Фраст из Элинира
«Кимера, кимера! Сколько у тебя голов?»
Традиционная дворовая игра бретонцев
Несколько лет назад по дороге в Вэйрест мне впервые довелось наблюдать, как дети играют в «кимеру». Это одно из традиционных дворовых развлечений, аналоги которого можно найти у любого народа Тамриэля. Пока я стоял на пороге таверны в ожидании обеда и хорошей компании, стайка ребятишек выстроилась в два ряда друг напротив друга. Когда игра началась, они хором закричали: «Кимера, кимера», и меня разобрал смех. Очевидно, «кимера» — это искаженное галенское «химера». Ребенок, стоящий впереди, говорил, какая он голова — грифон, змея и так далее, — после чего бежал навстречу своему партнеру по игре, который делал то же самое. Они менялись местами, пропуская вперед следующего игрока, и так до самого конца ряда.
«Голова змеи шипит: „Ш-ш-ш“!»
Традиционная дворовая игра бретонцев
Когда я вошел в лагерь Старшего Течения в глубине дикого галенского леса, глазам моим предстала обстановка куда более мрачная. Накрапывал дождь, и мой проводник вел меня мимо каменных хижин и резных колонн. Из прикрытых занавесом проемов доносилось негромкое ритмичное пение, а все пойманные мною взгляды были полны презрения. Во мне укреплялась уверенность, что, если бы не мои связи в научных кругах и щедрый гонорар, осевший в карманах моего проводника, лагерь представлял бы для меня серьезную опасность. Впереди на фоне затянутого облаками неба возвышалось несколько камней, поставленных вертикально. У подножия дольмена зияла огромная дыра — вход в подземный грот. Изнутри донесся низкий рокочущий звук, издаваемый, несомненно, неким огромным существом. Звук был настолько глубокий и мощный, что я невольно остановился.
«Голова льва ревет: „Р-р-р“!»
Традиционная дворовая игра бретонцев
Дети во дворе «Мутного осадка» продолжили игру, а я ушел внутрь, чтобы пообедать в компании уважаемой коллеги из Гвилимского университета. Стосковавшись по ученой беседе, она с радостью поддержала разговор о роли химеры в бретонских и друидских легендах. Уже само это слово вызывает немалый интерес. Большинство ученых, недостаточно глубоко знакомых с многообразием культур Тамриэля, углядит в нем семантическое заимствование имени «каймер», которым обозначаются предки современных данмеров. В действительности современное значение этого слова, отсылающее к преданмерским временам, само по себе есть заимствование куда более древнего альтмерского термина, означающего «изменение». Что, разумеется, отсылает нас к расхожему обозначению культурной группы каймеров как «изменившихся».
Предпосылка, что слово, означающее «зверь перемен» или «изменившийся зверь», восходит ко временам Гегемонии Диренни, основывается на современных исследованиях доалессианских текстов. Его употребление в этом контексте можно интерпретировать очень широко. В конце концов, в начале Первой эры, когда это слово было использовано юным писцом Диренни в письме к наставнику, зверей Галена, впоследствии названных этим термином, еще не существовало.
Лишь спустя несколько часов обильных возлияний моя сотрапезница допустила, что слово это изначально могло относиться к самим бретонцам. И действительно: высокопарный ученый Диренни вполне мог описывать полулюдей-полумеров как «химер».
«Голова грифона клекочет: „Кр-р-ра“!»
Традиционная дворовая игра бретонцев
Мы двинулись дальше, в глубь этого каменного чрева, и вскоре я почувствовал, что окружающие меня стены потеплели. Вулканическая природа Систреса давала о себе знать, создавая в гроте благоприятный климат, подходящий для исполинского зверя, который открылся моему взору. Зверь повернулся, и на меня уставились три пары глаз. Три головы покачнулись на жилистых шеях; чудовище потянулось и поднялось на ноги. Страх ледяной иглой кольнул меня в основание шеи. Внезапно зверь пошатнулся и, подобно дубу под порывом ураганного ветра, с низким рокотом лениво осел на теплую землю.
В этих краях химер почти не осталось. Последние из них и поныне охраняют священные камни, установленные еще во времена короля друидов. Утерян даже секрет их создания. Мой проводник считает, что осталось лишь несколько стариков-лозобородов, способных произнести нужные слова и направить длань И’ффре. Зверь передо мной приподнял змеиную голову и устремил вгляд помутневших от старости глаз на своего смотрителя. Друид неуклонно и уверенно, подобно бурям, призываемым его кругом, подошел ближе и положил ладонь на нос существа. Возможно, это была игра воображения, но мне показалось, что на его лице, скрытом капюшоном, блеснули слезы.
«Кимера, кимера! Стереги врата и камни, ну а мы идем домой!»
Традиционная дворовая игра бретонцев
К тому времени, когда мы с коллегой, пошатываясь, покинули таверну, дети уже закончили игру. Мы душевно распрощались, и я направился на постоялый двор, где снимал комнату. Шагая по улице, я размышлял о роли химеры в формировании великого мифа о бретонцах. О древней друидской диаспоре и о следе, который они оставили в культуре. Если химера олицетворяет изменение, хорошее или дурное, то же можно сказать и о друидах. Вопрос в том, какую роль они будут играть в современном мире.
Сумеют ли они адаптироваться и выжить? Быть может, однажды мы будем писать о друидах Галена так же, как пишем о химерах: как о бесценных крупицах великой культуры, которые однажды могут исчезнуть навсегда.