23 день
Руки дождя
Руки дождя
Перевод: Евгений Каленюк
Автор неизвестен
Путешествие через Валенвуд было приятным. Погода стояла неплохая, солнечные дни перемежались прохладными ночами. Яркие алые, багровые, золотые и зеленые листья медленно опускались под копыта их лошадей. Валенвуд сильно отличался от редколесья, почти лесостепи Хай Рока.
Когда они достигли северной границы, Эдвард, оглянувшись назад, заметил, что деревья стояли почти голые. Перед ними лежала зеленая холмистая земля с редкими рощицами. Казалось, ей нет конца.
— Это Дикие Земли, Эдвард, — сказал Мораэлин. — Смотри в оба. Это место кажется безопасным, но власть короля здесь на имеет силы. Каждый человек тут против остальных — а некоторые здесь и похуже людей будут. В этих края сходятся все расы Тамриэля, за исключением твоей, пожалуй, и устраивают сражения.
Они путешествовали несколько дней без приключений, кроме одного, когда каджитские бандиты напали ночью на их лагерь. Но они быстро отказались от своих первоначальных намерений. Силк убила одного, а остальные, поджав хвосты, убежали. Виллоу, нежная лесная эльфийка, швыряла им вслед огненные шары.
Дорог здесь не было, только узенькие тропинки, пересекающие одна другую и не ведущие, вроде бы, никуда. После двух недель неторопливого путешествия они прибыли в глубокую долину среди холмов, где земля обрабатывалась. Поля выглядели ухоженными и обещали неплохой урожай, но народ был грубый и неприветливый. Вопросы насчет гостиниц вызывали только пожатия плечами и недоуменные взгляды. Иногда дорогу им преграждали вооруженные банды и спрашивали, по какому делу они идут. Когда Мораэлин сказал, что они направляются в Морроувинд, им посоветовали двигаться быстрее и сказать спасибо, что у них еще ничего не украли.
— Нам нужно только пройти, — тихо сказал Мораэлин.
— Кто-то должен научить их хорошим манерам, — прорычал обычно спокойный Матс.
— Ты мог бы остаться и открыть школу этикета, если это доставит тебе удовольствие, — сказал Мораэлин. — Боюсь, моя жизнь слишком коротка, чтобы обучить этих мерзавцев всему, что им необходимо. Однако, мне не нравится сегодняшнее небо. Оно выглядит даже более злобным, чем народ здесь. Думаю, стоит попытать счастья в городе.
Город был окружен лесопосадкой и имел крепкие ворота. Стражники оглядели их и отказались впускать.
— Никто, кроме людей, не войдет сюда, эльф. Забирай своих оборванцев и исчезни.
— Понятно. Али, Матс, Эдвард, вы вроде бы подпадаете под условия местного гостеприимства. Остальные поищут убежище где-нибудь еще.
Алиера заявила, что скорее их всех сдует ураганом обратно в Фестхолд, чем она ступит в эти ворота. Так что они обогнули город, пройдя мимо огороженной рвом и каменными стенами площади с чем-то вроде крепости внутри. Тропинка привела их к небольшому дому с объемистым сараем неподалеку. Оба строения явно нуждались в починке, но Мораэлин послал Алиеру и Эдварда постучаться и попросить разрешения остановиться на ночь в сарае. Остальные ждали на дороге.
Пожилая женщина встретила их на пороге, она выглядела приятно удивленной приходом гостей.
— Остановиться? Да, я буду только рада компании. И не стоит ночевать в сарае, леди. У меня есть свободная комната. Меня зовут Ора Энгельсдоттир.
Алиера жестом подозвала ожидающих Компаньонов. Женщина шагнула им навстречу.
— Твой мужчина и друзья? Ну, нам придется потеснится. Так даже теплее будет. У меня котелок супа на огне, одной мне хватило бы на неделю, но я всех приглашаю к столу. Я могу сварить еще.
