16 день
Руки дождя
Руки дождя
Деттетор Пантенн
В детстве я был болезненным, угрюмым и хилым мальчиком, прикованным к постели. Большой мир являлся мне главным образом сквозь окна моей комнаты в обширной усадьбе моей семьи, где я чувствовал себя в относительной безопасности. Яркие вспышки разноцветного света, врывающиеся в комнату через большие окна, лишь усиливали тревожность и ужас перед внешним миром, которые я, лежа в постели, столь старательно пестовал. От материального мира, ставшего юдолью страха и напряженности для моего ослабленного тела, я сбежал к спокойствию мира книг и рукописей и погрузился в самые непостижимые тайны Нирна.
Я проживал за других множество жизней, познав при этом множество вещей, но одна особенная легенда о Красном Орле, короле предельцев, очень твердо засела в моей голове. Хотя я был отпрыском семейства гордых бретонцев, но в мозгу зрела мысль о связи между мной и этим королем Предела, Фаоланом. И с этой ложью, захватившей мою душу, я обратился к темным искусствам, пожелав найти способ возродить к жизни Красного Орла, который дал клятву вернуться. И он моими стараниями правил бы Пределом, сжимая пламенный меч в одной руке и опираясь другой на меня, своего доверенного и обожаемого визиря.
Когда я вырос, мои болезни прошли, и хотя я остался слаб физически, но больше не был прикован к постели. Щедротами семьи я получил возможность постепенно расширять свои исследования. К моим необычным наклонностям отнеслись снисходительно по причинам моего социального положения и почти полной изоляции в юности.
Исследования неизбежно привели меня к даэдра. По ночам, в темноте, спрятавшись в глубине нашего семейного дома, я проводил древние ритуалы на незнакомых языках, призывал злых демонов и ловил их души, а потом засыпал их вопросами. Часто они игнорировали мою настойчивость, обещая мне великую силу или богатства, если только я освобожу их от магических уз. Несмотря на слабость плоти, разум мой был крепок и я сопротивлялся их медовым речам, пока в конце концов они не понимали, что единственный путь к свободе лежит через покорность.
Снова и снова я проигрывал этот сценарий и собирал по кусочкам желанную информацию, но этого было недостаточно. Постепенно их ядовитые посулы принесли свои плоды, и я убедил себя, что смог бы перехитрить эти проклятые Обливионом души. Именно моя собственная гордыня заставила меня поверить, что я могу принимать их дары и при этом держать все под контролем.
Как наивен я был тогда, и как неумолима правда, которая мне известна ныне. Страх перед внешним миром вернулся ко мне в десятикратном размере, и я снова нашел утешение, уединившись в усадьбе своих предков. Хотя я лихорадочно ищу выход, но в глубине сердца знаю, что его не будет. Тьма, живущая в корнях Нирна, показавшись один раз, никуда не денется.
