночи.
Не оспаривая возможности того, что Мать Ночи может быть бессмертной или по крайней мере очень долго живущей, Асси считает, что, вероятнее всего, разные женщины — или даже мужчины — в течение столетий занимали этот почетный пост. Он утверждал, что говорить, что есть только одна Мать Ночи, — не логичнее, чем утверждать, что есть только один король Сентинеля.
Горминг же считает, что Матери Ночи никогда не было — по крайней мере, в человеческом облике. Мать Ночи — это сама Мефала, которую Братство считает второй после Ситиса.
«Я не думаю, что мы сможем узнать это наверняка», — дипломатично заметил я.
«Однозначно можем, — прошептал Горминг, оскалившись. — Поговори с тем парнем в плаще, что сидит в углу».
До этого я и не замечал того человека, который одиноко сидел, скрывая лицо под капюшоном. Он будто не выделялся на фоне грубых камней и грязного пола. Повернувшись к Иниру, я спросил его, почему этот человек должен знать о Матери Ночи.
«Он из Темного Братства, — прошептал Пелларн Асси. — Это ясно как день. Даже и не вздумай заговорить с ним о ней».
Мы переключились на другие вопросы, касающиеся Мораг Тонг и Братства, но я не мог забыть того одинокого человека, взгляд которого был устремлен в никуда и ощущался всюду, человека, сидящего в углу грязной комнаты с клубами дыма от скумы, плавающими вокруг него, подобно призракам. Когда я увидел его на улицах Сентинеля несколько недель спустя, то пошел за ним.
Да, я пошел за ним. Читатель может спросить меня: «Зачем? Как?» Я не виню вас в этом.
«Как?» — это вопрос того, насколько хорошо вы знаете свой город, вернее, знаете ли его так хорошо, как его знаю я. Я не вор и не умею ходить тихо, но я знаю улицы и переулки Сентинеля как свои пять пальцев, ведь я жил в нем годами. Я знаю, какие мосты скрипят, какие здания отбрасывают длинные тени, интервалы между переливами птичьего пения, разливающегося вечерами над городом. Относительно легко я следовал за темным братом, оставаясь вне поля его зрения и слуха.
Ответить на «Зачем?» еще проще. Меня вело врожденное любопытство писателя. Когда я вижу нечто странное или необычное, я наблюдаю за ним. Это мое проклятие.
Я следил за человеком в капюшоне. Мы углубились в город и шли по переулкам — таким узким, что между домами нельзя было найти даже щелку, — мимо старых покосившихся заборов, и вдруг каким-то чудом мы оказались в месте, где до этого я никогда не был. Маленькое кладбище с дюжиной старых полуразвалившихся деревянных надгробий. У окружающих домов окна на эту сторону не выходили, и, похоже, никто не знал о существовании этого маленького некрополя.
Никто, кроме шестерых мужчин и одной женщины, стоявших там. И меня.
Женщина сразу увидела меня и жестом позвала подойти поближе. Я мог бы убежать, но… не мог. Я узнал о тайне здесь, в родном Сентинеле, и теперь я не мог уйти.
Она знала мое имя и произнесла его с мягкой улыбкой. Мать Ночи была небольшой старой женщиной с пушистыми седыми волосами, щеками, сморщенными как печеное яблоко, и добрыми глазами, голубыми как Илиакский залив. Она нежно взяла меня за руку, мы уселись среди могил и заговорили об убийстве.
Она не всегда находилась в Хаммерфелле и не всегда доступна для встреч, но, похоже, с радостью общается с заказчиками.
«Я пришел не для того, чтобы нанять Братство», — сказал я уважительно.
«А тогда зачем же?» — спросила Мать Ночи, пристально глядя на меня.
Я ответил, что хотел узнать о ней. Я не ожидал получить ответ, но она стала рассказывать.