— Мой муж — эльф.
— Да? Ну, он вроде бы хорошо заботится о тебе и твоем сыне. Вы упитанные, как свинки. Веди всех сюда. Хорошо бы, у моей внучки был такой мужчина, который заботился бы о ней.
Ора отказалась от платы, сказав, что она еще не настолько бедна, чтобы приходящие к ней должны были платить за ее гостеприимство. Рассказы и песни в этот веселый вечер будут достаточной платой, сказала она. Горшки и миски были расставлены под самые большие дыры в крыше, она хорошо знала, где протекает. Они собрались вокруг огня и веселились, пока шторм, хлопая ставнями и дверями, бушевал, угрожая сорвать крышу.
— Скажи мне, моя леди, — прошептала Ора Алиере, — он действительно добр к тебе? Он такой большой и черный.
— Правда добр, — ответила Алиера, стараясь сохранять серьезное выражение лица, хотя глаза ее смеялись.
— Ага, хорошо. Он напомнил мне нашего барона, он тоже большой и темный… о, нет, не такой темный, как твой эльф. Он забрал мою внучку, Кэрон, и… он не относится к ней хорошо. Он… он делает ей больно, леди. И она не смеет убежать. Куда бы она пошла? — слезы наполнили глаза Оры и скатились по наезженной колее на ее щеках.
Когда их хозяйка ушла спать в свою комнату, Алиера повторила то, что услышала.
— Давайте спасем девочку, — предложил Бич. — Мы уже зачерствели от бездействия.
— Ага! — сказали Силк и Виллоу одновременно.
Матс одобрительно заворчал. Мит и Сса’асс выглядели заинтересованно. Мораэлин пребывал в сомнении.
— Мы не можем исправить все неправильное в Тамриэле. Этот барон дает этим людям некоторую защиту. Они могли бы уйти, если бы им было так лучше.
— Ага, — подтвердил Мит. — Он отгоняет бандитов, чтобы на досуге грабить свой народ самому.
— И что если мы устраним его? Появится еще один такой же. Или то, что снаружи, войдет внутрь и вообще ничего не останется.
— Ничего не может быть лучше, чем это вонючее что-то, — сказал Матс. — Так вот.
Буря миновала. Алиера подошла к двери и посмотрела вверх, где облака мчались мимо луны на востоке. Одна большая голубая звезда висела возле нее.
— Зенитар сегодня близок к Тамриэлю. Мораэлин?
— Я намеревался починить ей крышу завтра, если погода позволит, — сказал он, когда она вернулась к очагу. — Это наименьшее, что мы можем сделать. А что до остального… Алиера?
— Она просила моей помощи, я так это понимаю… И я… я думаю, что слышала голос Зенитара в ветре и чувствовала его руку в дожде сегодня ночью.
— Тогда это твоя задача, жена.
Алиера серьезно кивнула. Она свернулась возле Мораэлина в углу возле трубы, они шептались и пересмеивались некоторое время. Эдвард уснул.
Утром его послали на крышу помочь Бичу и Виллоу класть новую черепицу. Мораэлин составил письмо, которое отдал Матсу, сказав доставить его в замок к обеду и идти туда пешком.
— Ты собираешься вызвать его на поединок из-за девочки! — усмехнулся Эдвард. — Но станет ли он драться? И не заберет ли он ее обратно, как только мы уедем?
— Ммм. Он не пустил меня в свой город, так что твоя мать решила вместо этого пригласить его в наш дом.
Мораэлин запечатал письмо своей печатью и вручил Матсу.
— О. До твоего дома еще далеко, да? — Эдвард чувствовал некоторое разочарование, что спасательная операция не состоится, но он понимал, что восемь человек едва ли способны взять крепость, даже если они — Компаньоны Мораэлина. Наверное, песни преувеличивают их свершения. Мораэлин усмехнулся, взъерошил волосы Эдварда и сказал ему прекратить расспросы, вернуться на крышу и слушаться матери. Он и Мит поднялись на ноги. Алиера сказала, что они идут на охоту и не вернуться даже к ужину. Эдварду посоветовали не волноваться, они встретятся позже.
