Азадия Открытая, Певчая Птица Сатакалаама
Внимала я однажды наставлению трижды достопочтенного верховного жреца Зуладра в Высоком храме. Яростно обличал он женщин и присущую им порочность, ставя на вид историю искусительницы Шакари и кровавые преступления королевы Джезерей. «Вдумайтесь, вот ведьмы, гарпии и ворожеи, — поучал он. — Не все ли они чудовища и каждое, любое из них — женщина и по самой этой причине — существо порочное?»
И я задумалась: «Кажется мне, что жрец этот женщин не любит. Но по какой причине?»
По какой причине? И если считает он женщин порочными, то не заключает ли, что мужи добродетельны? Не был ли сановник Кваризм, подло умертвивший тринадцать своих жен, мужчиной? Разве ужасные огры с холмов и великаны с гор не оказываются всегда мужчинами? Вдумайтесь, легендарный минотавр — не одарен ли он сверх меры мужскими признаками?
А не был ли Сеп, бог-обманщик, мужчиной?
После раздумий отправилась я навестить трижды достопочтенного верховного жреца Зуладра в его жилище и говорила ему все это. Но он, нисколько не смутившись, порицал меня за бесстыдство и дерзость. «Да, я дерзкая, — сказала я, — и в дерзости своей осмелюсь пойти еще дальше». И я открыла свое лицо, и распахнула одежду, и вопросила: «Не эта ли порочность так страшит тебя, о праведный жрец?»
И дрожь объяла жреца, и он вспотел, и потянулся ко мне пальцами, трепещущими и алчущими. Но я оттолкнула его, смеясь, и привела в порядок одежду. И я сказала ему: «Вдумайся, о жрец: истинная женщина не даст своих даров тому, кто не уважает ее».
Вот так случилось мне дать наставление верховному жрецу.
