Амун-дро, молчаливый жрец
В Великой Тьме все дети Фадомай покинули ее. Все, кроме Азурры.
Азурра обнимала свою мать и не просила подарка. Вместо этого она плакала, и свет Решетки отражался в ее слезах.
Фадомай шепнула Азурре три тайны и продолжила говорить. Она много чего рассказала дочери: о любви, о войне, о несбыточных мечтах. И услышав это, Азурра заплакала еще сильнее, так сильно, что во тьме засиял лунный свет.
И Фадомай поведала Азурре имена всех врат и порогов, и имена всех духов, и имена всех каджитов, которые когда-либо будут жить. И услышав, как трудны будут их пути, Азурра заплакала еще сильнее, так сильно, что свет ее слез слился со светом Решетки.
И Фадомай рассказала истории о своих детях и о своих любимых чертах каждого из них. Дойдя до Азурры, она улыбнулась и сказала своей любимой дочери, что не может решить. И Фадомай умерла.
Азурра провела в Великой Тьме бесконечные века, размышляя о том, что узнала, и оплакивая свою мать. Она плакала и плакала, и темнота начала отступать от ее слез и от Лунной Решетки. Азурра плакала так долго, что вскоре оказалась уже не в кромешной тьме, но в царстве лунного света и тени.
И Азурра попыталась вернуться к Фадомай-Матери, но ее слезы образовали великое море. За ним были черные врата, что открывались в голодную тьму.
В проеме врат стоял Лоркадж. Он был покалечен и истекал кровью, а в груди его зияла дыра. Но в его крови все еще была Великая Тьма, и она заполнила дыру, где было его сердце. Эта темная масса забилась, словно сердце, и черная кровь выплеснулась на порог. Азурра слышала каждый удар сердца, и были они подобны ударам барабана, и каждая капля крови, падая, создавала ритм, который она чувствовала своим хвостом.
Но Фадомай научила Азурру именам всех духов, так что она узнала Великую Тьму, и она проревела в такт песне:
УР ДРА НА МИ РРА УР ДРА НА МИ РРА УР ДРА АЗУ РРА
И Азурра вырвала темное сердце Лоркаджа, и вся тьма вышла вместе с ним, она выбросила его за море.
Из Темного Сердца Лоркаджа родился Лунный Зверь, первый из дро-м’Атра, который скрывается на краю Решетки и не знает ничего, кроме голода.
И когда тьма отхлынула от Лоркаджа, Азурра увидела в нем свою мать, и она обнимала брата, пока тот не умер.
Азурра сожгла перед вратами то, что осталось от тела, возжигая огонь фонарями любви и милосердия. Она оплакивала своего брата Лоркаджа, и слезы ее падали в погребальный костер.
Когда пепел Лоркаджа рассыпался по Решетке, даже Лунный Зверь замолчал на время.
И тогда Азурра наконец вытерла глаза и отправилась в мир. Время скорби миновало, ведь Фадомай оставила ей так много дел.