Они попрощались с хозяйкой после захода солнца. Они взяли с собой всех лошадей и оставили их в роще возле северной стены крепости. Алиера спросила Эдварда, хочет ли он остаться с лошадьми ждать их возвращения. Он спросил, куда они идут.
— Мы должны войти в крепость и выручить внучку Оры. Никаких вопросов, Эдвард. Если идешь, держись возле меня и делай, как я скажу. Левитируй через ров, мне придется плыть. Затем мы переберемся через стену. Внутри следуй за мной, так тихо, как только можешь.
Эдвард, раскрыв рот, уставился на мать и остальных Компаньонов. Как шестеро смогут штурмовать крепость? Три женщины, двое мужчин и мальчик? На стене будут стражники, а еще больше их будет внутри. Матс тоже будет внутри, подумал он. Но где Мораэлин и Мит?
Во рву плавали какие-то чудовищные штуки. Эдвард запротестовал, потом, поразмыслив, успокоился. Сса’асс первым соскользнул в ров. Раздалось шипение и всплески, затем все утихло. Алиера вошла в воду. Остальные левитировали.
— Вот веревки, — сказал Бич, ощупав стену.
Веревок было три. Эдвард, Бич и Сса’асс полезли первыми, за ними Алиера, Виллоу и Силк. Наверху ждали Мораэлин и Мит. Два стражника тихо храпели один на другом.
— Как… — начал Эдвард, но рука матери зажала его рот.
Стражник с другой секции стены окликнул их, и сердце Эдварда замерло. Мит крикнул что-то в ответ, и шаги начали удаляться.
Компаньоны тихо спустились и пересекли двор, подобно теням. У ворот крепости стражника не было вовсе. В коридорах внутри стояла зловещая тишина. Они остановились перед внушительной дверью и прижались к стене возле нее. За ней были слышны голоса. Прозвучал и умер тонкий леденящий душу вскрик. Мораэлин просвистел обрывок песни в наступившей тишине. Дверь открылась, и они ворвались внутрь, набросившись на перепуганных стражников, как фурии. Эдвард вбежал последним, с Зубом в руке. Он пырнул ближайшего стражника в бок, а Бич прикончил его ударом в голову. Матс был внутри, это он открыл дверь. Его топор раскроил голову стражнику, затем опустился на внутреннюю дверь. Алиера и Виллоу заперли на засов толстую внешнюю дверь. Противником Мораэлина был очень молодой парень. Он бросил взгляд на большого темного эльфа, уронил свой меч и упал на колени, моля о пощаде. Мораэлин взглянул на него с отвращением и сказал:
— Передай привет Зенитару. Скажи ему, Мораэлин Эбонхартский предает тебя его милости. У меня нет таковой для подобных тебе.
Он взмахом перерезал молодому стражнику горло. Кровь брызнула на Мораэлина. Его жертва опрокинулась, жутко журча и булькая. Жгучая кислота поднялась в горле Эдварда, он с трудом сглотнул и отвернулся.
Стража в этой комнате была повержена, но снаружи слышались крики и топот, в дверь колотили. Эдвард последовал за матерью во внутренние покои, где никого не было, кроме обнаженной девочки, привязанной за руки и ноги к стойкам огромной кровати. Она испуганно смотрела на вошедших. Компаньоны разрезали веревки, и Алиера обняла ее за плечи.
— Твоя бабушка послала нас, дитя. Где барон?
Девочка указала на книжный шкаф, затем прижалась к Алиере. Она была не выше, чем Эдвард, и должно быть, не старше его. Ее грудь едва начала оформляться. Она была покрыта окровавленными рубцами от плети и желто-багровыми синяками. Алиера прикрыла ее собственным плащом и передала на руки Бичу.
