Дневник Кодлака

Во сне я видел череду Предвестников, и во главе них стоял Исграмор. Каждый восходил в Совнгард, пока не пришла очередь Террфига, который впервые обратил нас на путь зверя. Он пытается войти в Совнгард, но прежде чем он доходит до Тсуна, на него кидается огромный волк и утаскивает его в Охотничьи угодья, где Хирсин, смеясь, приветственно протягивает ему руки.

На лице Террфига видна досада, но также и готовность присоединиться к Хирсину после того, как всю жизнь он провел зверем у него на службе.

Затем я вижу, как каждый новый Предвестник отказывается от Совнгарда и вступает в Охотничьи угодья по собственной воле. Когда очередь доходит до меня, я вижу, что из-за тумана на горизонте зовет меня великий Тсун. Похоже, у меня есть выбор. А затем подле меня возникает некто, кого я не видел прежде. Я смотрю в его глаза, и затем мы, обернувшись, видим того самого волка, что утащил Террфига. И вместе достаем оружие.

Я знаю, что это лишь сон, но сон столь незаурядный, что побуждает меня взяться за перо, — а значит, в нем есть что-то важное.

Я поговорил с Кругом, но умолчал о незнакомой фигуре из сна, не то Скьор стал бы волноваться, что я перестану с ним советоваться. Возникший разброд мнений меня не удивил. Скьор и Эйла верны путям зверя и даже предполагают, что в загробной жизни выберут именно Охотничьи угодья, если и впрямь будет выбор.

Более других, похоже, взволновался Вилкас. В битве этот малый свиреп, как саблезуб, но огонь его сердца порой горит слишком ярко. Он почувствовал себя обманутым, и я не осуждаю его. Фаркас не знал, что и думать, но я уверен, что в итоге он поддержит меня и своего брата. Он всегда так делает.

Я не знаю, что делать со Скьором и Эйлой. Я знаю об их уважении к Соратникам и ко мне в частности, однако они чаще слушаются зова крови, чем остальные из нас.

Удача нам улыбается. Вчера Вилкас говорил мне, как трудно ему было отказаться от трансформаций. Близнецы и я решили больше не поддаваться зову звериной крови, пока не найдем путь к излечению. Как по мне, так у меня в голове прояснилось, однако Вилкас, похоже, не очень хорошо это переносит. Зато Фаркас чувствует себя прекрасно. Этот парень продолжает удивлять меня своей стойкостью.

В то время как Вилкас мне жаловался, сквозь тени Йоррваскра я увидел, как пришел кто-то новый и пожелал присоединиться к нам. Это он — та незнакомая фигура из моего сна, что объединится со мной в схватке со зверем. Вилкас стал говорить туманно, дабы не посвящать посторонних в наши проблемы, а мне приходилось быть вдвойне предусмотрительным, чтобы не выдавать наших тайн новичку и в то же время не раскрывать подробности моего сна Вилкасу. Не представляю, как политикам удается каждый день проворачивать подобные махинации.

Так или иначе, я отправил Вилкаса испытать новичка. Посмотрим, действительно ли он — тот великий боец из моего сна.

Новичок, похоже, вполне ничего. Он называет себя Довакином, и его отвага уже произвела впечатление на некоторых из Круга. Я же пока пытаюсь решить, насколько он соответствует образу из моего сна. Посмотрим, как будет складываться его судьба, прежде чем я ему признаюсь.

Меж тем я ищу способ очистить свою кровь. Записи и легенды по этой теме скудны и противоречивы. Мне бы не хотелось вовлекать в это колдунов, однако боюсь, что лишь они знают, где найти нужные мне знания.

Теперь мне уже очевидна ошибка Террфига, решившего нас изменить. Магия и все с ней связанное противоречит духу Соратников. Мы решаем наши задачи напрямую и не нуждаемся в подобных уловках. Мне остается лишь надеяться, что я успею вернуть нас на истинный путь Исграмора, прежде чем меня возьмет тлен.

Он продолжает меня удивлять. Не знаю, какую сторону займет он в отношении крови, но пока что этот вопрос не поднимали. Он знает, что в нас течет кровь зверя, и проявляет некое любопытство. Скоро я смогу посвятить он в наши проблемы и, надеюсь, узнать, какую роль он себе выберет.

Удивительно, как Эйла надеется сохранить секрет посреди этой пьяной толпы. Особенно сейчас, когда мы потеряли Скьора (сердце обливается кровью), эмоции на пределе, и уследить за собой все сложнее.

По-видимому, она и Довакин начали собственную войну против «Серебряной руки» в отместку за смерть Скьора. Их сердца полны благородства, но тропа мщения немилосердна, и я опасаюсь ответного удара, что может воспоследовать, если они не научатся сдерживать свою ярость.

Он, впрочем, держится доблестно даже в эти мрачные дни. Нам не так часто случалось беседовать, и я глубоко сожалею об этом. Полагаю, что его ждет великая судьба, — теперь я понимаю, что его появление в моем сне действительно говорит о том, что он и есть тот Предвестник, что станет моим преемником.

Я видел не так много снов за свою жизнь, но научился верить тем, что приходили ко мне. Я умею доверять голосу своего сердца, и оно говорит мне, что он сможет нести идеи Соратников не хуже любого обитателя Йоррваскра, особенно теперь, когда мы потеряли Скьора. Эйла слишком обособлена, Вилкас слишком пылок, а Фаркас слишком добродушен. Лишь он с воинской стойкостью сможет сохранять трезвый разум среди пылающих сердец.

Однако пока я не стану посвящать его в это. Слишком тяжела ноша. Надеюсь, что в грядущие годы он и я сможем совещаться друг с другом, и я сумею вознаградить его мудростью Предвестников. Все в свое время. Для начала мне надо, чтобы он помог мне разобраться с гленморильскими ведьмами. Похоже, в нашем пути к излечению будет нечто поэтическое: расплата постигнет тех самых мошенниц, которые нас прокляли.