Вивек
Проповедь тридцать четвертая
И затем Вивек оставил Министерство Правды и вернулся в пространство, которое не было пространством. Из Временного Дома он смотрел в срединный мир, чтобы найти восьмое, последнее и самое могучее чудовище, которого звали ГУЛГА МОР ДЖИЛ и так далее. Мудрые должны везде искать эту струну силы.
Вивек призвал к себе Наставника, и это был первый раз, когда Неревар посетил Временный Дом. У него было то же видение, что и у Вивека так много лет назад: о двуглавом правящем короле.
«Кто это?» — спросил он.
Вивек ответил: «Красный самоцвет завоевания».
Неревар был раздражен ответом своего повелителя — быть может, потому что был испуган. «Почему ты всегда так уклончив?»
Вивек сказал Наставнику, что быть иным означало бы предать свою природу.
Вместе они отправились в срединный мир, в деревню рядом с местом, где Вивека нашли Айем и Сет. Там было восьмое чудовище, но оно не вело себя как чудовище. Оно сидело, опустив ноги в океан, и на лице его было беспокойство. Когда он увидел своего мать-отца, он спросил, почему он должен умереть и вернуться в Обливион.
Вивек сказал восьмому чудовищу, что любой другой исход был бы предательством его природы. Поскольку это, похоже, не удовлетворило чудовище и Вивек все еще хранил в себе отпечаток милосердия Айем, он сказал:
«Огонь мой, да поглотит он тебя
И соорудит тайную дверь
На алтаре Падхоума,
В Доме Боэт-и-И,
Где мы будем в безопасности
И окружены заботой».
Чудовище приняло Муатру мирно, и его кости стали основанием Города Мертвых, позднее названного Нарсисом.
Неревар убрал свой топор, который держал наготове, и нахмурился.
«Почему, — спросил он, — ты попросил меня прийти, если ты знал, что восьмое чудовище сдастся так легко?»
Вивек долго смотрел на Наставника.
Неревар понял. «Не предавай свою природу. Отвечай как хочешь».
Вивек сказал: «Я привел тебя сюда, потому что я знал, что самое могучее мое создание отдастся Муатре без спора, но лишь если сперва я дам ему утешение».
Неревар долго смотрел на Вивека.
Вивек понял. «Говори, Наставник».
Неревар сказал: «Теперь я — самый могучий из твоих детей».
Пусть эта проповедь будет утешением тем, кто читает ее, будучи обречен умереть.
Конец этих слов — АЛМСИВИ.