Пальцы Мита ощупывали книжный шкаф. Послышался щелчок, и секция отодвинулась в сторону. Мит осторожно вошел. Остальные последовали за ним, и тайная дверь закрылась за ними.
— Думаю, это всего лишь отверстие для засова, — сказал Мит, — но здесь точно будут настоящие ловушки.
— Тогда иди осторожно, друг мой, — сказала Алиера. — Торопиться некуда. Думаю, барон собирается проводить уходящих гостей до дверей, как подобает хорошему хозяину.
Слева открылся узкий проход. Мит пустил туда луч света. Пол был усеян костями. Человеческими костями. Маленькие черепа вглядывались в пришельцев пустыми глазницами.
— Думаю, убив его, я получу массу удовольствия, — заметил Мораэлин.
— Нет! — возразила Алиера. — Моя задача, мое убийство!
Мораэлин обернулся к ней:
— Алиера…
— Я хочу, чтобы в песнях пели, что он пал от руки Алиеры! Я заявляю свое право убить его, король!
— Оставь его мне, а петь мы будем по-твоему. Он в два раза больше тебя. Не хочешь ли драться со МНОЙ за это право? — эльф навис над ней, возвышаясь на целую голову.
— Если это необходимо.
Алиера протиснулась мимо него, надевая на руку щит и вынимая на бегу из ножен свой короткий меч. Мораэлин попытался схватить ее, промахнулся и побежал следом. Его размеры тормозили его в низком, узком коридоре. Искры сыпались с его магического щита, когда он неосторожно задевал стены.
— Эй, вы, двое! — крикнул спереди Мит. — Я не обещаю сохранить его для вас.
— Мораэлин! — выдохнул на бегу Эдвард. — Ты же не собираешься позволить ей?
— Позволить ей? Как ты считаешь, я могу ее остановить? Ну, я принимаю все предложения, за исключением применения физической силы, — он выглядел несколько разгневанным, но вместе с тем оборот событий его явно веселил.
— М-может, он уже убежал…
— Нет, он заперт здесь вместе с нами. Мы нашли выход снаружи заранее, и Мит поставил замок, который барону не отпереть.
— Ну, парализуй ее. Ты сможешь ее унести.
— Она включила свой щит. Кроме всего прочего, он отражает заклинания. Я только парализую себя, а меня нести будет тяжело и неудобно. С ней все будет в порядке. Это отличный щит. Он производит очень мощное защитное заклятье. И’рик сам изобрел его.
— Что, барон, проблемы с замками? — голос Мита прозвучал совсем близко впереди.
Они выскочили в большую комнату, где барон лихорадочно и безрезультатно дергал рычаги возле массивной двери.
— Грубая работа. Тебе нужно сменить мастера.
— Ему это не понадобится, — прорычала Алиера.
Компаньоны расположились возле нее полукругом. Барон прислонился спиной к двери и принял боевую стойку. Он был большой мужчина, примерно как Матс, и держал топор, такой же большой, как Матсов. Кроме того, он успел надеть кирасу и шлем.
— Девять против одного, — повернулся он к Мораэлину. — Я ожидал чего-то подобного от таких черных дьяволов.
Эльф стоял позади, но барон выделил его как лидера. Как и другие люди обычно.
— А ты предпочитаешь преимущество в весе, не так ли? Но моя жена хочет тебя себе. Не может противостоять твоему очарованию, должно быть. Как и я. Я не мог дождаться, когда ты ответишь на мое приглашение, и решил зайти сам.
— Я убью ее, а затем остальные прикончат меня? Ха! Это может того стоить, — добавил он, глядя на Алиеру холодными темными глазами.
Алиера устрашающе улыбнулась. Ее темные волосы спадали на плечи, и вся она, казалось, светилась.
