2920, последний год Первой эры
Карловак Таунвей
14-й день месяца Утренней звезды
Имперский город, Сиродил
Колокольный звон, провозглашающий молитву Южного ветра, пронесся эхом по широким бульварам и садам Имперского города, созывая всех в храмы. Император Реман III всегда посещал службы в храме Единого, а его сын и наследник, принц Джуйлек, напротив, считал политически верным в каждый религиозный праздник отправляться в разные храмы. В этом году он выбрал собор Милости Мары.
Службы собора Милости были, на счастье, короткими, но император смог вернуться во дворец только во второй половине дня. К тому времени бойцы арены уже с нетерпением ожидали начала церемонии. Толпа поумерила свой пыл, когда потентат Версидью-Шайе вызвал на арену труппу акробатов-каджитов.
«Ваша религия куда более удобна, чем моя, — сказал император своему потентату, как бы извиняясь. — Какое сражение будет сегодня первым?»
«Битва один на один между двумя умелыми воинами, — сказал потентат, его чешуйчатая кожа блеснула на солнце, когда он вставал, — вооруженными в соответствии со своими традициями».
«Звучит хорошо, — сказал император и хлопнул в ладоши. — Да начнутся соревнования!»
Как только он увидел двух воинов, выходящих на арену под рев толпы, император Реман III вспомнил, что дал согласие на этот поединок несколько месяцев назад, но совершенно забыл об этом. Одним из состязающихся был сын потентата, Савириен-Чорак, блестящий и скользкий, как угорь, сжимающий катану и вакизаши в обманчиво слабых руках. Другим бойцом был сын императора Джуйлек в эбонитовой броне, с варварским орочьим шлемом на голове, щитом и длинным мечом на боку.
«Это будет захватывающее зрелище, — прошипел потентат, у него на лице была широкая ухмылка. — Не знаю, видел ли я такие битвы между сиродильцем и акавирцем. Обычно армия против армии. В конечном итоге мы сможем выяснить, что лучше — создавать броню, чтобы побеждать оружие, как делаете вы, люди, или создавать мечи, чтобы побеждать броню, как делаем мы».
Никто в толпе, не считая нескольких советников из Акавира и самого потентата, не хотел, чтобы Савириен-Чорак выиграл, но все затаили дыхание, глядя на его грациозные движения. Его мечи, казалось, были вторым хвостом акавирца и составляли со своим владельцем единое целое. Противовес позволил молодой рептилии свернуться в клубок и перекатиться в центр круга, где он и занял наступательную позицию. Выход принца произвел намного меньше впечатления на зрителей.
Когда они набросились друг на друга, толпа заревела от восторга. Акавирец был подобен луне на орбите вокруг принца, он без усилий оказывался у него за плечом, пытаясь нанести удар сзади, но принц молниеносно разворачивался в сторону противника и блокировал удар щитом. Но и его контрудары попадали исключительно по воздуху, а его противник падал на землю и проскальзывал у него между ног, отчего принц спотыкался. Наконец, принц упал на землю с оглушительным грохотом.
Металл и воздух сплелись воедино, когда Савириен-Чорак начал наносить удар за ударом, но принц по-прежнему блокировал их своим щитом.
«В нашей культуре нет щитов, — пробормотал Версидью-Шайе императору. — Моему мальчику это кажется странным, могу себе представить. В нашей стране, если ты не хочешь, чтобы тебя ударили, ты убираешься с пути».
Когда Савириен-Чорак наклонился назад, чтобы нанести очередную серию ударов, принц вдруг ударил его по хвосту, отчего тот немедленно упал. Он тут же поднялся, но к тому времени принц уже встал на ноги. Они начали кружить на месте, и так продолжалось до тех пор, пока Савириен-Чорак не рванулся вперед, вытащив катану. Принц увидел, что собирается сделать его противник, и блокировал катану мечом, а вакизаши — щитом. Короткое лезвие застряло в щите, и Савириен-Чорак потерял равновесие.
Меч принца чиркнул по груди акавирца, и неожиданная острая боль заставила того бросить оружие. Через мгновение все было кончено. Савириен-Чорак распластался в пыли, а клинок принца находился у его горла.
«Игра окончена!» — провозгласил император, и голос его тут же заглушили аплодисменты.
Принц усмехнулся и помог Савириен-Чораку встать и дойти до целителя. Император снисходительно похлопал своего потентата по спине, чувствуя невероятное облегчение. Когда битва началась, он и не осознал, что почти не надеялся на победу сына.
«Он будет хорошим воином, — сказал Версидью-Шайе. — И великим императором».
«Помни об одном, — рассмеялся император, — у акавирцев много красивых движений, но если хоть один наш удар достигает цели, вам приходит конец».
«О, я это запомню», — закивал потентат.
Реман думал об этом комментарии все время, пока продолжались игры, и почему-то не мог в полной мере насладиться собственным остроумием. Мог ли потентат оказаться еще одним врагом, таким же, как императрица? На это стоит обратить внимание.
