2920, последний год Первой эры
Карловак Таунвей
4-й день месяца Высокого солнца, год 2920
Имперский город, Сиродил
Император Реман III и его потентат Версидью-Шайе прогуливались по Имперским садам. Северные сады, украшенные изваяниями и фонтанами, нравились императору и были в городе прохладнейшим укрытием от летнего зноя. Строгие многоярусные клумбы с серо-голубыми цветами и зеленью возвышались вдоль дорожек.
«Вивек принял условия мира от принца, — сказал Реман. — Мой сын возвратится, не минет и двух недель».
«Превосходная весть, — осторожно заметил потентат. — Надеюсь, данмеры будут чтить условия. Мы могли бы попросить и большего. Крепость у Черных врат, к примеру. Но, полагаю, принц понимает, что разумно, а что нет. Он не станет вредить Империи всего лишь ради мира».
«Недавно я думал о Ридже и о том, что побудило ее участвовать в заговоре против меня, — сказал император, остановившись, чтобы полюбоваться статуей Королевы Рабов Алессии, а затем продолжил. — И единственная причина, которая приходит мне на ум, заключается в том, что она чрезмерно обожала моего сына. Она могла любить меня за власть и силу, но он как-никак юн, красив и когда-нибудь унаследует мой трон. Должно быть, она решила, что, когда смерть настигнет меня, ей достанется император, обладающий и властью, и молодостью».
«Принц… был вовлечен в этот заговор?» — спросил Версидью-Шайе. Играть в эту игру было непросто, ибо никто не знал, кто падет следующей жертвой мнительности императора.
«О нет, не думаю, — молвил Реман с улыбкой. — Нет, мой сын любит меня».
«А известно ли вам, что Корда, сестра Риджи, состоит послушницей в консерваториуме Морвы, что в Хегате?» — спросил потентат.
«Морвы? — переспросил император. — Я забыл, что это за божество?»
«Страстная богиня плодородия йокуданцев, — ответил потентат. — Но не чересчур страстная, в отличие от Дибеллы. Скромна, но, безусловно, чувственна».
«Я устал от страстных женщин. И императрица, и Риджа — все они слишком страстны, а жажда любви ведет к жажде власти, — пожал плечами император. — Но жрица-послушница, которой не чужды плотские влечения, — это мне по сердцу. А что ты говорил о Черных вратах?»
6-й день месяца Высокого солнца, год 2920
Крепость Турзо, Сиродил
Риджа стояла и безмолвно смотрела в холодный каменный пол, пока император говорил. Никогда прежде не видел он ее столь бледной и безрадостной. Она могла тешиться лишь тем, что обрела свободу и возвращалась в родные земли. Что ж, если она отправится в путь сейчас же, то еще успеет в Хаммерфелл к празднику Торговли. Казалось, ничто из сказанного им не находит отклика в ее душе. Казалось, полтора месяца заточения в крепости Турзо сломили ее дух.
«Я подумывал о том, — сказал наконец император, — чтобы на время взять твою младшую сестру Корду во дворец. Полагаю, она предпочла бы двор консерваториуму в Хегате, как ты считаешь?»
Наконец-то хоть какой-то отклик. Риджа глянула на императора со звериной ненавистью и в ярости бросилась на него. За время заточения ее ногти изрядно отросли, и сейчас она вонзила их в его лицо, метя в глаза. Он закричал от боли, и стражи оттащили ее, избивая рукоятями своих мечей, покуда она не лишилась чувств.
Целителя позвали немедля, но император Реман III лишился правого глаза.
23-й день месяца Высокого солнца, год 2920
Балмора, Морровинд
Вивек вышел из воды, ощутив, как влага смывает летний зной с его кожи, и принял полотенце от одного из слуг. Сота Сил наблюдал за старым другом с балкона.
«Похоже, с тех пор как я видел тебя в последний раз, ты заработал еще несколько шрамов», — заметил чародей.
«Хвала Азуре, новых нет, — засмеялся Вивек. — Когда ты прибыл?»
«Чуть более часа назад, — сказал Сота Сил, спускаясь по ступенькам к краю водоема. — Я думал, что явлюсь положить конец войне, однако ты справился и без меня».
«Да, довольно и восьмидесяти лет беспрестанных битв, — ответил Вивек, обнимая Сота Сила. — Мы пошли на уступки, но и они тоже. Когда старый император почиет, для нас может наступить золотой век. Принц Джуйлек мудр не по годам. А где Алмалексия?»
«Отправилась за герцогом Морнхолда. Они будут здесь завтра в полдень».
Тут друзей отвлекла всадница, появившаяся из-за угла дворца, — она держала путь к ступеням парадного входа. Было очевидно, что женщина скакала во весь опор. Они приняли ее в кабинете, куда она ворвалась, тяжело дыша.
«Нас предали, — выдохнула она. — Имперская армия осадила Черные врата».