— Ты не победишь эту женщину, барон, но если это все же случится, ты уйдешь невредимым. Сегодня ночью ты только мой. Клянитесь все, именем Зенитара! Если ему удастся убить меня, мой призрак будет следовать за ним до могилы и дальше.
Такая перспектива, казалось, ее вполне устраивала. Эдварда била дрожь.
— Именем Зенитара! — засмеялся барон. — Я не верю тебе, но тогда ты будешь еще одной последней самкой для моей коллекции. Тебе она так наскучила, эльф?
— Ты так боишься ее, что предпочел бы сразиться со мной?
Где-то в глубине души Эдвард понял, что эльф был прав. Несмотря на свою браваду, барон боялся Алиеры. Эдвард не стал клясться вместе с остальными. Он крепко сжал свой посох, но его ноги словно вросли в пол.
Барон засмеялся снова и замахнулся на Алиеру, но топор отскочил от ее щита, не причинив вреда. Его глаза расширились, когда он понял, что она защищена магией. Алиера отскочила в сторону и дотянулась мечом до его руки. Она была ловкой и подвижной, но барон все же попадал достаточно часто. Если ее щит пропадет… Эдвард не закончил свою мысль. Но он держал оружие наготове на случай, если действие ее щита закончится. Она била по конечностям. По ногам, стараясь уменьшить его подвижность и заставить истечь кровью. Все это время она громко оскорбляла его мужское достоинство, обещая оскопить до того, как он умрет. Мощный удар отбросил ее назад, щит мигнул и исчез. Барон замахнулся топором, намереваясь раскроить ей череп одним ударом. Ее рука скользнула назад, и она бросила свой тонкий меч прямо в глаз врага. Барон выронил топор и упал на колени, крича и раздирая руками лицо. Алиера шагнула вперед, взяла меч за рукоять и двинула его дальше, пронзив мозг. Тело упало, дергаясь и корчась.
— Хороший бой, жена!
— У меня был отличный учитель и лучшая защита! — Алиера засмеялась, затем задрала голову и триумфально закричала, подняв руки со сжатыми кулаками.
— Так и было! — Мораэлин схватил в объятия Силк и шумно ее поцеловал. — Какому грязному приему ты ее научила, Силк.
— Я была бы благодарна, если бы ты прекратил флиртовать с моей учительницей, — сказала Алиера, бережно протирая свой адамантовый клинок.
— Я флиртую? Только не тогда, когда кровь все еще играет в тебе… а щит еще не зарядился заново. Я просто благодарю ее. Я поцелую И’рика тоже, когда встречу его.
— Он правда мертвый? — Кэрон прижималась к Бичу, закрыв глаза, пока длилась схватка. Сейчас она смотрела на Алиеру с… благоговейным страхом. Эдвард чувствовал что-то подобное, хотя у него это было сродни ужасу.
— Достаточно мертв, — подтвердила удовлетворенно Алиера, взглянув на все еще мелко подрагивающее тело.
Девочка подошла ближе и встала на колени возле него. Затем подобрала булыжник и с размаху опустила его на лицо барона, затем еще и еще, всхлипывая. Когда она закончила, Сса’асс наложил на нее лечащие заклинания. Мит открыл дверь.
Они вышли совсем недалеко от места, где оставили лошадей. Девочку вернули в дом ее матери, научив говорить любому, кто впредь попытается обидеть ее, что слуги Зенитара вернутся. Старушка в замешательстве прижала внучку к себе. Когда они прощались, она шепнула Алиере присматривать за своим мужчиной.
— О, я присматриваю, — ответила Алиера. — Присматриваю.
— Я не могу спать, вы слишком шумите! — запротестовал он однажды ночью. — Чем вы там занимаетесь?
Компаньоны захихикали.
— А ты не можешь хотя бы притвориться, что спишь? — спросил Мораэлин жалобно. — Теперь я знаю, почему у темных эльфов редко бывает больше одного ребенка. Чего я не понимаю, как это людям удается рожать так много.
Мораэлин и Алиера вернулись к нему той ночью, но только после того, как он притворился, что спит, как остальные. И звуки сейчас были слишком знакомы, чтобы помешать видениям ночных приключений вставать перед его мысленным взором, как наяву. Он чувствовал, как его дедра кормится, но не мог остановить ее. Это просто нечестно, думал он, но теперь он начинал понимать, что имел в виду Мораэлин, говоря о кормлении дедры и о том, что используя ее, можно поравняться с богами. С Зенитаром.
Мораэлин вернулся, неся Алиеру. Он осторожно посадил ее, а сам вытянулся между ней и Эдвардом.
— Как наверное тяжело быть женщиной, — сказал он мягко. — Было тяжело просто наблюдать за ней. Просто смотреть.
Эдвард кивнул.
— Я часто спрашивал ее об этом, — продолжал Мораэлин. — Она рассказывала, как это трудно, но я никогда не понимал до сегодняшней ночи. Я знал, что она победит. С ней был Зенитар, а с бароном — только его дедра. И все же смотреть было тяжело. Ей повезло, щит тогда закончился не полностью. Барон бы упал от истощения, прежде чем защита развеялась.
— Я продолжаю думать и об этом тоже… и тот стражник, которого ты… Он просил пощады?
— Знаю. И все же, он слушал это… ночь за ночью. И оставался человеком барона.
— Большинство людей не такие сильные, как ты. Может, он не мог ничего поделать?
Зачем он защищал человека, который уже мертв? Он продолжал прокручивать в уме события ночи, как если бы все вышло лучше или хуже.
— Даже простое наблюдение такого зла коверкает душу. Смотреть и ничего не делать… Матс сдержал бы мою руку, если бы там оставалось что-то достойное сохранения. И для молодых смотреть на такое особенно опасно. Прости, что тебе пришлось пройти через это.
— Моя душа теперь исковеркана?
— Ты чувствуешь жжение, как и все мы. Но ты излечишься.
— А ты можешь вылечить меня сейчас?
— Ага, — Мораэлин обнял мальчика, затем повернулся так, что тот теперь лежал между родителями. Алиера протянула к нему руки, не просыпаясь. Сильный запах женщины смешался с резким пряным запахом Мораэлина.
— Она была очень сердита, — прошептал Эдвард.
Он сомневался, сможет ли относиться к ней так же, как прежде, но ее руки были такими же теплыми и нежными, как всегда. Может, Мораэлину тоже нужно было такое подтверждение, и он был достаточно мудр, чтобы просить его.
— Она женщина. Такой род насилия задевает ее сильнее всего, — сказал он.
Насколько сильно? Мальчик не решался задать этот вопрос.
— Твоя мать не монстр. Но она была замужем за человеком, который был к ней равнодушен, и не могла покинуть его. Это обычное дело среди людей, что, однако, не улучшает ситуацию.
— У нее тоже есть дедра, да? — спросил Эдвард грустно.
— Спроси у нее сам.
— Это ведь не был честный бой, она была под магической защитой, а он нет.
— Честный бой происходит на арене, мальчик. Ты стал бы драться с волком или адской гончей без оружия, заклинаний и брони, ведь у них всего этого нет? Я бы не стал.
— Что станет с Кэрон и Орой? И остальными людьми теперь, когда барон мертв?
— Я что, похож на пророка Маруха? Откуда мне знать? Мы можем остановиться здесь весной и посмотреть, что выросло на поле, которое мы сожгли сегодня ночью. Но работать на нем я не собираюсь. У меня есть свои поля, чтобы заботиться о них — слушай, я говорю прямо как нордский фермер. Шахты, чтобы копаться в них — более правдоподобно, — он зевнул.
— Другие не думают о том, что будет потом. А ты думаешь.
— Я король, мне положено.
